Не существовало в мире ощущения лучше, чем просыпаться в тёплых объятиях, ощущая чужое размеренное сердцебиение прямо под щекой. Лису завозился, устраиваясь поудобнее и обвивая руки вокруг чужого торса крепче, и улыбнулся, услышав ровный и абсолютно бодрый голос Чжулю прямо над своей макушкой:

— Доброе утро, молодой господин Вэнь, — в его интонации чувствовалась неприкрытая теплота, из-за чего открывать глаза не захотелось вовсе.

Можно было подумать, что это очередное из множества сновидений, в которые периодически проваливалось сознание, но перекрутившиеся одежды и крупная складка ткани, буквально впившаяся в бедро и мешающая нормально лежать на боку, намекали на то, что всё происходило в реальном мире. По крайней мере, ещё ни в одном сне многослойные одеяния не грозились придушить своего владельца при неосторожном движении.

— Доброе, доброе, — пробормотал Лису невнятно, потеревшись щекой о твёрдую грудь и расплывшись в совершенно дурацкой улыбке. — Давно не спишь?

Чжулю ответил кивком, зная, что это движение наверняка почувствуют. Он тихо вздохнул почти над самым ухом Лису и осторожным, плавным движением убрал с его лица несколько прядей, выбившихся из растрепавшейся косы. Ленточка, скреплявшая волосы, потерялась во время бесконечных шевелений во сне, и сейчас причёска молодого господина привычно напоминала невнятное гнездо. Хоть заплетай на ночь, хоть не заплетай, результат всегда оставался одним и тем же.

Убаюканный теплом, Лису едва не заснул, но лёгкое прикосновение к макушке заставило его вновь вынырнуть из дрёмы.

— Вам не следует засыпать вновь, — негромко произнёс Чжулю, размыкая объятия и касаясь коротким выдохом растрёпанных волос Лису. — Я подогрею воды.

Ответом ему послужил недовольный вздох, но Лису позволил своему телохранителю выбраться из-под одеяла. Тут же дохнуло прохладой, и пришлось закутаться в плотную ткань, чтобы не замёрзнуть; только макушка и осталась снаружи.

— А где… — Лису шевельнулся было, осторожно высовывая голову из одеяльного кокона.

— Вэнь Нин и Сюэ Ян на кухне, — предвосхитил его вопрос Чжулю, ловко завязывая пояс верхних одежд. Несмотря на то, что он некоторое время пролежал в постели, волосы его растрепались лишь слегка; хватило буквально пары движений кистью, чтобы вернуть им привычный безупречный вид. — Приготовления к завтраку практически завершены, поэтому вам следует поторопиться, молодой господин Вэнь.

Показалось, или это было сказано с весёлым подначиванием? Лису только прищурился, не находя в выражении лица мужчины ничего подозрительного, а Чжулю уже покинул комнату, осторожно придержав за собой ветхую, пусть и весьма тяжёлую тряпицу, которая заменяла отсутствующую в проходе между комнатами дверь. Впрочем, в этом месте буквально каждая вещь в любое мгновение могла рассыпаться в труху, так что удивляться такому виду импровизированной перегородки не стоило. А вот то, что Лису умудрился выспаться на жёсткой соломе вместо нормальной постели, и впрямь можно было считать исключительным событием.

В небольшой старый домик, одиноко стоящий в нескольких минутах ходьбы от почти пересохшей речушки, их занесла самая настоящая метель, грянувшая внезапно и обрушившая целый ураган дождя и снега. Ни до какого поселения они добраться не успевали, так что им невероятно повезло наткнуться на это маленькое строение в лесу. Впрочем, несмотря на ветхий и не внушающий никакого доверия вид, постройка оказалась довольно крепкой, а внутри обнаружилось множество предметов и принадлежностей, которые позволили бы спокойно прожить здесь пару-тройку дней. Домиком наверняка пользовались охотники или путешественники, причём довольно часто: небольшой очаг, обнаруженный на тесной кухоньке, даже почти не чадил, а связки соломы, из которых они соорудили спальное место, не успели отсыреть. В небольшом ящике для хранения обнаружились даже запасы риса, но к ним никто не рискнул прикоснуться: мало ли, что там могло завестись, и сколько эта крупа вообще пролежала в сыроватом уголке.

