Мелкие капли снова начали падать на землю, будто ждали именно этого момента. Настроение стало еще хуже, будто ему не просто сказали пару ласковых, а издевались, не кормили и не поили недели две. Ему нужно лишь дойти до дома, а потом уже подумать обо всем случившемся, ведь сейчас он готов разрыдаться.

Дорога напоминала соревнование по бегу с препятствиями, где Ацуши обязательно занял бы первое место. Настолько быстро он бежал домой, что пару раз столкнулся с пешеходами, коротко извиняясь перед каждым, в ответ лишь получая «Можно поаккуратней?!», или скромный кивок в свою сторону. Наконец, добравшись до дома, он заперся в своей комнате. Вспомнив о словах Кеки, он взял в руки телефон, пару секунд полюбовался котиком на экране блокировки, и набрал номер. Трубку взяли почти сразу.

— Ацуши! Что этот придурок тебе наговорил? — послышался обеспокоенный голос девушки.

— Ничего хорошего, вроде извинился, а потом наорал на меня, типо ему тоже плохо, представляешь? — Ацуши и сам повысил голос.

— Жесть, а я говорила, надо было мне с тобой остаться, я бы ему… — Кёка шумно выдохнула в динамик микрофона, тем самым создав неприятные помехи. — Чем закончилось то?

— Сказал чтоб не подходил ко мне больше, — если бы Кёка сейчас была здесь, она бы определённо посмеялась с того, как Ацуши демонстративно закатил глаза.

— И правильно, Ацу, он реально жуткий. — Кёка снова сделала это, назвала его «Ацу», будто наслаждаясь тем, как он реагирует.

— Согласен, — коротко ответил Ацуши, немного смутившись из-за своего прозвища.

Парень отвлёкся и вслушался в звуки природы, кажется, Кёка тоже нашла что-то интересное, потому что добрых три минуты они просто молчали.

— Знаешь, может погуляем на выходных, в воскресенье? — разрядила обстановку Кёка.

— Я только за, наконец-то возможность отдохнуть, а то я скоро на трупик буду смахивать, — Ацуши тихо засмеялся.

— Хах, это точно, — определённо с улыбкой ответила девушка.

— Ладно тогда, до встречи? — Ацуши порядком устал, поэтому торопился закончить звонок.

— До завтра! — уже с радостью сказала Кёка и сбросила трубку.

Осадок от разговора с «мрачным типом» никуда не делся, а наоборот, с каждой секундой становился всё более явным и заметным. Ещё минута и вместо лёгкого осадка будет крупный и болезненный ком где-то в желудке, который непременно захочется убрать, засунув два пальца в глотку и надавив на корень языка. Неприятно, даже противно. Единственное, чего хочет Ацуши - это вымыть свое тело до скрипа, лишь бы не чувствовать себя грязным.

***

Тёмная комната, единственным источником света в которой является тусклая настольная лампа. Акутагава привычно сидит за столом, сжимая в пальцах свою любимую шариковую ручку чёрного цвета. Волосы сосульками падали на лицо и неприятно щекотили кожу. Купленные часы, в мокром пакете лежали на полу, ведь до них нет уже никакого дела. Есть только он и его дневник.

Тяжело было совладать даже с обычной ручкой, с каждой записью его почерк менялся. Становился более неакуратным, резким, быстрым, через несколько недель прочитать его записи будет невозможным, только если вы не какой-то криминалист-почерковед.

Быстро написав новую запись, он захлопывает тетрадь, будто бы не желая видеть, что написал. Акутагава и сам боялся себя и своих мыслей, но убежать от них буквально за гранью реальности. Они словно тараканы, нашли себе лакомое местечко и не планируют его покидать, а так хотелось, чтобы они вылезли из ушей, разбежались по сторонам, пошевелили своими мерзкими усиками и наконец отыскали себе новую жертву.

