Дождь. Капли постукивают по крыше, создавая приятный шум. Акутагава был прав насчёт пасмурной погоды, но вот прогадал на пару десятков минут, вода хлынула сразу, как он дописал лишь три слова. Кажется это так мало, но эти слова слишком много несут в себе, не нужно даже пояснять и тратить время на лишние буквы. Как же он устал, но к сожалению, домашнее задание никто не отменял. На самом деле, учеба уже давно ушла на второй, а то и десятый план, но если абсолютно перестать делать что-либо, то его Акутагава больше не увидит. Поэтому он встал на стул, чтобы достать пару листов бумаги, которые хранил почти под потолком и взял мольберт из угла комнаты, поставив его посередине. Не то чтобы «середина» комнаты вообще существовала. Уже два года он жил в комнате, в которой когда то жила его сестра, в свою он больше не заходит, хотя она намного просторнее. Кажется, квартира из двухкомнатной уже давно стала «однушкой», до конца коридора он уже не доходит, просто абсолютно нет смысла. Ютиться в небольшом пространстве было намного приятнее, чем в пусть и более большой, но такой одинокой комнате. Там где жила Гин всегда было много постеров, картин, разных безделушек, из-за которых место озарялось жизнью, казалось, всё просто святилось уютом и теплотой, а вот Акутагава наоборот — предпочитал минимализм, голые стены и неестественный порядок на полках. Но вот после смерти сестры его стало тошнить от чистоты и свободного места, поэтому постепенно вся квартира превратилась в некую свалку. Не то чтобы было очень грязно, скорее ощущалась загруженность: в каждом углу обязательно должно что-то стоять. Пустота пугала и приносила самые неприятные эмоции, а так хоть как-то можно было справиться.

Тик-так

Тик-так

Тик-так

Тц.

И тишина. Часы решили уйти в заслуженный отпуск, нужно будет купить новые, возможно завтра. Ладно, нужно хотя бы сделать набросок, но для начала взять табуретку с кухни и все принадлежности из ящика в столе.

И вот наконец-то, сидя за мольбертом, и сжимая в пальцах свой любимый чернографитный карандаш он начинает. В моменты рисования Акутагава полностью уходит в себя, даже не думая о том, что он рисует, особенно если нет конкретной темы работы. Холст покрывается ритмичными и отработанными штрихами, образуя пока что хаотично нечто. Но с каждым взмахом руки, что-то начинало вырисовываться.

Крупные глаза, немного неаккуратно постриженные и уложенные волосы, тонкие пальцы, относительно пухлые губы.

Секунда.

Грифель с характерным звуком ломается, оставляя жирную черную полосу, перерезая горло портрету. Пальцы немеют и карандаш падает на пол, в ушах неприятно звенит.

«Что за хуйня?» — Акутагава давит на глазницы, будто пытаясь стереть этого человека со своих век.

Нет. Он точно сошёл с ума, он должен был набросать геометрическую композицию, но вот как вместо различных объёмных фигур вышел портрет оставалось загадкой. Ему нужно просвежиться, сейчас же, несмотря дождь.

***

— Ой, смотри, дождь пошёл, странно так, — вдруг отвлёкся на окно Ацуши.

— Ничего странного не вижу, апрель все-таки, — Кёка отвечала довольно равнодушно, так как в её интересах быстрее закончить дурацкий реферат.

— Так вроде солнце было, нет? — спросил Ацуши.

Не дождавшись ответа, он просто решил продолжить помогать в тишине, всё же это он виноват.

— Может добавить вот это? — Ацуши ткнул пальцем в книгу.

— Ты забыл? У нас «серебряный век» ау, — Кёка явно начинала злиться, время заканчивалось.

— Прости пожалуйста…

— Ладно, не извиняйся, я просто на стрессе жутком, — Девушка откинулась на спинку стула, — я думаю, можно уже заключение писать.

Десять минут до пары и работа над рефератом закончена. Настроение было…ужасно? Нет, не то. Или? Ладно, оно было отвратительно. Ацуши и Кёка вышли из библиотеки и направились на этаж выше, на занятие, соответственно.

Сил сидеть, а главное слушать и записывать на паре не было, поэтому Ацуши не нашёл ничего лучше, чем сложить руки в локтях и упасть головой в ладони.

— Серебряный век переломный момент в развитии живописи… — голос преподавателя звучал где-то в одном ухе и благополучно не задерживался в уме.

— Накаджима, я всё понимаю, но может всё-таки спуститесь с неба на землю и будете слушать? — раздался относительно спокойный голос, но с долей раздражения.

Сердце пропустило удар.

