Зал Тысячи Цветов за те несколько часов, что Лису успел в нём провести, успел осточертеть ему до ужаса — и всё же ему пришлось туда вернуться, чтобы отыскать Цзинь Цзысюаня. Несмотря на то, что практически все участники суда уже покинули павильон, внутри оставалось достаточно много людей, и почти все они носили цвета Ланьлин Цзинь. Среди хаоса золотистых одежд ярко выделялись вспышки фиолетово-чёрных и бело-голубых оттенков: некоторые заклинатели Гусу Лань и Юньмэн Цзян тоже не спешили уходить.

Взгляд Вэнь Лису зацепился за единственное серо-красное пятно среди пёстрой толпы, но окликнуть Пао Мэй он не успел: та уже скрылась в дверях, спешно покидая зал. Догонять её было бы глупо, пускай он и хотел задать ей множество вопросов, так что ему оставалось только набраться терпения и понадеяться, что с А-Мэй до момента возвращения в Безночный Город ничего не случится. Она оказалась такой же жертвой, как и те, кто поневоле поучаствовал в разрушении защиты Знойного дворца, однако далеко не все могли разделять его точку зрения.

Быть может, стоило отдать приказ не трогать её?

Вэнь Чжулю, словно прочитав его мысли, чуть наклонился, чтобы ему не пришлось повышать голос, перекрикивая гул снующей по павильону толпы:

— Не беспокойся о Пао Мэй. Без приказа никто не посмеет навредить твоей личной служанке, — успокаивающе произнёс он, одним изящным движением сложив зонт и стряхнув с него капли воды.

— Даже Владыка Вэнь? — нервно усмехнулся Лису и едва не прикусил язык, вспомнив, что разговаривал с его самым верным человеком. Вряд ли Лю-эру понравился тон, с которым он говорил о его господине.

Чжулю едва слышно вздохнул.

— Даже Владыка Вэнь, — отозвался он с какой-то непонятной интонацией. И, чуть помолчав, добавил: — Он не такой монстр, каким ты его помнишь, А-Лису.

Вэнь Лису дёрнул плечом и ничего не ответил.

Цзинь Цзысюаня оказалось легко найти: он находился в самом центре творящегося хаоса и отдавал распоряжения своим подчинённым. Лису невольно позавидовал тому, как даже в такой ситуации наследник Цзинь был способен вести себя спокойно и организовывать собственных людей, пускай что-то в его облике буквально кричало о том, как ему хотелось остаться в одиночестве и дать волю эмоциям. Неизвестно, замечал в нём эту нотку подступающего срыва только Вэнь Лису или нет, но заклинатели Ланьлин Цзинь, видя собранность своего лидера, и сами постепенно переставали метаться из стороны в сторону, получали приказ и спешили его выполнять. Некоторые торопились настолько, что едва не врезались в других людей и даже не извинялись, но злиться на них за это было бы глупо.

В конечном счёте, они потеряли этим утром не только главу своего клана — они потеряли уверенность в завтрашнем дне и стабильность своего существования. Заклинатели Цишань Вэнь в своё время пережили то же самое, однако Лису оказался не готов к внезапно свалившейся на него ответственности, а потому перенесли шок они намного тяжелее, лишённые поддержки со стороны молодого главы. Людям Цзинь Цзысюаня повезло намного больше.

Пробраться к молодому главе Цзинь оказалось задачей не из простых, поэтому Вэнь Лису решил остаться в стороне и подождать, пока основной поток людей схлынет и освободит ему дорогу. Случайно он пересёкся взглядами с Лань Цижэнем, который уже готов был покинуть Зал Тысячи Цветов вслед за своими племянниками и заклинателями Гусу Лань. Они оба невольно замерли, пусть и не понимали причины внезапной неловкости.

В конце концов, Лису решил проявить вежливость и церемонно поклонился. Ему было за что благодарить этого человека — по крайней мере, сейчас, когда он помог с расследованием и несколько раз не позволил суду окончательно превратиться в балаган. Он не ожидал от Лань Цижэня ничего взамен, а потому растерялся, когда увидел ответный, не менее уважительный поклон. Казалось, в этот момент между ними прошёл невербальный диалог — однако его смысл ускользнул от Вэнь Лису сразу, как только учитель Лань покинул павильон.

Образ мышления некоторых людей находился намного, намного выше его понимания.

Слишком занятый переглядываниями с Лань Цижэнем, Лису не заметил, как к нему подошёл Цзян Фэнмянь. А потому его мягкий голос, раздавшийся буквально в паре шагов от него, едва не заставил бедового главу Вэнь подскочить на месте.

— Для победителя вы выглядите не слишком-то торжествующим. Следует ли миру заклинателей готовиться к новому потрясению, которое вы приберегли в своём рукаве? — и хотя уголки губ главы Юньмэн Цзян были приподняты в лёгкой улыбке, заметное напряжение во всём его теле указывало на то, что свой вопрос он задавал вполне серьёзно.

Вэнь Лису нервно усмехнулся, рассеянно потерев кончиком пальца свой шрам.

— Я не уверен, — он пожал плечами и перевёл взгляд на Цзинь Цзысюаня. — Как по мне, возвращение сиятельного Владыки Вэнь достойно как минимум трёх потрясений, и большего мы можем банально не выдержать.

Цзян Фэнмянь негромко засмеялся.

