Они пробирались через лес, держась друг от друга на расстоянии пары десятков метров: достаточно, чтобы видеть мелькающую сбоку фигуру и одновременно осматривать большее количество территории вокруг. Если их заметят, то сперва враг увидит кого-то одного, что даст несомненную тактическую фору другому, дабы нанести неожиданную атаку.

Наверное, Джорджу стоило бы сказать, что Дрим очень хорош в выстраивании стратегий.

Но за эти несколько часов у них так и не представилось возможности проверить его план. Они буквально не встретили ни одной человеческой души. Мертвые тела – ну, пару раз удача шутила над шатеном. А вот живые – к счастью или сожалению (он так и не понял, как ему относиться к этому), нет.

Количество убитых уже давно перевалило за середину, а земли Угодий были все так же огромны, что снижало шанс случайно пересечься с кем-то. И повышало риск напороться на кого-то проблемного, ведь самые слабые уже лежали окоченевшими трупами.

Солнце, едва просвечивая через белесую пелену облаков, близилось к зениту, когда парни заметили довольно странное место.

Вернее, таковым оно показалось вначале только светловолосому, в то время как его друг, замедлив шаг, начал аккуратно приближаться с арбалетом наготове к поляне, просто сплошь и рядом усеянной телами. Дрим насчитал уже около десяти, еще даже толком не увидев всю территорию. Почти у всех было какое-то снаряжение и вещи, слишком привлекательно нетронутые и совершенно ничейные. Глаза за маской прищурились, пытаясь высмотреть причину смерти всех этих людей – практически у всех в разных местах была пробита голова. Можно было бы даже предположить, что они погибли от одного оружия.

Блик озарения заставил подорваться с места, как можно быстрее направляясь к темноволосому парню, стоявшему за деревом и неуверенно оглядывающему сонм мертвецов.

Дрим проклинал прошлое Дэвидсона из-за моря боли, что шатену пришлось пережить. Но прямо сейчас был просто рад, какой тормозной эффект это на того оказало.

Лицезрение смерти спасло от смерти. Иронично.

Он отцепил от нагрудного ремня небольшой темно-красный предмет, длиной и шириной не больше пальца, надломил в центре и бросил в кусты возле поляны.

Пять секунд.

И за это время блондин успевает добежать до Джорджа, уже готового выйти из укрытия, буквально на лету сбивая его с ног и вместе улетая в скопление кустарников ровно под звук взрыва динамитной палочки. Темноволосый от такой наглости чуть ли не прожег в белой маске дыру взглядом, но не произнес ни звука, молча терпя тяжесть на теле и ожидая объяснение.

Им стала разрывная стрела, прилетевшая в куст, где только что случился небольшой подрыв.

Карие глаза полезли на лоб. Если бы не шум от взрыва, скрывший шорох листвы, то выстрел был бы произведен по ним. А после такого они бы вряд ли выжили.

– У кого-то уже нервы сдают сутками сидеть на стреме, – Дрим говорил едва слышно, однако шатен услышал, начиная понимать происходящее.

Джорджу сразу не понравилось это место, но он просто не мог понять, что с ним не так. Парень никогда и не видел подобного рода ловушек, поэтому даже не знал, как с ними обходиться. Товарищ в маске же, кажется, понял все намного быстрее.

И еще один вопрос в копилочку.

Это действительно оказалась ловушка. Чем больше людей клевало на соблазн получить новые вещи, тем меньше становилось участников. Кто-то все это время неустанно следил за поляной, отстреливая других и заодно защищая себя. Умный трюк.

– Где-то должен быть снайпер, – едва слышно произнес светловолосый.

– Мне нужен хотя бы еще один выстрел, чтобы найти его, – Дэвидсон был сбит с толку, когда соседний куст взорвался. Он успел увидеть лишь направление откуда-то сбоку, правее их укрытия.

– Я могу заставить его пошевелиться, но… Джордж, ты уверен, что собираешься стрелять? Тебе необяз…

– Я сделаю это, – он перебил его, вложив в голос столько уверенности, сколько смог.

За ночь пришлось обдумать слишком много. А осознать еще больше. Дальше не будет легче, а значит, если парень не возьмет себя в руки, не сожмет до онемения десен зубы, перешагивая всего себя изнутри, то он умрет. И, что хуже – может затащить в могилу своего друга.

Дрим ошибся, Джордж обязан сделать все, что в его силах. Если не ради себя, то ради кое-кого. Он запихнет свои эмоции в самую пропасть, затолкает во все щели, заткнет их столько раз, сколько потребуется. И разберется с ними позже, когда-нибудь потом, если они выживут.

Смиренный выдох прошумел где-то у затылка. Даже если темноволосый был уверен в себе сейчас или думал, что уверен, бегающие темно-зеленые глаза все равно были готовы переменить ход событий в любой момент, как только они заметят что-то болезненное на бледном лице.

