Сугимото громко чихнул. Последний гость ушел несколько минут назад, и теперь они втроем пытались приложить последние капли сил, чтобы убраться в кофейне и УБРАТЬСЯ из нее поскорее. Тщательнее всех, к его удивлению, работал Който, что, в принципе, было логичным: он завтра должен был открываться, и навести порядок было в его интересах.

Он так устал, что руки едва слушались. Даже такие простые действия как протирание стойки и мытье посуды причиняли неудобства. Руки дрожали, причем достаточно заметно. Нормально ли ему с таким тремором будет идти пить? Впрочем, его отговорки уже неважны: он и так заставил Асирпу с Огатой ждать, так что придется не просто идти, а идти туда как можно скорее. Возможно даже бежать.

Сугимото опять чихнул, прикрыв лицо ладонью. Он пытался убираться так быстро, как мог, но мысленных усилий оказалось недостаточно.

–Когда приедет Цукишима? – на его вопрос оба его коллеги пожали плечами. Еще бы он сообщал им какие-то подробности встречи. Как же ахуенно складывается его вечер. Он пригласил своих друзей пить, а теперь понятия не имеет, когда выйдет с работы. И дойдет ли он вообще туда такими темпами.

Он снова чихнул. Който брезгливо покосился на него, но ничего не сказал. Сугимото потер нос. Странно. Вспоминает его кто-то?

…

–Я не понимаю, о чем ты говоришь.

Асирпа чувствовала себя как натянутая до предела пружина. Взяли за оба конца и потянули так, что она распрямилась в неестественное для нее положение. Потребовался максимальный контроль, чтобы не бросить меню из рук на стол, с потрохами выдавая все, что Огата хотел у нее узнать.

Он ухмыльнулся и облизал уголок губы. Как дикий зверь, который наткнулся на след, и бежит по пятам, вот-вот – и вцепится в спину. Ей стало ужасно некомфортно. Хотелось схватиться за грудь, чтобы унять внезапную тахикардию. Тише, тише, пыталась она унять сердце. Ей казалось, что он-то точно все услышит.

–Правда? – он ехидно сощурил глаза, – А мне кажется, прекрасно понимаешь.

–Тебе кажется, – барная карта резко оказалась на столе, движение было гораздо более быстрое, чем ей бы хотелось. Так она точно расколется.

Он не отрывал от нее черных прищуренных глаз. Ну, точно кот – сидит и что-то там себе коварное думает.

–Жаль. Я уже думал, что могу тебе чем-нибудь помочь.

…

Огата с удовольствием наблюдал за тем, как меняется её лицо. Сколько стадий она прошла? Уже был гнев, сейчас отрицание, а теперь…

–Чем, например?

Ага, а это похоже на торг. Асирпа проживала свои чувства в не совсем традиционном порядке, но ему это никак не мешало.

–Ну, я многое вижу, как человек со стороны. И я достаточно хорошо знаю Сугимото, чтобы сказать тебе, что он абсолютно ничего не замечает.

Она глядела на него настороженно, то ли чего-то выжидая, то ли просчитывая что-то в уме. Он не мог предугадать её реакцию, и поэтому теперь с интересом наблюдал, что же она сделает дальше. Куда теперь завернёт их разговор?

–Я не знаю, что ты там себе видишь. Нет у меня никакой влюблённости, – опять отрицание. Достаточно скучная реакция. Асирпа принялась было снова тереть свои руки, но вовремя остановила себя: видимо, решила, что этот жест привлечет его внимание. Она была права.

–Я не настаиваю на своей правоте. Ты можешь всё отрицать, дело твоё, – он опустил глаза, взгляд устремился вдаль, как если бы он начал что-то вспоминать, – просто мне бы, на твоём месте, хотелось бы иметь какую-то опору в этом плане.

…

Опору? Да кем он себя считает? Асирпа еще не оправилась от злости на Сугимото, как в ней начала вскипать новая чаша ярости. Он что, правда считает, что она сейчас ему так просто доверится и выложит все карты на стол? «Да, я влюблена в него уже несколько лет со школы, еще с того момента, как у него была девушка, просто никак не могла собраться с силами, чтобы признаться. Конечно, твоя помощь была бы кстати, ты же явно его знаешь гораздо лучше, чем я, мы то с ним всего лишь друзья детства» – неужели он ожидает от нее такой реплики? Она сжала и разжала пальцы, пытаясь выпустить хотя бы каплю того, что копилось внутри. Еще немного, и ей придется выходить на улицу, чтобы охладиться.

Когда она не ответила ему, Огата решил продолжить:

–Прости. Я не пытался тебя этим оскорбить или унизить. Мне просто любопытно.

Curiosity killed a cat, если он вдруг не знал. Очень хотелось сказать в ответ что-то дерзкое, хлесткое, чтобы поставить его на место, но в голову, как назло, ничего не приходило.

Им принесли пиво, и она схватилась за него, как за спасительную соломинку в водовороте этого ужасного разговора. Асирпа впилась в горлышко бутылки, даже не переливая содержимое в стакан. Горькое. Такое же горькое, какими были бы ее слезы. От этой мысли она скривилась. Ну что за сравнение?

