На следующий день

Почувствовав вибрацию в кармане, Сэм достал оттуда мобильный. На экране светилось оповещение о новом СМС.

От: Габриэль

Собирайся.

Винчестер метнул непонимающий взгляд на отправителя, который, между прочим, сидел в одном метре от него — за соседней партой — и как-будто в упор не замечал ничего вокруг, погружённый в свои мысли. Сэм знал: отсутствующий взгляд озорных глаз и лёгкая хитрая улыбка означают, что Габриэль задумал что-то приятное для себя и неприятное/шокирующее/сумасводящее для какого-нибудь бедняги. А также Винчестер знал, что проще делать то, что он говорит, и впоследствии узреть исполнение коварного замысла своими глазами, нежели заранее пытаться добиться ответов на свои вопросы, что априори безрезультатно. Поэтому он просто молча собрал сумку, хотя до конца последнего урока оставалось ещё 5 минут.

Едва раздался звонок, и учительница успела объявить, что все свободны, как Габриэль, будто ужаленный, подорвался с места, схватил ничего не подозревающего Сэма за руку и буквально выволок его из кабинета.

— Габриэль, ты с ума сошёл! — воскликнул отчего-то смутившийся и покрасневший Сэм. От неожиданности или оттого, что это сцепление рук на глазах у всего класса выглядело как-то...

— Скорее Сэм! — обернувшись на ходу, выкрикнул Габриэль, продолжая тянуть за собой опешившего Винчестера. Этот фанатичный блеск в его глазах не предвещал ничего хорошего... Это Сэм тоже чётко понимал и всё же продолжал следовать за неугомонным проказником. Парни бежали так быстро, что Винчестер и понять-то не успел, как они оказались на четвёртом этаже.

— Стоп! — скомандовал Габриэль, когда они очутились аккурат напротив двери в маленькую подсобку, смежную с кабинетом биологии.

— Откуда у тебя ключ? — Винчестер опасливо озирался по сторонам, боясь что кто-нибудь застукает их за «преступлением». Но коридор четвёртого этажа был совершенно безлюден, не считая их двоих. Ответа, разумеется, так и не последовало. Габриэль молча и очень быстро разделался с замком, впихнул Сэма внутрь, шмыгнул в подсобку сам и закрыл дверь. — Да объяснишь ты наконец, зачем мы сюда пришли?!

— Чш-ш-ш! — прошипел Габриэль, — сейчас ты всё поймёшь сам, только тихо! — он приложил палец к губам Винчестера и загадочно улыбнулся, что, опять же, ничего хорошего не обещало... Сэм открыл рот и уже хотел было что-то сказать, но тут за дверью послышались приближающиеся шаги двух пар ног, хихиканье и какие-то неразборчивые перешёптывания. Он замер и навострился. Раздался звук открывающейся и пару секунд спустя захлопывающейся двери. Габриэль притянул Сэма за ворот рубашки, жестом указывая на небольшое занавешенное межкабинетное окно. По ту сторону слышалась возня, шорох одежды и приглушённый смех. Сэм кончиком пальца на несколько миллиметров отодвинул одну из полосок жалюзи, и...

Дин стоял между раздвинутых ног Кастиэля, сидящего на парте, и целовал его взасос, по-свойски мацая за задницу. В свою очередь, Кастиэль, судя по учащённому дыханию и блаженным стонам, был совершенно не против.

...Сердце младшего Винчестера замертво упало в желудок. Его губы как-то странно искривились, а глаза расширялись с каждой секундой, хотя, казалось бы, куда больше. А Габриэль, зажимая себе рот, сотрясался от беззвучного смеха: наверное, ничего забавнее такого Сэма он в жизни не видел.

Руки Дина стремительно расстёгивали пуговицы на рубашке Кастиэля; вот уже одна ладонь бесстыдно юркнула за пояс брюк — и Новак-младший издал протяжный стон.

