Тишина. Она, кажется, повсюду. Оглушающая, давящая. Она витает в воздухе, просачивается в каждую щель, заполняет тебя целиком и без остатка, поглощает все мысли и эмоции. Эта тишина не спасительная, она вязкая, густая, ты тонешь в ней и не можешь выбраться, она не дает сделать тебе и шагу, приколачивает к полу невидимыми гвоздями. Я стою посреди узкого коридора, на полу нет ковров, а вдоль стен тянутся двери, о, просто бессчетное множество дверей. И ни одного окна или картины. Я стою так, казалось бы, бесконечное количество времени, не смея сделать и шага. Тишина невероятно давит на уши, ее хочется разорвать, разрезать пополам гулким стуком каблука о дерево, что будет отдаваться в этих коридорах огромное множество раз, отскакивая от стен и возвращаясь обратно, но я не могу этого сделать, просто не могу. Поэтому продолжаю стоять, не двигаясь, вслушиваясь в собственное дыхание и сердцебиение, в эту ужасающую тишь, среди которой иногда, кажется, можно расслышать неясные звуки и шепотки, зовущие тебя за собой, туда, вглубь этих паутин коридоров, все дальше в Дом. И я невольно поддаюсь этим призрачным зазываниям, делаю осторожный шаг, отдающийся эхом, но практически сразу тонущий в этой незыблемой, вязкой тишине. Первый, второй, третий… все дальше и дальше удаляясь от света горящих в канделябрах свечей, все глубже пробираясь в темноту коридора, в эту непроницаемую тьму, недоступную для вездесущих лучей солнца. Все дальше, все ближе к сердцу этой обволакивающей темени. По крайней мере, так мне думается первые метров десять от силы, пока тишина не окутывает меня полностью, заключая в свой кокон, который кажется невозможным разорвать. Пока тьма не поглощает меня целиком, становясь непроходимой, режущей глаза. Я будто слепну и в какое-то мгновение даже почти верю в это, потому что не может, просто не может быть темнота настолько плотной, настолько пугающей, я будто на миг становлюсь ребенком, которому в ее глубине слышатся чьи-то чужие шаги и неясные разговоры, а где-то дальше мерещатся монстры, поджидающие за углом. Даже я, будучи демоном, начинаю чуть ли не дрожать, пробираясь все глубже, передвигаясь наощупь, боясь сделать неверный шаг и провалиться в никуда. Пройдясь рукой по правой стене я вновь нащупываю ручку и даже почти не обращаю на это внимания, слишком уж много дверей я уже прошел, но ощущаю внезапную вспышку боли, будто случайно укололся иглой, и призрачное голубоватое свечение вспыхивает на считанные мгновения, разрывая кокон тьмы, а я, опиравшийся до этого на ручку, не удерживаюсь и чуть ли не заваливаюсь в помещение через открывшуюся дверь. Посреди небольшой пыльной комнаты, без намека на окна и какие-либо источники света, стоит зеркало. Большая, резная рама, со стершейся в некоторых местах позолотой, выглядит крайне старой, пережившей, казалось, не одно десятилетие. От мутной зеркальной глади исходит легкое, почти прозрачное синеватое свечение, а из самой глубины слышится тихий шепот и чей-то легкий, заливистый смех, но он слишком призрачен и потому тает в окружающей меня тишине спустя считанные мгновения. Я осторожно прохожу дальше в помещение, оставляя дверь открытой, и останавливаюсь перед самым зеркалом, не доходя всего один шаг. Протягиваю руку, проводя кончиками пальцев по узорам на раме, гляжу на это, словно зачарованный. Призрачный смех с той стороны, кажется, становится более громким и отчетливым, как и шепотки, отдающиеся эхом в моей голове. Осторожно провожу рукой по зеркальной глади, стирая многолетнюю пыль, и вглядываюсь вглубь, в это синеватое свечение, силясь разобрать хоть что-то, но претерпевая лишь неудачу. Ни отражения, ни чего-либо другого. Будто и не стоит здесь никто, а комната, на самом деле, абсолютно пуста. Я аккуратно присаживаюсь на пол рядом, зачарованно глядя на зеркало и стараясь разобрать, о чем говорят там, по ту его сторону. 

Не имею представления, сколько я просидел в той комнате, но возвращаясь, коридоры уже не казались мне такими бесконечными. Тишина не была столь оглушительна, пусть и окутывала до сих пор в свой плотный кокон. Темнота не казалась столь кромешной и непроходимой, она наоборот, будто расступалась с каждым шагом, уходя туда, назад, уступая свои права свету горящих свечей. С удивлением заметив, что выход из этой паутины коридоров привел меня к главному холлу, я бросил свой взгляд на часы. Совсем скоро они пробьют полночь.