Кажется, он потерял сознание на минуту или несколько. Когда шатен открыл глаза, то уже лежал не среди деревьев, а на какой-то небольшой полянке. В глазах плыло, но несколько движущихся темных пятен он смог опознать как людей, окруживших его. Двое спереди и один говорил что-то за спиной.

Джордж облизнул сухие губы, в горле все саднило и горело. Он закашлялся, что сразу отозвалось пульсацией в голове. Похоже, тот человек любезно огрел его не только по животу, но и голове, отчего парень и отключился.

– Да ладно, он еще в сознании, – женский голос раздался над ухом лежавшего, девушка удивленно присвистнула, – Дэв, твоя хватка слабеет.

Тело парня начали поднимать, заставляя сесть на колени.

– Тогда в следующий раз сама пойдешь, – недовольно произнес человек за спиной, – вы проверили его вещи?

– Ага, обычное снаряжение, пара странных штук и куча зелий, причем, – послышался тихий звон соприкасающегося стекла, – хорошего качества. Если он сделал их сам, то будет жалко его убивать.

Девушка, все еще находясь рядом, взяла шатена за волосы, поднимая его голову. Зрение Дэвидсона с трудом сфокусировалось на склонившейся над ним участнице с темно-рыжими волосами. Одна ее рука была полностью перебинтована, однако местами сквозь повязки проступали красные пятна.

– Ты еще ляпни что-нибудь про команду и сляжешь вместе с ним.

– Ой, как страшно, – она прервалась от рассматривания Джорджа и закатила глаза. – Не, ты его так сильно по голове приложил, что уже проще добить, чем лечить.

Послышался звук откупоривания колбочки с зельем. Парень разглядел в перебинтованной руке вытянутые склянки с черным и красным варевом. От понимания намерений девушки, глаза Джорджа расширились. Он резко отодвинулся, из-за чего мир снова начал плыть. Рядом стоящий человек схватил шатена за шею и насильно открыл рот, в который тут же влили черную жидкость. Дэвидсон закашлялся, упав головой на траву, когда его отпустили. Заставляя физику работать на себя, во время удара парень прокусил себе язык, после чего зашелся в еще одном хрипящем приступе, показательно разбрызгивая вокруг багряные капли.

Однако уже в следующее мгновение ранка на языке затянулась. Джордж скрутился калачиком, имитируя боль и спазмы по всему телу, чтобы скрыть от чужих глаз рану на голове, начавшую медленно затягиваться.

Ведь они думали, что дали ему высококлассное зелье урона, которое должно было добить шатена.

Но оно было лечебным.

Дэвидсон предполагал, что его вещи могут попасть в чужие руки. Он понимал ценность зелий на поле боя и поэтому постарался извлечь из этого максимальную выгоду. А случайное открытие предоставило уйму новых возможностей. Почти у всех зелий, которые парень взял с собой, был искажен цвет. И в случае с уроном и лечением – окрас был заменен на противоположный.

Ну, все было почти так.

– Симпатяжка, ты умрешь от своего же творения, – прояснившимся зрением Джордж увидел, как на лице девушки растянулась ухмылка, когда она откупорила колбочку с содержимым насыщенного алого цвета.

Вряд ли кто-то из них знал, что концентрированный яд большого паука тоже был ярко-красного цвета. И в отличие от зелья урона был смертельным.

Она выпила содержимое залпом, беззаботно выкидывая колбочку куда-то за спину. Шатен мысленно вздохнул, понимая, что потом ведь будет искать ее. Если, конечно, выживет. Сражаться с практически вскрытой черепушкой и опаленными дыхательными путями, без возможности моментально достать зелья и оружие, против двух мужиков с мечами наперевес – такой чудесный букет особой надежды не внушал. Ах да, там еще где-то в кустах страшный тип в маске рыскал. Великолепно.

Забавно, как иронично все это сейчас прозвучало в голове Джорджа. Хорошо же ему влепили по голове, видимо.

– Эм… странные от него ощущения, оно же должно сраз… – ее слова прервал сильный рвотный позыв. Из только что приподнятых уголков рта хлынули красные струи. Девушка упала на колени, упираясь руками в землю, выворачиваясь наизнанку хлещущей кровью и бордовыми сгустками.

Ее товарищи, не понимая, что происходит, несколько секунд стояли столбом. Один, сорвав с себя оцепенение, ринулся к вещам, начиная быстро что-то там искать. Другой не мог сделать ничего, кроме как сидеть с ней рядом и держать трясущееся тело. Вряд ли кто-то из них вообще мог сделать хоть что-то стоящее.

Багровая жидкость все продолжала выкашливаться и выплевываться. Ее было настолько много, что земля не успевала впитывать, отчего трава вокруг погрязла в густом резко пахнущем пятне, продолжающем расти от кровавой рвоты. Дэвидсон отвернулся, чувствуя, как и у него от такого зрелища начинает крутить внутри. Шатен перевел взгляд на сидящего с девушкой парня с ежиком на голове. Он выглядел очень крепким. Это могло стать проблемой.

Стриженный вдруг резко повернулся в сторону лежащего, ловя его изучающий взгляд. Лицо сидящего не выражало ничего, кроме ярости. Чистой опустошающей ярости, к чертовой матери палящей все мосты за спиной.

Нет, вот сейчас это стало проблемой.

– Ты!.. Это из-за тебя! – он закричал, кидаясь к лежащему в паре метров Джорджу настолько быстро, что последний едва успел отскочить, буквально чувствуя вибрацию от земли, когда разъярённый впечатал кулак в землю. Однако уже в следующее мгновение другой удар пришелся ровно в солнечное сплетение, выбивая воздух из легких. Жилет, казалось, не защищал совершенно.

Когда противник вытащил меч, парень, забивая на боль и едва ли слушающиеся мышцы, вскочил с земли, собираясь если не бежать, то хотя бы попытаться уклониться. Но не успел Дэвидсон даже сделать пару шагов, как что-то у основания шеи укололо его. Краем глаза он заметил рукоятку ножа и стремительно краснеющий шарф.

О боже, он даже не почувствовал боли.

В панике Джордж забыл про второго человека, который только что из-за спины всадил в него нож, вошедший в нежную бледную кожу, словно в масло.

