— А-Лису?

Глубокий голос Чжулю раздался вдруг совсем близко, заставив Лису вскинуться: чьего-либо приближения он совсем не ощутил. Вид у него, должно быть, сделался неописуемо жалким, поскольку стоило Лю-эру встретиться с ним взглядом, как между его бровями пролегла глубокая морщинка, а в тёмных глазах заклубилось беспокойство.

— Что произошло? — Чжулю коротко взглянул на дверь во внутренние покои и потянулся всем телом вперёд, будто желая немедленно убедиться, что оставшийся там Бессмертный Владыка в порядке. Однако это движение тут же погасло, и вместо того, чтобы отстранить Лису в сторону и войти в комнату, он осторожно подхватил его под локти и потянул на себя, вынуждая сделать пару шагов вперёд.

Вэнь Лису постарался ему улыбнуться, но вышло так себе. Слова Вэнь Жоханя всё ещё сжимали его горло невидимой когтистой рукой, поэтому ответ вышел таким, словно он из последних сил боролся с подступающей истерикой:

— Всё… нормально, Лю-эр. Н-не… не стоит беспокойства.

Чжулю, конечно же, от таких слов нахмурился только сильнее и переместил одну ладонь на его запястье, внимательно отсчитывая пульс. Убедившись в том, что потряхивало его бедового главу не от истощения, слабости или искажения ци, он едва заметно расслабил плечи, однако беспокойство так и продолжило сквозить буквально в каждом его жесте. Лису тут же ощутил себя крайне неловко: волновать кого-либо тем, что у него колени подгибались от единственного разговора с собственным «отцом», ему не хотелось.

— Ты весь дрожишь. И это беспокойства стоит, — отрезал Лю-эр и твёрдо, но подчёркнуто бережно подвёл его к низким диванчикам, составленных вокруг большого стола.

Там же находилась и Вэнь Цин, методично складывающая фигурки из обрывков бумаги, которые подозрительно сильно напоминали вырванные из её рабочего журнала страницы. Заметив неловкое приближение Лису, она с явной неохотой оторвалась от своего занятия и окинула его внимательным взглядом.

— Что ж, судя по отсутствию подозрительных звуков и тому, что ты не паникуешь больше обычного, всё прошло относительно неплохо, — заключила она, отточенным жестом завершая журавлика. Угол его клюва вышел настолько острым, что наверняка мог бы сгодиться как оружие, если метко ткнуть им куда-нибудь в глаз.

Лису обессилено плюхнулся на место напротив неё и обречённо вздохнул, буквально растёкшись по дивану. Разговор с Вэнь Жоханем прошёл совсем не так, как ему представлялось, и вопросов каким-то образом стало только больше. Главные, разумеется, касались того, как ему следовало вести себя с Цзинями — что в политике, что в более личном плане.

— Настолько неплохо, насколько это возможно, — вяло отозвался он, чувствуя, как с каждым мгновением тишины взор Вэнь Цин становится всё более тяжёлым.

Цин-цзе скептически хмыкнула, ладонью сдвинув горку бумажных фигурок в сторону. Не хотелось даже представлять, сколько бесценных теорий и записей было уничтожено в процессе этого творческого порыва, но если Вэнь Цин что-то и уничтожала, то в полной уверенности, что это никогда и никому не потребуется. Думать о том, сколько целителей по всему миру пожертвовали бы парой лет жизни ради этих журавликов, лягушек и небеса ведают чего ещё, было куда легче, чем размышлять о делах более насущных. От этого, по крайней мере, не так сильно пульсировало в висках.

— И что же по итогу? — целительница щелчком пальцев отправила кривоватую лягушку на самый край стола. — Не скажу, что это моё дело, но ты снова выглядишь так, будто тебе хочется забиться в укромный сырой угол и никогда оттуда не выходить. Дядюшка оказался чем-то недоволен?

Лису покачал головой. Вэнь Жохань вовсе не был им недоволен, даже почему-то наоборот — и с этим тоже предстояло разобраться, но проверять границы допустимого с Бессмертным Владыкой он явно будет когда-нибудь позже. Бывший глава Вэнь пока что знал о нынешней ситуации в Цишане катастрофически мало, и хвала небесам, потому что ему стоило переварить хотя бы то, что в живых остались практически все, включая его самого, и к другим потрясениям его психика наверняка была не готова.

А вот тем, что беспокоило Лису на данный момент, он делиться медлил. И не потому что он не доверял Вэнь Цин или Чжулю — наоборот, он готов был разделить с ними практически любую ношу, лишь за парой редких исключений. Просто он знал, что они его не поймут. Точно не в его сомнениях относительно Цзиней.

В голове творился абсолютнейший бардак из обрывков мыслей и вопросов. С одной стороны, он получил подтверждение своей теории, и теперь имел представление о том, откуда стоило ожидать удара. Однако, вопреки всем ожиданиям, легче ему вовсе не стало. Их отношения с Ланьлином и без того были напряжёнными раньше, а если кто-то из Вэней обнаружит, что именно Цзинь Гуаншань стоял за исчезновением Вэнь Жоханя, то войны точно не избежать. Правда, если раньше эта перспектива ужасала, то сейчас вызывала совершенно другие эмоции.