— В этом вы более чем правы, — на несколько мгновений его лицо приняло сложное выражение, а затем мужчина тяжело выдохнул и тоже посмотрел на Цзысюаня. В его глазах читалось неподдельное беспокойство. — Ланьлин Цзинь пережил настоящую бурю… Хотя правильнее сказать, что эта буря только началась. Право А-Сюаня на место главы никто не будет оспаривать, но, боюсь, ему придётся очень нелегко.

— Он справится, — тепло, куда теплее, чем он рассчитывал, отозвался Лису. — Он справляется даже сейчас, хотя практически каждый на его месте мог бы впасть в ступор. Цзинь-сюн… Молодой глава Цзинь куда сильнее, чем многие ожидают, и на клубок змей, который обязательно выползет на освободившееся тёплое местечко, он точно найдёт управу.

Глава Цзян замолчал. Они вместе наблюдали за тем, как Цзинь Цзысюань раздавал приказы — оказать первую помощь Цзинь Гуаншаню, усилить охрану вокруг покоев, в которых ему предстоит провести несколько дней заключения, выкупить дом с участком земли и приготовить его для заселения — и видели, как постепенно улегалась паника в разрозненных рядах заклинателей Ланьлин Цзинь. И хотя его голос был твёрд, Вэнь Лису замечал, как усталость подтачивала силы нового главы. Всегда лучившийся великолепием и статью, сейчас Цзинь Цзысюань словно разом прибавил с полдесятка лет, и даже его взгляд похолодел и потяжелел — в противоположность той решимости, которая прежде в нём горела. Все испытания, выпавшие на его долю разом, прибили его к земле неподъёмными валунами, и Лису не мог не задуматься о том, а выдержит ли он, сможет ли вновь встать на ноги, оставшись самим собой, а не сломавшись окончательно под тяжестью новой ответственности.

Судя по тому, как нахмурился Цзян Фэнмянь, его мысли текли приблизительно в том же направлении. И всё же он медленно выдохнул и слегка дёрнул уголками губ, покачав головой будто бы со слабым смешком. Серебряный колокольчик, висевший на его поясе, издал едва слышный мелодичный звон.

— Я это знаю, — произнёс глава Цзян с тёплой, но пронизанной печалью улыбкой. — Просто не могу не думать о том, что однажды и А-Чэну придётся оказаться на его месте. Надеюсь, он примет свой титул не в таких катастрофических обстоятельствах.

Лису мог бы сказать, что уход главы ордена не может не вызвать локальную катастрофу, но счёл за лучшее промолчать. Он не знал, как к своему лидерству приходило старшее поколение, однако нынешнее действительно принимало титулы в хаосе. Лань Сичэнь стал главой после того, как сожгли Облачные Глубины, сам Вэнь Лису — после разрушения Знойного дворца. Прошлый глава Не погиб на ночной охоте, но для всего клана его смерть всё равно стала катастрофой, ведь единственный наследник был ещё слишком юн и неопытен, чтобы легко взять под контроль весь орден. Ланьлин Цзинь оказался в эпицентре небывалого скандала, да ещё и на грани возможной войны с Цишань Вэнь, так что и Цзинь Цзысюань приходил к власти в не самых лучших условиях.

Наблюдая развивавшуюся тенденцию, Цзян Фэнмянь, конечно, не мог не обеспокоиться тем, что придётся перенести его сыну. Лису, наверное, мог бы сказать, что Цзян Чэн проявит себя едва ли не лучше, чем всё его поколение, вместе взятое, но как ему объяснить свою уверенность? Это по оригинальному сюжету он помнил, как Цзян Ваньинь смог буквально возродить свой орден из крови и пепла и умудрился даже сохранить место Юньмэн Цзян в четвёрке самых влиятельных кланов, но в нынешнем времени он ещё не успел себя проявить, по-прежнему оставаясь в тени Вэй Усяня. Пускай Цзян Фэнмянь и начал уделять намного больше времени и внимания своему наследнику, он всё ещё не мог быть уверен в нём до конца — или же причина его беспокойства заключалась в другом?

Подумав об этом ещё немного, Лису едва не хлопнул себя ладонью по лбу. Конечно же, у него имелись иные причины. И самая главная из них являлась той, по которой Вэнь Лису до сих пор оставался в этом проклятом зале, а не выметался из Башни Золотого Карпа вместе с порывом попутного ветра. Разумеется, Цзян Фэнмянь переживал за свою дочь! И если уж продолжить эту мысль, становилось предельно ясно, почему Цзян Чэна не было на суде: он наверняка находился рядом с Яньли, хотя ему и следовало принимать участие в процессе. Удивительно, что и госпожа Цзинь, которой тоже полагалось быть здесь, похоже, предпочла остаться рядом со своей снохой, а не наблюдать за очередными ухищрениями супруга с первых рядов.

Цзянь Яньли действительно была любима своей семьёй, и это не могло не радовать. И не могло не внушать ещё больше тревоги за её здоровье и жизнь. Цзян Фэнмянь, заметив, как помрачнело лицо Вэнь Лису, негромко вздохнул и положил руку на его плечо, сжав пальцы в мягком поддерживающем жесте.

— Я догадываюсь, что А-Сюань уже обратился к вам за помощью, — произнёс он, практически не повышая голоса. Приходилось внимательно вслушиваться, чтобы разобрать его слова сквозь царящий в павильоне гул. — И хотя мне не следует говорить об этом, учитывая все обстоятельства, однако… Прошу, воздержитесь от всего, что касается тёмной энергии.