Контроль над телом утекал вместе с горячими струями. Ноги перестали держать, и шатен снова оказался на земле, утыкаясь лицом в траву. Говорят, что при большой потери крови становится очень холодно: сначала замерзают конечности, а потом и туловище. Но он чувствовал лишь жар. Обжигающий свинец вливался в сосуды вместо вытекающей жидкости, сковывая движения, придавливая к земле. Получилось лишь перевалиться на бок. Поднять руку и вытащить нож сил уже не хватало.

Трава внезапно стала казаться очень холодной, как и земля, вдруг начавшая жадно впитывать в себя тепло еще вздрагивающей жизни в теле Дэвидсона.

Это… конец? Это правда конец?

Последнее тепло, которое было способно дать умирающее тело, на секунду наполнило глаза и проскользнуло по переносице, когда Джордж заметил зеленое пятно, снова появившееся из ниоткуда, стрелой приближаясь к находящимся на поляне.

Мир потух.

Вдалеке раздался чей-то голос, громко что-то говоривший… нет, даже кричавший. Все звуки доходили, словно через толщу воды: тихо, размыто, повсюду. Непонятный назойливый шум где-то совсем рядом.

Последним, что он помнил, была его крайне убогая смерть. Добегался и допрыгался, и в итоге помер от потери крови. Нож наверняка разорвал сонную артерию, или что там возле шеи…

Резко стало светло.

А было темно?

Мысли сталкивались одна за другой, лишая возможности выстроить хоть какую-то логическую цепочку.

Во всяком случае, прямо сейчас глаза чертовски жгло от слишком яркого мира, просачивающегося сквозь зажмуренные веки, и парень понятия не имел, что с этим делать. Первым, что он увидел, когда пересилил себя и разлепил глаза, была белая маска, склонившаяся над ним.

О, черт.

Реакция, выработанная не от лучшей жизни, сработала быстрее, чем он успел все осознать. Косой толчок в плечо с напором всего веса, секундное движение к ботинкам, и вот уже Джордж, восседая на преследователе в зеленом, заносит руку с почти 15-сантиметровой иглой над чужой шеей, метясь в угол под челюстью.

Собственное тело казалось удивительно легким и бодрым, словно это не его только что чуть не убили.

Руки в митенках в последний момент успели остановить атаку, из-за чего сталь только коснулась кожи. Шатен тут же перестал давить, используя сопротивление противника как ускоритель, снова атакуя, но на этот раз метясь в отверстие в маске. Дэвидсон положился на свою редко подводящую меткость, несмотря на всю рискованность попытки.

Однако он не был готов к тому, что масочник непонятно-быстрым образом успеет перехватить его руку в локте, тут же делая рывок всем телом и переворачиваясь. Руки парня быстро зафиксировали над головой, а на ноги просто сели. Теперь Джордж лежал снизу, буквально прижатый к земле чужим телом.

– Хорошая благодарность за спасение, – усмехнулся приглушенный голос из-под маски. Это прозвучало… странно.

– Что… – Дэвидсон был сбит с толку, до сих пор не понимая ничего с того момента, как очнулся. Растерянность быстро начала перерастать в панику, когда он понял, что не может пошевелиться.

– Я не… причиню тебе вреда, – голос за маской дрогнул и запнулся, словно раздумывал о чем-то.

Парень просто замер, не зная, что ему делать. Отсутствие явных возможностей для побега нагоняло еще больше страха, а попытка оппонента говорить спокойно заставляла только нервничать. Голос не звучал злобно или агрессивно, и это должно было бы хоть чуточку успокоить шатена, но лишь усиливало сжимающееся чувство в груди.

Человек в зеленом видел эту настороженность и испуг, готовый в любой момент вылиться в бесконтрольную панику. Он выдохнул, склоняя голову немного в бок, снова, словно о чем-то размышляя.

– Послушай, – взволнованная интонация, с которой вдруг начал говорить противник, неожиданно для самого Джорджа вызвала в нем непонятное смятение, – я сейчас слезу с тебя, и мы поговорим… просто поговорим, хорошо?

Дэвидсон кратко кивнул, и человек в зеленом худи передвинулся, садясь рядом и позволяя сесть и парню. Однако руки в беспальцовках продолжили держать его запястья, не позволяя шатену сделать еще какую-нибудь опасную глупость. А сделать ее хотелось.

Фортуна щелкнула затвором своего чертового колеса, давая начало новому кругу.

– Джордж, это я, – на мгновение все звуки словно исчезли, оглушая тишиной парня, который совершенно не знал, как реагировать на свое имя. – Я Дрим.

Волнение от подрагивающих чужих пальцев передалось и шатену, захватывая и накрывая штормовой волной. Только что произнесенные слова успели породить в нем сильнейшую бурю и тут же стереть ее до последней песчинки бесконечного дна.

Что?

– Это… невозможно. Это не может быть правдой, – он сам себе поразился, что при полном хаосе в голове смог что-то сказать, пусть тихо, едва слышно, но сказать, – его Зоны даже не было в списке участвующих.

– Я занял чужое место, – Джордж этого не видел, но человек за маской закусил губу. Казалось, от него уже веяло волнением и нервозностью. Карие глаза все еще были полны неверия. Вот-вот – и он услышит треск жизненного стержня одного из них.

– И в это можно верить? Я все еще не понимаю, что происходит, но… точно знаю, что Дрим бы не пытался меня убить.

Это был удар по слабому месту. Щелкнувший хруст костей в широкой спине казался звуком треснувшего духа, покрывшегося паутиной сколов. Человек в маске опустил голову, по его телу прошлась волна крупной дрожи, хватка на тонких запястьях ослабла.

Несколько секунд они сидели в цепеняще-напряженной тишине.

Он столько раз мечтал об этой встрече, представлял ее в мельчайших деталях, касаясь мыслью выточенного образа хрупкого юноши, который внешне совсем не тянул на свой возраст. Он столько раз прокручивал в голове план, нервно кусая губы, когда мысли случайно уплывали в темные воды ненавистных ожиданий и страхов. Он столько, мать его, раз думал, что скажет, когда, наконец, сможет подойти ближе.

И прямо сейчас, напрочь забывая обо всем, что так упорно выстраивалось в его голове, дабы он не сорвался и не потерял самообладание, мысли и слова с грохотом рухнули куда-то в глубинную пустоту, оставляя лишь сокровенные желания.

Которым он, конечно, поддастся.

Руки снова сомкнулись на тонких запястьях, но только для того, чтобы потянуть их на себя, затягивая шатена в объятия и утыкаясь маской в синее плечо.