…

Она что, серьёзно думает, что он ничего не видит? Асирпа опустила бутылку на стол, и Огата с любопытством изучил количество содержимого. Половина. Она выпила залпом половину пива. Действительно, не выглядит как подозрительное поведение. Все спокойные не влюблённые люди так себя и ведут.

Он не стал давить сильнее. Главный крючок был закинут, а как пойдёт дальше – он увидит, когда придёт Сугимото.

Какое-то время они молча пили. Асирпа время от времени проверяла телефон. Судя по её фрустрации, никто ей так ничего и не написал. Он сам боролся с желанием написать кому-нибудь, чтобы побороть скуку. Сугимото всё не приходил, а Асирпа, похоже, потеряла всякое желание с ним разговаривать. Надо было спросить её чуть позже, подумал он с раздражением. Не при Сугимото, конечно, но позже. А теперь им придётся неловко сидеть в молчании, пока она пытается разобраться со всеми чувствами. Скучно.

…

Асирпа не могла поверить самой себе. Она как будто не контролировала тело. Неужели по ней настолько все заметно? Он читает ее не просто как открытую книгу, а как книгу, которую еще дополнительно озвучили с комментариями автора и сделали итоговый анализ. А если это видит не только Огата?

Внутри все похолодело, а затем снова воспылало гневом. Какого хрена это с ней происходит? Она из кожи вон лезет, чтобы как-то наладить отношения с Сугимото, набраться смелости и высказать ему все, а по итогу со стороны это выглядит как стремная подростковая влюбленность (не то, чтобы это не являлось подростковой влюбленностью). Асирпа пила пиво, не в силах остановиться. В голове было столько мыслей и эмоций, что она не могла зацепиться ни за одну и просто молча сидела и смотрела в пустоту.

Огата никак не реагировал и не пытался снова завести разговор. Наверное, он понял, какую херню сказал ей; она надеялась, что понял. Ей было неловко сидеть в тишине, но разговаривать с ним было бы еще более неловко. Притвориться, что они ничего у нее не спрашивал и не выставлял ее полной идиоткой? Или попытаться защитить себя, снова и снова доказывая, что ему все показалось? Нет, это только сделает все хуже. Он уже все увидел. Она уверена, что Огата был не единственным, кто увидел ее бесплодные попытки завоевать сердце ее друга детства, и теперь эта мысль сжимала ей горло и пыталась задушить тревогой. Если она начнет все отрицать, это только ярче покажет, до какого отчаяния она дошла.

Молчание тянулось и тянулось. Бутылка пива постепенно подошла к концу, и Асирпа с пустым взглядом рассматривала блики на коричневом стекле. Сугимото ничего не писал. Может, он уже и не придет? Время шло, и с каждой минутой у нее было все меньше и меньше желания оставаться в этом месте. Какой во всем этом смысл?

Она подняла глаза на Огату. Тот крутил в руках стакан с задумчивым видом. Его лицо абсолютно не выражало. Ему скучно, с злостью подумала она. Ему, блять, скучно с ней.

Асирпа резко встала и, не говоря ни слова, направилась к бару за новой порцией пива. Вернувшись, она громко поставила ее на стол, как бы желая одновременно привлечь внимание Огаты и показать ему, что происходит у нее внутри. Сердце как будто сжали и разжали ледяные руки – он даже не повернул голову в ее сторону. Асирпа вскинула подбородок и резким движением открыла бутылку. Крышечка покатилась в его сторону, и он остановил ее движением пальца. Ага, значит все-таки все видит.

Она вскинула бутылку и снова выпила половину почти залпом. Вкус почти не чувствовался – Асирпа ощущала, как вместе с нарастающими эмоциями внутри, начинает цепенеть тело снаружи; она уже плохо чувствовала руки и ноги, настолько, что не могла точно рассчитать свои движения. Да и плевать, неслось в голове. Плевать на них на всех. Плевать на Сугимото, который скорее всего так и не благословит их своим появлением. Действительно, зачем приходить на встречу, на которой ты сам настаивал? В ебаном баре с этим ебаным Огатой. Асирпу изначально не привлекал ни один элемент этой затеи, кроме самого Сугимото. Ну и где он сейчас?

Как хорошо, что в баре был приглушенный свет – ее белые костяшки на сжатых кулаках не были так сильно заметны. Она пристально смотрела на Огату, ожидая от него хоть какой-то реакции. Что, получил свое и теперь решил в молчанку с ней играть? Ждет, когда она расколется?

Мысли неслись и неслись бесконтрольно.

А почему она вообще злится? Асирпа могла бы с удовольствием проводить время и пить вкусное пиво, так нет же, опять ей все испортили. Мужики, подумала она с яростью.

Огата, наконец, посмотрел на нее в ответ. Его скучающее лицо окончательно вывело ее из себя.

–Че!?

Он вопросительно поднял бровь.

–Ничего?

Она нахмурилась и смотрела на него исподлобья. Вот же мудак, а. «Ничего». Видит она это «ничего». Асирпа сжала бутылку в руке.