Сердце Лису ухнуло вниз. Не то чтобы он собирался прибегать к тому, что находилось на опасной грани с Тёмным путём, однако ему всё ещё не было известно, с чем предстоит иметь дело. Возможно, ему потребуется помощь системы, — или же наработок Вэнь Цин, которые до сих пор не применялись нигде за пределами испытательного полигона на Луаньцзан. Почему же глава Цзян, всегда лояльно относившийся к тому, чем занимался Вэй Усянь, внезапно решил поставить такое условие?

— Мне воздержаться даже в том случае, если это будет единственным способом помочь ей? — спросил он, невольно сжав кулаки.

Хватка Цзян Фэнмяня на его плече стала крепче, а выражение лица заклинателя — жёстче.

— Смерть куда милосерднее судьбы матери, давшей жизнь монстру, впитавшему в себя тёмную энергию в момент своего рождения. Я не позволю своей дочери познать, каково это, — глухо уронил он и опустил взгляд на грудь Лису, задержавшись на том месте, где находилась печать. Его глаза потемнели. — Возможно, все мы ошиблись.

— Что вы…

Вэнь Лису не успел задать вопрос: глава Цзян быстро поднял голову и отвернулся, кивая подошедшему к ним Цзинь Цзысюаню. И пускай странная реплика Цзян Фэнмяня буквально умоляла о том, чтобы расспросить его подробнее, сейчас вряд ли было подходящее время для долгой неприятной беседы. Единственное, что уловил для себя Лису: использовать тёмную энергию не стоило даже в самой крайней ситуации. А почему — он разберётся позже.

— Примите мои соболезнования, молодой глава Цзинь, — произнёс Цзян Фэнмянь, сложив перед собой руки в уважительном жесте.

Уголок губ Цзинь Цзысюаня дёрнулся, но всё же он поклонился в ответ, причём немного глубже, чем следовало. Как будто всё ещё не осознавал, что теперь все они были равны в своём положении.

— Мой отец ещё не мёртв, глава Цзян, — с заметной прохладцей отозвался Цзысюань.

— Разве я говорил о судьбе вашего отца? — вежливая улыбка Цзян Фэнмяня приобрела игривый оттенок. — Мои соболезнования окончательной потере свободного времени и спокойных ночей, молодой глава Цзинь. Прибавление обязанностей и ответственности — достойный повод для небольшого траура, поверьте моему опыту.

Цзинь Цзысюань растерянно моргнул — а когда до него дошёл смысл слов свёкра, с его губ сорвался фыркающий смешок. Ледяная серьёзность медленно стекла с его лица, уступив место более живому и тёплому выражению.

— Наконец-то мы сможем всласть жаловаться друг другу на жизнь, и ты поймёшь мою боль в полной мере, — драматично вздохнул Лису, решив поддержать шутку. — Трудности сближают, верно я говорю, Лю-эр?

Он не боялся обращаться к Вэнь Чжулю неформально: большая часть людей уже покинула Зал Тысячи Цветов, а оставшиеся даже не смотрели в их сторону. Что касается главы Юньмэн Цзян, то его уж точно не могла смутить или разозлить подобная мелочь.

Чжулю, привычно невозмутимый, медленно кивнул, совсем не изменившись в лице. Цзинь Цзысюань со слабой улыбкой покачал головой.

— Лучше бы нас сближали менее печальные поводы, — вздохнул он, чуть ли не впервые за это затянувшееся утро позволив себе едва заметно сгорбиться.

Лису утешающее похлопал его по плечу. Ему тоже хотелось бы обойтись без лишних драм в своей жизни, но получалось так, как получалось.

— Полагаю, нам всем не помешает отдохнуть, — мягко предложил Цзян Фэнмянь, глядя на них со своей привычной спокойной улыбкой. — А-Сюань, ты не против, если мои люди воспользуются твоим гостеприимством ещё на некоторое время? Боюсь, некоторые ученики пока недостаточно оправились для долгой дороги.

Вэнь Лису покосился на него с любопытством. Он всё ещё не знал, как прошли ученические соревнования, а потому новость о ранении некоторых детей — причём, судя по всему, достаточно серьёзном, — не могла его не зацепить. С другой стороны, это звучало как предлог, а не истинная причина для того, чтобы остаться здесь. Глава Цзян хотел побыть рядом с дочерью, пока позволяло время?

— Разумеется, вы можете остаться настолько, насколько посчитаете нужным, — торопливо согласился Цзинь Цзысюань и обеспокоенно нахмурился. — К тому же, разве не следует выбрать следующего Верховного Заклинателя, пока все здесь? Наверное, стоит отдать распоряжения…

— Я не смогу остаться, — тут же вздохнул Лису и виновато улыбнулся в ответ на растерянный и немного испуганный взгляд. — Утром я должен покинуть Башню Золотого Карпа — такое условие поставил Владыка Вэнь, и мне не хочется проверять, что будет, если его нарушить.

— В таких скоропалительных выборах нет смысла, — добавил Цзян Фэнмянь, чуть поморщившись. — Сомневаюсь, что в нынешнем состоянии хоть кто-то способен сделать взвешенный выбор, не основываясь на эмоциях. Поэтому этот вопрос следует отложить на некоторое время. Как раз волнения несколько улягутся, станет ясна расстановка сил, и у нас будет возможность определиться с достойной кандидатурой.

