«Рюноске, Рюноске, Рюноске» — имя крутилось эхом где-то в воздухе, а потом осело в мыслях Ацуши, оставляя неприятный привкус. Лицо немного скорчилось, зубы прокусили нижнюю губу, на языке проявился металлический вкус. Он из тех, кто сразу начинает искать вину в себе, ведь кто если не он. Ацуши часто подмечал различие людей, ему нравилось, что в каждом есть что-то особенное — то, что отличает его от остального общества. Парень был уверен, каждого человека можно понять, а самое главное полюбить. Любовь была чем-то непонятным, но в то же время интересным. Любить можно свою семью, друзей, домашних животных, фильмы и книги, список можно заполнить чем угодно. Лишь одно слово, но какую же важную роль в нашей жизни оно играет, но вот понять того мрачного парня было очень-очень сложно. Его слова крутились уже где-то в подсознании, казалось они заполнили Ацуши до краев.

«Свечусь так, что аж противно?» — какой же бред. Мне вообще по боку что он там обо мне думает. Или…или нет? Ацуши задумался. А вдруг его слова чистая правда? Может остальные лишь лгут и боятся обидеть? Кека, его новые знакомые, отец… Нет. Этого не может быть, только не отец.

Вот так лишь одно неаккуратно сказанное чужое слово, может заставить тебя задуматься о всей своей жизни. Может это проблема только светловолосого первокурсника, но почему слова даже незнакомых людей настолько глубоко влияют на него?

Погрузившись в мысли, Ацуши не заметил как собственные ноги принесли его ко входу в библиотеку. Входить и встречаться со взглядами, которые непременно будут, ведь каждый обернется на шум — не хотелось. Спина столкнулась с чем-то гладким и твердым, что очевидно было стеной. Почувствовав опору, которая вряд-ли магическим образом испарится, он смог наконец-то расслабиться, хотя бы физически. Тело ужасно ныло, как будто его несколько дней пинали ногами, или проехались катком, раздавив всмятку. Казалось, кости вот-вот полезут наружу и с диким треском сломают красивую обложку, суставы выгнутся в другую сторону, возможно, где-то в районе лба вырастут рога, а короткостриженные ногти превратятся в кривые когти. Но это ведь невозможно?

Такая надёжная опора как стена вмиг стала скользким льдом и Ацуши медленно скатился по ней. Страшно.

У Ацуши часто случается что-то наподобие панических атак. Бешеное сердце, которое так и хочет вырваться из грудной клетки, или может хочет быть вырванным, бегающие глаза и самое главное страх. Страх уже давно стал родным чувством, иногда он даже позволял ощутить себя живым, ведь вот — тошнота и лёгкая дрожь — значит я ещё здесь. Но постоянный лёгкий страх никогда не сравнится с сильным ужасом, который берет верх над любыми чувствами. А вот именно сейчас Ацуши без преувеличений находится в глубоком ужасе. Из-за обычных, хоть и неприятных слов чужого человека? Или же он вспомнил что-то другое? Из-за своего состояния он не услышал звук открывающейся двери, немного противный скрежет петель, которые уже давно пора бы смазать.

— Ацуши! — раздался голос девушки. Но Ацуши не слышал, или не хотел слышать. — Что случилось? Боже, ты весь горишь, пойдём в медпункт? Ацуши?

Хлопок. Парень резко открывает глаза. Стены, пол, потолок, двери плывут. Ацуши щурит глаза пытаясь сфокусировать зрение.

— Ты меня слышишь? Я уже было подумала, что коньки отбросил, — Кёка, видимо пыталась разрядить обстановку, но ее выдавал голос, она не на шутку перепугалась.

— Прости… — тихо сказал Ацуши. Казалось боль ушла, но он знает, она определённо вернётся, всегда возвращается.

— Пойдём в медпункт, я ужасно волнуюсь за тебя, — она протянула руку, чтобы помочь парню встать.

— Ты сам идти можешь? — поинтересовалась девушка.

Ацуши лишь кивнул, даже не подумав. Благо, идти он правда мог. Медпункт находился недалеко, так что уж кое-как, но он доковыляет.

— Эй, так что случилось? Я вышла из библиотеки, а тут ты валяешься, — Кёка сказала тихо, будто боялась спугнуть, или показаться грубой.

— Я не знаю, просто голова заболела, забей, — солгал Ацуши и махнул рукой.

— Я не верю тебе, ты выглядел очень плохо, неужто так сильно и резко голова заболела? — девушка и вправду не поверила ему, уж слишком не очень у Ацуши выходило врать.

— Да, всё так и было, — парень отвернулся, пряча лицо.

— После медпункта сразу мне всё расскажешь, понял? — Кёка звучала серьёзно, ей действительно было важно знать.

— Да понял я, понял, — обречённо вздохнул Ацуши.