–Херня какая-то… – бросила она в его сторону.

–В смысле?

Да в самом прямом! Он что, вообще ничего не понимает? Она то думала, он проницательный.

–Нафига мы здесь вообще сидим.

Огата продолжал крутить пустой стакан в руках.

–Мы пьем пиво и ждем Сугимото? – каждая фраза с вопросительной интонацией, как будто он удивлен, что она не знает очевидных вещей.

–Я устала ждать.

–Хочешь пойти домой?

Больше ей хотелось запустить в кого-нибудь тяжелой пустой бутылкой, но, наверное, пойти домой тоже было хорошим вариантом.

–Не знаю.

Она отвела взгляд и снова принялась жевать губы. Во рту появился металлический привкус: кожа не выдержала накала вечерних эмоций и сдалась, начавши кровить.

Огата тихо выдохнул и поставил, наконец, стакан на стол.

–Я бы на твоем месте еще немного подождал. Сугимото уже должен закончить закрывать смену, так что нам осталось ждать всего полчаса, плюс-минус.

–Полчаса?

–Плюс-минус.

Какая выходила занимательная математика.

–Я заебалась ждать, – она повторилась. Асирпа уже не пыталась контролировать речь.

–Мы можем взять еще пиво, если хочешь, – хреновая у него была попытка заставить ее успокоиться.

–Не в пиве дело.

Он вопросительно на нее посмотрел, и она вспылила:

–Че ты сидишь и молчишь тут!?

–Мне надо что-то говорить? Ты не выглядишь в настроении для диалогов.

Асирпа мрачно сделала еще один глоток и смахнула капли пива с онемевших губ.

–Ну так, а кто мне это настроение испортил, блять?

–Не знаю, Сугимото? – у него опять появилось привычная усмешка.

–При чем тут Сугимото? – в груди опять что-то сжалось. «А ну, перестань», начала твердить она себе. «Если злишься, так злись до конца. Откуда тут страх?» Она так сильно хотела сорваться на него, высказать все, что было у нее на уме тот месяц, что они были знакомы; почему-то сейчас она не могла собраться с мыслями.

–Ну, ты начала на него злиться еще в самом начале, когда мы только сюда шли. Тебя бесит, что он работает сегодня, да?

Она почувствовала, как кровь прилила к щекам. Как же хорошо, что тут темно. Как хорошо, что ей не так стыдно, потому что она начала пьянеть.

–А какая тебе нахрен разница, злюсь я на него или нет? Ты сам тут сидишь и задаешь мне идиотские вопросы. «Влюблена в Сугимото», это ты конечно классно придумал. И че, и чего ты добился? – Асирпа слышала, что это звучит ужасно глупо. Слова путаются, мысли не вяжутся, логическая цепочка никуда не идет. Но она уже не может остановится.

Огата мягко улыбнулся в ответ.

–Не хочешь водички попить? Мне кажется, что тебе надо немного успокоиться.

Она сжала кулаки так сильно, что они заболели даже через алкогольное онемение.

–Да иди ты нахер! Успокоиться? Вы меня заебали за сегодня. Сначала приглашают пить непонятно куда непонятно с кем, потом опаздывают, потом вообще не приходят, оставляют меня одну, ведут себя как мудаки последние…– у нее тряслись руки, но она не могла их разжать, – Ты еще, блять со своими вопросами! Тебе вообще какая разница? Вот какая? Ну, влюблена! – она видела его равнодушное лицо и злилась еще больше, – Да, влюблена, и че теперь? Вот что?

–Ничего…

–Вот именно, что ничего! Сугимото это не волнует, и тебя не должно! Сугимото…не волнует… – она постепенно затихала. Что-то не давало ей сорваться до конца. В горле встал неприятный комок. Что это?

–Асирпа?

Она закусила губу и смотрела в пустоту перед собой. Почему она не может ничего сказать?

–Мне не надо успокаиваться, ясно тебе?

Голос начинал дрожать. В глазах стоял какой-то туман. Почему-то она не могла четко видеть очертания предметов перед собой.

–Ясно, ясно.

А, теперь ей тоже ясно. Она плачет.

Асирпа через силу сглотнула этот горький комок. Это все пиво. Она бы никогда не начала плакать при Огате в нормальных обстоятельствах.

–Я понимаю, что тебе обидно, – она подняла на него глаза, еще влажные от собравшихся там слез, решив, что ей, в общем-то, уже все равно, что Огата там увидит, – но если ты сейчас уйдешь, то он даже не узнает об этом всем.

–О чем?

–О том, что поступил с тобой как мудак.

Ее брови сами поползли вверх. Ого. Он что…сострадает ей? Асирпа абсолютно не ожидала, что с ней не просто согласятся, но еще и вслух произнесут то, что она ощущает. Ну, если не сострадает, то хотя бы понимает эти чувства.

–И что тогда?

Огата придвинулся к ней чуть ближе. На лице блестела заговорщицкая улыбка.

–Ты можешь поступить с ним так же, как и он с тобой.