Лису должен был ответить — и он отчаянно желал поставить Цзинь Гуаншаня на место. Вот только что бы он ни предпринял, это ударит и по Цзинь Цзысюаню — а с ним пострадают Цзян Яньли, Цзинь Лин и вся Пристань Лотоса. У него просто не получится обвинить главу Ланьлин Цзинь и потребовать его наказания, не вовлекая в это тех, кто был ему дорог.

Кроме того, несмотря на то, что Лису прекрасно понимал, насколько смешны его сомнения, он всё-таки не мог не думать о том, что Цзинь Цзысюань, возможно, что-то знал. Да, его прямолинейность и благородство — удивительные черты для наследника Ланьлин Цзинь, на самом деле, — не позволили бы ему просто молчать, но что, если он шёл на это осознанно, пытаясь избежать войны? Он знал, что Вэнь Лису чудом смог избежать кровной мести лишь по той причине, что никто понятия не имел, на кого следовало направить меч, так что он вполне мог хранить тайну своего отца, лишь бы защитить свою семью и свой клан. И Лису не имел права винить его в этом, ведь сам, вероятнее всего, поступил бы точно так же на его месте.

Но сейчас лицо врага стало ему известно, и он совсем не знал, как этой информацией распорядиться. Наказания заслуживал Цзинь Гуаншань, но не весь Ланьлин Цзинь. Войны не избежать, но и замять дело сейчас не выйдет — да и Лису совсем этого не хотел. Так что же ему предпринять? Как подготовиться? Что делать? Он не имел ни малейшего представления, а обсуждать это с Чжулю и Вэнь Цин — занятие бессмысленное, ведь их ответ можно было предсказать вплоть до каждого слова.

«Мы совершим месть», — скажут они и будут более чем правы. Вот только Лису, несмотря на то, что его буквально жгло изнутри желание действовать, добиться правды, справедливости, наказания, не был способен принять такой вариант. В войне, даже если она и закончится на локальной стычке, никогда не было ничего хорошего.

— А-Лису, — негромкий, но твёрдый голос Чжулю вырвал его в реальность.

Как оказалось, он уже некоторое время сверлил взглядом собственные колени и сжимал пальцами верхнее ханьфу с такой силой, что плотная ткань окончательно измялась. Неловко улыбнувшись, Лису прочистил горло и выпрямился, едва не поморщившись от тянущей боли в шее: он и не заметил, насколько сильно напрягся.

— Ничего, — он постарался успокаивающе улыбнуться. — Мне просто добавили пищи для размышлений, и я… Нужно немного пересмотреть планы, только и всего.

Вэнь Цин скептически приподняла бровь, а затем вдруг подалась вперёд, причём едва ли не с угрозой, до жути напомнив собственного дядю в начальной стадии гнева.

— Твоё прошлое «только и всего» закончилось ты сам знаешь чем, — припечатала она, пронзив его таким взглядом, что Лису бросило одновременно в жар и холод. — Не думай, что я позволю тебе дойти до срыва снова. Так что прекрати делать вид, будто всё в порядке, и выкладывай, что именно тебя беспокоит. Уж втроём-то мы явно справимся лучше.

Вэнь Лису сделал глубокий вдох, намереваясь наплести что-нибудь более убедительное, но тёплое прикосновение к плечу заставило его забыть все заготовленные слова. Чжулю, заметив, как он буквально окаменел от простого прикосновения, сжал пальцы сильнее — и тут же, спохватившись, ослабил хватку.

— А-Лису, — вот теперь беспокойство просочилось даже в его голос, добавив опасных, вибрирующих ноток. — Почему ты так настойчиво пытаешься справиться в одиночку?

Лису открыл было рот, чтобы что-то ответить, — но тут же закрыл его, внезапно осознав, что подходящих слов и не подбиралось. Потому что его нежелание принимать помощь и впрямь выглядело странно, и волнение Чжулю было более чем оправдано. Стараясь придерживаться собственноручно созданного правила об открытости мыслей и обсуждений, Вэнь Лису за прошедшие годы не лгал столько, сколько за эти дни. Если он заходил в тупик, то всегда обращался за советом, даже зная, что его затруднения могут показаться донельзя глупыми, так что отличало нынешнюю ситуацию от десятков прошлых? То, что тогда его не выворачивало от боязни мнимого предательства со стороны одного из самых близких друзей?

Его мягкость и сострадательность не раз играла с ним злую шутку, особенно в самом начале правления, когда у него было ещё слишком мало опыта в интригах. Сколько людей пыталось втереться к нему в доверие и как-то использовать в своих целях, сейчас даже уже не припомнить, но все те, в сущности, незнакомцы если как-то и повлияли на него, то только в том, что Лису стал куда внимательнее относиться к собственному окружению. Однако в друзьях, связь с которыми держалась едва ли не с самого начала его нынешней жизни, ему никогда не приходилось сомневаться. И одного разговора с Вэнь Жоханем, который даже не обвинял Цзинь Цзысюаня, а всего лишь обозначил вероятный ход событий, хватило для того, чтобы выбить почву из-под ног.

И вот сейчас Лису отчаянно боялся услышать от Чжулю и Цин-цзе те же доводы, что и от Владыки. Именно этого, а вовсе не того, что они не разделят с ним намерение решить вопрос с Ланьлином мирным путём, он действительно опасался. Ну, разве не смешно?

