∞

29-ое августа, 20NN

— Мя-я-яу!

Кот в руках Йоонаса оглушительно мяучит, растягивая бурые лапки с выпущенными когтями с явной целью причинить тому если не страдания, то хотя бы неприятные ощущения. Моральную, так сказать, сатисфакцию за доставленные неудобства.

Йоэль быстро отказывается от идеи ухватить его и переставить куда-нибудь на безопасное расстояние от Йоонаса; кошки и он — вещи почти не совместимые, даже после всех попыток Нико научить его этому таинству. И всё бы ничего — кот как кот, мало они в жизни своей пушистых и ушастых видели и перегладили, но вот проблема — сейчас этим пушистым и ушастым (и категорически недовольным этим фактом) был собственно Нико, мать его, Моиланен, и, если бы не оговорка не самого трезвого Порко, был бы он сейчас грациозной пантерой с большими лапищами и мягкой чёрной шерстью, а не… котом. Обыкновенным домашним котом.

Йоонас оказывается наедине со последствиями своих ошибок, поскольку ни Томми, ни Олли не заинтересованы в том, чтобы положить этому печальному зрелищу конец, а вместо этого в открытую им наслаждаются.

Это, честно говоря, чертовски весело.

Йоэль вздыхает и потирает переносицу.

Комната общежития маловата для них пятерых, даже с учётом того, что один из них в данный момент в два раза меньше, и его голова шла кругом — от августовской духоты, теперь ещё и наполненной запахом жжёной кошачьей мяты, и шумом. Было кошмарно шумно. После пары банок пива начинает тянуть на сомнительные развлечения и колдовство не по технике безопасности — и Йоэль признаётся, что он по этому скучал, на время летних каникул им пришлось разъехаться, и теперь они все снова собрались вместе в их с Порко комнате, отметить возвращение в промозглые стены общежития и обложить матом абсолютно поехавшее расписание (опять полно какой-то дичи, поставленной в самые неудобные часы). В какой-то момент на столе появляются карты Таро, Томми возвращается к роли штатного астролога, а Нико вспоминает, как он пробирался в особые отделы Библиотеки, закрытые для обычных «смертных»… и Йоэлю остаётся только гадать, хорошие ли это знаки, или плохие предзнаменования, что этот семестр, кажется, войдёт в анналы истории как самый отбитый год в его жизни.

Йоэль не силён в гаданиях, в последнее время расклады у него категорически «не очень». Может, ему в карму кто-то насрал, может, у Йоонаса перебои — на фоне печального расставания с очередной любовью всей его жизни и страданий в позе юной декадентки Рамона Касаса — со связью с астралом. Правда, Йоэль грешит на экстравагантные расклады, которые в какой-то момент начали напоминать помесь пасьянса «Косынка» с игрой в блэк-джек, если такое вообще было возможно.

Ни одна карта всё равно не выложит всю подноготную, как бы сильно Йоэль не хотел знать, они всегда оставляют его во мраке. И он надеется, что обойдётся только мраком старых зданий Академии, а не пустотой в собственном сердце, которая гонится за ним по пятам.

Между дерьмовой кармой и перебоями со связью;

Йоэль выбирает вслепую переться напролом.

…Нико продолжает нарушать личные границы и посягать на целостность лица Порко, прежде чем оказывается в руках Олли и успокаивается, превращаясь в шипящий и недовольный комок шерсти.

Йоэль отворачивается, переводя взгляд на расклеенные в хаотичном порядке плакаты — ничего магического, «земные» рок-группы, маленькая нить, соединяющая их с великим внешним миром из этого пузыря. Растения раскиданы по всем возможным поверхностям в этой комнате, превращая её в небольшой анклав Оранжереи. Напоминают ему о квартире его родителей в обычном мире — ну, немного, пока он не замечает венерину мухоловку.

Силуэт Йоэля дёргается и изменяется в квадрате света, проникающего через окно позади него — очерченный послесвечением — даже восход луны здесь не может не выглядеть сказочно. Вскоре оно исчезнет тоже, позволив ночи опуститься на кампус.

Если это сказка, то явно не для детей.

Семестр ещё не начался, а на сердце почему-то уже тяжело — не то чтобы Йоэлю знакомо какое-то иное состояние, он будто несёт вселенский груз на своих плечах с самого рождения. Он пытается списать это на свою простую, земную штуку под названием "СДВГ", под завязку забивающую его голову мыслями — в конечном счёте, Астрал повернулся к нему задницей с самого начала его не-обычной жизни.

Этот вечер скидывает горсть камней с его сердца, давая передышку — забавно, как эти древние стены, холодные как камень и поросшие мхом, полнящиеся блуждающими тенями и далёкими эхо, куда ближе его душе. Возможно, это всего лишь то самое послесвечение, голубоватый оттенок, создающий ту близкую Йоэлю готическую атмосферу — но всё же место, которое он, по идее, должен называть своим домом, кажется таким безумно далёким.

Где-то между следующей реальностью, или через множество Вселенных.

С этим местом никогда нельзя быть уверенным.



∞