Стук о деревянную дверь и взору открывается белое помещение, настолько белое, что режет глаза. Здесь буквально пару кабинетов, но ни на одном нет даже таблички. Правильно — зачем что-то писать там, куда почти никто не ходит, только лишние деньги тратить. Около стены стоит диван, точнее что-то больше похожее на скамейку, видимо здесь студенты ждут своей очереди, или друзей с которыми пришли.

— Мне зайти с тобой? — поинтересовалась Кёка, её голос точно звучал спокойнее, чем ранее, — или ты сам? — добавила она и отвела взгляд на картину, которая действительно была приятна глазу, такая светлая, кажется на ней изображена калла, или по-другому белокрыльник. Довольно симпатичное растение.

— Думаю, я сам, — Ацуши тоже отвлёкся на картину, — и спасибо тебе.

— Если в следующий раз захочешь полежать на полу, то хотя бы предупреди где и как ты это собираешься делать, окей? — сказала Кёка и улыбнулась, вроде у неё неплохо получается шутить, ведь парень даже засмеялся.

Ладно. Нужно зайти. И Ацуши правда зашёл, перед этим коротко постучав. Разговаривать с медицинской сестрой не хотелось, поэтому он просто сел напротив и попросил таблетку от боли в голове. Женщина, конечно, начала интересоваться: «Как болит, где, почему?». Ацуши лишь вздыхал и пытался отвечать. Вот бы это скорее закончилось. И вот удача, «это» правда заканчивается. Светловолосый выходит из кабинета, встречаясь со взглядом Кёки, который так и кричит: «Ну что там, что?».

— Ничего, — бросает Ацуши и отводит глаза, пальцы нервно перебирают друг друга.

— В плане, «ничего»? — уточняет девушка.

— Ну вот так, попросил обезбол и всё, пойдём уже, — ногти больно впиваются в ладонь, — Ты доделала реферат?

— Представляешь нет, может попробуешь догадаться из-за кого? — девушка засмеялась и продолжила, — теперь ты просто обязан мне помочь, не отвертишься.

— А я и не собирался, ведь сам же предлагал ранее, — парень наклонил голову и улыбнулся.

— Узнаю своего Ацуши — сказала девушка и улыбнулась в ответ.

Библиотека университета очень нравилась парню. Здесь было всё для комфортного времяпровождения. При входе вы попадаете в довольно крупное помещение, с большим круглым, даже овальным, столом цвета красного дерева, а вокруг него стоят стулья, очевидно, данный стол для выполнения групповых заданий. Если посмотреть налево, здесь стоят книжные полки, но только с учебниками, другая литература дальше по коридору. По правую руку стоит небольшой журнальный столик, на котором находится много настольных игр, от шахмат, до «Монополии». Но самое интересное находится в глубине, а именно огромное количество рядов с книжными полками.

Ему всегда нравилось читать, таким образом можно уйти от реальности и забыться в прекрасном, созданным кем-то миром. Ведь в реальности часто бывает тяжело, а Ацуши уже порядком устал от трудностей своей жизни, в детстве часто проскакивали мысли, что лучше бы он вообще не рождался. Он не знает даже имени своих родителей, не потому что он не интересовался, а потому что никто не говорил ему, будто это совершенно неважно. Светловолосый правда устал, но кажется с появлением университета в своей жизни стало чуточку легче.

Парень и девушка сели за один из столов и Кека достала ноутбук, чтобы естественно продолжить работу над рефератом. Несколько минут прошли в почти полной тишине, за исключением шепота других студентов и звука клавиатуры.

— Так что произошло? — сказала Кёка и перевела взгляд на светловолосого.

И Ацуши начал свой рассказ, с самого начала. О том, что пошёл в столовую где было почти пусто, о своих новых приятелях - Дазае и Чуе. А самое главное упомянул о том самом парне — Рюноске.

— Рюноске? Хм, кажется я видела его работу в одной из аудиторий — Кёка задумалась — его картина мне запомнилась, столько чувств вызывала.

— Ого, но я не об этом, значит, подошёл я к нему... — Ацуши приостановился.

— Ох, видимо он тот ещё... Ты прямо помрачнел, — заметила девушка.

— Да… наверное… — парень погладил шею.

— В общем, подхожу, здороваюсь, а время будто остановилось, он настолько странный, — Ацуши сглотнул, тем самым образовав паузу, — а потом говорит, мол, я такой светлый и...ему противно, представляешь? — парень сделал акцент на последнем слове.

— Что? — Кёка рассмеялась, — Вот это да, может он переволновался, что к нему такое солнышко подошло? — девушка увидев, что парень не оценил шутку, добавила, — А если серьёзно, то не знаю, ты настолько близко к сердцу это принял?

— Да, именно поэтому мне стало плохо, я подумал, что он прав, а все остальные лгут, — Ацуши опустил глаза.

— Честно? Мне тяжело понять тебя, ведь мне наоборот говорили, что я слишком холодная, и что у меня нет эмоций, хотя, возможно, это правда так.