– Прости, прости, прости меня… мне так жаль… я должен был это делать, чтобы они ничего не заподозрили… – Джордж, плотно прижатый к мелко дрожащему телу, слышал ломающийся голос и пытался поверить в происходящее. Он все еще не понимал, но был готов забить на это и потянуться к крупице света.

Он стал говорить громче, эмоциональнее, привычнее.

– Мне очень жаль, мне… я не хотел тебя ранить… я старался, чтобы ты не пострадал, но только что т-ты чуть… прости, мне нужно было это делать…

Он знал этот голос. Он жил этим голосом несколько лет.

Дэвидсон с робким трепетом и сладковатым неверием вслушивался в знакомый голос, что сейчас на его плече, в нескольких сантиметрах от его щеки сходил с ума от терзаний и вины.

– Просто… пожалуйста, Джордж, поверь мне, ты… – от шатена совсем немного отстранились, белая маска повисла напротив лица, – ты до безумия обожаешь кошек, и у тебя их было три… твои стрелы… ты всегда вымачиваешь их в растворе слабости, а у зелий всегда маскируешь цвет… – взгляд за маской зацепился за хвойно-зеленую вещь, – твой шарф – мой подарок, я… шарф…

Он замолчал, внезапно осознав, что это действительно был его шарф.

Едва заметная улыбка тронула уголки губ шатена: все эти слова были сказаны лишь для того, чтобы он поверил, чтобы признал и узнал. Но Джордж уже верил.

Тонкие пальцы юрко залезли в зеленый капюшон, быстро нащупывая заветный предмет. Послышался тихий щелчок. И белое керамическое изделие соскользнуло с чужого лица, глухо ударяясь при падении о землю.

Внутри что-то сжалось и тут же встрепенулось.

На него смотрело лицо с золотистым от легкого загара оттенком кожи. Темно-зеленые с малахитовыми прожилками глаза, полные бушующих эмоций и переживаний, и темнеющие созвездия веснушек, раскинувшиеся ниже и занимающие все щеки и даже нос. Светло-русые и блондинистые пряди, слегка завиваясь и путаясь между собой, высовывались из-под капюшона.

Он был красив. И не будь они в таком страшном месте, не встреться при столь ужасающих обстоятельствах, Дэвидсон просто счел бы своей обязанностью пошутить про угрозу гетеро ориентации и понимание причины прятать подобное лицо. Даже увидев его однажды, было бы трудно забыть.

– Попался, – прошептал шатен, так и не убрав руки с чужого затылка, пальцами едва касаясь светлых прядей.

Джордж обнял Дрима, обвивая руками его шею, стягивая ткань с головы друга, и тут же чувствуя ответное стискивание своей спины и талии чужими руками.

– Дрим, – это был тот редкий случай, когда в глазах начало щипать не от горьких и болезненных слез, а от переполняющего все нутро тепла, разливающегося в каждой клеточке тела. Он не знал, что будет делать с этим дальше, как судьба поведет себя далее, но в кои-то редкие веки парень был рад захлестывающим его с головой чувствам и эмоциям, – Дрим.

– Хей, – так же тихо прошептали в ответ, прижимаясь влажной щекой к такой же влажной щеке.

Они просидели так несколько минут, не прерывая прикосновения ни на мгновение, слушая постепенно выравнивающееся дыхание друг друга. И, скорее всего, продолжили бы сидеть так и дальше, если бы не непонятно откуда возникший голос у самого уха шатена.

– Чел, ты там жив? – резкий звук заставил Джорджа вздрогнуть, с удивлением оглядываясь на друга, от которого этот самый голос и исходил.

Дрим чуть отодвинулся и схватился рукой за ухо, заправляя мешающие пряди и открывая вид на небольшое белое устройство, крепившееся к ушной раковине. Шатен до этого его даже не заметил.

– Сап, что б тебя, ты напугал. Просил же так не делать, – блондин извиняющееся улыбнулся на немой вопрос друга, словно обещая объяснить все позже.

– Ну, так а что я должен был подумать, после твоего визга перевзломать камеры, а потом почти часа молчания? – некто по ту сторону устройства был явно взволнован, раздраженно растягивая гласные, – если коротышка в норме, то сваливайте с поляны, на трансляцию пару раз пытались зайти.

Дэвидсон поднял бровь. Это сейчас про него что ли было?

– Понял. – Дрим встал, а за ним следом поднялся и шатен. – Здесь поблизости есть места, где еще ни разу не мелькали другие?

– Пару минут, – голос замолчал, позволяя, наконец, задать интересующий вопрос. Или вопросы… много вопросов.

– Кто это был? – наблюдая за собирающим свое оружие другом, Джордж начал искать свои вещи тоже. Он также слышал слова из динамика, и раз блондин его послушал, то, наверное, и Дэвидсону стоило? Внезапная нужда в доверии кому-то ощущалась непривычно и неловко. Он ведь мог верить Дриму?

– Сапнап, мой друг, он помогал мне все это время с прикрытием, и он же смог найти тебя, когда мы… ну, – высокий парень отвел глаза, вспоминая тот случай с несколькими автоматчиками. Белая маска снова закрыла лицо, скрывая и переживания блондина, – когда мы разминулись. А сейчас Сап скрыл нас от трансляции: что-то вроде трюка с ложным изображением, когда включают старую запись.

Джордж поник от взгляда на ту ситуацию с нового ракурса. Но с другой стороны – откуда он мог знать?

– Тебя ранили? – тихий голос почти перекрывало шуршание рюкзака, однако вокруг была такая противная леденящая тишина, что все его слова звучали неприятно четко. Или это давление ситуации обостряло ощущения.

– Не особо, – Джордж на это лишь поджал губы. Значит да.

– Извини… хоть я и не знал, что это ты. Почему вообще ты меня преследовал?

“Я боялся, что умру от твоей руки”, – мысль набатом гремела в голове. Но он этого не скажет. Ни за что. Шатен видел, как сильно друга что-то тревожило в этом всем, хоть Джордж до конца и не понимал, что именно.

Дрим задумался, не зная с чего начать и как все объяснить. Это могло испугать. Сильно.