Он глубоко вздохнул, представляя, как на его плечи ложится тяжёлое прохладное одеяло. Мягкий холодок медленно проникает в его тело, остужая вскипевшую кровь, разгоняя по жилам и меридианам ледяное спокойствие, принося столь желанную тишину в гудящую от напряжения голову. Мысли, прежде хаотично мечущиеся в черепной коробке, затихли и замерли, словно настороженные зверьки, подчинившись этому воображаемому образу.

— Извини, — Лису нежно коснулся горячей и твёрдой ладони Чжулю, по-прежнему лежащей у него на плече, и переплёл их пальцы. — Я слишком запутался в собственных выводах, и подумал, что мне прежде следовало избавиться от мусора в голове, а уже затем что-то обсуждать.

Лю-эр негромко хмыкнул и сжал его пальцы в ответ, сдвинувшись так, чтобы касаться своим бедром бедра Лису. Пускай он сам не был любителем тесного физического контакта, особенно при посторонних, однако знал, насколько его бедовый возлюбленный нуждался в таком своеобразном заземлении. И Вэнь Лису был бесконечно благодарен ему за эту немую поддержку.

— Ты не один, — почти неслышно произнёс Чжулю, коснувшись кончиком носа его виска. — И ты никогда не будешь один. Не взваливай на себя больше, чем это необходимо.

Лису бледно улыбнулся и прикрыл глаза, наслаждаясь теплом прикосновения. Он позволил себе краткий миг передышки, а затем решительно выдохнул и выпрямился, мысленно собирая по кусочкам всё, что ему стало известно и до чего он пока только догадывался.

В одиночку у него не получится составить достаточно хороший план действий, но с Чжулю и Вэнь Цин он может хотя бы попытаться создать его подобие. До совета кланов остались считанные дни, и к нему он просто обязан был хорошо подготовиться. Именно поэтому он отбросил прочь все свои сомнения и переживания — и заговорил, стараясь рассказывать обо всём последовательно и без лишних эмоций.

Изложить всю собранную информацию оказалось легче, чем ему представлялось. Вэнь Цин и Чжулю слушали его молча, не пытаясь прервать рассказ, и иногда казалось даже, что услышанное не вызывает в них никаких чувств. Но Лису ощущал, как иногда прерывалось дыхание Лю-эра, и тогда сжимал его пальцы чуть сильнее — большей поддержки он позволить себе не мог, да и это было бы совсем неуместно.

— Рядом с Бессмертным Владыкой я не нашёл следов чьего-либо присутствия, — голос Чжулю прозвучал чуть хрипловато, когда он заговорил после того, как Лису закончил обрисовывать ситуацию. — Мои разведчики, которым я приказал исследовать весь предполагаемый путь, не обнаружили ни останков, ни признаков борьбы с тварью или человеком.

Цин-цзе прикрыла глаза и откинулась на спинку дивана, задумчиво постучав пальцами по колену.

— Значит, от трупа избавились раньше, — высказала она очевидную мысль.

— Или же этот помощник умер ещё на землях, подконтрольных Ланьлин Цзинь, — дополнил Вэнь Лису и нахмурился, оборачиваясь к задумчивому Чжулю. — Но ты же говорил, что нашёл Владыку практически у самого Безночного Города?

Лю-эр кивнул с совершенно непроницаемым видом, словно ему не казалось невероятным то, что крайне ослабленный человек, лишенный, к тому же, золотого ядра, смог преодолеть расстояние от Башни Золотого Карпа до самого сердца гор Цишаня и при этом дожить до оказания медицинской помощи.

— Если от трупа избавились, то Цзинь Гуаншаню известно, как минимум, направление, в котором пошёл Бессмертный Владыка, — Вэнь Чжулю говорил спокойно и бесстрастно, и только то, что вместо титула он использовал имя главы Цзинь, могло выдать всю глубину его презрения к этому человеку. — Как максимум, он знает, какую часть пути он преодолел, а потому может оценить шансы на выживание.

— Значит, в Ланьлине нас почти наверняка будет ждать готовая к бою армия, — мрачно заключил Лису и устало потёр шрам костяшками пальцев.

— Прямо-таки армия, — скептически хмыкнула Вэнь Цин. — Цзинь Гуаншань пока ещё не настолько глуп, чтобы провоцировать другие кланы многократным увеличением числа своих заклинателей на совете.

— Ты недооцениваешь Цзинь Гуаншаня, — тяжело вздохнул Лису. — Если ему понадобится, он хоть присутствие армии скелетов на совете объяснит и обоснует так, что никто не придерётся. Он слишком дорожит своей шкурой, чтобы рисковать, так что на охрану скупиться не будет. Вопрос лишь в том, что делать нам.

Между ними воцарилось молчание. То, что глава Ланьлин Цзинь будет подготовлен к любому варианту развития событий, было ясно без лишних слов. Если Цишань Вэнь придёт с мечом, очевидно, им будет дан достойный отпор, причём, учитывая опыт Цзинь Гуаншаня в плетении различных интриг, как бы они сами не оказались виновными, а вовсе не пострадавшей стороной, имеющей право на месть. Прийти туда с армией — подписать себе приговор или развязать войну, а Лису пока ещё не желал, чтобы на него ополчилась большая часть мира, подстрекаемая Верховным заклинателем.