– Хорошо, – единственное, что тихо прошелестело из-под маски, перед тем, как блондин метнулся из кустов на поляну, явно цепляя чей-то взгляд.

Сердце, кажется, перестало качать кровь, когда шатен сосредоточился на зеленой фигуре, потому что тишина тут же окатила тяжелой волной все его тело, посылая холодные мурашки. Карие глаза заметались между деревьев, перебирая десятки вариантов и предположений, где мог затаиться противник. Ведь у Джорджа не будет второго шанса. А даже если и будет – он не мог, не имел права полагаться на навыки друга, снова подвергая его опасности. Ни за что.

Это сейчас был щелчок спускового крючка? Звон взвившейся тетивы? Звуки вокруг словно проходили через толщу воды, доходя до ушей растянуто, глухо, призрачно мерещась везде и нигде одновременно.

Дрим двигался медленно, мышцы перекатывались под тканью, чуть ли не гудя от напряжения. Он не знал, что успел понять противник, и понял ли вообще. Но когда прошло несколько мучительно долгих секунд, наполненных лишь шумом покачивающихся ветвей, а тело не попыталась пронзить ни одна стрела, блондин с пробежавшимся холодом по затылку осознал, что затаившийся снайпер просек все. И прямо сейчас началась смертельно тихая битва двух стрелков. Маска на лице позволила незаметно скосить глаза, судорожно выискивая в кустах темно-синюю куртку.

Никого. Джордж передислоцировался, а это значило, что теперь оба целящихся в относительно одинаковых условиях – знают о существовании скрытого противника, но не знают, где он.

Дрим сглотнул. Находиться в центре перекрестного огня, который может начаться в любой момент – крайне паршивое ощущение. Он не мог двигаться, не мог помочь другу, не мог помочь даже себе: любая смена положения тела грозила мгновенным выстрелом противника. Но с другой стороны… этим светловолосый мог подсобить шатену, так? Ведь он здесь только для этого. Только для помощи, только для защиты. Это же его цель. Что бы ни предпринял Джордж – Дрим сам укроет его от всего, оберегая невысокого юношу.

Импульс легким покалыванием пробежался по кончикам пальцев, когда он был уже готов сдвинуться с места.

Едва слышный спуск тетивы с противоположной стороны, приглушенный гуляющим среди верхушек деревьев ветром, выпустил стрелу, прошедшуюся в каком-то сантиметре от блондинистой головы, заставляя выбившиеся из-под капюшона прядки всколыхнуться, словно в унисон шелестящим ветвям. Дрим запоздало отпрыгнул, понимая, что не успел бы уклониться, попади в него изящный предвестник смерти.

Стоп. Промах?

С другого бока послышался громкий шум, тут же перебивающий поток мыслей светловолосого. Он повернул голову. Кто-то с глухим выдохом и гулким хрустом подминаемых сухих веток упал на землю, утопая за кустарниками.

И Дрим не видел, кто.

Взрыва не последовало.

Под треск сухостоя была выпущена вторая стрела, заставившая небо расколоться громом. Дыхание сошло на нет. Это ведь не…

Шорох за спиной заставил резко обернуться, тут же натыкаясь на темноволосую макушку в непомерно больших очках, неуклюже вылезающую из кустов, попутно собирая все сучки и листочки курткой и торчащими в разные стороны волосами. Дрим буквально ощутил, как что-то, все это время до дрожи сжимающее позвоночник, отпустило его, оставляя теплый след. Неуверенная улыбка растянулась на бледном лице.

– Полагаю, я превзошел сам себя, – Дэвидсон сделал шаг навстречу, тут же оказываясь лицом к лицу перед подскочившим к нему другом.

– Как ты… что… О, Джордж, – руки в перчатках стянули нелепые очки, так странно, но так забавно идущие миниатюрному лицу шатена, словно на автомате потянувшись к лохматым волосам. Он вытянул из них веточку.

– Я неожиданно обнаружил его раньше с помощью линз. Ну, среди деревьев достаточно темно, вот я и использовал… Оказывается, мы изначально были очень близко к нему, но, видимо, попали в слепую зону, или что-то такое.

Дрим слушал слегка взволнованную речь парня, видимо, истрактовавшего его удивление за немой вопрос о произошедшем. Но он пропускал все слова мимо ушей, слыша лишь сам тихий иногда вздрагивающий голос, когда его пальцы касались темных прядок.

Скрытый маской, защищенный ее теменью внутри, блондин всматривался в густой шоколад глаз и думал, что, несмотря на все желания и прихоти своего разума, он должен считаться с навыками друга.

Должен принять тот факт, что он не настолько слаб, как кажется. Даже если сам Джордж сомневается буквально во всех своих умениях, Дрим не может закрыть глаза на его способности. И это вызывало внутри странный диссонанс: сладковатый побег гордости и непонятный свернувшийся узелочек… чего?