– Что ж…наверное, стоит начать с того, что меня ищут Охотники, – он прервался, оглядываясь на собирающегося парня, теперь замершего на месте. Карамельно-карие глаза вцепились в белую маску взглядом, в котором блондин заметил лишь холодное пламя ужаса. Однако друг продолжил сидеть у рюкзака, не подавая и малейшего признака на то, что собирается уйти после такого заявления. Кроха надежды приятно коснулась сознания.

– И, так как они знают мое лицо, я был вынужден надеть маску, а затем притворяться обычным участником, чтобы Наблюдатели ничего не поняли. Я собирался совсем немного побегать за тобой на виду камер, чтобы никто меня не заподозрил… а заодно, чтобы никто не нацелился на тебя. Это бы убедило всех, что я обычный участник. Потом в какой-нибудь слепой зоне я хотел остановить тебя и все объяснить, но ситуация вышла из-под контроля... – блондин глубоко вдохнул и выдохнул, запуская пальцы в волосы и начиная их теребить. Даже с маской было слишком заметно, как он нервничал. – Трансляция с нами привлекла внимание Наблюдателей, и они больше 5 часов следили за погоней. Подозреваю, что это могли показывать и в Зонах, поэтому я не мог неожиданно прекратить преследовать тебя, а Сапнап подписал бы себе смертный приговор, если бы взломал передачу данных с камер, когда их контролировало столько человек. А потом ночью внимание к нам спало, и после столкновения на поляне я смог скрыться. Дальше уже подключился Сап и начал прикрывать меня. Утром, когда мы нашли тебя, я хотел уже закончить этот блядский цирк, но в тебе как будто открылось второе дыхание, пришлось снова подыгрывать на камеры. А потом… ты попался в чью-то ловушку, и… дальше ты понимаешь, наверное.

Дрим замолчал, одновременно желая рассказать все до конца и больше не говорить ничего. С каждым словом лицо Джорджа становилось все мрачнее.

И ради чего все это было? Него?

– И… что сейчас видно на трансляции? – нет, он хотел спросить не это. Зачем он вообще задал этот вопрос? В мыслях все назойливее и громче звенел совсем другой вопрос, но шатен словно боялся его задать, упорно продолжая игнорировать.

– Твое и их тела, – блондин махнул рукой в сторону лежащей в отдалении тройки, – после зачистки сделал крюк, чтобы Сап мог использовать изображение с одними трупами.

– Оу… а, эм, как я все еще жив? – Дэвидсон продолжал уходить от главного, снова петляя и прячась.

– У них было одно зелье регенерации, плюс все твои лечебные, но… ты очень долго не приходил в себя.

– Это объясняет, почему, третий раз перебирая весь рюкзак, я не могу найти ни одной лечилки, – на самом деле он понял, почему их нет, еще в первый раз, но просто не мог побороть неловкость и тупо пялиться на Дрима, пока тот рассказывал такие безумные вещи. Джордж не мог смотреть на него и не думать об ужасе, который, наверное, в избытке испытал его друг. Он не мог смотреть на него и не думать, какие пронзительные глаза находились за маской – одно лишь воспоминание о налитом тяжестью взгляде восхитительных темно-зеленых радужек вызывало внутри непонятное двоякое чувство, тянущее куда-то вниз.

– Эй! – блондин возмущенно фыркнул, так знакомо и привычно изображая наигранную обиду, чем вызвал нежную улыбку друга. Замечая смягчившиеся черты лица шатена, уголки губ, спрятанные маской, сами собой поползли вверх. Он подошел, присаживаясь рядом с парнем, на несколько секунд он снова стал серьезным. – Сейчас… ты чувствуешь себя нормально?

Улыбка на бледном лице стала чуть шире. Каштановая макушка кивнула.

– Немного кружится голова, но это не мешает, – радостная улыбка плавно налилась печалью, Джордж отвел взгляд от сидящего рядом. И только он открыл рот, чтобы что-то сказать, как его тут же перебили.

– Не извиняйся. Во всем произошедшем нет ни капли твоей вины. Ты защищал себя.

Рядом с шатеном повисла ладонь, которую он, ни капли не сомневаясь, тут же взял в свои ладошки, сжимая руку друга, что оказалась больше его собственной.

– Тогда, – Дэвидсон снова посмотрел на маску, заглядывая в небольшие отверстия на ней и, кажется, ловя в них зеленоватый блик, – тогда спасибо.

Привычная за годы общения, но такая новая сейчас теплая атмосфера укутала обоих парней. Джордж снова не видел, но знал, что за белой керамикой ему отвечают такой же мягкой улыбкой, какой сейчас сиял и он. Его снова переполняли самые разные завихрения и сплетения эмоций, распутать которые шатен был не в силах. Явно не сейчас.

– ДРИМ! – приятные чувства уже второй раз насильно разогнал резкий звук из ушного динамика. Блондин дернулся от слишком громкого крика, проклиная хитрожопую морду, что сейчас явно смотрела за ними через камеры и глумливо хихикала. Собственно, это было слышно обоим сидящим.

– Са-а-а-а-пна-ап, – стон, полный боли за свой умирающий слух и последние нервные клетки, только усилил чужой смех.

– Ты такой раздражающий, знаешь, – Джордж закатил глаза, адресуя свои слова нарушителю покоя.

– Дрим, ого, это то, что я думаю? Он звучит очень близко, – на той стороне хмыкнули.

– Боже, ты невыносим. Нашел что-нибудь?

– На восемь часов от тебя, огибая озеро, есть какие-то два утеса. За ними нет камеры, поэтому, что там, точнее не скажу. Проверьте это место, – только что во всю смеющийся голос вдруг стал серьезным, четко диктуя информацию. Дэвидсон почти успел передумать по поводу раздражающего характера некоего “Сапнапа”, как тот выкинул последнюю штуку. – Только вы не забывайте, что все еще на Охоте.

Под новую волну смеха уже подбешивающий тип отключился.

Что это были за недо-пубертатные шутки? Как Дрим его только терпит? Джордж выдохнул, очищая мысли и готовясь идти. Он вопросительно посмотрел на друга, ожидая от него действий.

А блондин молча радовался маске на лице.

Выдыхая вслед за шатеном, он поднялся, и друзья двинулись с поляны. Через пару метров Дэвидсон обнаружил, что рядом действительно было небольшое озеро, на противоположной стороне которого виднелись покатые возвышения, окруженные растительностью и пышными кронами изогнутых деревьев, напоминающих ивы.