Такая идея в любом другом случае показалась бы ей как минимум сомнительной. Но сейчас… сейчас был не любой другой случай, поэтому Асирпа подалась вперед, с интересом, но осторожным – в глазах у нее все еще блестели слезы, и обиды не были забыты до конца. Да и как они могли быть?

–Например? Как?

Ее одновременно пугали и завораживали его глаза, в которых не читалось ничего хорошего.

–Ну, заставить его все это прочувствовать на себе. Например, мы можем попробовать вызвать у него ревность.

Ей понадобилось несколько секунд, чтобы переварить сказанное. Вызвать ревность? Как они?..

Глаза распахнулись от осознания того, что он ей предлагал.

–Ты че, совсем что ли?

Его ухмылка стала только шире.

–Ну сама подумай, как ты можешь одновременно сделать ему неприятно и заставить его осознать свои чувства? Он же никогда не заметит, если ты его не подтолкнешь.

Это все звучало…логично. Очень логично и здраво, на ее взгляд. Она ощущала какое-то неприятие, но при этом не могла поспорить с его словами.

–Ну, ты, конечно, себе нафантазировал… Но, если так, чисто в теории, что ты предлагаешь сделать?

Огата прищурил глаза, а затем посмотрел ей куда-то вбок. На его лице читалось узнавание.

–А, вот и он.

К ним шел запыхавшийся Сугимото.

…

Блять, блять, блять. Даже не смотря на часы, Сугимото мог сказать, как сильно он проебался. В принципе, в этом не было ничего страшного. Ну посидят они вдвоем и посидят. А потом он представлял себе надменное лицо Огаты… И от его уверенности не оставалось ни следа.

Ему точно надо было все отменить к херам.

Он понял провальность своей идеи пойти втроем уже когда ему всунули полную пятничную смену, а те двое освободились раньше. Сугимото понимал, что Асирпе, в принципе, ничего не угрожает. В конце концов она сама настояла на том, чтобы пойти раньше, а значит какая-то уверенность в себе и в этой затее у нее была. К тому же, если бы что-то случилось, она бы написала ему. Или позвонила. Или бы просто-напросто ушла из бара сама. Правда?

Нет, это было неправильно с его стороны. Не надо было перекладывать на нее ответственность за что, он сам предлагал сделать.

После работы у него было достаточно возможности подумать, а значит, погрузиться в бесконечное беспокойство, с которыми он ничего не мог сделать.

Хоть бы все было хорошо.

Выбежав на улицу из кофейни, Сугимото осознал, какую еще ошибку решил совершить этим вечером: он ничего не взял из теплой одежды. Измазанная в кофе и молоке толстовка свое дело явно не делала. Хорошо, что он мог попытаться согреться на бегу. Идея сомнительная, но какая из его сегодняшних идей таковой не являлась?

Когда он зашел в бар, Огата что-то рассказывал Асирпе. Они сидели на разных диванах, но очень близко, чуть ли не вплотную. Может, он зря беспокоился? Их разговор выглядел достаточно мирно.

–Здорова! – он плюхнулся на место рядом с Асирпой, почти не замедляя бег. Она посмотрела на него и фыркнула, промолчав. Огата просто кивнул.

–Че обсуждаете? Я вижу, уже пить начали, да, – он с укором посмотрел на Огату, – я ж просил проследить, чтобы она не пила.

–Мне не нужны няньки, Сугимото, – она раздраженно от него отодвинулась, чтобы их руки не соприкасались, – я сама могу за себя все решить.

Похоже, она не в настроении. Что ж, ему это было понятно. Стыд сжал что-то в груди.

–А, сори, что так задержался. Я хз, что Цукишиме пришло в голову делать это собрание вечером в пятницу, но…

–Мы нормально сидели, не волнуйся, –сказал Огата.

Сугимото явно видел, что Асирпа дулась, и не мог до конца поверить в это «нормально». Но обижалась она скорее всего на него, а не на Огату, так что, Огата мог бы быть и прав.

–Ну окей тогда. Я пойду себе что-нибудь возьму. Кому че надо еще?

Огата попросил у него странное пиво для богатых (что не вызывало ни капли удивления), Асирпа же решила снова промолчать. Себе Сугимото решил взять не то, чтобы что-то сложное: сауэр, и покислее. Для Асирпы он все-таки захватил темное, в качестве извинения – насколько он помнил, при нем она пила темное. Когда еще пила.

Бутылки приземлились на стол. Сугимото хотел вовлечься в разговор, который начался до его прихода, но оба его друга замолчали. Он беспокойно завозился на диване. Они так сильно на него злятся?

Он поймал на себе пристальный взгляд Асирпы (уже у Огаты успела научиться, что ли?), которая явно от него чего-то ждала. Сугимото не славился своими навыками в телепатии, поэтому ему пришлось спросить:

–Чего? – в ответ она лишь замотала и принялась за пиво.

Они так и сидели молча, пока Огата не отошел. Тогда Сугимото повернулся к Асирпе и наклонился чуть ближе.

–Слушай, извини, правда. Я реально не думал, что мне надо будет так долго там тусить.