— Извините, — Ацуши вздохнул. Отдохнуть видимо не выйдет.

Мозги уже плавились, а мысли о том, что во второй части пары нужно будет выступать с рефератом нагнетали ещё больше. Хотелось надеяться, что он не успеет и просто сдаст свою работу, или хотя бы перенесут на следующее занятие. Немного собравшись с силами Ацуши взял ручку и начал записывать. Просто выдержать еще пятьдесят минут и дойти до дома.

***

Накинув легкий плащ на плечи, Акутагава вышел на улицу. Зонтик остался висеть на крючке у входа, возможно вода сможет смыть все мысли и освежить голову.

— Фух, — Акутагава шумно выдохнул, когда почувствовал дождевые капли на своей макушке.

Раз уж он вышел, то можно и за новыми часами сходить, как раз через пару перекрестков есть мебельный магазин.

Середина рабочего дня, люди куда-то спешат с грустными, видимо от плохой погоды, лицами. Кому-то повезло и в руках находился зонтик, молодая девушка держала сумку над головой и бежала под крышу, а кто-то, ровно как Акутагава просто шел, не задумываясь, что постепенно промокнет до нитки.

Пару десятков минут неспешным шагом и перед парнем открывается вывеска магазина. Данное здание построено в классическом английском стиле, Акутагава чувствовал некое родство с этим местом, белые колонны по сторонам от двери, преобладание черного и коричневого цвета. Он еще немного полюбовался архитектурой и зашел. Магазин представлял собой определенные отделы: мебель для ванны, спальни, гостинной и другие, а так же было помещение, в котором находились лишь настенные и напольные часы, разных размеров, цветов, материалов. Долго выбирать не было ни настроения ни времени, ведь теперь у него есть возможность еще раз поговорить с ним. Изначально плана подкараулить Ацуши около университета не было, но пока он шел под дождем пришло осознание, что шанс еще есть, не всё потерянно. Поэтому, он купил обычные черные настенные часы и теперь держал путь к университету.

***

— Я чуть не умер, — сказал Ацуши и начал собирать вещи в сумку.

— Это реальная жесть, день дня просто, — Кёка помогла достать упавшую ручку, — быстрее бы дома оказаться.

— Согласен полностью, боже.

Наконец-то свежий воздух, дождь затих, видимо решил сбавить обороты и оставить это дело на ночь, чтобы раздражать людей звуками падающих капель, ну или успокаивать, тут уж как посмотреть.

— О нет… — сказал парень заметив сразу несколько личностей. С одной стороны его новые знакомые, посылающие друг друга на всю улицу, а вот с другой…

— Ацуши ты чего? — обеспокоенно спросила Кека.

— Там он, ну, Рюноске, — голос немного дрожал от страха и неожиданности.

Девушка посмотрела в сторону, где он должен стоять. Мокрые волосы и одежда, напряженная поза, недобрый взгляд.

— Кажется он не в настроении, давай уйдем скорее.

Молча согласившись с Кёкой, он развернулся и пошел по направлению к дому. Ощущение страха нарастало и даже присутствие подруги рядом с собой не успокаивало, а даже наоборот, ведь, если что-то случится, то он не уверен, что сможет защитить хотя бы себя, не то что её.

— Ацуши постой, — раздался знакомый голос.

Парень развернулся и посмотрел в серые глаза человека напротив.

— Давай поговорим, — голос Акутагавы звучал не так как раньше, более спокойно.

— Он не будет с тобой разговаривать, — возразила Кёка и взяла Ацуши под локоть, — идем домой.

Ацуши к своему сожалению, не заметил злостный взгляд, который его визави кинул в сторону девушки.

— Все в порядке, Кёка, иди одна, — тихо сказал светловолосый.

— Точно? Я могу побыть с тобой или подождать.

— Точно, пожалуйста, — устало ответил Ацуши.

Девушка ушла, на последок попросила быть аккуратней и написать, когда он будет дома.

— Так о чем ты хотел поговорить, мне кажется мы уже все выяснили?

— Прости, — сухо сказал Акутагава.

— Прости? Я вообще не понимаю тебя, честно. — парень отвёл взгляд, потеряв уверенность в себе.

— Может у нас получится хорошее общение, прямо как ты сказал тогда?

— С чего бы это?

— Я не знаю как тебе объяснить, что я чувствую, мне тоже было тяжело после нашего разговора, не строй из себя жертву, — Акутагава перешел на повышенные тона.

— Я все понял, — сказал Ацуши и развернулся, — и так тяжело, ещё ты со своими закидонами.

— И не подходи ко мне больше, — грубо закончил первокурсник.