По внутренним ощущениям Джорджа они шли около 20 минут, аккуратно ступая по земле и огибая участки с песком, чтобы не оставлять особо заметные следы. Время от времени раздавался голос из наушника, командуя, где и как пройти или и вовсе замереть, пока пресловутый техник подкручивал камеры. Добравшись до выступов, им открылась странная картина: две возвышенности, что парни приняли за природный ландшафт, оказались огромными столкнувшимися кусками металла и породы, что выходили из земли. На них с течением времени съехал толстый пласт земли из скалистых выступов вокруг, позволяя сверху расположиться молодым деревцам, а на краях – густому пушистому мху, за который цеплялись тоненькие ниточки хвощей и прочей растительности. Не начни Дрим ощупывать серый материал, сначала показавшийся обычным куском скалы, они бы и не заметили что-то необычное, приняв все за очередной утес – настолько все выглядело гармонично и натурально, а расположившееся выше дерево с длинными спускающимися ветвями лишь помогало укрыть от глаз неестественные детали.

Джордж подошел ближе, внимательно пробегаясь взглядом по поверхности, размышляя, что если это какое-то искусственное размещение или случайное столкновение двух странных обломанных плит, то между ними должно быть какое-то пространство. И через несколько минут тщательного ощупывания и надавливания на землистые куски таковое нашлось. Рука неожиданно провалилась куда-то за мох, раздвигая плетения корней возвышающихся деревцев. Переглянувшись с Дримом, кажется, подумавшем о том же самом, Дэвидсон присел и попытался протиснуться с расширяющуюся к низу щель. Он старался не обрывать закрывающую проход растительность: если это место окажется хорошим, то природная маскировка ему понадобится.

Внутри оказалось не так много пространства, как надеялся увидеть парень, однако для двоих этого вполне должно было хватить. Пещерка была темной с клиновидным потолком, поэтому при большом желании шатен мог даже встать, уперевшись лопатками в косую стенку. Большую часть земли покрывал густой подсохший мох и травянистые пучки, что означало относительно низкую влажность, несмотря на близость воды, находящуюся в паре метров от утеса. Интересно.

Пока Дрим снаружи переговаривался с Сапнапом, выясняя, виден ли проход где-нибудь на камерах, и проверяя разные точки обзора, Джордж устало опустился на зелень, стягивая с cебя крепления с оружием и рюкзак, затылком облокачиваясь на прохладную породу.

Это странно. Он думал, что после встречи с другом его будут переполнять энергия, радость и воодушевление бороться дальше, однако вместо этого парень только сильнее ощутил навалившуюся на него усталость, заставляющую, наконец, расслабить забитые мышцы. Дэвидсон не понимал, кружилась ли у него голова, или он просто катастрофически хотел спать. А может, это было из-за большой потери крови и пробитой ранее головы. А может и все вместе.

Тишина и едва слышные звуки снаружи приятно обволакивали, в кои-то веки не давя на мозг.

Внутрь пролез Дрим. Блондин устроился напротив друга, упираясь ногами в стену. Их колени были почти на одном уровне.

– Тебе надо поспать, – тихо, но отчетливо. Джордж разлепил глаза, посмотрев на парня. Когда он успел их закрыть?..

Шатен в отрицании помотал головой, уже не особо соображая, что сейчас будет правильнее для него.

– А то я не видел, как тебя шатало по пути сюда. Ты изможден.

– А ты как будто нет. Не я один провел ночь на ногах.

– Я постоянно закидывался усилителем и стойкостью, поэтому во мне все еще полно энергии.

– О, ты таки довел те таблетки до ума? – шатен улыбнулся, вспоминая, как когда-то давно они обсуждали очередную бредовую идею с изменением структуры зелья, которая теперь, проработанная до последней крупицы, оказалась очень полезной.

– Не все тебе же одному мухлевать, – из-за маски послышался приглушенный смешок. Он наверняка улыбнулся.

– Ты не… снимешь ее? – в пещерке они были одни. Темноволосому казалось странным, что его друг сразу же не избавился от белого предмета, как только зашел внутрь. Руки блондина замерли в нерешительности, но затем сняли маску. Уголки губ неловко поползли вверх, с одной стороны все еще прикрытые керамикой.

– Привык.

– Ты носил маску и до Охоты? – вряд ли к этому можно вот так просто привыкнуть чуть больше чем за сутки. Дрим ответил не сразу, молча рассматривая уставшее лицо друга и думая о слишком многих вещах одновременно. Но Джордж не видел ни напряженного взгляда, изучающего его лицо, ни блондина в целом, снова незаметно для самого себя закрыв глаза.

Дрим понимал, что через какое-то время ему придется все рассказать. Тем более, он собирался забрать Джорджа с собой, поэтому это лишь вопрос времени.

– Когда ты будешь не такой дохлый, я, может быть, расскажу тебе, – напротив послышалось недовольное мычание, на которое блондин лишь усмехнулся. – Сейчас тебе надо отдохнуть. За пару часов ничего не случится – я буду рядом.

Проговаривая последние слова, он передвинулся на сторону шатена, прижимаясь плечом к плечу друга, молча приглашая опереться на него. С трудом Дэвидсон снова разлепил глаза, чтобы недовольно проехаться взглядом по расслабленному лицу рядом. Висок опустился на плечо, щекой прижимаясь к мягкой ткани худи.

– От допроса не уйдешь, – язык уже начал заплетаться, а едва уловимое тепло, исходящее от чужого тела, только сильнее нагоняло сонную пелену на все существо парня.

Он заснул очень быстро, проваливаясь сознанием куда-то далеко сквозь землю, окружаемый тьмой, что тяжелыми хлопьями ложилась на грудь. Джорджу что-то снилось, хаотично сменялось, смешивалось, наваливалось, а затем забиралось под ребра, комом оседая там. Его психика была перегружена, из-за чего вокруг, везде и сразу возникали знакомые образы и искаженные осколки воспоминаний. Клубок чувств, опутавший душу своими дрожащими от пресыщения нитями, сдавливал все сильнее, выплескивая и выливая щедрую часть на мелькающие силуэты и искажая их.

Он видел плачущих родителей, зачем-то жадно прижимающих к себе кого-то очень похожего на Карла, он слышал никогда не слышимый голос Калахана, почему-то звучащий как рой мух, охвативших знакомое лицо. Или противные насекомые были на его собственном лице, облепив кожу, заползая в уши и шепча, вопя и плача человеческими голосами.