С другой стороны, прийти в том составе, который планировался изначально, тоже будет глупым шагом. Если стычка произойдёт, у Лису будет слишком мало шансов выбраться из передряги живым и невредимым, к тому же, большую часть делегации составляли ученики, а рисковать их благополучием он никак не мог.

К тому же, назревала ещё одна проблема: до начала совета оставались считанные дни, а на сбор армии уйдёт порядочное количество времени, которого у них попросту не было. То есть, придётся идти в неизвестность без защиты, если только им на голову внезапно не свалится гигантский отряд солдат, готовых к немедленному выходу на поле боя. Того количества, которое набиралось на данный момент, было слишком мало для того, чтобы считаться достаточным для выживания в будущей заварушке, если они, конечно, не хотели оставить Безночный Город совсем без охраны.

Выходило так, что Лису мог только не допустить до совета совсем уж слабых учеников, да на всякий случай иметь при себе талисман перемещения. Снабдить бы ими всю делегацию, да только, во-первых, создание экстренных телепортов требовало времени, которым они не располагали, а во-вторых, далеко не все могли ими пользоваться. Даже у взрослых заклинателей нечасто хватало умений и запаса ци на активацию талисмана, а об учениках и говорить нечего. Тем более, если вести речь о заклинателях Цишань Вэнь, чей средний уровень за прошедшие пять лет если и повысился, то ненамного.

Чем дальше заходили размышления Лису, тем меньше ему хотелось вообще куда-то лететь, и, судя по мрачным лицам Чжулю и Цин-цзе, они его чувства разделяли.

— Готов поспорить, Владыка решил бы это куда проще, — вяло пробормотал он, потерев мучительно занывшие виски.

— Мы всегда можем перестать осторожничать, проигнорировать совет и сразу наступить на Ланьлин армией, — Вэнь Цин криво усмехнулась. — Но ты ведь не этого хочешь, глава, так что думаем дальше. Кстати, куда подевался А-Нин? Он должен был уже давно вернуться.

А ведь и впрямь, Вэнь Нин где-то задерживался, причём довольно серьёзно. Лису нахмурился, пытаясь припомнить, что могло произойти в Знойном дворце, что потребовало бы его участия. А-Юань до сих пор находился в Безночном Городе и возвращаться не планировал, обучаясь прямо там: в школе никто не посмел отказывать наследнику клана в его желании посещать занятия вместе с друзьями. Никаких гостей они принимать не планировали в связи с приближением совета кланов, всем подчинённым давно были отправлены необходимые указания, а если бы произошло что-то из ряда вон, то в первую очередь об этом узнал бы сам Лису. Конечно, Цюнлинь мог задержаться на кухне или в лазарете, но не на несколько же часов.

Творилось что-то странное. И чем дольше об этом думалось, тем сильнее на плечи начинало давить дурное предчувствие.

Лису чуть было не обратился к системе, чтобы выяснить, не сгенерировала ли она ему каких-нибудь сюрпризов, как снаружи вдруг послышались пока ещё не слишком разборчивые, но явно приближающиеся голоса. В мягких интонациях одного с лёгкостью угадывались фразы Вэнь Нина, зато второй — довольно низкий для женщины и властный до мурашек вдоль спины — определённо принадлежал никому иному, как тётушке Фань. И это не могло сулить ничего хорошего.

Лю-эр, услышавший голоса даже раньше него самого, едва заметно свёл брови и слитным движением поднялся на ноги. Вэнь Цин, быстро понявшая, почему глава Вэнь внезапно спал с лица, обернулась к входной двери с явным недоумением.

— Почему госпожа Фань здесь? — она бросила быстрый взгляд в сторону внутренних покоев и помрачнела.

— Если бы я знал, — с трудом выдавил Лису, старательно пытаясь приглушить внутренний вопль.

Он только пережил разговор с Вэнь Жоханем, а тут внезапно объявилась драгоценная тётушка, общаться с которой было ничуть не легче! Чем он так прогневал богов, что они решили подсунуть ему очередное испытание для психики? Как будто ему было мало приближающегося совета, неприятностей с Ланьлином и не совсем стабильного Бессмертного Владыки!

Что Фань Сяомин вообще забыла в Знойном дворце? Цишаньский совет давно закончился, уроки для А-Яна и А-Юя запланированы на середину осени, никаких бедствий в землях, подконтрольных клану Фань, не происходило, так в чём же причина? Если только слухи о странном поведении Лису не вышли за пределы резиденции, и тётушка не начала беспокоиться за своего племянника, который мог найти себе приключения на ровном месте. Да даже если и не эти слухи, то до неё точно дошла информация о том, что А-Юань живёт у родителей Цин-цзе и А-Нина, и это не могло её не насторожить!

«Чёрт», — обречённо вздохнул Лису и на мгновение прикрыл глаза, надеясь, что становящийся всё более отчётливым разговор тётушки Фань и пытающегося отвлечь её внимание Вэнь Нина исчезнет так же неожиданно, как и появился.

Чуда, увы, не произошло.

— …не происходит, госпожа Фань, — в голосе Цюнлиня, слышимом уже у самой двери, послышалась едва ли не мольба.