–Все нормально, – по ее лицу он понимал, что скорее всего, ничего не нормально, и она продолжает злиться. И что она от него хочет? Вряд ли те же самые слова, сказанные еще раз, здесь помогут.

Ну ладно, дело ее. Асирпа редко на него злилась и обычно в такие моменты быстро остывала. Может быть, ей нужно просто дать время перекипеть?

Если бы только она сказала ему, что сказать.

–Слушай, а что за собрание-то было сегодня? – подошедший обратно Огата нарушил неловкое молчание.

Сугимото поморщился.

–Да ничего такого… Эдогая увольнять собираются?

–Что?

–Ну вот да, сегодня ему на это намекнули.

Огата задумчиво закивал головой.

–…а вообще логично. Он очень странный.

–Очень странный! – Сугимото взмахнул стаканом с пивом на эмоциях, – помнишь, как он на смене полтора часа рассказывал гостю, что чучел делает? Это ж пиздец.

Асирпа повернулась в его сторону:

–А почему пиздец-то? Это же просто хобби, наверное.

–НО ОНИ С ГОСТЕМ НЕ БЫЛИ ЗНАКОМЫ, – Огата рассмеялся с его реакции, и Сугимото решил продолжить, – Ну, понимаешь, да? НЕ БЫЛИ ЗНАКОМЫ!

Постепенно они все разговорились. Сначала о работе Сугимото, о странностях его будущих-бывших коллег и админе, который посмел их всех задержать. Постепенно они перешли на работу Огаты, которая была диаметрально противоположна кофеделанию, и, честно признаться, вызывала у Сугимото фантомную зубную боль. Немного завернули в сторону учебы, но коллективно решили не вспоминать о ней слишком много: это были не слишком приятные мысли. Как-то незаметно перескочили на историю, что было достаточно обыденным для их посиделок. Сугимото просто не мог заткнуться, когда темы заходили в сторону того, в чем он хорошо разбирался. Звездный час настал после вопроса: «Ну и как ты думаешь, кто бы победил в русско-японской войне сейчас» и после третьей бутылки пива.

Они разговаривали и смеялись. Сугимото чувствовал, как начинает расслабляться. Не хотелось думать ни о чем серьезном. Усталость от работы перешла на второй план, и вперед вышло желание открыться. Отбросить все тревоги, все беспокойство, суету и просто поговорить со своими друзьями. Что ему еще может быть нужно?..

…

…нужно ли ей было успокоиться? Асирпа не могла дать точного ответа на этот вопрос. В ней все еще говорило детское упрямство (даже не говорило, а кричало), что она не может это все просто так оставить, что нужно ясно дать ему понять, что без должных извинений она с ним разговаривать не будет. Проблема состояла в том, что она хотела с ним разговаривать, а еще в том, что Сугимото решительно не замечал ее обиды. Вот он, сидит, разговаривает про свои кофе и войны, как ни в чем ни бывало. А он не должен разговаривать, как ни в чем ни бывало, он должен тревожиться, что что-то не так, он должен заметить, что ей грустно, что ей некомфортно, что она злится и обижается. Почему он не видит? Он специально не замечает или же ему настолько все равно?

Ему все равно?

Ее разрывало между глубочайшей тоской, такой, что снова начинало все плыть перед глазами от непрошенных слез, и горькой злостью, от которой сводило скулы.

Она была рада, что он был настолько увлечен разговором, что не стал считать, сколько пива она пьет – то есть, перестал вести себя с ней, как с маленькой. Чем больше она пила, тем больше эмоций становилось внутри и тем меньше она чувствовала тело.

Онемели ноги, онемели руки – она двигалась лишь чтобы сделать очередной глоток, и затем снова пассивно слушать их разговор.

Она снова отдельно, да? Она снова…

…

…снова продолжает злиться. Сугимото уже больше часа как сидит с ними, но её всё равно это не устраивает. Асирпу можно было понять. Он не обращает на неё всё то внимание, которое ей требуется.

Огата пытался не засмеяться над абсурдностью ситуации. Асирпа сидит ровно между ними, на углу дивана, и при этом не то чтобы участвует в разговоре. Сугимото тянется через неё, чтобы поговорить. Господи, как же это глупо.

Ему даже захотелось вмешаться и что-нибудь сделать, чтобы повернуть ситуацию в её пользу. Какая-то странная жалость начала просыпаться после того, как он снова увидел тот же грустный взгляд. Наверное, это у него из-за пива.

Огата допивал стакан воды. Похоже, он был самым трезвым на тот момент, несмотря на то что начал пить раньше всех. Сугимото устал после смены, и его взяло быстрее, чем обычно. Асирпа… Асирпа давно не пила, и, похоже, в принципе не переносила алкоголь так легко, как они. При том, что они недавно даже поели. Нет, всё логично: она мало весит.

Он переводил взгляд то на него, то на неё.

Огата сжал губы, сдерживаясь изо всех сил. Это просто испытание его выдержки, да?