Джордж начал падать, подниматься, снова куда-то проваливаться и метаться в бесконечном пространстве первозданного хаоса его собственного сознания. Его повалила в очередной поток падения бесформенная масса, неожиданно принявшая вид человека с пронзительными малахитовыми глазами, холодными и полными жизни больше, чем все хвойные плетения деревьев в сердце леса. Фигура низко раскатисто смеялась, горячо обнимая и неожиданно рассекая темным лезвием топора. Он улыбался так ослепительно и прекрасно, но так незнакомо и хищно. Джордж не знал этого человека, потому что он им быть не мог.

Пробуждение было чересчур внезапным, словно шатена с силой вырвали из сумбурного потока его сумасшедших фантасмагорий, бросая в лед и хлад реального мира. Сердце бешено билось, тяжело ухая в груди и отдаваясь грузными ударами даже на кончиках пальцев.

Сон. Полный размытых непонятных фигур, образов и людей, но слишком узнаваемых, чтобы не понять, слишком искаженных, чтобы поверить. Такой тип сновидений был самым страшным для Дэвидсона.

Он лежал в пещерке один, свернувшись калачиком и сведенными судорогой пальцами сжимая выпущенные концы шарфа, вжимая руки в грудь. В легких щекотало от клокочущей паники.

Ему потребовалось время, чтобы очнуться от наваждения и начать воспринимать живой мир здраво.

Где Дрим?

Джордж сглотнул, понимая, как сухо сейчас в горле. Пошатываясь полусонным телом от слишком резких действий, он быстро встал, хватая вещи и выбираясь наружу. Ему нужно было увидеть Дрима, убедиться, что все взаправду и это не бред его больного сознания.

Блондин обнаружился моментально, так как сидел сразу же за соседним зубцом утеса, внимательно вглядываясь в воду и одной рукой ощупывая песчано-галечное дно, предварительно сняв перчатку со всеми крепежами. Маска снова была на нем, но задранная на лоб и куда-то вбок. Он обернулся на звуки приближающегося шатена. Парень остановился в шаге от друга.

– Ты уже? Прошло всего пару часов.

– Кошмар, – одним словом объяснил пробуждение парень, чувствуя похолодание и вздрагивая от этого плечами. Но внутри от вида преспокойно сидящего у воды стало чуть теплее, чуть легче. Начинало смеркаться. – Эм… просто напоминаю, что ты без маски.

Лицо Дрима вопросительно вытянулось, но, поняв, о чем думает его друг, ехидно усмехнулось.

– О, Джорджи, ты волнуешься за меня? Все хорошо, мы в слепой зоне, – ответом ему стал раздраженный выдох, на что светловолосый только посмеялся. – Кстати, что ты думаешь об этом озере?

Сбитый с толку резкой сменой темы, парень задумался, вспоминая свои мысли до этого. Липкая дымка сновидения все еще маячила где-то по бокам черепушки.

– Оно странное. Меня смутили эти непонятые плиты не-пойми-какого происхождения. Возможно, до этого здесь что-то было?.. Не знаю. Почему ты спрашиваешь?

– Мне кажется, что это искусственное озеро, – блондин кивнул едва переливающейся золотистыми бликами солнца макушкой, солидарный с мыслями друга.

– Это что-то дает? – Джорджу была привычна супер-наблюдательность Дрима, так как он не раз первым замечал мелкие детали, а потом использовал в качестве своих козырей. Но не всегда шатен сразу понимал важность той или иной песчинки информации, хоть в смекалистости и не уступал, поэтому сейчас искренне недоумевал.

– Вся галька почти одного размера и цвета, вода пресная, но ила нигде нет – да даже скользкого налета. Ни речного мусора, ни единого признака живности. Дно слишком чистое, словно его только недавно насыпали.

– Что-то строили?

– Или прятали, – Дрим окинул взглядом всю территорию озера, – по форме почти эллипс, если предположить, что те плиты – часть чего-то, чего сейчас нет. И плит этих скорее всего тут еще полно. Думаю, на дне может быть что-то спрятано. Это Большая Охота… а на ней не может быть что-то просто так.

Последние слова навели на злополучный вопрос, новой силой забившийся в сознании после жуткого сна.

Как так вышло, что его друг, никогда не рассказывающий об Охоте, о любой возможной связи с ней, сейчас сидел и разбирал основание Угодий? Заменил другого человека, чтобы попасть сюда? Это вообще возможно? Откуда у него и того человека из динамика есть доступ к камерам и трансляциям? Почему охотятся именно за ним? Это может быть простым совпадением? Не может.

Чем вообще все это может быть?

– Почему ты здесь? – карие глаза, ловя лучи заходящего солнца, напоминали хрупкие затухающие угольки, готовые рассыпаться от любого прикосновения и обжечь последней каплей некогда бушующего пламени. – Дрим, что ты здесь делаешь?

Они посмотрели друг другу в глаза, молча, на каком-то бессознательном уровне сталкиваясь порывами эмоций и ниточками внутренних переживаний.

Ну, конечно, он заметил.

– Пришел за тобой.

Став излишне острой и резкой, тишина начала кусать.

Подождите, что?

Кусочки слов и событий пытались выстроиться в единую картину, но она не собиралась. Это было нелогично, иррационально, да просто охренеть как смертельно опасно!

– Ты сейчас… шутишь? – Джордж был сбит с толку. Нет, снесен к чертовой матери, абсолютно не понимая, как на это реагировать.

– А похоже? – Дрим был серьезен и до невозможности спокоен. Внешне. Внутри же все бушевало и штормило. Он боялся этого момента.

– Ты… ты.. тебя же могут просто убить здесь! Не знаю, какими путями ты попал сюда, но… о боги! Дрим, это… – шатен подавился воздухом, неожиданно не имея возможности вдохнуть и закончить слова. Это был ужас и смятение, доведенные до крайней точки неверия в происходящее.

– Ты тоже можешь умереть. Поэтому.

Казалось, его глаза были сейчас особенно яркими, зелеными, вспышкой, искрой обжигая что-то внутри, оставляя свой след и поселяясь где-то в позвонках, за сходившим с ума сердцем.

Все это время могли ли они оба расценивать их отношения, их дружбу по-разному? Если Дрим действительно был здесь и сейчас только потому, что хотел помочь и защитить, то что мог противопоставить Джордж? А сам он поставил бы на кон все, чтобы спасти человека, живущего на другом конце света?