— Никакая медитация не может проходить так, Линь-эр, и то, как ты пытаешься защитить наивную ложь моего племянника, только убеждает меня в том, что моё беспокойство не беспочвенно, — отрезала Фань Сяомин таким ледяным тоном, что пробрало всех, кто находился во внешних покоях.

Тяжёлый вздох А-Нина лучше любых слов показал его готовность признать сокрушительное поражение. Он немного помедлил перед тем, как постучать в дверь, явно давая Лису время на подготовку, а затем сказал громко и отчётливо:

— Глава Вэнь, госпожа Фань прибыла к вам с частным визитом.

Чжулю бросил короткий взгляд на Вэнь Лису и, получив отрывистый кивок, тут же переместился ко входу и пустил гостей внутрь. Первой, разумеется, зашла тётушка Фань, тут же обвёдшая всё пространство внешней комнаты пристальным взглядом. При виде вороха бумажных фигурок она приподняла чётко очерченную бровь, а когда её внимания удостоился вполне себе живой и здоровый племянник, окрашенные в ярко-алый пигмент губы сжались в строгую линию.

— Глава Вэнь, — она сложила руки в приветственном жесте, но в её неглубоком поклоне привиделось столько немого укора, что Лису мгновенно устыдился, хоть и не до конца осознал, чего именно. — Радостно видеть вас в полном здравии. Приношу извинения за неожиданный визит, однако я была слишком встревожена известиями для того, чтобы соблюсти все церемонии.

— Вторая тётушка, — Вэнь Лису с трудом заставил себя расслабиться и встал, приветствуя старшую родственницу. — Ничего страшного, вы же знаете, что двери Знойного дворца всегда открыты для вас. Но можно узнать, что за известия взволновали вас?

Фань Сяомин выпрямилась и задержала взгляд на Вэнь Цин, которая поклонилась ей, — и в этом плавном, но царственном жесте, словно они делали огромное одолжение всему миру, склоняя свою голову, обе женщины были удивительно похожи. Но на этом сходство заканчивалось: госпожа Фань и выправкой, и отточенными, словно лезвие клинка, движениями напоминала богиню войны, спустившуюся с небес, а в образе Цин-цзе буквально каждая деталь выдавала заклинательницу, выбравшую путь целительства. Тем не менее, от них обеих веяло такой тяжёлой аурой, что Лису немедленно захотелось спрятаться хоть в собственных покоях, лишь бы не находиться рядом с ними.

На этом впечатляющем фоне появление А-Нина, который имел крайне виноватый вид, прошло практически незаметно, однако его присутствие позволило ощутить себя чуть более свободно.

— Известия довольно противоречивы, — начала госпожа Фань, заняв своё место напротив Лису. — Одни говорят о том, что тринадцатый глава Вэнь окончательно ударился в разврат и заперся в своих комнатах, выходя исключительно по жизненно важным поводам. Другие утверждают, что главу сразила внезапная болезнь, причём очевидно заразная, раз он скрылся от мира вместе со своим ближайшим окружением и отослал наследника Вэнь в Безночный Город. Некоторые дополняют, что болезнь ещё и весенняя. Учитывая приближение совета кланов, меня взволновало внезапное отстранение главы Цишань Вэнь от дел, и я сочла нужным лично убедиться в том, что жизни моего племянника ничего не угрожает, и в случае необходимости предложить заменить его на предстоящем событии или предложить иную помощь. Но, как вижу, моё решение оказалось несколько поспешным.

Фань Сяомин вновь обвела собравшуюся во внешних покоях компанию внимательным взглядом и прищурилась, слегка скривив губы.

— Или, быть может, не совсем поспешным, и в этих невероятных слухах имеется куда большая доля истины, чем мне казалось первоначально, — задумчиво произнесла она и выпрямилась с таким видом, словно восседала на троне, а не на диванчике посреди слегка захламлённых внешних покоев. — Так что же происходит на самом деле, Су-эр? Прошу, удовлетвори моё любопытство.

В этой её просьбе, произнесённой даже довольно мягким для авторитарной госпожи Фань тоном, недвусмысленно слышалось: если в ответе несчастного главы Вэнь правды и искренности окажется чуть меньше, чем она ожидала, то дальше разговор пойдёт уже по-другому. Прямо угрозой, правда, здесь даже и не пахло, и при желании Лису мог спокойно это неозвученное предупреждение проигнорировать, вот только ему не хотелось портить отношения с женщиной, которой он был слишком многим обязан. Да и какой ему был прок в том, чтобы скрывать от неё истинную причину своего частичного затвора? Фань Сяомин точно относилась к тому числу людей, которые не просто могли быть посвящёнными в тайну спасения Вэнь Жоханя — она обязана была знать о том, что её старший брат всё-таки выжил.

Вот только узнай она об этом, и тогда не стоит даже мечтать о том, чтобы решить проблему с Ланьлином мирным путём. Пока у них оставался хотя бы призрачный, но всё ещё существующий шанс призвать к ответу Цзинь Гуаншаня, не утопив весь Ланьлин Цзинь в крови, Лису готов был за него побороться. Даже если куда проще было отдать все карты в руки Фань Сяомин и после наблюдать за тем, как горит Башня Золотого Карпа.