…

Пиво, наконец, ударило ему в голову: по телу пошла приятная легкость. Сугимото ощущал себя так, как будто и не было никакой смены в двенадцать с лишним часов, не было всей этой пятничной запары и последующей уборки с серьезными разговорами. Ноги перестали болеть – за час (или два?), что он просидел на диване, они как будто обрели второе дыхание (если ноги могут обретать дыхание?). Он готов был идти куда-нибудь дальше. Энергия, энергия, энергия.

Ему не сиделось, поэтому Сугимото постоянно порывался пойти взять всем еще пива, самому отнести обратно лишние стаканы, выкинуть бутылки (как будто ему не хватило уборки на сегодня). Он уже было думал даже предложить всем встать и пойти куда подальше, чтобы проветриться, но передумал: все-таки на улице и днем было холодно, а сейчас уже был поздний вечер (или ночь?).

Он все пытался поднять Асирпе настроение. Истории тянулись одна за другой. В такие моменты ему в голову всегда приходила парочка смешных штук, которыми можно было поделиться. Даже при том, что она знала все истории из его детства, а Огата был в курсе почти всего, что происходило у него в последние полгода, рассказать было о чем. Правда, ему приходилось непросто: мысли начинали время от времени ускользать, а язык заплетаться.

Да и ладно, думал он себе. Так даже интереснее получается.

Ему начало казаться, что в общем-то, все проходит довольно хорошо. Асирпа начала чаще вмешиваться в разговоры и в целом как-то оживилась. Наверное, теперь все хорошо. Из-за этих мыслей ему становилось спокойнее.

В любом случае, он поговорит с ней потом. Наедине. Она должна понимать, что ему правда жаль.

Все постепенно начало приятно неметь. Без беспокойства, без тревог, без усталости. Оставалась лишь тихая радость от того, что они сидят вот так все вместе.

…

…он выглядит таким радостным. Есть ли смысл так злиться дальше? Она не может нормально сидеть вместе с ними и веселиться. А что, если она выскажет свое недовольство и просто испортит ему настроение?

Но, с другой стороны, а почему настроение испорченным должно быть только у нее?

Нет, вы только посмотрите на него. Он уже вовсю разошелся – какая это по счету история пошла? Она вовлекалась в разговор, а затем стопорила себя. Нет, нет, она не будет с ним разговаривать, она злится. Асирпа устала чувствовать это все, но остановиться просто не могла. Сугимото что, правда не замечает, что она продолжает злиться? Он же сам позвал ее сюда, неужели нельзя было заметить, что ей не нравится? Зачем тогда?...

…

…тогда ему стоит выйти и покурить. Оставить их вдвоем. Может быть, так дело сдвинется с мёртвой точки, и Асирпа наконец скажет ему что-то. Тем более, сдерживать смех он уже не мог.

Огата молча достал сигареты с зажигалкой и помахал ими в воздухе. Сугимото поднял на него подозрительно голодные глаза. Только не говорите ему, что…

–Ты курить, да? А можно…

Огата перебил его сразу же:

–Нет. Я думаю, тебе пока не надо, – он и так уже был достаточно пьян. Огата не хотел себе представлять, что с ним будет после сигарет. Точнее, он прекрасно знал, что с ним будет, и именно поэтому отказал.

Асирпа нахмурилась. Наверное, для неё это новость. Ну, ничего. Сейчас они это и обсудят.

Огата поднялся и вышел. На улице стало еще холоднее, чем днем. Солнца не уже было, ветер усилился. Он едва справился с зажигалкой. Дым от сигареты сразу же развеяло. Он вдыхал морозный воздух, слишком морозный для осени, и размышлял. Интересно, сколько ему нужно здесь простоять?

…

–Ты что, куришь? – она решила начать их диалог с претензии.

Сугимото нахмурился. Ни капли смущения у него нет!

–Да не, не курю, в общем-то…Ну только если пью.

Как интересно. И что еще он решил ей не говорить?

–И часто ты так?

–Что?

–Пьешь и куришь.

Она видела, что он начинает напрягаться от вопросов, но ничего поделать с собой не могла. Слова сами рвались наружу, раньше, чем Асирпа успевала подумать.

–Не часто, успокойся.

Она вспылила. Они совсем охренели сегодня, что ли!?

–Я, блять, абсолютно спокойна.

Сугимото заерзал на месте. Что, не нравится, когда она злится вслух, да? Так, может быть, нужно с этим что-то сделать?

–Да чего ты злишься-то?

У нее дернулся глаз. Асирпа полностью развернулась к нему и язвительно произнесла:

–Ну, да, действительно, а чего мне злиться?

–Это че, все еще из-за того, что я опоздал? Я же уже извинился несколько раз.

Он что, правда считает это извинением? В хороводе эмоций злость начала брать верх. Он не дождется от нее грусти. Он больше ничего от нее не дождется.

Асирпа снова куснула губу. Огата был прав, пришло ей в голову. Огата был прав, и Сугимото абсолютно ничего вокруг себя не замечает.

–Ладно, забей, – она не могла сказать это вслух. Хоть убейте ее, но Асирпа не могла выдавить из себя все накопившиеся претензии, даже выпившая.

