Heart on your sleeve like you've never been loved
Душа нараспашку, как будто ты не знала любви прежде
Едва заметное движение воздуха, ледяной короткий выдох в искусственную темноту коридора. Дуновение ветра среди суровых серых небоскребов, перенесенное неведомой силой в студенческое общежитие.
Ксавьер встречает его улыбкой, перекидывает мокрое полотенце на плечо и нарочито замедляет шаги. До двери всего пять, но он увеличивает до семи. Неспешно накрывает дверную ручку, поворачивая немного влево.
– Ты же знаешь, я не люблю запираться, - улыбается темноте и той, что в ней скрыта. Слышит, как чуть дергаются уголки накрашенных губ, так незначительно немного, что глазами и не заметить.
Только ударами собственного сердца, что на каждое чужое движение реагирует до необъяснимого странно. Что вновь расколется, когда она уйдет, холодно попрощавшись.
– Я не захожу без спроса, - и это не голос, это грохот ледника в полярной ночи. Девушка протягивает худую руку вперед, касаясь двери и немного толкает, приоткрывая, – Не к тебе, по крайней мере.
– Ну да, точно, - Ксавьер поджимает губы, кивая головой, что влажные пряди падают на лицо, и открывает дверь уже широко, наполняя коридор светом желтоватой настенной лампы, – Проходи.
Без ответа шагает в комнату. Осматривается по привычке, но не касается уставшим, парень подмечает это по редкому движению глаз, взглядом новых рисунков, случайного беспорядка и расстеленной постели.
– Я, эм, вроде как рисовал весь день, поэтому не убрано, - и сам слышит в своем голосе вторую фразу, ту, что прячется за словами, показываясь совершенно немного.
Парень подходит к одинокому, выставленному рядом с окном холсту, бледнеющему в редких лучах растущей луны. Поправляет неровную линию, поднимает голову, готовый ответить, но вопрос не звучит.
Вместо него короткая фраза «я очень устала». Её постоянная просьба, все причины, следствия и объяснения, умещенные в три глухо звучащих слова, испачканные постоянным равнодушием.
Уэнсдей снимает куртку, опускает её на спинку приставленного к кровати стула, и расстегивает пуговицу белого воротника. Спрашивает тихо, не поднимая глаз, оставляет волосы заплетенными.
Не обнажается полностью, лишь до ключиц, к которым еще терпит прикосновения, и тянет подол наверх, до самых бедер и выше, опускаясь на высокий матрац. Прикрывает глаза, и взгляд без ножа режущий безразличием поднимает на потолок.
– Ты уверена? – И Ксавьеру кажется, что спрашивает он не её вовсе. Себя в который раз, когда это неправильное счастье впивается в его горло изнутри своей гнилой правдой, – Есть много других способов избавиться от напряжения.
Безуспешная мольба, попытка оттолкнуть от себя, когда отпустить невозможно. Уэнсдей всадила ржавый неровный нож аккурат против его сердца, загородив от стрелы, и теперь поворачивала его каждой встречей в ночной комнате.
– Этот самый эффективный, - девушка переводит взгляд с потолка на замершего у кровати парня, секундой дергая бровью. Не наклоняя голову, не спрашивая садится ровно, ладони опуская на притянутые к груди колени, – Я не вовремя?
Ксавьер теряется в ответе и своей реакции. Жмурится, бурчит банальное «нет, все в порядке» и откидывает мокрое полотенце на пустующую соседскую койку. Стягивает футболку через голову и садится на кровати, встречая безразличный взгляд своим страдальческим.
– Ты не пробовала удовлетворить себя сама? – тщетная последняя попытка увести девушку из комнаты добровольно, – Тогда бы тебе не пришлось каждый раз приходить ко мне.
И рвать его сердце самим фактом, что они делают. Снова.
– У меня холодные руки, - Уэнсдей привычно разводит ноги в стороны, позволяя Ксавьеру оказаться между них, и опускает голову на подушки. Чуть недовольная, приподнимается, расправляет косы по разные стороны, – И к тому же я ращу ногти.
Парень замечает длинные черные ноготки, когда её пальцы сжимают его запястья, призывая к действию. Поддается, уводит взгляд в сторону, стягивая простые, все в засохших пятнах от краски, штаны. Белье пока оставляет на себе.