Точно! Можно же сделать домашнее задание, а не думать от том, как же хочется прибить дурацкую девчонку рядом с его Ацуши. Подойдя к мольберту и сбросив с него ткань, которую перед выходом в попыхах накинул, он снова обомлел. Красивый портрет, с не менее красивой полосой на горле, но Акутагаве, отнюдь, не нравилось, что на этой картине Ацуши. Чем дольше он всматривался в «перерезанное» горло портрета, тем больше ему казалось, что на нем изображена та самая девушка. Нравилось ли ему это? — Кто знает. Глаза начали бегать, в попытке сфокусировать зрение, поэтому Акутагава убрал картину подальше и взял новый лист бумаги.

Собрав всю свою серьёзность, он начал исправно выполнять задание. И у него даже получилось, через три часа работа была закончена. Неудивительно, что за это время он несколько раз отвлекался, но всё же, главное, что его репутация, как старательного студента не угаснет, по-крайней мере сейчас.

Вечерело. Акутагава не изменяя себе и своему образу жизни, вышел на балкон с пачкой сигарет и зажигалкой в кармане. Закат был близок Акутагаве, он восхищался им. Солнце такое близкое и яркое, багрянно-красного цвета, что невозможно отвести глаз. Для многих людей вечер самое романтичное время суток, но вот темноволосому парню с сигаретой в руках казалось совсем по-другому.

Закат одновременно завораживал, но и пугал, ведь ещё час и небо постепенно затянет тёмным цветом. Наступит ночь. Хотя, что-то приятное в закате было, каждый день, он невольно вспоминал одну легенду. История о том, как совсем юные парень и девушка любили друг друга настолько искренне и верно, что остальным оставалось только завидовать, строить козни, такие преследования заставили влюблённых покинуть мир людей, и в конце концов юноша стал синим морем, а его прекрасная дама сердца — красным солнцем. И лишь на закате они соприкасаются, юноша поёт ей песни волн, а она обнимает его лучами солнца. Довольно милая и наивная легенда, но Акутагаве становилось тошно, вспоминая о ней каждый раз, когда смотрит на закат. Да даже днём, видя яркое солнце в зените, он думал о девушке, которая ждёт вечера, чтобы встретиться со своим возлюбленным. С недавних пор это усугубилось появлением светловолосого первокурсника в его жизни, теперь Акутагава мог представить их на месте главных героев. Ацуши, естественно, был бы солнцем, он уже им являлся , а вот что сказать об Акутагаве… Ему кажется, что они живут в абсолютно разных параллелях, как огонь и вода, день и ночь, чёрный и белый, перечислять можно вечно.

Задумавшись, парень не заметил как сигарета в пальцах догорела до фильтра, он на автомате выкинул её и достал новую. И снова приятный дым в лёгких дарит успокоение.

***

Новый день — новая жизнь? — именно так. Утро, казалось, задалось с самого начала. Ацуши выспался, легко собрался и находился в приподнятом настроении. Думается, ничего не сможет испортить этот день. Мысли об Акутагаве он намеренно отложил в долгий ящик, решив, что всегда может подумать об этом, а может и вовсе забудет когда-нибудь. Через несколько дней он замечательно сходит на прогулку с Кёкой, Ацуши был уверен в этом, а сейчас лишь обычный учебный день.

До университета Ацуши выбрал идти самым медленным из своих темпов ходьбы, ведь вышел он заранее, торопиться некуда, а торчать в душном здании, зная, что твоя подруга придёт в самый последний момент — не хотелось. Возможно ему даже снова удастся пересечься с Кёкой по дороге.

Утро успокаивало. Тихое пение маленьких птиц, шелест листьев, которые ласкал тёплый, весенний ветер. Солнце, дарящее тепло и заботу. И снова кажется, что всё прекрасно.

Но вот около университета он встречает, отнюдь, не Кёку, там снова стоит он.

«Да сколько можно?!».