Гребаный…

…

…Сугимото сидел и тщетно пытался понять, что с ней происходит. Они же вроде нормально разговаривали только что? Или ему все это показалось? Он пытался расслабиться и не думать ни о чем тревожном, и сейчас ее реакция абсолютно сбивала его с толку (и с ритма веселья). Да и правда, в чем проблема-то? Если она и была, об этом можно было сказать.

Он подвинулся к ней чуть ближе и приобнял за плечи, как делал это обычно в таких ситуациях. Асирпа едва заметно дрогнула

–Прости, – ему пришлось собрать все силы, чтобы четко произнести одно-единственное слово. Он очень надеялся, что Асирпа оценит его старания.

Она покосилась на него и вздохнула.

–Все окей. Можешь мне еще пива взять, пожалуйста?

Ну вот и славно. Он слегка сжал пальцы на ее плече, что должно было означать поддержку (ну и примирение, наверное).

–Сейчас все будет.

…

Когда он вернулся, Асирпа сидела с лицом еще кислее, чем прежде. Что, интересно, они успели друг другу наговорить?

Огата сел на своё место. Она даже не повернула голову в его сторону. Неужели призналась? Или ещё чего хуже сказала?

–Всё хорошо? – в ответ она замотала головой, поджав губы. По её лицу нельзя было сказать, о чём она думает.

–Ему пофиг, – пробормотала она, наклонившись чуть вперед, – как ты и сказал, ему реально пофиг.

Огата покосился на Сугимото, который ждал своей очереди у бара, и произнёс:

–Я не говорил, что ему пофиг. Я сказал, что он ничего не замечает. Это немного разные вещи.

–Это же одно и то же.

Он хотел было улыбнуться, но передумал.

–Он немного… ненаблюдательный. Что уж тут поделать.

Асирпа повернула к нему голову. Как он и думал, глаза у нее покраснели. Это было видно даже в свете ламп. Странно, что Сугимото это не заметил. Она окинула его взглядом.

…

Ее глаза остановились на его руках.

–Знаешь что? А я готова принять твое предложение.

Он наклонил голову.

–Какое именно?

Что, уже успел забыть? Асирпа кивнула ему на ладони.

–У тебя, наверное, с улицы руки замерзли. Давай я погрею теперь?

Она не заметила, как заблестели его глаза; а если бы и заметила, то все равно настояла бы на том же.

–Я только за.

Он вытянул руки ближе к ней, и Асирпа накрыла его ладонями. Его руки были гораздо больше, и она не могла полностью их обхватить, как это делал он. Но это было не страшно: не в этом была суть.

…

Сугимото нетерпеливо дергал ногой у бара. Ну сколько этот чел перед ним может выбирать пиво? Че там выбирать-то? Берешь и пьешь. Он обернулся и посмотрел на столик, где они сидели. Огата уже успел вернуться и что-то обсуждал с Асирпой. Хорошо, наверное, что он опоздал. Они успели хорошо заобщаться.

Наконец подошла его очередь, и Сугимото взял им пива на всех троих. Странно, конечно, что Огата пил сегодня меньше всех. Может, ему завтра на работу?

Он развернулся к столику и замер на несколько секунд. А что они там делают то?

Когда Сугимото подошел ближе, он увидел, как они держатся за руки.

–А че тут происходит? – в груди снова начинало появляться чувство, которое он очень не любил. То ли злость, то ли беспокойство – определить его Сугимото не мог, тем более в том состоянии, в котором был.

Огата хотел было что-то сказать, но Асирпа его перебила:

–Да вот, у него руки замерзли на улице. Я предложила погреть.

Погреть? До него не сразу дошел смысл, но когда Сугимото переварил ее слова, то странное чувство потихоньку начало пропадать. Ну, раз Асирпа так сказала, значит, так оно и есть, правильно?

–Ого, а я не знал, что вы уже успели так сдружиться. Очень неожиданно, – произнес он с улыбкой и поставил бутылки на стол.

Огата тихонько закашлялся.

…

…закашлялся, пытаясь сдержать хохот. Такое прочтение ситуации могло прийти в голову только Сугимото. Господи, да как тут сдержаться-то? Весь вечер просто как один акт комедии.

–Ты не обморозился там? – Сугимото неправильно расценил его кашель. Он помотал головой в ответ. Улыбка не сходила с лица. Огата смотрел то на него, то на Асирпу. Бедная. Конечно же, только Сугимото может так подумать…

…

…подумать только, какой он долбаеб. Он реально ничего не понял? Вот вообще ничего? Асирпа непроизвольно сжала руки, и Огата сжал ее руки в ответ, как бы сочувственно. Ее почти трясло. Блять, ну блять, да как? У нее не формировались цельные предложения в голове. Только междометия. И маты.

Практически одни маты.

…

Сугимото сел рядом с Асирпой и снова перевел взгляд на их руки. Ему, конечно, было очень приятно, что его друзья так хорошо общаются, что уже могут даже вот так вот сидеть.

Но было какое-то странное ощущение внутри. Какое-то чувство, на котором ему абсолютно не хотелось сосредотачивать свое внимание. Он отогнал все беспокойные мысли. Сейчас это все неважно.