Увы, Вэнь Лису не для того пытался избежать уничтожения Цишань Вэнь, чтобы через пять лет всё-таки столкнуть свой клан в ту же яму.

Но, с другой стороны, кому, если не ей, стоило знать о спасении Вэнь Жоханя? Не было бы слишком нечестно утаивать от неё это событие? В конце концов, Фань Сяомин не была совсем посторонним человеком и заслуживала доверия. Да, Лису не хотел, чтобы его мирные намерения растоптали в пыль, но и портить отношения с тётей он желал не больше.

Впрочем, если ставить выбор между благополучием сотен, если не тысяч людей, и боязнью чем-то разочаровать госпожу Фань, то его ответ будет очевиден.

— Я… могу всё объяснить, — вздохнул он, выпрямляясь и сплетая пальцы в замок. — Но могу я попросить об отсрочке? После совета кланов, чем бы он ни завершился, вы узнаете обо всём в деталях, но до тех пор я хотел бы оставить всё так, как есть.

Фань Сяомин прищурилась, окинув его внимательным, цепким взглядом, чуть задержавшись на измятой ткани ханьфу и крепко сжатых руках. Лису невольно вытянулся в струнку, но не удержался и упрямо приподнял подбородок, показывая, что от своих слов не отступится. Вряд ли это повлияло хоть на что-то, но послышавшееся хмыканье показалось скорее заинтересованным, чем недовольным.

— Не смутился и не стал прятаться за Вэнь Чжулю, — тётушка издала низкий смешок, который мог бы довести до нервного тика кого-нибудь из слуг, прекрасно знакомых с этой интонацией. — Занятно. Что ж, я не вправе давить на главу Вэнь исключительно ради удовлетворения собственного любопытства, так что всего лишь выражу надежду на то, что моё имя окажется среди первых в списке посвящённых. Позволь только уточнить, Су-эр: то, что ты задумал, опасно для твоей жизни и благополучия нашего клана?

«Что вы, уважаемая тётя Фань, это всего лишь маленькая авантюра, которая почти наверняка завершится войной против половины мира, которая при моих талантах полководца завершится нашим полным уничтожением. Ничего особенного», — мысленно сыронизировал Лису, но не позволил и отголоску этой мысли отразиться в его внешнем облике.

— Риск есть, — не стал утаивать он, слегка опустив голову. — Но мы работаем над тем, чтобы сократить его до минимума.

Госпожа Фань оглядела всех, кто собрался во внешних покоях, и в выражении её лица на миг отразилось нечто, что можно было бы назвать презрительной насмешкой, знай Вэнь Лису её чуть хуже. А так он мог предположить, что она выразила свою досаду тем, что он предпочёл довериться не ей, а людям, которые, с её точки зрения, заслуживали этого куда в меньшей степени. Однако оспаривать его решение она не стала, хотя, как старшая родственница, вполне могла это сделать.

— Работаете… Что ж, — Фань Сяомин вздохнула и на пару мгновений прикрыла глаза, прежде чем вновь сосредоточить своё внимание на племяннике. — Я могу оказать какую-то поддержку? Чтобы повысить шанс на то, что нашему клану не придётся принимать в качестве следующего главы отпрыска побочной семьи или вчерашнего младенца.

Что ж, скрывать своё недовольство она и не подумала, но, по крайней мере, в остальном удалось обойтись без потерь. К счастью, те времена, когда Лису боялся даже лишнее слово сказать ей поперёк, чтобы не лишиться своей самой ценной союзницы в Цишане, давно прошли, и его уже перестало потряхивать от её сдержанной злости.

— Если у вас случайно не завалялось где-нибудь армии в пару-тройку тысяч человек, то, пожалуй, нет, — ответил он на шпильку, сохраняя на лице выражение вежливой учтивости.

Госпожа Фань выразительно фыркнула и оглядела его с явной насмешкой.

— А если допустить, что завалялась? — она слегка склонила голову набок, и крохотные колокольчики, вдетые в её высокую заколку, мелодично зазвенели. — Две с половиной тысячи заклинателей, обученных ведению боя как против тёмных тварей, так и против людей, устроят главу Вэнь?

Лису открыл рот — да так и закрыл его, не найдя подходящих слов. Две с половиной тысячи человек, готовых пойти в бой в любой момент? Да это же просто великолепно! Конечно, маловато, учитывая возможности Цзинь Гуньшаня, но, справедливости ради, он собирал сопровождение на совет кланов, а не карательное войско во имя кровной мести, и такого количества людей было более чем достаточно. Вот только откуда у Фань Сяомин взялось столько заклинателей? Даже Мин Юйлун, глава боевого авангарда Цишань Вэнь, вряд ли держал мини-армию в постоянной боевой готовности, что уж говорить о семье Фань, которая отвечала за экономику и снабжение клана.

— Откуда… — всё же вырвалось у Лису, но он тут же осёкся. — Впрочем, будет честно, если я не буду задавать лишних вопросов.

Улыбка госпожи Фань слегка померкла, и всё веселье исчезло из её глаз.