Безумие.

Среди деревьев что-то промелькнуло, и парень посмотрел вперед, за спину друга, привлеченный сменой цветовых пятен в боковом зрении. Дрим, кажется, не обратил на это внимания, загруженный своими мыслями. Секунда вглядывания в темень стволов, и шатен хлопнулся на галечный берег, опрокидывая и друга.

Вторая секунда, и в непростительной близости от них воду прошил ряд пуль. Третья секунда, и на краю утеса показались чьи-то фигуры. Несколько спрыгнули, стремительно приближаясь к паре, часть осталась на возвышенности для прикрытия.

Трое мечников и как минимум один стрелок сверху.

Дрим среагировал очень быстро, отточенными движениями одновременно натягивая маску и доставая топор.

– Я – низ, ты – верх, – в спешке бросил парень, уже скрещивая лезвие с самым шустрым противником.

Дэвидсон пропустил удар сердца, понимая, что не готов сражаться лицом к лицу, но зная, что не может отказаться. Вся его тактика, выработанная и закрепленная годами, заключалась в незаметности, внезапности и бегстве. Он был чертовски хорош при убийстве монстров. Но он никогда не направлял оружие на человека. За исключением прошлой Охоты.

Клясться самому себе бороться до конца, даже если придется убивать, и убивать на самом деле – это были слишком разные вещи.

Но Джордж натянул тетиву арбалета, метясь в мелькающую фигуру среди деревьев. Он сосредоточился лишь на том, что было сверху, стараясь не обращать внимания на звон металла под ухом. Адреналин пульсировал в подрагивающих руках. Послышался щелчок перезарядки.

Прямо сейчас. Если он не выстрелит, то выстрелят в него или Дрима.

Шатен закусил губу, отрезвляя себя солоноватой на вкус болью. Звон спущенной стрелы и сразу же еще одной, а следом и раздавшийся вскрик означал успех. Раскат в небе прогремел сквозь все тело парня. Он стал причиной грома.

Джордж снова нацелился, на этот раз следя за противниками Дрима. Но уже через мгновение в шоке опустил оружие, наблюдая, как его друг с силой отшвырнул одного человека, заставляя его глухо влететь в скалу. Без особых проблем увернувшись от замаха другого, он столкнул двоих оставшихся, одним легким движением вспарывая горло ближайшего. Пока алый фонтан заливал последнего оставшегося, начавшего истошно вопить о пощаде, темное лезвие топора уже ровно рассекло шею, обрывая крики и заменяя их на бульканье багровых потоков. Два тела с шумом упали на берег, сопровождаемые двумя раскатами сверху.

Хладнокровно, ни на секунду не задумываясь и не колеблясь.

Сверху снова послышался шум, привлекая парней. Джордж снова прицелился, ожидая любой малейший звук, чтобы точно определиться с местоположением врага и выстрелить. Однако он никак не ожидал, что противник вылетит из укрытия деревьев, буквально падая на шатена и уже готовясь поразить блеснувшим лезвием топора.

Чисто технически Дэвидсон мог успеть выстрелить ему в голову. Но чисто человечески он просто сидел на гальке, обездвиженный цепями страха, видя в этой фигуре образ из сна.

Если бы не Дрим, видимо, принявший что-то для скорости, то это были бы последние моменты жизни Джорджа. Блондин всем телом врезался в напавшего, и они покатились по гальке, заставляя ту громко скрипеть и разлетаться в разные стороны. Противник в черном по комплектации не уступал блондину, поэтому, когда Дрим оказался прижат телом сверху, едва удерживая руку с ножом, дабы та не вскрыла ему шею, шатена словно торкнуло.

Стрела вошло ровно в висок, и враг, на мгновение замерев, обмяк на теле друга.

И еще один рокот грома.

Пыхтя, Дрим вылез из-под трупа, скидывая его в сторону.

– Спасибо, – Дэвидсон на это лишь едва кивнул, пытаясь оправдать себя тем, что это было ради спасения близкого человека.

Сбоку что-то завозилось – похоже, пришел в сознание человек, ранее вырубленный от мощной встречи со стеной. Дрим молча поднялся, снова беря топор в руки. Несколько шагов и он напротив развалившегося на земле противника.

– Нет, пожа…

Свист разрезающего воздух лезвия, чавканье разрезающего плоть оружия. И раскат, разрезающий душу напополам. Джордж лишь ахнул, прикрывая рот рукой, но ничего не сказал.

Здесь не было места милосердию. Даже если бы его отпустили, то он мог вернуться и снова напасть, привести других участников, если в их компании есть еще кто-то, или просто банально начать создавать проблемы. Того человека априори нельзя было оставлять в живых.

А Дрим собирался защищать лишь Джорджа.

Это были правила выживания на Охоте, каждый раз обновляемые и повторяемые новой пролитой кровью. И никто не мог ничего с ними поделать, кроме как обреченно следовать выцарапанным и выжженным следам в сознании.

– Джордж, хей, – похоже, что шатен ушел в себя слишком глубоко, готовый начать тонуть в волне эмоций, накрывшей с головой, потому что не помнил, как блондин сел перед ним и взял бледное лицо в ладони, говоря слишком мягко и тихо, чтобы Дэвидсон не заметил в голосе волнение.

Его руки были на удивление сухими. Однако наверняка, если прикоснуться с ним сильнее, то можно почувствовать скользкую вязкую жидкость со сладко-соленым железистым привкусом, легко струящуюся между каждой складочкой кожи.

Интересно, сколько он убивал, чтобы достичь таких навыков?

Джордж с трудом вдохнул, проталкивая забившую каждую клеточку панику вглубь.

Не сейчас. Не сейчас. Не время.

Не тогда, когда тебя пытается успокоить твой лучший друг, уже, придерживая за плечи, ведя в сторону их небольшого убежища.

Который только что равнодушно вырезал несколько человек, чьи трупы теперь заливали берег, наверняка уже добравшись до воды, придавая ей рубиновый оттенок.

Шатена отпустило, лишь когда он заметил алое пятно на боку, ярко выделяющееся на зеленом фоне. Пальцы прикоснулись к ткани, заставляя носителя вздрогнуть ни то от неприятных ощущений, ни от неожиданности. Красная жидкость окрасила подушечки пальцев.