...Сэм шокированно отпрянул от окна: большего его психика просто не выдержала бы. Габриэль, из последних сил сдерживая рвущийся наружу истерический смех, последовал за очень спешно уносящим ноги Винчестером. Возможно, им удалось бы уйти незамеченными, если бы Сэм своими километровыми конечностями не задел ни в чём не повинный, скромно пристроившийся возле двери скелет, который, гремя костями, грациозно упал ему прямо в руки а-ля барышня в обмороке — а Габриэль от представшего зрелища не разразился бы диким хохотом. За стеной послышалось неприлично громкое ругательство, а сразу после — грохот от падения какого-то довольно тяжёлого предмета: стула или тела — не разобрать. Чертыхнувшись, Новак перескочил через изящно развалившийся вдоль порога скелет и пулей вылетел из подсобки, громко бахнув дверью: инкогнито нарушено, поэтому волноваться о тишине не имеет смысла. Он бросился вдогонку за Сэмом, к повороту на лестницу, и уже почти добежал, как за спиной раздался оглушительный треск ещё одной распахнутой двери. В этот самый момент Габриэль скрылся за углом. По идее, Дин не успел бы узнать беглеца, тем более со спины... Остаётся надеяться, что не успел.

Вслед за Сэмом в уборную на первом этаже влетел Габриэль.

— Это... — Винчестер неопределённо указал пальцем на дверь, пытаясь привести дыхание в норму. — Это что сейчас было?!

— Ты, — Габриэль тяжело дышал после незапланированного спринта, — сам всё видел. Теперь-то ты мне веришь! — он победно улыбнулся во все тридцать два, гордо выпячивая грудь и принимая позу властителя мира.

— У меня чуть сердце не остановилось! Зачем было показывать мне...

— А как иначе? — Габриэль развёл руками. — Не было более подходящего... да и вообще никакого другого способа доказать тебе, потому что не поверить собственным глазам ты не мог! — Сэм привалился к стене, уткнувшись взглядом куда-то в противоположный угол, и тяжело и шумно выдохнул:

— Ты победил, — констатировал он.

— Ну ещё бы! — фыркнул Новак. Он был несказанно и нескрываемо доволен собой.

— Ладно, — буркнул Винчестер. — Давай своё желание, — обречённо произнёс он и мысленно уже приготовился ко всему мыслимому и немыслимому. Почти.

Габриэль немного помедлил для усиления интриги, а после выдал:

— Завтра. На большой перемене... ты пробежишься по всем коридорам школы, громко выкрикивая: «Я гей».

Повисло гробовое молчание. Габриэль смотрел на Сэма, ожидая его реакции, Сэм — на Габриэля, пытаясь понять: не шутит ли он.

— ...Что? — произнёс Винчестер совершенно бесцветным голосом.

— Ты слышал.

— Нет... Нет, Габриэль, только не это! Пожалуйста! — встрепенулся Сэм.

— Ладно, ладно, по первому этажу можешь не пробегать. Надо ведь подумать о психике детишек! — Новак, если и не издевался, то откровенно забавлялся над неловким положением друга.

— Боже...

— Спор есть спор, Сэмми, — с победоносным выражением лица огласил Габриэль. Винчестер мгновенно вообразил себе предстоящее и ужаснулся: мало того, что впоследствии косых взглядов, насмешек и сплетней не оберёшься, так ведь за такую выходку вообще могут исключить... Традиционная сексуальная ориентация учеников, конечно, не является обязательным условием для обучения в нормальной школе — этот аспект человеческого самоопределения в принципе никак не связан с образовательным процессом и не влияет на него, но... «Вескую» причину всегда найдут, если понадобится.

— Габриэль... Ты не можешь со мной так поступить! Прошу, поменяй желание! — взмолился Сэм.

— Хм... — Новак сложил руки на груди, приняв самое деловитое выражение лица, — даже и не знаю, — задумчиво ответил он.

— Пожалуйста... — Винчестер сложил руки в молитвенном жесте, своими «щенячьими глазками» прямо в наигранно задумчивые, немигающие глаза Новака — и тот едва ли смог сдержать улыбку умиления. Помучив друга в ожидании ещё немного, он наконец-то подал голос:

— Ладно, так и быть, не буду вынуждать тебя позориться на весь свет. Я сегодня добрый! — Винчестер ощутил, что с его души свалились как минимум Альпы. — Тогда слушай и внимай новому желанию: ты будешь моим парнем. — Повторно за несколько минут разговора повисла кладбищенская тишина.