Продрогшие и промокшие, совершенно вымотанные пережитой бурей, они успели лишь навести относительный порядок в комнате, условно названной спальней: именно в ней находилась пресловутая солома. К тряпкам, аккуратно сложенным в углу, Лису даже не рискнул прикоснуться: ему и без того пришлось подавить внутренние крики, чтобы улечься на импровизированную постель и не думать о том, сколько всякой пакости могло там поселиться. Частично именно поэтому он ёрзал во сне больше обычного: ему всё время казалось, будто по нему кто-то ползает. Стоило вспомнить об этом ощущении сейчас, как Лису мгновенно вымело из-под тёплого походного одеяла, а остатки сонливости слетели с него окончательно.

Торопливо отряхнувшись, Лису крупно вздрогнул и крепко обнял себя поперёк живота. Ну и холодрыга! Его пробрало до самых костей в первую же секунду, несмотря на то, что он даже верхних одежд не снимал во время ночёвки. С трудом попав ногами в сапоги, он застучал зубами и, мысленно плюнув на всё, стащил со спального места одеяло, плотно завернувшись в него. И лишь затем рискнул выбраться из комнаты.

В соседнем помещении оказалось теплее, чем в спальне, благодаря горящему очагу. Вэнь Нин, склонившись над котелком, осторожно помешивал его содержимое, принюхиваясь к разливающемуся по всему пространству аромату мяса и специй. Сюэ Ян, насупившись, чах над листами бумаги, не слишком аккуратно выводя на них косые неровные линии: похоже, его решили загрузить уроками каллиграфии, чтобы он не скучал без дела. Лису даже хмыкнул невольно, вспомнив собственные мучения; на этот звук к нему тут же обернулись.

— С пробуждением, молодой господин Вэнь, — губы Цюнлиня тронула мягкая улыбка.

— Ты похож на свалившуюся с дерева сову, — смешливо фыркнул А-Ян, ловким движением кисти поставив посреди листа громадную кляксу.

— И тебе доброго утра, вредный ребёнок, — бросил Лису с ехидцей, быстро пробираясь ближе к Вэнь Нину. По пути он не удержался и взъерошил волосы Сюэ Яна, чем вызвал возмущённый сдавленный звук. — Привет, — и улыбнулся А-Нину, притираясь плечом к плечу и тут же с интересом заглядывая в котелок. — Ты уже давно на ногах? Что готовишь?

Цюнлинь, вздрогнув едва заметно, неопределённо пожал плечами и поспешил вернуть своё внимание к готовящемуся блюду; его скулы трогательно порозовели.

— М-мясную похлёбку, — выдавил он с небольшим усилием, чуть вжав голову в плечи. — Правда, у нас не оказалось чеснока, поэтому пришлось использовать другие приправы. Не знаю, как получится.

Лису полной грудью вдохнул аппетитный аромат, от которого, казалось, можно было вознестись на небеса вне очереди, заявил убеждённо:

— Уверен, получится великолепно! — и от души чмокнул тут же сдавленно пискнувшего Вэнь Нина в щёку.

Со стороны Сюэ Яна послышался невнятный звук, но Лису даже почти не устыдился своего жеста: можно подумать, за прошедшие недели этот ребёнок не догадался, что у них слишком близкие отношения для господина и двух его слуг. Что его беспокоило, так это возможное непринятие подобной связи, но А-Ян если и испытывал отвращение, то не показывал его открыто, на всякие видимые ему нежности реагируя так, как любой ребёнок на проявляемые родителями чувства. То есть, корчил выразительные рожицы, высовывал язык, картинно передёргивался, но никогда не смотрел на них так, словно видел нечто действительно мерзкое. Конечно, Лису не позволял себе ничего более бесстыдного, чем объятия или поцелуи в щёку — но, честно говоря, даже вне присутствия мальчика он не решался ни на что большее. Пока хватало и того, что ему позволяли вот так просто входить в личное пространство, что не особо любящий прикосновения Чжулю, что Вэнь Нин, то тянущийся навстречу, то замирающий испуганным котёнком.