Лису невольно хмыкнул. Действительно, если заклинатели начнут избирать нового лидера сейчас, воцарится ещё больший хаос, так что им следовало взять небольшую паузу. Доверие к сильнейшим кланам было неплохо подорвано всем случившимся, к тому же, многие могли усомниться в том, что миру совершенствующихся вообще нужен единый глава, так что выборы могли завершиться весьма плачевно. Не так плачевно, как мог бы закончиться суд, конечно, но раскола между заклинательскими школами вряд ли получилось бы избежать.

Цзинь Цзысюань кивнул, признавая правоту главы Цзян. Он устало потёр переносицу пальцем, а затем коротким жестом подозвал к себе одного из слуг.

— Вы присоединитесь ко мне? — хоть спрашивал он у них троих, чуть ли не умоляющий взгляд достался только Лису.

Цзысюань не позволял себе спросить об этом прямо, но его наверняка мучил вопрос с помощью Яньли. Вэнь Лису с радостью бы отправился в её покои прямо сейчас, не тратя времени на ерунду, однако понимал: перерыв на обед был необходим им всем, и молодому главе Цзинь в первую очередь. А он точно не согласится оставаться в стороне, так что Лису должен был сначала успокоить и накормить его, а уже потом приниматься за более важное дело.

— Разумеется, — кивнул он, постаравшись ободряюще улыбнуться.

— Если вы не против, я хотел бы отобедать с А-Чэном, — а вот глава Цзян почему-то отказался. — Надеюсь, это не доставит тебе неудобств, А-Сюань?

— Что вы, конечно же, нет, — торопливо заверил его Цзинь Цзысюань. И хотя он пытался быть вежливым, его облегчение прослеживалось даже слишком легко. — Я распоряжусь, чтобы вам накрыли стол в покоях.

— Благодарю, — тепло отозвался Цзян Фэнмянь. — А теперь позвольте мне откланяться. Глава Вэнь, надеюсь, в следующий раз мы встретимся в более приятных обстоятельствах.

— Я тоже на это надеюсь, — улыбка Лису стала чуть более нервной, стоило ему вспомнить недавнее предупреждение.

Глава Цзян кивнул на прощание Вэнь Чжулю и неторопливо направился на выход. За ним тут же потянулись заклинатели его клана, и Зал Тысячи Цветов опустел окончательно.

С губ Цзинь Цзысюаня сорвался долгий выдох.

— Подайте обед на троих в восточном зале, — приказал он ожидавшему распоряжений слуге. — Главе Юньмэн Цзян и его сопровождающим накройте в северном обеденном павильоне.

— Слушаюсь, молодой глава Цзинь, — без запинки обратившись к нему по новому титулу, юноша глубоко поклонился и поспешил на кухню.

Цзысюань едва заметно вздрогнул и поморщился, сжав пальцами переносицу. Теперь, когда на него не смотрели многочисленные подчинённые, он мог позволить себе проявить чуть больше уязвимости — и вот уже его осанка потеряла свою безупречность, а изнеможение во всём облике проступило сильнее.

Лису вновь сжал его плечо и постарался вложить в этот жест всю поддержку, на которую был способен в этот момент. Цзинь Цзысюань поднял на него чуть покрасневшие глаза и слабо улыбнулся, но тут же с досадой убрал притворную улыбку.

— У тебя будет возможность… — начал он и сразу оборвал себя, не зная, как толком задать вопрос.

— Сначала мы пообедаем, а потом пойдём к Яньли-цзе, — Вэнь Лису ободряюще хлопнул его по плечу, пытаясь выглядеть увереннее, чем чувствовал себя на самом деле. — Не переживай, со мной всё нормально, и я точно не наврежу ей, — добавил он, заметив, как помрачнел Цзысюань.

Молодой глава Цзинь сокрушённо покачал головой.

— Я беспокоюсь о твоём состоянии не из-за твоего обещания, — сказал он, нахмурившись так, словно эта мысль показалась ему до крайности оскорбительной. — Ты всё ещё мой друг, Вэнь-сюн, и я волнуюсь за тебя, а не твою возможность оказывать помощь другим.

Наигранно бодрая улыбка Лису дрогнула, и он издал слабый смешок. Нет, его вовсе не задела и не растрогала эта забота, — ну а то, что уголки глаз защипало так, будто он собирался в любой момент позорно разреветься, можно было списать на внезапно разыгравшуюся аллергию на излишнюю роскошь, которой изобиловал Зал Тысячи Цветов. В любом случае, он не собирался прибавлять Цзинь Цзысюаню поводов для беспокойства: ему и без того приходилось очень несладко.

К восточному залу они шли извилистым, безлюдным путём — Лису не узнавал ни одно из мест, мимо которых они проходили. В этой части Башни Золотого Карпа ему ни разу не приходилось бывать, и он сомневался, что когда-нибудь он попадёт сюда снова, а потому даже не пытался запоминать дорогу. В крайнем случае, рядом с ним Чжулю, который наверняка уделял окружающей обстановке куда больше внимания, а сам Вэнь Лису был гораздо больше сосредоточен на другом. Например, на том, как отвлечь своего друга хотя бы на несколько минут, чтобы он не утонул в мрачных мыслях окончательно.