— Отчего же? Глава клана должен знать, на что уходит часть выделенных им средств, и довольно немалая, — пожала она плечами; от всего её облика повеяло холодком отстранённости. — Вы отказались от кровной мести, и я признала ваше право на это во имя блага наших людей. Однако это не значит, что я смирилась. Вы предпочли проглотить обиду, чтобы не разжигать войну, что ж, пускай, пока в вас горит пламя предков, они одобряют этот путь, и кто я такая, чтобы оспаривать их волю? Но жить в мире, зная, что все эти благородные господа, чьи дети вхожи в Знойный дворец, живут спокойно, пока мой брат, мой старший племянник, моя невестка…

Фань Сяомин глубоко вздохнула и закрыла глаза, усмиряя вспыхнувшие эмоции; уголки её губ слегка подрагивали, выдавая то, как сильно ей хотелось перейти на крик, чтобы хоть как-то облегчить душу. Но она не могла. Глава семьи Фань, последняя из старшего поколения правящей ветви Вэнь, одна из высших чинов клана Цишань Вэнь — она просто не имела права на слабость. Даже её сыновья ни разу не видели свою мать разбитой, уставшей, переживающей боль — для них она всегда была главной опорой, образцом, эталоном, на который они равнялись, становясь старше. Единственным человеком, перед которым она позволяла себе показывать слёзы, был Лису. И сейчас он непреднамеренно провёл между ними черту, отказавшись довериться ей.

В тот раз, когда Вэнь Лису переживал шквал критики в свою сторону, отстаивая своё решение отказаться от кровной мести, госпожа Фань возразила лишь один раз — но не на открытом обсуждении, а с глазу на глаз, когда они остались наедине. Лису думал, что она откажется поддерживать его, но почему-то Фань Сяомин выступила в его защиту, и это его спасло. Он не допытывался до причин, зная, насколько нелегко ей дался этот шаг. Однако он ошибся, считая, что на этом всё закончилось, и все остальные, подобно ему самому, оставили месть в прошлом, сосредоточившись на построении будущего.

Вэнь Лису в очередной раз забыл, какой трагедией для всего его клана — для всей его семьи — завершилась осада Безночного Города. Потому что он сам не потерял практически ничего.

Тогда, стоя на едва остывшей после извержения вулкана земле, Фань Сяомин поклялась отомстить — и она не отказалась от своего слова даже тогда, когда была вынуждена принять сторону своего племянника, выбравшего мир. И чем же он отвечал ей сейчас?

— У нас слишком разные взгляды на жизнь, глава Вэнь, — вздохнула госпожа Фань, неторопливо поднимаясь на ноги и склоняя голову в жесте прощания. — Назовите мне дату и место, и я пришлю своих людей. Полагаю, на этом…

— Стойте, — неожиданно даже для себя выпалил Лису. И крепко зажмурился, зная, какую катастрофическую глупость собирается сделать. — Стойте, тётушка, я…

Он бросил полный паники взгляд на Чжулю и Вэнь Нина — и они, прекрасно поняв причины его метаний, едва заметно кивнули. Причём Лю-эр даже словно бы улыбнулся, но это могло быть всего лишь игрой света.

Фань Сяомин приподняла брови в недоумении и замерла, не став ни садиться обратно, ни уходить прочь.

— Что, глава Вэнь? — холодно спросила она. — Вы передумали принимать мою помощь?

Лису глубоко вздохнул. Он пожалеет об этом. Он непременно пожалеет о том, что собирался сделать прямо сейчас, а не, скажем, неделей позже, когда совет уже пройдёт, и они смогут обсудить всё спокойно, без лишних нервов и эмоций. Когда Вэнь Жохань будет чувствовать себя лучше и сможет встретить свою сестру хотя бы не лёжа в постели.

Но — он просто не мог промолчать. Ему помогали так много раз, не требуя взамен ничего, кроме того, что было бы выгодно ему самому, — и чем же он отвечал? Попыткой ухватиться за несуществующую тайну, секрет, в котором больше не было никакого смысла. Фань Сяомин не заслуживала такого. Она — точно нет.

Так почему он вообще сомневался?

— Тётушка, я… Правда в том… — Лису отчаянно запинался, судорожно пытаясь придумать, что именно сказать. — Я даже не знаю, с чего мне стоит начать и как говорить.

Краем глаза он увидел, как Вэнь Цин скривила губы, явно желая что-то сказать, но всё-таки промолчала и скрестила руки на груди, отклоняясь на спинку дивана. Посыл «заварил кашу — расхлёбывай теперь сам» просто нельзя было показать более прямо, не рискуя обратить на себя гнев старшей родственницы. Лису мог бы ощутить себя преданным, не понимай он, что и в самом деле сам виноват в образовавшейся сложности.

Госпожа Фань нахмурилась и сурово поджала губы.

— Говори как есть, — бросила она с ощутимым раздражением. Судя по всему, Фань Сяомин успела уже десять раз пожалеть о том, что вообще прилетела в Знойный дворец.

Лису собрал последние силы, чтобы заставить себя говорить. Язык ворочался с таким трудом, словно его сковали проклятьем, но всё же он смог произнести вслух глухое и тяжёлое:

— Бессмертный Владыка… Отец. Он жив.