– Почему бы тогда не купить игрушку? – Ксавьер касается пальцами обнаженных ключиц, ведет по ним с предельно позволимой нежностью. Оставляет неразрешенный поцелуй на бледной коже, оставляя следом за ним всю свою напускную самоуверенность.
«Уйди же. Уйди и оставь меня одного. Забери эти осколки из моей груди. Рассыпь их по дороге, а потом заставь пройти по ним босыми ногами».
Уэнсдей задумывается, чуть поджимая губы. И словно бы эта мысль, подсаженная в её прекрасную голову, начинает шевелиться. Докасывается до ледяных глаз, вынуждая те не растаять совсем, потеплеть немного. И сведенные к переносице брови расслабляет.
– Ты хочешь, чтобы я ушла? – прямым вопросом в лицо, даже не скрывая той странной эмоции, что затрагивает сердце. Спрашивает и молчит, ответ читая в побледневшем лице, – Из-за Бьянки?
– Я просто, - Ксавер отсаживается на край кровати, свешивает ноги, ступнями ощущая все неровности пола, и сутулится, ломается под чужим взглядом. Поправляет спущенные штаны, готовый наврать и отпустить.
– Это потому, что мы не в отношениях, - догадывается девушка, меняя в своей позе разве что положение рук. Опускает те на живот, глубоко вдыхая, – Но ты же понимаешь, отношения и секс это разное.
– Для тебя, может и да, - вскрывает правду, жаль не вены, коротким ответом и прячет покрасневшие щеки за волосами. Прижимает предательски теплые пальцы к коже.
И холодное касание маленькой ладони ощущает на позвоночнике. Его обещанное разрешение, его убеждение в новом этапе, в её безмерном согласии. Легкое движение руки вверх по выступающим позвонкам.
– Я не создана для отношений, - четко и ясно. Уэнсдей прижимается щекой к раскаленной коже, и оставляет след от своих губ на лопатке. Секундное касание, ради которого Ксавьер согласен срезать с себя кожу, кинуться к волкам или к ней самой, лишь бы повторить, – Предупреждаю, я всегда буду ставить твое мнение ниже своего, буду молчать и игнорировать, я не пойду с тобой в кино и не познакомлюсь с отцом. Я не загадочная девушка из твоей мечты, всего лишь…
– Моя мечта, - парень разворачивается, заключая хрупкое тело в крепкие объятия, жмет свое лицо к её лицу, и теряет голову, оставляя пылкие поцелуи на щеках девушки.
Накрывает её губы своими, пугает своим напором, и отступает немного, пара секунд для спешного вдоха. Ксавьер касается её щеки костяшками пальцев, вынуждая посмотреть на себя.
– Мне же можно? – и знает, знает что случится, если получит заслуженный отказ. Опускает подбородок на макушку Уэнсдей, запуская пальцы в растрепавшиеся идеальные волосы.
– Можно, - и сама она задирает голову так, чтобы позволить целовать себя. Закрывает глаза, опуская длинные черные ресницы на чуть порозовевшие щеки.
Ксавьер возвращается к её губам, на этот раз медленнее. Накрывает лицо Уэнсдей ладонями, кусает нижнюю губу до приятного больно, вырывая из её уст усмешку. И в самый уголок губ целует.
– Уэнсдей, - шепчет, утыкаясь носом в её щеку, шумно втягивает воздух, облизывая губы, – Прошу, растай. Для меня.
И нечто в его голосе, то что молит и просит об ответном поцелует, движение его пахнущих цветочным мылом и краской пальцев, очерчивающих контур губ девушки. То, как он смотрит на неё, как оставляет десятки поцелуев на коже – ломает её холодность изнутри. Рушит.
Уэнсдей сдается, пододвигается еще ближе, смещая руки со спины на шею, и позволяет ему найти мягкими губами свои. С пламенем, противоестественным своей природе отвечает, приоткрывает рот, позволяя языкам неуверенно встретится. Пробует Ксавьера на вкус.
Поднимает руки, когда длинные пальцы Ксавьера уверенно касаются молнии её платья. Позволяет снять его с себя, не пугаясь случившейся наготы, и парень смотрит на неё с обожанием.