Он открыл пиво себе и Асирпе. Он немного отпил и задумчиво поставил бутылку. Снова нависла тишина. Он что, снова сказал что-то не то?

Да нет, конечно же нет. Они просто устали разговаривать.

…

Сугимото царапал ногтями бутылку. Этикетка потихоньку слезала со стекла. Он тоже начал беспокоиться?

Огата чувствовал, как у Асирпы дрожат руки. Она практически впивалась в его ладони. Впрочем, это можно было понять. Он бы на её месте тоже разозлился.

Сугимото вдруг встал и объявил:

–Грёбаное пиво…Я в туалет!

Вот и замечательно. Теперь…

…

…теперь она уже не знала, как выместить свою злость. Асирпа уже хотела встать и начать драться. Шансов против Сугимото у нее не было. Но ей очень хотелось испытать удачу. Хотя, возможно, в ней говорили четыре бутылки пива.

–Ты это слышал? Что за херня? Сдружились!?– длинные предложения давались ей с трудом. Она очень давно не пила. Единственное, что ее спасало – это картошка, которую они съели около часа назад. Картошка всегда помогала, – да как вообще можно такое подумать? Придурок.

Огата рассмеялся. Она видела, что он сдерживался все это время. Асирпа отпустила его руки.

–А я тебе говорил, что он плохо все замечает. Плюс, он выпил. Наверное, ему нужно что-то более очевидное и однозначное, чтобы прошибло наконец.

Асирпа вскинула подбородок.

–И что ты предлагаешь?

Улыбка стала острее.

–Мы можем поцеловаться, например.

Асирпа сначала подумала, что ослышалась.

–Чего?..

–Если хочешь, конечно..

В голове все плыло. Поцелуй?.. А не слишком они далеко зайдут? Может быть…

– Я могу даже ответственность взять на себя, – он мягко рассмеялся, – если вдруг ты боишься, что он разозлится.

Злость снова резанула по груди. Он? Он разозлится? Да плевать. Плевать на него, плевать на Сугимото, плевать вообще на все. Они достали ее.

–Знаешь что? А давай. Ну, давай! Окей. Давай.

…

Слова так и сыпались из неё. Огата смотрел на её решимость, и не мог не улыбаться.

Ей явно неловко, даже после выпитого. Ей ужасно неловко и страшно, но она пытается это в себе задавить, потому что все ещё злится.

Что ж, он с удовольствием ей поможет. Возьмет всё в свои руки.

–Подвинься ко мне чуть ближе.

Она пересела на диван рядом с ним, чтобы было…

…

…удобнее, и не надо было тянуться. Да и вообще, можно подумать, она теперь хотела сидеть рядом с Сугимото! Еще чего.

Огата не открываясь смотрел на поворот, за которым были туалеты. Асирпа тем временем сделала последний глоток пива. Ну, теперь уже точно готова.

–Я думаю, мы можем начать чуть раньше. До того, как он выйдет.

…

Она была так близко, что он ощущал её дыхание у себя на шее. Она не чувствовала границ, и села к нему почти вплотную.

–А зачем?

Он наклонился к ней, дотронувшись до щеки.

–Чтобы выглядело естественнее.

Огата провёл пальцем по горячей коже, перевёл палец на подбородок и повернул её лицо к себе.

…

Сердце в груди сделало скачок. Что за странное чувство? Только что в голове жужжали мысли, перебивали друг друга и наслаивались, а сейчас… Сейчас внутри была тишина.

Ну ничего, подумала она. Как только Сугимото это увидит, он сразу все поймет. Он сразу…

…

Огата наклонился к ней ещё ближе и мягко прикоснулся губами. Поцелуй начинался мягко и мимолетно. Им некуда было торопиться.

…

Асирпа поняла, что ничего не слышит из-за сердцебиения. И глаза она закрыла для поцелуя. И как она теперь узнает?

…

Поцелуй, поначалу неловкий и невинный, начинает углубляется. Он притянул ее к себе еще ближе, не сводя при этом глаз с поворота.

А, вот и он.

…

Ей начало становиться жарко.

…

Огата увидел, как Сугимото замер.

…

Что?

…

Асирпа взяла его за предплечье, по какому-то наитию.

…

Она начала ускоряться, как будто торопится куда-то.

…

Нет. Нет, нет, нет, блять, нет. Что они делают?

…

Она уже ощущала сердцебиение практически у себя в горле. Тяжело дышать.

…

Огата столкнулся с ним взглядом. И что ты теперь будешь делать?

…

Сугимото как будто потерял равновесие.

…

А это достаточно приятно.

…

Огата медленно выдохнул через нос.

…

Сугимото сделал пару шагов назад, не в силах оторвать взгляд.

…

Он сделал еще шаг назад, а затем еще. Тело его не слушалось. Он слишком много выпил. Определенно. Это не может быть правдой. Это не может быть…

Так и не додумав мысль до конца, Сугимото выбежал из бара на улицу.

…

Асирпа, наконец, оторвалась от него. Её глаза не могли сфокусироваться на одной точке.

–А где Сугимото?

Огата не знал, как ей об этом сказать.