Впрочем, кого он обманывал? Разумеется, хотелось большего, но Лису сам себе казался чересчур жадным до касаний и не хотел причинять никому неудобств со своей внезапно проснувшейся тактильностью. Чжулю и Цюнлинь и без того позволили ему слишком многое, согласившись на отношения на троих, так не стоило давать им повода жалеть о принятом решении.

Подумав, что с Вэнь Нина достаточно на сегодня причин для мысленных провалов сквозь землю, Лису стремительно развернулся к Сюэ Яну.

— Кстати, драгоценное сообразительное дитя, ты подумал над своим ответом? — старательно копируя тон своей ненавидимой преподавательницы истории, протянул он.

Мальчик громко засопел, недовольно глянув на него из-под чёлки.

— Не знаю я! — воскликнул А-Ян то ли раздражённо, то ли беспомощно. — Чем тебя не устроил мой прошлый ответ? Ты же сам говорил, что смерть — не наказание, так что тот мужик получил по заслугам. Что ты ещё хочешь услышать?

Лису вздохнул, примостившись напротив Сюэ Яна, и подобрал ноги под себя, старательно укутав их одеялом. Хоть в этой комнате и оказалось сравнительно теплее, для комфортного существования температура всё ещё оставалась слишком низкой.

— Я предложил тебе подумать над тем, почему было выбрано именно такое наказание, — произнёс он под хмурым взглядом Сюэ Яна. — Хотя, наверное, это слишком сложная тема…

— Я не маленький и не глупый! — вспыхнул А-Ян, но тут же словно бы виновато отвёл взгляд. Стыда в его взгляде и выражении лица, впрочем, не находилось ни на грамм, только сплошное упрямство.

— Этого я и не говорил, — невольно улыбнулся Лису. — Просто мне стоило сформулировать свою мысль понятнее. Скажи, как думаешь, у того кузнеца были близкие ему люди? Или, как минимум, те, кого он уважал и чьим мнением дорожил?

Мальчик взглянул на него непонимающе, но всё же задумался над вопросом. Спустя несколько томительных секунд он кивнул, но немного неуверенно.

— Он жил один, — медленно произнёс Сюэ Ян. — Но, наверное, такие люди были. Но к чему ты ведёшь?

Лису тихо вздохнул: он и сам не был уверен в том, что правильно пытается преподнести нужную мысль. В конце концов, он никогда не занимался ни воспитанием, ни преподаванием, а потому не имел ни малейшего понятия о том, как можно повлиять на детский разум. Он и в собственных рассуждениях путался чаще нужного, не говоря уже о том, чтобы толково донести их до кого-то ещё. Однако здесь у него не находилось другого выхода: А-Яна следовало научить некоторым вещам уже сейчас, пока Лису ещё являлся для него хоть каким-то авторитетом.

— Я веду тебя вот к какой мысли. Мы могли бы наказать его иначе, через близких ему людей. Заставить их страдать, например, чтобы он проникся тяжестью совершённого им преступления. Но почему, как ты думаешь, мы решили этого не делать? — Лису говорил неторопливо, старательно пытаясь выстроить более-менее ровную логическую цепочку.

— Это заняло бы кучу времени, — фыркнул Сюэ Ян, с нарочитой небрежностью возя кисточкой по испорченному листу бумаги. — Да и зачем заморачиваться? Он ведь не сделал ничего плохого нам.

— То есть, если бы он, допустим, ранил меня…

— Сильный господин Вэнь от него мокрого места не оставил, — решительно заявил ребёнок. — А красивый господин Вэнь замёл бы следы, — добавил он чуть тише.

Вэнь Нин коротко закашлялся, услышав такой ответ; Лису с трудом удержался от того, чтобы не развернуться к нему, но вспомнил пресловутый случай с похищением. Рассуждения А-Яна, определённо, не были лишены смысла. И засела в голове мысль, что именно так и завершилась вся некрасивая история, вот только Лису не собирался ничего уточнять и выспрашивать: ему хватало и собственных предположений. Честно говоря, он уже устал вести подсчёт тому, сколько жизней умудрился поломать одним лишь фактом своего существования.