Подходящая тема нашлась быстрее, чем он мог надеяться.

— Глава Цзян упоминал о раненых учениках, — произнёс Лису, едва удержавшись от того, чтобы потянуть едва ли не бегущего Цзысюаня за рукав и заставить немного сбавить шаг. — На соревновательной охоте что-то произошло?

Трюк сработал: Цзинь Цзысюань растерялся от внезапного вопроса достаточно для того, чтобы перестать торопиться. Он пару раз моргнул, будто бы с трудом возвращаясь в реальность и пытаясь сообразить, о чём именно его спрашивали, а затем всё-таки перевёл взгляд на своего собеседника.

— Ничего такого, — наконец отозвался он и слабо фыркнул, дёрнув уголком губ. — По крайней мере, ничего из того, с чем бы эти ученики не справились. Думаю, твой воспитанник сам захочет поделиться своими успехами, и я не хочу портить ему удовольствие.

При словах об успехах А-Яна у Лису тут же заболела голова. Он сомневался, что разлозлённый, жаждущий крови Сюэ Ян был способен вести себя тихо и спокойно, а уж в условиях ночной охоты он явно пользовался любой возможностью, чтобы сбросить пар. Сложно было представить масштабы катастрофы, которую мог устроить этот ребёнок, но если Цзинь Цзысюань не требовал никакой компенсации или наказания для разбушевавшегося мальчишки, обошлось без смертоубийств.

Хвала небесам.

— Надеюсь, он не взорвётся от нетерпения, — невольно улыбнулся Вэнь Лису, представив, как А-Ян набросится на него в первую же секунду их встречи. И непонятно, с восторгами или обвинениями. — Он не слишком сильно сопротивлялся, когда его отправляли в Безночный Город?

Цзинь Цзысюань покосился на него со сложным выражением лица, а со стороны Лю-эра послышался короткий сдавленный звук, слишком похожий на смешок. Головная боль впилась в виски с новой силой.

— Так, — Лису остановился и требовательно посмотрел сначала на Цзысюаня, а затем на Чжулю. — Что он натворил? Кого-то покалечил? Разнёс какое-то здание? Сел у главных ворот и отказался двигаться с места? Стал угрожать кому-то мечом? Я должен представлять масштабы проблемы.

Вот теперь Вэнь Чжулю рассмеялся полноценно — и при иных обстоятельствах Лису был бы счастлив услышать его низкий негромкий смех, но не тогда, когда в его голове проносились сценарии один ужаснее другого, и в половине случаев фигурировала чья-то пролитая кровь. Утешало лишь то, что если бы Сюэ Ян действительно натворил что-то серьёзное, ему бы сказали сразу, а не стали вот так загадочно переглядываться прямо перед его глазами.

Цзинь Цзысюань коротко прокашлялся, бросив мимолётный взгляд куда-то в сторону.

— Молодой господин Сюэ действительно весьма… эмоционально отреагировал, когда всем ученикам запретили участвовать в судебном заседании, — произнёс он, чуть запнувшись. — Однако в Безночный Город никого не стали отправлять, Вэнь-сюн. Все твои ученики находятся в Ланьлине.

Лису едва удержался от того, чтобы обречённо застонать. Нет, конечно, ему не стоило даже надеяться на то, что Сюэ Ян так просто возьмёт и отправится домой, не дождавшись окончания фарса, в который превратился Совет Кланов, но если он находился в Башне Золотого Карпа или даже в Ланьлине, это могло значить только одно. Встреча с Вэнь Жоханем. Эти двое просто не могли не пересечься, и одним небесам было ведомо, какое впечатление оставил А-Ян у Владыки Вэнь. В одном, впрочем, сомневаться не стоило: каким бы это впечатление ни являлось, оно точно было незабываемым.

— Если он тут, тогда почему вокруг так тихо? — пробормотал он, с силой сжав переносицу.

Выражение лица Цзинь Цзысюаня стало ещё более сложным: он либо не знал ответа на этот вопрос, либо всё-таки знал, но по какой-то причине не желал говорить. Зато Лю-эр подобными дилеммами не страдал.

— Он исправляет последствия собственной несдержанности, — ответил он с абсолютно нечитаемым лицом. И добавил, заметив, как тревоги во взгляде Лису только прибавилось. — Практикуется в целительстве с приказом не покидать лазарет до тех пор, пока все пострадавшие ученики не будут вылечены.

Ладно, это был довольно неожиданный, но крайне продуманный ход. Сюэ Яну уже приходилось заниматься подобным в Цишане, так что и здесь он должен был справиться, особенно если за ним присматривали взрослые. Не то чтобы Лису утешила новость о том, что А-Ян всё-таки покалечил нескольких детей, но если его заставили исправлять собственные ошибки и вынудили тем самым пропустить суд, то свою долю заслуженного возмездия он получил.

— Ладно, надеюсь, он сделает правильные выводы, — вздохнул Лису, устало потерев шрам. — Мне жаль, что этот ребёнок снова доставил кучу неприятностей, Цзинь-сюн.

— Не стоит извиняться, Вэнь-сюн, — кривовато усмехнулся Цзинь Цзысюань. — Многим детям небольшая встряска, устроенная твоим воспитанником, только пошла на пользу.