— ...Серьёзно?

— Да.

— Серьёзно? — тупо переспросил Винчестер.

— Абсолютно, Сэмми.

— Я Сэм, — нахмурился Винчестер.

— На правах твоего парня я могу тебя так называть. Но если не нравится, то будешь Котёнок или Зайка, хотя... — Габриэль окинул Сэма оценивающим взглядом с ног до головы, — Лосёнок тебе больше подойдёт. — Он кивнул сам себе и удовлетворённо улыбнулся.

— Оу-оу, подожди-ка! — Сэм замахал руками в отрицательном жесте. — Парень? Лосёнок? Да с какого... — он запнулся, — с чего ты решил, что я хочу с тобой встречаться?

— Ты обязан, — просто ответил Габриэль, пожав плечами. Он вовсе не выглядел обиженным — напротив, забавлялся над растерянным Сэмом.

— Я не гей, — голос Винчестера сделался на полтона тише.

— Уверен? — Новак скептически изогнул бровь.

— Да... нет. Не знаю! — буркнул Сэм, сдвинув брови и опустив глаза.

— По статистике подавляющее число людей бисексуальны, — декларировал Новак.

— И как мне быть уверенным, что я отношусь к большинству?! — Сэм до последнего отчаянно отстаивал свою честь.

— Вот и проверишь! — бодро ответил Габриэль. — А теперь целуй! — он чуть откинул голову и смешно вытянул губы. Винчестер быстро поднял ошарашенный взгляд.

— Зачем? — испуганно спросил он, и Новак показно устало выдохнул:

— Да что случилось с моим башковитым другом! — поражённо воскликнул он, делая шаг вперёд, протягивая руки и ощупывая лицо Сэма, будто желая убедиться: настоящий ли он; провёл пальцами по длинноватым мягким волосам и остановился на шее. Винчестер смущённо перехватил своими ладонями запястья друга, потянул их книзу и отступил на полшага. Так и хотелось в манере своего брата напомнить Габриэлю о личном пространстве.

— Со мной всё в порядке, — слегка сконфуженно произнёс Сэм, — но я действительно не понимаю, почему должен тебя целовать.

— Ну а как же? — изумился Габриэль, — поцелуем ведь заключается не только брак... — Внезапно в сознании Винчестера почему-то всплыла картинка, где Габриэль в чёрном смокинге и бабочке, а он, Сэм, с какого-то перепугу весь в белоснежном шёлке и с цветами в волосах...

— Стоп! Стоп! СТОП! — Винчестер отчаянно затряс головой, прогоняя от себя это странное наваждение. — Понял я, — обречённо выдохнул он. «Просто подойти и прикоснуться к губам — вот и всё. Совсем не сложно. В конце-концов, Габриэль ведь мне не посторонний — он мой друг. А с ним не страшно», — Винчестер мысленно успокоил себя и сделал шаг вперёд, оказавшись едва ли не вплотную стоящим к Габриэлю. Тот, прежде выжидающе смотревший на Сэма, прикрыл глаза и чуть откинул голову назад, улыбаясь одними уголками губ. Винчестер, опустив веки, наклонился, прижался своими губами к чужим, слегка надавил и отстранился. Не получив ожидаемого продолжения, пару секунд спустя Новак сначала приоткрыл один глаз — затем другой.

— И это поцелуй? — иронично произнёс он, медленно приподнимая одну бровь. Сэм растерянно бегал взглядом по полу, с досадой понимая, что схалтурить не удалось. Внезапно Габриэль вскочил на водяную трубу, проходящую вдоль стены, за грудки притянул Сэма к себе и впился в его губы настойчивым, не терпящим возражения поцелуем.

Поначалу Сэм, интеллигентно выражаясь, пришёл в замешательство, но если быть точным — попросту охренел. Не отстранился и не ответил — просто застыл на месте. Лишь спустя несколько секунд он попытался оттолкнуться, но Габриэль только крепче сжал ворот его рубашки и сильнее рванул на себя так, что Сэм по инерции припечатал его к стене. Больше сопротивляться он не стал.