— Что ж, допустим, но как поступил бы ты? — Лису чуть склонил голову набок, заставляя себя вернуться к разговору.

Сюэ Ян задумался; в его тёмных глазах сверкнул нехороший огонёк.

— Заставил бы его пожалеть об этом, — ледяная угроза в детском голосе звучала жутковато; даже в комнате, казалось, немного похолодало. — Будь у него семья…

— Вот здесь, — Лису щёлкнул пальцами, прерывая А-Яна. — Остановись вот здесь и подумай. Ты бы нанёс такую же рану близкому человеку того кузнеца, верно?

Мальчик кивнул с ощутимой растерянностью: похоже, он не ожидал, что его замысел разгадают настолько легко.

— Однако чем тот человек заслужил ранение?

Сюэ Ян слегка нахмурился, видимо, начиная понимать, куда именно клонил Лису и что именно он желал услышать от него раньше.

— Он ведь связан с убийцей. И убийца пройдёт через то же, что и я, когда ранили тебя, — медленно произнёс ребёнок, с каждым словом становясь всё более задумчивым. — Но это не то, что ты хочешь услышать, да?

Лису вздохнул едва слышно и переместился ближе к А-Яну, приподнимая край одеяла и приглашая ребёнка нырнуть к нему. Сюэ Ян покосился на него настороженно, но в тепло юркнул и поёрзал, устраиваясь поудобнее.

— Неважно, что хочу услышать я, — мягко произнёс Лису, приобнимая мальчика за плечи. — Главное то, что думаешь ты. И донести я пытался вот что. Наказание должен получать виновный, и только он. Люди, окружающие его, не имеют к этим преступлениям никакого отношения, так за что должны быть наказаны и они? Да, действовать через них проще и эффективнее, вот только… — он вздохнул, пытаясь подобрать правильные слова. Вряд ли стоило сейчас заикаться о справедливости, ведь это довольно зыбкое понятие, но всё-таки нужно было сказать хоть что-то.

Лису вздрогнул, услышав вдруг спокойный голос Чжулю совсем рядом:

— Молодой господин Вэнь хочет сказать, что человеческая жизнь ценна, особенно жизни невинных. Месть, совершённая через них, всегда обходится слишком дорого.

Они с А-Яном тут же развернулись, и шеи обоих хрустнули от чересчур стремительного движения. Лису невольно залюбовался искорками снежинок, запутавшихся в тёмных волосах Чжулю, и не сразу сообразил благодарно улыбнуться ему и кивнуть, подтверждая услышанные слова. Чжулю, слегка кивнув ему в ответ, прошёл в спальню с тазом, полным воды, от которой поднимался лёгкий пар.

— В каком это смысле дорого? — нахмурился Сюэ Ян совсем непонимающе. — Как будто за каждого бродяжку нужно отваливать кому-то золотой слиток.

Лису притянул мальчика к себе чуть крепче и, не удержавшись, взъерошил его волосы снова; рёбенок, возмущённо вскрикнув, тут же вывернулся из объятий, да ещё и утянул за собой одеяло, показав «доброму господину Вэнь» язык. Вот ведь маленький чертёнок.

— Надеюсь, тебе никогда не придётся столкнуться с осознанием того, чего в действительности может стоить чужая жизнь, — сказал Лису, изо всех сил пряча неуместную улыбку. — Но пока это всё слишком сложные вопросы. Ты уже умывался?

— В отличие от тебя, давно уже, — тут же фыркнул А-Ян, смерив его выразительным взглядом. — Я утром встаю, а не в обед.

— У меня от твоей вредности сейчас живот заболит, — закатил глаза Лису, поднимаясь на ноги. — И куда только делся тот очаровательный ребёнок, который прятался за мою спину?

Сюэ Ян издал невнятный звук, но полноценного ответа Лису ждать не стал, поспешно вернувшись в спальню. К прохладе дома он начинал постепенно привыкать, но всё равно накинул на плечи зимний плащ, закончив с водными процедурами. Стоило бы, конечно, помыться полностью, но в этом месте подходящих ёмкостей не водилось, а мыть голову в холод — ужасная идея сразу по нескольким параметрам. Так что пришлось смириться с не самым свежим видом собственных волос и привычно связать их ленточкой под затылком: собирать полноценную причёску у Лису не было ни малейшего желания.