Разговор на отвлечённую тему немного помог: до восточного зала они дошли уже не в той гнетущей тишине, в какой начинали свой путь. Цзысюань даже немного приободрился и съел свой обед без лишних уговоров, пускай и было заметно, что аппетит у него полностью отсутствовал. Вэнь Лису свою еду буквально смёл со всех тарелок, удивившись самому себе, но, в целом, зверского аппетита после недавнего происшествия ожидать стоило: энергия не бралась из ниоткуда, и организм стремился как можно скорее компенсировать свои потери. Чжулю же притронулся к блюдам исключительно из вежливости, и по итогу его тарелки остались практически полными. Лису понадеялся, что это было связано с тем, что Лю-эр просто плотно позавтракал, рассчитывая покинуть Башню Золотого Карпа сразу после слушания, и решил не приставать с расспросами.

У них ещё будет возможность прийти в себя, поговорить и свыкнуться с новыми условиями — а пока следовало сосредоточиться на более важном, не требующем отлагательств деле. Именно с этой мыслью Лису отложил палочки в сторону, немного сожалея о том, что перерыв длился куда меньше, чем хотелось бы. По ощущениям, прошло не более пары секунд, а на самом деле — ровно столько времени, чтобы успел остыть и практически полностью закончиться чай.

Цзинь Цзысюань медленно, словно бы нехотя последовал его примеру, и вся видимая расслабленность, с которой он сидел за столом, растворилась без остатка.

— Пойдём, — негромко сказал Лису, и его голос хрипловатым эхом отразился от светлых стен.

Цзысюань отрывисто кивнул и встал на ноги.

— Здесь недалеко, — произнёс он, кивая в сторону внутренней двери, которую при беглом взгляде сложно было заметить. — Это наши… Наши с А-Ли комнаты.

Вэнь Лису понятливо кивнул: он догадался, что восточная часть резиденции принадлежала наследнику клана. Поэтому ему и не приходилось бывать здесь раньше, ведь все его визиты носили сугубо официальный характер, и дальше центральной части Башни Золотого Карпа и гостевых павильонов чужака не пускали. И пускай по уровню помпезности комнаты наследника Ланьлин Цзинь не слишком отличались от главных помещений — здесь даже позолота на стенах имелась, сплетающаяся в причудливый растительный узор, — неуловимая разница всё-таки ощущалась.

Взгляд выхватывал мелкие разрозненные детали, говорившие о том, что эти покои не являлись музейными залами. На одном из вычурных столиков слишком явно не хватало того, что там когда-то стояло, часть позолоты у самого пола явно была подтёрта чьими-то шаловливыми детскими ручками, а на бумажной ширме, стоявшей у окна, виднелось округлое жирное пятно, словно к ней прижали промасленную лепёшку. И в соседней комнате, куда привёл их Цзинь Цзысюань, разрушительных следов детских игр выискивалось куда больше. На низком столике у дивана даже валялся деревянный меч вместе с несколькими смятыми бумажками, а на полу свернул свои конечности тряпичный монстр — вот только самого А-Лина не было ни видно, ни слышно.

Из просторной гостиной вело сразу несколько дверей, и ни за одной из них не слышалось даже толики шума. Маленький наследник забылся послеобеденным сном? Или же его временно перевели в другие покои, чтобы держать подальше от болеющей матери? Как бы то ни было, Цзинь Лин находился не здесь, и хвала небесам. Лису не был уверен в том, что смог бы сохранить спокойствие, столкнувшись с ребёнком, который пока не мог осознать, что происходило с его мамой, но понимал, что это явно что-то очень и очень плохое. Он навидался всякого в той части своей жизни, которую провёл на работе в детском стационаре, и не желал сталкиваться с этим сейчас.

— А-Лин поблизости? — всё же не мог не уточнить Лису.

Цзинь Цзысюань, с пустым выражением лица смотревший на тряпичного монстра, покачал головой.

— Его отвлекает присутствие Сюаньюя, — произнёс он и негромко хмыкнул. — Я не хочу даже знать, что ты сделал с моим младшим братом, — его губы слегка скривились, словно ему было неприятно произносить это слово, — однако его характер стал намного приятнее, чем раньше. Он даже стал подыгрывать А-Лину, хотя до этого терпеть его не мог.

Вэнь Лису пожал плечами. Неприязнь Цзысюаня к А-Юю, которая явно передалась ему от госпожи Цзинь, не была для него новостью.

— И всё же ты доверил ему А-Лина, несмотря на ваши прошлые отношения, — спокойно заметил он, подходя к одной из многочисленных дверей вслед за другом.

— Я просто решил не отказывать своему сыну в новом развлечении, — отрезал Цзинь Цзысюань, но затем его взгляд несколько смягчился. — К тому же… Наверное, я был слишком несправедлив к Сюаньюю. Теперь, когда он вернулся домой, у меня появился шанс узнать его лучше, но я совсем не представляю, с чего начать, да и хочется ли мне этого на самом деле. Звучит как трусливое оправдание, не так ли?

Лису не стал говорить о том, что собирался забрать А-Юя обратно в Знойный дворец: момент для этого был ужасно неподходящим. И всё же он не мог не задуматься о том, что в своих планах совсем не учитывал мнения самого юноши. Теперь, когда Цзинь Гуаншань отошёл от дел, у Мо Сюаньюя появился шанс действительно поладить со своей семьёй, и он уже делал первые шаги, заинтересовав А-Лина. Может быть, ему стоило остаться в Ланьлине? Цзинь Цзысюань явно не станет выгонять его из Башни Золотого Карпа или делать жертвой здешних интриг, так что А-Юй здесь был в безопасности.