В тот момент, когда его руки легли на бока Габриэля, тот отпустил наконец его рубашку, забираясь ладонями под ткань, оглаживая плечи, лопатки и позвоночник Сэма подушечками пальцев, едва ощутимо, но так волнующе... Сладкая дрожь пробежала по всему телу и Сэм непроизвольно выгнулся вперёд, вплотную прижимаясь к Габриэлю, и ещё сильнее стискивая руками его талию. На какое-то время мир для Винчестера перестал существовать. Он совершенно не соображал, что делает и с кем, и как всё началось — всё. Лишь только мягкие и одновременно властные губы, сминающие его собственные, и тепло чужого тела в его руках.

Габриэль — невысокий, миниатюрный, и Сэму не стоило труда подхватить его под бёдра и усадить на подоконник. Он ловко проник ладонью под свободную рубашку, с наслаждением оглаживая горячую кожу, провёл до поясницы, ещё крепче, ещё ближе прижимая жаркое тело к себе, притираясь своим возбуждением к чужому. Неизвестно, сколько бы ещё это продолжалось, но обоим стало катастрофически не хватать кислорода. В особенности Сэму, который бы непременно вдохнул поглубже, если бы знал, что в следующее мгновение произойдёт самый страстный, самый пламенный, самый охренительно-крышесносный поцелуй в его жизни.

Нехотя, с тихим стоном оторвавшись от желанных губ, Габриэль плавно переместился поцелуями за ухо Сэма, нежно, почти невесомо лаская, отчего по телу Винчестера пробежали приятные мурашки, и стал прорисовывать губами невидимую дорожку, медленно спускаясь к шее. Такая простая ласка, явно контрастировавшая с жгучим влажным поцелуем, была ничуть не менее приятной. Сэм шумно сопел, стараясь не заскулить в голос, но было так завораживающе приятно, что тут уж не до самоконтроля, и нет-нет да и вырывались тихие стоны. Он томно прикрыл глаза и просто отключился, абстрагировался от всего, сосредотачиваясь на даруемой ласке, лениво поглаживая чужую поясницу под рубашкой. Винчестер не мог увидеть хитрого выражения янтарных глаз, и в следующее мгновение удивлённо охнул, почувствовав терпимую, но довольно-таки сильную боль на своей шее. Таким образом Габриэль пометил Сэма, будто говоря: «Это моё. И только моё», — и после ещё долго вылизывал место укуса, ласкал языком покрасневшую пульсирующую кожу, целовал, легонько дул. Напоследок коснувшись губами пострадавшего участка шеи, Габриэль, наконец, отстранился. Винчестер ошарашенно смотрел на довольного, как сытый кот, Новака, чувствуя необходимость что-то сказать, но слов не было. Совсем.

Габриэль же просто наслаждался видом такого Сэма: чуть взлохмаченные волосы, ошалевший взгляд, расширенные зрачки и подрагивающие ресницы, припухшие и покрасневшие от долгого поцелуя приоткрытые губы. Он перевёл взгляд на самолично поставленный, ярко выделяющийся на светлой коже красочный засос, который наверняка не сойдёт даже за неделю... и тут же взглянул на Сэма, в глазах которого явственно блеснула искорка возмущения. К Винчестеру, кажется, вернулся дар речи, и он уже вознамерился что-то произнести, как вдруг в коридоре отчётливо послышались шаги: угрожающе тяжёлые и стремительно приближающиеся. Габриэль посмотрел на входную дверь, затем — на Винчестера и неожиданно припал на пару секунд к его губам, оставляя на них нежный лёгкий поцелуй, и отстранился.

— Пока, Сэм! — быстро проговорил он, лукаво улыбнувшись, и тут же ловко, в мгновение ока, перемахнул через подоконник, спрыгивая на землю, поправил на плече свою сумку и пустился наутёк. Ничего не понимающий Сэм так и остался стоять возле окна. В следующее же мгновение входная дверь громко бахнулась об стену, немыслимым чудом не слетев с петель, и в уборную ворвался красный, громко пыхтящий, злой, как дьявол, Дин с диким воплем:

— Где этот мелкий гадёныш?!

Но Габриэля уже и след простыл.