Время будто бы застыло, застряв в глотке вместе с остатками воздуха. Госпожа Фань нахмурилась сильнее, её губы шевельнулись, словно она пыталась повторить услышанную фразу, разобрать её по звукам, чтобы убедиться в том, что ей не послышалось. Её левая ладонь легла на рукоять меча и сжала с такой силой, что побелели костяшки пальцев, а белоснежная кисточка кроваво-алой флейты качнулась, реагируя на всплеск духовной энергии.

Фань Сяомин судорожно вдохнула и выдохнула сипло, будто бы и её горло тоже сдавила невидимая рука.

— Что… ты сказал, Су-эр? Повтори.

Это был приказ, хлёсткий и требовательный, но за ним Лису слишком явно видел отчаянную попытку утопающего ухватиться хоть за что-нибудь, лишь бы спастись. Краем глаза он увидел, как шагнул вперёд Чжулю, и покачал головой, прося его остаться на месте.

— Бессмертный Владыка жив, тётушка Фань, — повторил он, и на этот раз слова дались легче, позволяя ему говорить мягче. Лису не рискнул подойти близко, но всё же поднялся осторожно и медленно, словно имел дело с настороженным хищником. — Мы помогли ему поправиться достаточно, чтобы он смог прийти в себя, но пока… Пока всё слишком сложно, и я не хотел, чтобы об этом знало больше людей, чем необходимо.

Госпожа Фань моргнула — а затем ещё раз и ещё, всё чаще и чаще. Она судорожно вздохнула и прикрыла глаза, зажмурилась, встряхнув головой, скользнула кончиками пальцев по своим щекам и растерянно замерла вот так, словно вдруг забыла, что делала буквально секунду назад. Её губы шевельнулись, но наружу не прорвалось ни единого звука. А затем она вновь осмотрелась, словно видела их всех впервые, и в её глазах наконец появилось понимание.

«Вот почему здесь Цин-цзе», — хотелось сказать Лису. — «Вот почему я отослал А-Юаня в Безночный Город. Теперь вы понимаете?»

Но он промолчал — ровно как и молчала Фань Сяомин, вмиг из властной, сильной женщины превратившаяся в растерянную младшую сестру, услышавшую весть о том, что её старший брат, которого она считала погибшим, всё-таки выжил.

С её губ всё-таки сорвался выдох, до странности похожий на какое-то имя, но Лису не смог расслышать его, уловив только окончание фразы, сказанное уже чуть увереннее:

— Где он, Су-эр? Где он сейчас находится?

Если бы их не разделял столик, госпожа Фань могла бы сцепиться в него твёрдой хваткой и встряхнуть, — Лису почти наяву ощутил эту стальную хватку на вороте. Встряхнув головой, чтобы прогнать этот образ, он попытался сказать как можно спокойнее и убедительнее:

— Он находится здесь, тётушка, но пока точно не будет рад… — он замялся, не зная, как завершить предложение так, чтобы не сорваться в непреднамеренную грубость.

Но Фань Сяомин, конечно же, поняла его и так.

— Незваным гостям? — она нервно хихикнула, а затем крепко сжала зубы, оборвав этот недостойный звук. — Называй вещи своими именами, Су-эр. Бессмертный Владыка… Да, он вряд ли будет рад, если я ворвусь к нему сейчас. Но… Но всё-таки…

Она прижала сжатый кулак ко лбу и с силой прикусила нижнюю губу, вдохнув глубоко и шумно. Её потряхивало — едва-едва, но эта дрожь была заметна по колебанию кисточки флейты, а на побледневших щеках блеснула влага, когда госпожа Фань покачала головой, пытаясь дышать размеренно, на счёт, чтобы утихомирить разбушевавшиеся эмоции.

Лису отчаянно хотелось её обнять. Он никак не мог её утешить словами, а потому так остро, так сильно желал поддержать её хотя бы прикосновением, но мог ли он? Было ли ему позволено? Всё-таки он — младший, чужой, незваный…

— Су-эр, — этот хриплый выдох заставил его вздрогнуть. — Можешь мне кое-что пообещать?

Вэнь Лису нервно облизнул губы и отрывисто кивнул, старательно глядя в пол. Он не хотел знать, с каким лицом госпожа Фань просила его. Этого было бы уже слишком много для одного чересчур долгого дня.

— Что вы хотите, чтобы я сделал, тётушка? — тихо отозвался он. Внутри болело так, словно каждое слово выходило из его тела вместе с кусочком плоти.

Шумный выдох послал вдоль его позвоночника стайку мурашек.

— Передай Хань… — Фань Сяомин внезапно осеклась и вздохнула ещё раз. — Передай Бессмертному Владыке, что когда он будет готов принимать гостей, эта младшая сестра будет счастлива увидеть его. И неважно, сколько времени это займёт.

Окончание её фразы потонуло в противном звоне, заглушившем все звуки, кроме гулкого сердцебиения, отдававшегося в каждой клеточке тела. И всё же Лису смог кивнуть, выдавив ответное:

— Конечно, тётушка. Я обязательно передам.

Призрачное «Спасибо, Су-эр» он не услышал, но ощутил буквально всем своим существом — и каждый отзвук отдался в нём опустошающей слабостью. Он не помнил, как попрощался с госпожой Фань и попрощался ли вообще, а в ушах всё звенело и звенело, словно система сошла с ума, забрасывая его ошибками и помехами.

Разумеется, это было не так. Сходил с ума здесь только он один.