Быть может, Лису пока следовало отступить и дать Мо Сюаньюю самому решить, где ему хотелось находиться? Да, наверное, так будет правильнее всего.

— Ты совсем не трус, — сказал он, встав прямо напротив совершенно обычной двери. Рука Цзинь Цзысюаня, лежавшая на её поверхности, мелко дрожала. — Напротив, ты один из сильнейших людей, которых я когда-либо встречал.

Плечи молодого главы Цзинь резко напряглись — а затем опустились вниз вместе с длинным, шумным выдохом. Он опустил голову, давая себе ещё пару мгновений на то, чтобы собраться с силами, — и Лису видел в нём отражение себя, точно так же застывшего перед входом в собственную спальню, где находился Вэнь Жохань. И точно так же, как в своё время сделал он сам, Цзинь Цзысюань глубоко вдохнул и толкнул дверь, решительно заходя в душный полумрак комнаты, в которой скрывался его воплощённый кошмар.

Внутри оказалось действительно темно: Лису с усилием различал отдельные детали интерьера, хотя и не заострял на этом больше внимания, чем следовало. Небольшой уголок с диванчиками и низким столиком, где соседствовала стопка книг и блюдо с нетронутыми фруктами, бумажные ширмы с пейзажами, напоминающими виды Пристани Лотоса, огромная кровать с массивным балдахином, за которым не было видно ничего, кроме слоёв воздушной золотистой ткани. Окна были плотно закрыты, а в самой спальне дышалось с огромным трудом из-за тяжёлого духа благовоний, пропитавших, казалось, каждую поверхность в этом помещении.

В спальне Цзян Яньли была не одна. Однако в жёстком кресле рядом с постелью находился вовсе не Цзян Чэн; Лису едва не споткнулся от неожиданности, напоровшись на пронзительный взгляд госпожи Цзинь.

— Глава Цишань Вэнь? — увидев его, она совсем не удивилась, а будто бы даже разозлилась. По крайней мере, гневный прищур он разглядел точно. — А-Сюань, объяснись. Зачем ты привёл сюда постороннего мужчину?

Никакого уважительного приветствия или хотя бы подобия вежливости: госпожа Цзинь обращалась к нему как к незваному гостю, которого следовало выставить вон сию же секунду. Вэнь Лису, в общем-то, понимал причину её недовольства, но у него не было никакого желания воевать с этой женщиной за право хотя бы приблизиться к постели больной.

— Матушка, — Цзинь Цзысюань нервно замер под хищным взглядом матери, однако больше ничем не показал своего волнения. — Я пригласил его сюда как целителя.

— Целителя? — голос госпожи Цзинь повысился до визгливых ноток. — А-Сюань, это уже выходит за любые границы! Ты слышал мнение множества уважаемых и опытных лекарей, но при этом всё ещё полагаешь, что мальчишка, для которого врачевание — это всего лишь забавное увлечение и поле для безумных практик, способен разобраться в положении А-Ли лучше? Да это просто смешно!

Лису досадливо поморщился. Он определённо не хотел воевать с этой женщиной.

— Госпожа Цзинь, — произнёс он как можно твёрже и убедительнее. — Возможно, у меня не так много опыта, как у приглашённых вами лекарей, но…

— Вот именно, что у вас нет опыта! Вы ничем не можете помочь! — она даже не стала его дослушивать, раздражённо ударив руками по подлокотникам кресла. — Лучше уходите, пока ваше появление в чужих супружеских покоях не стало достоянием общественности. Всякому бесстыдству должен быть предел!

У Лису лопнуло терпение.

— Сейчас я врач, а не мужчина, госпожа Цзинь, — буквально процедил он, решительно шагнув вперёд. — И я могу хотя бы попытаться помочь Цзян Яньли, а вы лишаете её даже этого шанса!

Хозяйка Башни Золотого Карпа вихрем вскочила со своего кресла и встала перед ним, словно желала преградить Вэнь Лису дорогу собственным телом, если он приблизится ещё хотя бы на сантиметр. Её губы, непривычно бледные без макияжа, дрожали от ярости.

— Не смей подходить к А-Ли, — угрожающе прошипела она. — Пока я здесь, ты даже не притронешься к ней своими грязными руками!

— Матушка!..

Но что бы ни собирался сказать Цзинь Цзысюань, он резко замолчал, как только послышался слабый звук откуда-то из глубин постели. Даже госпожа Цзинь перестала плеваться ядом и обеспокоенно обернулась — и Лису не стал терять времени зря, тут же обходя её и стремительно приближаясь к кровати. Он ощутил какое-то движение за спиной, однако остановить его не успели, только госпожа Цзинь вскрикнула разъяренно:

— Вэнь Чжулю! Что ты себе позволяешь!

Лису было всё равно, что за возня происходила позади: пока никто не обнажал оружие, на это можно было не обращать внимания. Куда сильнее его занимало то, что находилось перед ним, — и, к сожалению, увиденное подтверждало его самые худшие предположения.