Когда он снова зашёл в кухню, вместо листов бумаги и туши с кисточками на столе стояли глиняные тарелки, полные ароматной похлёбки. Лису тут же прошмыгнул на своё место, немедленно вооружаясь палочками и жадно вдыхая вкуснейший запах. Чжулю приглядывался и принюхивался к своей порции внимательно, и Лису запоздало вспомнил, что он почти всегда предпочитал постные блюда без каких-либо специй. Вэнь Нин, тоже осознавший это, виновато опустил взгляд.

— Здесь нет чеснока? — поинтересовался Чжулю, будто бы не заметив ничьего смущения.

— Н-нет, — тихо отозвался Цюнлинь.

Чжулю кивнул и спокойно приступил к трапезе, на мгновение даже глаза прикрыл будто бы от удовольствия. Лису и сам едва сдержал довольный стон: простенькое блюдо вышло таким вкусным, что у него чуть слёзы на глаза не навернулись.

— Это великолепно, А-Нин! — воскликнул он восхищённо.

Вэнь Нин тут же зарделся, но робкая улыбка, лёгшая на его губы, согрела даже лучше, чем горячая еда. Сюэ Ян покивал, соглашаясь с озвученной оценкой, но отрываться от своей порции не стал. Так бы они и сидели, молча наслаждаясь вкусным то ли завтраком, то ли обедом, если бы Лису всё же не поддался своему любопытству, поинтересовавшись у Чжулю:

— А почему ты спросил про чеснок?

У него тут же сделалось очень сложное выражение лица, словно в нём внезапно вспыхнула борьба между нежеланием чем-то делиться и привычкой следовать любым приказам, какими бы они ни являлись. Он тяжело вздохнул, и Лису уже приготовился извиниться и как-нибудь замять этот разговор, как Чжулю ответил спокойно, пусть и без видимой охоты:

— У меня… проклятье, — сказал это так, словно сообщал о каком-то смертельном недуге.

Лису тут же прошиб ледяной пот. Чжулю проклят? Кем? Когда? Как такое вообще могло произойти? Насколько это проклятье серьёзное? Сколько времени у них ещё есть на то, чтобы попытаться что-то сделать?!

Он едва не подпрыгнул на месте в панике, но следующие слова Чжулю заставили его замереть:

— Каждый раз, когда в моё блюдо попадает хоть немного чеснока, я начинаю задыхаться, — мужчина нахмурился, опустив взгляд на свои палочки для еды. — И если чувствую запах, то начинают чесаться глаза. Это проклятье иногда проявляется в нашем роду, и ещё никто не нашёл способа от него избавиться. Я тоже пытался, однако мои поиски оказались тщетными. Даже в личной библиотеке Бессмертного Владыки не упоминается, как можно излечиться.

О. Лису медленно опустился обратно на своё место, изо всех сил давя неуместный вздох облегчения. Вэнь Нин и Сюэ Ян испуганно округлили глаза, явно представив себе, какие мучения испытывал Чжулю каждый раз, когда сталкивался с пресловутой приправой, а Лису внезапно пробрало на смех.

Проклятье? Да это же банальнейшая аллергия! А он уже успел себе представить всякие ужасы. Хотя, наверное, в этом времени, когда не существовало никаких представлений о том, как работает иммунная система, подобное заболевание и впрямь могло считаться смертельным. И, разумеется, здесь не имелось даже простейших антигистаминных средств или адреналина, не говоря уже о специфической иммунной терапии.

Впрочем, поэкспериментировать с парочкой способов лечения можно было и в здешних условиях, вот только этим следовало заняться явно не сейчас. Мысленно набросав пару идей по поводу того, что делать с аллергией в этом времени, Лису постарался сказать как можно более убедительно:

— Уверен, с этим можно как-нибудь справиться. И если мне придёт парочка мыслей насчёт избавления от проклятья, — удержаться от привычного «аллергии» удалось буквально чудом, — то ты доверишься мне?