Кёка заметно поникла, она вспоминала детство, когда к ней даже подходить боялись, видите ли взгляд не такой, выражение лица жесты. Она будет лгуньей, если скажет, что её это не задевало. Иногда, из-под голубого одеяла с маленькими облаками раздавался тихий плач. Тихий, чтобы никто не услышал, ведь родители всегда говорили: «Будь сильной, мир слишком жесток, не проявляй эмоции». А маленькая девочка слишком любила родителей, да даже если бы это не было так, брать пример «правильного» общения с людьми было неоткуда, ведь дети всегда ставят в пример взрослых, кто если не они научат их всему, что сами знают? Но вот незадача, как часто взрослые правда говорят полезные советы или учат чему-то по-настоящему правильному? Одному из самых болезненных воспоминаний, по совместительству первому в жизни маленькой Кеки уже пятнадцать лет. Когда тебе три года, ты нуждаешься в любви и заботе своих родителей, ведь этот возраст имеет огромное значение в развитии ребёнка, физическое, эмоциональное, а самое главное психическое. Но вот когда Кёка, не поспела за родителями и случайно упала, разбив коленки, что вполне нормальная ситуация для ребёнка, естественно она заплакала, но вот вместо того, чтобы поддержать и успокоить своего малыша, её папа лишь разозлился. «Хватит ныть, какая же ты нежная, с такими никто не дружит» — грозно сказал отец. Конечно его слова вызвали ещё более бурную реакцию, не выдержав мужчина грубо схватил дочь за руку и потащил за собой. Конечно, данный случай далеко не самый жёсткий, но понимание, что это твоё первое воспоминание, отдавалось в груди щемящей болью.

— Кёка? — естественно Ацуши заметил небольшую перемену в её взгдяде и голосе.

— Да, всё в порядке, прости, — девушка замотала головой.

— Знаешь? — Ацуши выдержал паузу, чтобы увидеть заинтересованность в лице девушки, — Ты потрясающая, правда, мне очень комфортно общаться с тобой, кажется за такой короткий период ты смогла открыться.

— Ацуши, спасибо за слова… — девушка правда выглядела благодарной — и возвращаясь к Акутагаве…

— Акутагаве? — парень вопросительно посмотрел на Кеку.

— Ну Рюноске, фамилия у него Акутагава — спокойно ответила девушка — ну так, забей на него, честно, не стоит он того.

— Наверное ты права… — Как бы Ацуши не пытался поверить ей, у него не получалось. — давай продолжим работу, пара через полчаса.

***

Акутагава вышел из столовой и не нашёл ничего лучше, чем вернуться домой. Правильно, кому нужна эта учёба когда голова готова просто взорваться? Но, знаете, Рюноске даже не против оставить осколки своего черепа и куски мозга прямо тут, в университете, на этом новом, чистом ламинате. Он даже представил как пол будет поблескивать от алой крови, представлял примерный размер кусков своего мяса, а также то, как кто-то будет убирать это недоразумение, возможно кого-то даже вырвет от увиденного, тогда картина станет ещё более прекрасной.

Дорога до дома оказалось быстрой, настолько, что Акутагава опомнился лишь у входной двери. Провернув ключ два раза и услышав знакомый щелчок механизма он наконец-то оказался там, где больше всего хотелось. Скинув сумку с плеча он прошел на кухню и заварил зелёный чай, кружка приятно обжигала ладони. Мысли начали прояснятся. Кажется на кухне слишком одиноко, поэтому взяв чай с собой Акутагава направился в комнату. Ноги сразу пошли к столу, сев на стул темноволосый смог расслабиться. Глаза сомкнулись и наступила полная темнота, за исключением пары плывущих пятен зелёного и красного цвета. Теплота растекается по телу, губы дрожат, будто хотят что-то сказать.

«Я скучаю» — лишь два слова. «Прости» — всего одно.

Тяжёлая потеря сестры стала переломным моментом в относительно счастливой жизни Акутагавы. Два года прошло с того случая в подвале, с тех пор с отцом он не общался, ведь если Рюноске всё правильно понял, отец мог спасти Гин. Парень бы всё отдал лишь бы быть на месте сестры, потому что это она достойна жизни. Часто Акутагава вспоминает детство, он было обычным, но самым прекрасным временем, хотелось бы хоть на секундочку вернуться туда. Думать не хотелось, поэтому Рюноске открыл глаза и шумно выдохнул. Рука спустилась на бедро и нащупав в кармане знакомую прямоугольную упаковку он вышел на балкон, попутно захватив зажигалку с подоконника. На улице оказалось прохладнее, чем казалось, сильный ветер долго не позволял зажечь сигарету. Наконец-то получилось и Акутагава смог затянуться. Сигарета приятно тлела в руках, а по телу прошлись мурашки от холода и расслабления. На улице пасмурно, кажется через полчаса начнётся дождь, но парня это даже радовало. Выкурив сигарету, он зашёл в комнату и снова сел за стол, только вот теперь в руках он держал черную ручку и на чистой странице его дневника появилась новая запись.

«Я сделаю это»