Туман в голове резко схлынул, рассеиваясь и прячась по углам, когда внимание полностью переключилось на чужую рану, а вместе с этим переключилось и сознание. Джордж уже находился в пещерке, сидя перед Дримом, который с беспокойством смотрел на темноволосого.

– Ты в порядке?

– Не знаю. Такое… случается время от времени… хотя ты знаешь, точно, – он старался не смотреть в глаза, что были совсем близко, чувствуя себя разбито и опустошенно, – могу я осмотреть рану?

– Там ничего такого, просто задело очередью, – блондин попытался отмахнуться, но одного тыка в красное пятно хватило, чтобы тот резко прикусил губу.

– Ага, я вижу. Что с камерой, что без – врать так и не научился, – шатен фыркнул и постарался улыбнуться. Судя по все еще обеспокоенному лицу Дрима, вышло вымучено.

Блондин расстегнул ремни, опоясывающие тело, и задрал худи, за которой оказалась тонкая, обтягивающая, черная водолазка. Джордж понимал по движениям друга, что тот в хорошей форме, однако к виду подтянутого торса, когда исчез последний слой ткани, почему-то все равно оказался не готов. Щеки потеплели, и шатен склонил голову, пряча лицо за длинной челкой. Они же оба парни, что в этом такого?

Можно было сказать, что Дриму очень повезло, потому что пуля прошла не на вылет и при этом не попала глубоко в ткани, остановившись буквально за слоем кожи. Такова мощь силовых таблеток?

– Что спровоцировало… приступ, если это так можно назвать, сейчас? – Дэвидсон, занятый подготовкой вещей для обработки раны, на мгновение замер. Говорить об этом было глупо. Но как будто это его волновало.

– Мне тяжело направлять оружие на людей, после Охоты я убивал только монстров. Я знаю, что придется, если хочу выжить. Но… я не знаю, смогу ли.

Две металлические иглы, обработанные спиртом и готовые к использованию, обхватили тонкие пальцы.

– Сразу говорю, что будет больно.

– Подожди, ты собрался извлечь пулю?

– Да. Нет, не отговаривай меня, – быстро произнес парень, видя как испуганно скривилось лицо друга. Блондин откинул голову назад, обреченно простонав. – Расскажи что-нибудь, будет легче отвлечься.

Дрим с взглядом мученика посмотрел на спокойно готовящегося к “операции” Джорджа, заставляя последнего слабо рассмеяться.

– Я постараюсь быстро.

– Что ж… – парень нервно сглотнул, морально готовясь к боли, – утром нам придется уйти отсюда, так как надо попытаться свести количество участников к минимуму, потому что если… ах, блять! – шатен, оттягивая кожу, проник иглами в рану, – е-если мы… столкнемся с Ищейками и Охотниками в конце, то нас ничего не спасет. Переждать весь период Охоты где-то в убежище слишком рискованно, один прокол – и мы трупы. Хотя подозреваю, что мы можем ими стать в любой момент, даже если будем последними выжившими. Они… – Дрим стиснул зубы, удерживая вскрик, когда пуля начала выходить из раны, – нацелены на мое устранение…

– Опять трупы. Куча трупов. Я уже давно труп по определению. Ты мог просто рассказать какую-нибудь миленькую историю из детства, – в руку легла смоченная ватка, которой начали аккуратно обрабатывать рану.

– Это твоя привилегия…

Джордж закатил глаза, начиная бинтовать по кругу.

– Я начинаю понимать, от кого набрался Сапнап.

В ответ только низко рассмеялись, тут же охая и хватаясь за бок.

– Карма. Определенно.

– Но я же любя…

Начало ночи они встретили в обнимку, единогласно решив, что так будет намного теплее. Все же возле озера температура была ниже. Джордж передвинулся ближе к Дриму, прижимаясь к нему спиной и слегка повернувшись в бок, чтобы видеть лицо блондина. Или его прижимали сцепленные в замок руки, обвившиеся вокруг худого тела. Это было не так уж и важно, потому что обоим было удобно и, главное, тепло.

После стольких сумасшествий и безумий у них наконец-то появилось время поговорить друг с другом просто как друзья, обсуждая все и ничего одновременно. Дрим снова начал отпускать свои шутки и подколы, заставляя теперь краснеть Джорджа под своим боком, а не через тысячи миль и километров.

И пусть шатен постоянно возмущенно ворчал или отвечал на выпады точно такой же атакой, это время было для них бесценно.

Никто из них не был уверен в завтрашнем дне, поэтому все оценивалось ближе, ярче и дороже.

Тонкий голос откуда-то сверху объявил о начале третьих суток и смерти еще 23 участников.

Оба сошлись на мнении, что голос диктора крайне противный. И оба же с этого посмеялись.

Они продолжали разговаривать о самых разных вещах, когда наступила приятная тишина, где каждый думал о чем-то своем, но одновременно с этим обдумывал слова собеседника. Джордж не придал значения происходящему, когда голова друга мягко опустилась на его плечо. Однако уже через пару минут понял, что тот уснул. Все же, двое суток без сна и нормального отдыха на одних зельях и усилителях – когда все эффекты обнулились, он наверняка умирал от усталости.

Дэвидсон мягко улыбался, в темноте ловя едва заметные блики от перебираемых рукой золотистых прядей.

Когда руки в перчатках на мгновение сжались, подтягивая шатена ближе, что-то в парне екнуло, разливая тепло по щекам.

Хорошо, возможно, не все друзья позволяли сидеть себе так близко друг к другу, но… прямо сейчас это ведь был лишь вопрос комфорта? Они заботились о том, чтобы даже в таком Чистилище, как Охота, оба чувствовали себя хотя бы на капельку лучше. Дриму нравилось обнимать и заодно тащить чужое тепло, а Джорджу сидеть внутри объятий, впервые в жизни ощущая, что он хотя бы немного, но защищен.

Тонкие губы невесомо коснулись светловолосой макушки и едва слышно прошептали нежное “спасибо”.

Дэвидсон мог поблагодарить его за многое, очень многое. Но больше всего сейчас он был рад, что тот просто был рядом, в очередной раз, конечно, совершая несусветную глупость, которая теперь еще и угрожала его жизни.

Дрим был здесь, тихонько посапывая на его плече. И прямо сейчас Джорджу хотелось, чтобы этот момент растянулся длиной в бесконечность, полный спокойствия и хрупкого умиротворения.