Чжулю поднял на него твёрдый, пронзительный взгляд и ответил без малейших колебаний:

— Разумеется, молодой господин Вэнь.

Лису мгновенно обдало жаром от той уверенности, что прозвучала в его голосе, словно Чжулю был готов принять от него что угодно. И вот это доверие — или, быть может, проявление преданности — смущало куда больше, чем долгие объятия и лёгкие поцелуи.

Атмосфера за столом стала какой-то неловкой, и Лису торопливо начал перебирать темы для какого-нибудь дурацкого разговора, чтобы отвлечься, но спасение пришло, откуда не ждали: в дверь отчётливо заскреблись. Причём, судя по звуку и тому уровню, на котором он определялся, то были совсем маленькие когтистые животные. Или не совсем животные.

— О, небеса, так они всё ещё идут за нами, — нарочито громко вздохнул Лису, неуклюже выкатываясь из-за стола и поспешно подходя к двери.

— Кто? — недоумённо брякнул Сюэ Ян, с интересом развернувшись к выходу из домика.

Вместо ответа Лису приоткрыл душераздирающе скрипнувшую дверь. Конечно, оставался шанс, что это какое-нибудь другое мелкое зверьё решило переждать здесь вновь усилившийся снегопад, но всё же в правильности своей догадки Лису был уверен практически полностью. И его ожидания оправдались: в комнату, пару раз чихнув по дороге, буквально ввалились облепленные снегом котята. Чёрный, не теряя времени, тут же обтёрся о ноги Лису, а белый осторожно потянулся к Вэнь Нину, мелко потряхивая длинными хвостиками с ледяными шипиками на кончиках.

Сюэ Ян издал невнятный звук, во все глаза смотря на внезапное прибавление. Особенно пристального внимания удостоились хвосты котят, и мальчик даже слабо пихнул пальцем кончик хвоста белого котика, убеждаясь в том, что он настоящий. Детёныш перенёс манипуляцию спокойно, зато Кусака, выразительно фыркнув, вскарабкался по спине Лису и демонстративно впился когтями в его плечи.

— Ты ведь мокрый, между прочим. И холодный, — недовольно буркнул Лису, но сдирать с себя когтистое создание не стал: целостность одежды и собственной плоти ему пока была дороже.

Чёрный котик чихнул ему на ухо, хлестнул хвостом по шее и, широко зевнув, потоптался по его плечам. За стол пришлось возвращаться с импровизированным воротником, изо всех сил стараясь держаться как можно ровнее и не совершать лишних движений. Но только Лису взялся за палочки снова, как снаружи снова послышался скрежет когтей о дерево, и на сей раз он раздавался куда выше. Да и коготки у того существа, кем бы оно ни было, явно куда крупнее, чем у демонических котят. Кусака, впрочем, на этот шум отреагировал с присущим ему вниманием: лишь слегка дёрнул ухом и свесил вниз заднюю лапу, утыкаясь мокрым холодным носом в шею Вэнь Лису.

На этот раз приёмом внезапного гостя занялся Чжулю. Едва он приоткрыл дверь, как раздалось шумное хлопанье крыльев, и внутрь влетел красный ястреб, издав громкий клокочущий звук. У Сюэ Яна при его виде возбуждённо заблестели глаза, но он не рискнул приближаться к опасной птице, с благоговением наблюдая за тем, как Чжулю открепляет от крупной лапы с жутко загнутыми чёрными когтями тонкий свиток. Лису насторожился: если это письмо от Вэнь Жоханя…

— Вам послание от первого молодого господина Вэнь, — одной фразой развеял все его сомнения и страхи Чжулю, протянув свиток.

Лису выдохнул с облегчением и неловко улыбнулся. А-Ян поглядел на двух котят, огромного пернатого почтальона, Чжулю, невозмутимо скормившего ястребу огромный кусок мяса, и медленно вернулся к своей порции похлёбки. Его примеру последовали и взрослые.