Цзян Яньли слабо застонала, среагировав, видимо, на звуки разгорающегося скандала, но когда её расфокусированный взгляд проскользнул по фигуре склонившегося над ней Лису, в её глазах не появилось ни тени осознанности. Вся она была укутана в плотное одеяло, но даже по рукам, доступным осмотру, и практически неузнаваемому лицу были заметны жуткие отёки. Цвет кожи в царящем полумраке невозможно было оценить, и Лису с долей раздражения зажёг пару крохотных огоньков, чтобы хоть как-то осветить пространство; желтоватая бледность тут же бросилась в глаза.

Ему вспомнилось всё, что рассказал Цзинь Цзысюань о том, как развивалось это состояние, и самый вероятный диагноз тут же вспыхнул перед глазами вместе со строчками из учебника и кривоватым рукописным протоколом из одной истории болезни. Возможно, он не так хорошо помнил акушерство и гинекологию, но не узнать преэклампсию у него бы не вышло при любых условиях. На практике в роддоме ему довелось увидеть беременную в таком состоянии — правда, её уже сотрясали судороги, и дежурный реаниматолог сразу сказал, что она уже входит в эклампсию, и шансы вытащить её минимальны. Тогда вся группа студентов ушла домой пораньше, но Алиса осталась до самого конца, пускай в операционную её не пустили. Семнадцатилетняя девочка из глухого района не дожила даже до вечера.

Бригада специалистов в современной больнице не смогла справиться со спасением той девушки — что можно было сделать здесь, где под рукой не находилось ни одного лекарства?

— Вэнь Лису! — смертельная хватка сомкнулась на его плече и потащила назад. Лису даже не стал сопротивляться, встречаясь лицом к лицу с разгневанной госпожой Цзинь. — Ты!..

Видимо, что-то в выражении его лица заставило её проглотить заготовленные проклятья. Цзинь Цзысюань, вновь подхвативший свою мать под руки и буквально вырвавший одежду главы Вэнь из её пальцев, поднял на него глаза — и тут же понял сразу всё. Крохотная искорка надежды, ещё теплившаяся в его глазах считанные мгновения назад, погасла окончательно.

— А-Лису, — Лю-эр шагнул ближе к нему, но тут же замер, остановленный решительным жестом.

Лису крепко зажмурился и с силой сжал переносицу. Цзян Яньли за его спиной пошевелилась вновь, и из её пересохшего горла вырвался слабый, прерывистый зов:

— А-Сюань?.. А-Лин?..

Цзинь Цзысюань тут же бросился к ней и крепко сжал её ладонь дрожащими пальцами, прижав её безвольную руку к своему лбу.

— Я здесь, А-Ли, — прошептал он, с силой зажмурившись. — Я здесь.

На мгновение показалось, будто Цзян Яньли поняла, где находилась, но в следующий момент даже тень осознанности покинула её рассеянный взгляд. Она прерывисто задышала и вновь провалилась в небытие, только тонкие, хрупкие пальцы дрогнули в крепкой хватке её супруга и тут же лишились даже толики силы. Цзинь Цзысюань стиснул зубы и сжал её руку сильнее, давя в себе рвущийся наружу крик.

Госпожа Цзинь отрывистым движением оправила длинные рукава своего платья, по-домашнему простого, даже не вышитого драгоценными камнями. Золота в её облике практически не осталось, одна только режущая глаз белизна.

Она будто бы уже начала носить траур по пока ещё живой снохе.

— Вдоволь налюбовались, глава Вэнь? — яд, буквально стекающий с её губ вместе со словами, можно было ощутить практически на физическом уровне. — А теперь убирайтесь вон.

Вэнь Лису глубоко вздохнул и едва не закашлялся от забивших лёгкие благовоний. В его голове царила абсолютная пустота: ни один известный ему метод лечения не мог сработать в этом случае. Здешние целители оказались более чем правы, признавая своё бессилие. Но. Но это не значит, что он сдастся, даже не попытавшись сделать хоть что-то.

— Я не любовался, госпожа Цзинь, и уходить не собираюсь, — отрезал он не терпящим возражения тоном. — Если вас это не устраивает, то лучше уйти вам. Я не собираюсь тратить время и силы на бессмысленные препирательства.

Та аж задохнулась от возмущения.

— Да как ты…

— Матушка, — уже готовые сорваться с её языка проклятья вновь прервал Цзинь Цзысюань. И хотя голос его звучал хрипло и глухо, не прислушаться к его словам не получалось. — Прошу вас, уйдите.

— И позовите всех толковых целителей, которых сможете найти, — добавил Вэнь Лису и решительно потянулся к поясу своих торжественных одеяний. — Понадобится много чистой горячей и холодной воды, тёплых плотных тканей… Впрочем, лучше позовите и слуг, я им всё объясню.

Госпожа Цзинь угрожающе прищурилась, но, коротко глянув на своего сына, всё же смогла проглотить его повелительный тон.

— И что же глава Вэнь собрался делать с моей дорогой А-Ли? — пускай её голос всё ещё звучал достаточно злобно и язвительно, страх и беспокойство скрыть до конца так и не получилось.

Она боялась за Яньли, искренне волновалась за неё — и Лису был благодарен ей за это. Молодой госпоже Цзян действительно повезло с новой семьёй, пускай даже изначально её не желали туда принимать, и он хотел сделать всё, чтобы эта семья не потеряла свою названную дочь. Поэтому он ответил как можно мягче, но вместе с тем так решительно, как только мог:

— Я буду спасать её жизнь.

Ответом ему послужила потрясённая тишина.