Подталкивает на подушки, нависая сверху, и делит с Уэнсдей один воздух, перегоняя его изо рта в рот, часто соприкасаясь губами. Ведет ладонью по её шее, ощущая с улыбкой учащенное сердцебиение.
Ниже, до мягкой округлости девичьей груди. Накрывает через ткань черного бюстгальтера и падает лицом, втягивая запах каким-то судорожным движением. Приоткрывает в блаженстве рот, когда тихий, ранний стон слышит, и языком ведет по коже.
Не дразнит, распаляет, спускаясь к выемке пупка, обводит её языком, чувствуя, как выгибается под ним девушка. Как разводит ноги в стороны не потому что, так надо. Потому что желание плещется внутри нескончаемым океаном.
– Ты самое прекрасное, что я когда-либо видел, - Ксавьер возвращается к губам девушки, запечатлевает на них самый долгий поцелуй. Огненный, сводящий с ума до тихих стонов и совершенной дезориентации.
Парень одной рукой разводит ноги Уэнсдей в стороны достаточного широко. И девушка смотрит, часто вдыхая. Облизывается вряд ли осознанно, поднимает бедра, помогая избавится от белья. И не противится возросшей нежности их соития, того, как все отличается от предыдущих раз.
Двигая бердами, поддается навстречу пальцам Ксавьера, что тот забывает моргнуть. Смотрит на то, как меняется лицо Уэнсдей под его ласками, запоминает каждое её движение, каждый тихий вдох. Её руки на своей пояснице, сокращающие расстояние между их тел до невозможного минимума.
Безымянным пальцем касается возбужденного клитора, несильно, словно бы делает это впервые, и девушка теряется от этого, прогибает спину, впивается ногтями в кожу на спине, так жадно пытаясь прикоснуться к нему. Ксавьеру льстит её реакция, и его собственное подчинение каждому её желанию.
Он надавливает чуть сильнее, а потом заново слабо, задает ритм желания и сам прикрывает глаза, когда Уэнсдей громко стонет, пряча лицо среди подушек, Передвигает чужие руки себе на торс, ниже места её редкого прикосновения. Но не просит об ответной ласке.
Не спрашивая, коленом разводит ноги девушки еще шире, раскрывая её перед собой всю. Пальцами касается нежной кожи внутренней стороны бедер, сжимает несильно, удерживая. Разворачивается, открывает ящик в близстоящей тумбочке. Упаковка презервативов ощущается чрезмерно легкой, но никогда не пустой.
И последнее её согласие, решительный кивок головой и точная уверенность в происходящем. Ксавьер целует Уэнсдей в шею, рукой направляя свой член к её горячему лону, и не отступает.
Проникает плавно, влажно, Уэнсдей непривычным энтузиазмом двигается ему навстречу. парень закидывает ее ноги себе за спину, позволяя прижаться еще ближе, и руки размещает по обе стороны её головы.
Их затуманенные взгляды встречаются, губы сами по себе глупо тянутся в стороны, и поцелуй странный случается в улыбках. Ксавьер толкается снова, выбивая ответный стон и млеет.
Открывает рот, позволяет холодным рукам скользит по своему лицу и телу, двигается нарочито плавно, растягивая счастливое удовольствие. Гладит руки Уэнсдей, её плоский живот, каждый некогда напряженный участок тела.
И шепчет, шепчет, шепчет. Свое отчаянное признание в любви, которое тонет в громкости её голоса и его собственных вдохах.
Он ускоряет ритм под неслышным требованием вонзившихся в спину до царапин ноготков, и взмахивает головой, убирая упавшие на лицо волосы. Сжимает её бедра и смотрит с истинным восхищением.
Ему хочется закончить одновременно, но девушка под ним стонет, крупно вздрагивая, и ослабляет свою хватку. Скользит ладонями вниз по плечам, по запястьям, что все так же держат её бедра. Изнуренная, слабо поддается вперед. Ксавьеру этого достаточно. Он падает сверху, прикрывая Уэнсдей собой, поправляет её челку.
И с замершим сердцем надеется, что в их отношениях что-то изменилось.