Честно говоря, это был самый странный обед в жизни Лису. На ум невольно приходили ассоциации с безумным чаепитием и растворяющимися в воздухе котами, но он тут же отогнал их прочь, чтобы не рассмеяться вслух. Вот уж воистину, от кармы имени так просто не избавиться, даже если имя это уже давно не используется даже мысленно.

Едва закончив со своей порцией, Лису потянулся было помочь Вэнь Нину с посудой, но Цюнлинь не дал ему даже шанса, ловко умыкнув грязные тарелки прямо из-под его носа. Сюэ Ян с видимым недовольством вывалил на вытертый стол бумагу и принадлежности для письма, Чжулю же выпустил из дома ястреба и ушёл в медитацию, не тратя времени зря. Так что Лису, устроившись поудобнее, принялся за чтение письма.

Вэнь Сюй привычно делился с ним буднями Знойного Дворца, почти ничего не упоминая о политике и делах Вэнь Жоханя, больше говоря об успехах А-Юаня в разговорной речи и том переполохе, что он устроил, внезапно спрятавшись от присматривавших за ним служанок. Упомянул лишь, что отец решил уйти ненадолго в уединение, так что теперь обязанности главы клана легли на плечи наследника. Ещё интересовался тем, планирует ли «Чао-эр» возвращаться в Знойный Дворец к Чуньцзэ, но смысла этого вопроса Лису не понял, даже перечитав предложение несколько раз. И то, что его личный переводчик в лице системы сподобился назвать некое событие Праздником Весны, ясности не добавило. Зато заставило задуматься о том, какое число вообще сейчас значилось на календаре: счёт дням Лису потерял давным-давно.

[В пересчёте на григорианский календарь, сегодняшний день соответствует 12 января], — милостиво сообщил искусственный интеллект.

Лису буквально остолбенел: он умудрился пропустить Новый год! И даже не заметил этого! Насколько же он во времени потерялся, что забыл о едва ли не единственном празднике в году, который всегда ожидал с нетерпением? Внезапное открытие заставило едва слышно застонать сквозь зубы и потереть виски, словно его внезапно одолела головная боль. А-Ян глянул на «доброго господина Вэнь» вопросительно, но ничего спрашивать не стал, вернувшись к своему занятию. То, с каким упорством мальчик осваивал претившую ему каллиграфию, было достойно восхищения.

Перечитав вопрос Вэнь Сюя ещё раз, Лису вдруг догадался, о каком событии могла вестись речь. В Китае же есть свой Новый год, так что, вероятнее всего, именно о нём и упоминал старший брат. Вот только, насколько помнилось Лису, точной даты у празднества не имелось, но принципами подсчёта по лунному календарю он владел ещё слишком слабо. Но если он сейчас обратится за уточнениями к Вэнь Нину, то Чжулю наверняка его услышит.

Итак, собираются ли они возвращаться в Знойный Дворец в ближайшие дни? Лису уже не ощущал липкого ужаса перед этой перспективой, но уже настолько свыкся с условной свободой путешествия, что вряд ли был готов вновь войти в какие-либо рамки и ограничения. Да и в резиденции Цишань Вэнь они с Цюнлинем и Чжулю наверняка окажутся разделены, как бы Лису ни желал обратного.

Так что он, вздохнув, принялся сочинять ответное письмо с вежливыми извинениями перед старшим братом. Иероглифы ложились на бумагу уже почти легко, хоть и по-прежнему коряво, но прогресс всё равно был огромным. Лису даже погордился своими достижениями — ровно до тех пор, пока из-за впившегося в его плечо Кусаки не смазал последнюю строчку, испортив тем самым всё послание. Пришлось начинать заново.

Сворачивая законченное письмо в аккуратный свиток, Лису не смог сдержать улыбки. Кажется, он постепенно привыкал называть Вэнь Сюя своим братом. Быть может, понадобится не так уж много времени, чтобы свыкнуться с новой семьёй в этом мире и окончательно избавиться от ощущения, что он незаслуженно занимает в ней чужое место.

Возможно, совсем скоро он сможет назвать эту жизнь — это тело и этот мир — полностью своим. И Вэнь Лису чувствовал: этот момент настанет совсем скоро.

На грани восприятия послышался звук системного уведомления, но нового окна перед глазами так и не появилось.