Дэвидсон со стоном съехал по стволу дерева, устало растирая покрасневшие от лопнувших капилляров глаза.

– Напомни, пожалуйста, зачем мы туда пошли, и какого хера я на это согласился?

Напротив раздался нервный смешок. Лба коснулось прохладное стекло колбочки с зельем. Шатен на это приоткрыл глаза, смотря на сидящего рядом товарища с двумя красными эликсирами, и забрал один, кивая в знак благодарности.

– Зато теперь у нас есть свежее сырье для зелий. Если дойдем до зоны созидания, то сможем неплохо так восполнить запасы.

– Если дойдем, – очень хотелось поворчать. А еще поесть и поспать. Но прямо сейчас парень мог только выпить лечебную жидкость, удачно найденную блондином у какого-то трупа ранее, и недовольно покоситься на разодранное левое плечо, которое не особо торопилось затягиваться. Все же, одной дозы было мало.

Но Джорджу вообще не пришлось бы пить никакое зелье, если бы по пути они случайно не наткнулись на пещеру сомнительного характера – практически широченная расщелина в горе, вход в которую был залит кровищем, мясищем и всем тем, что обычно остается, когда изголодавшиеся монстры натыкаются на людей. Хотя в данном случае наткнулись на них сами человекоподобные идиоты: сначала какие-то бедняги, видимо, решившие укрыться в горе, а потом и сине-зеленая парочка.

Может, безрассудство Дрима заразно? Дэвидсон просто не понимал, как вообще позволил себе приблизиться к такому месту, буквально разившему опасностью. Так он не то что подошел, еще и на предложение масочника зайти да осмотреться согласился.

Это оказался данж.

Они должны были драпать оттуда сразу же, как только убедились, что картина перед глазами не мираж. Джордж даже успел рассмотреть зеленые и красные язычки магии, так похожие в своем эфемерном танце на плетение пламени.

Спавнеры были одним из немногих и крайне редких проявлений чистой магии – всегда неуловима, всегда недостижима, всегда слишком необыкновенна, чтобы в нее продолжало верить большинство населения планеты. Однако иногда природа словно смеялась над человеческим родом, следовавшим путем технологий, специально сея осколки величайшей энергии, заставляя единицы вновь уверовать в невероятное или же просто усомниться в здравости собственных мозгов.

Но ведь коллективных галлюцинаций не существует.

И парни поверили увиденному. Только вот принять истину их скорее заставили монстры, буквально на глазах сотканные из магических потоков, стоило лишь сгустку энергии в центре каменного пространства уловить изменение в течение крупиц магии.

Как вообще на территории Угодий оказалось это? Что, черт возьми, должны были сделать организаторы, чтобы найти такое? Просто уму непостижимо.

Они метались по пещере в сумасшедшем танце наперевес с оружием. Джордж, привыкший к максимально детальной стратегии и минимальным энергетическим затратам, быстро выдохся и, скорее всего, будь он один, стал очередной пищей для монстров.

Но он не был.

Единогласно и практически мгновенно они сменили тактику боя. Если до этого оба были в активном нападении, то теперь роль авангарда выполнял только Дрим, яростно атакуя искаженных существ, в то время как Дэвидсон прикрывал и защищал партнера, когда к нему подбирались со слепой зоны. Это позволило парням перейти к той деятельности, в которой они были наиболее хороши. Блондин более мог не сдерживаться, расходясь на полную, расшвыривая и рассекая все, что имело глупость приблизиться к нему хоть на пару метров. Шатен же ушел в тихую и незаметную сторону битвы, гибко скользя через десятки тел и филигранно уклоняясь от любого движения в его сторону. Неожиданно и даже не всегда заметно для Дрима парень выныривал из разных мест, выпуская мгновенные стрелы всякий раз, как к другу кто-то приближался, а тот просто не успевал отразить атаку.

Джордж следил за Дримом, а Дрим за Джорджем.

Наверное, было что-то неестественно красивое в том, как быстро они сработались. Обычно людям для того, чтобы открыть спину товарищу, требовалось время: кому-то больше, кому-то меньше – но оно требовалось. Возможно, здесь сыграла свою роль близость, которой друзья достигли за годы общения. А может быть безвозмездная отдача от Дрима, которую чувствовал Джордж в каждом движении парня. Шатен же в свою очередь, хоть и мучимый десятками вопросов и мыслей, ухватился за надежду, что сейчас широкоплечим зеленым пятном металась по пещере, следуя за ней, позволяя пронизывать себя ниточками веры во что-то лучшее.

Но каким бы слаженным их боевой дуэт ни был, без ранений не обошлось. Блондин отделался довольно легко – ушибами и вновь закровоточившей раной на боку, если не считать практически полное физическое истощение, тогда как Дэвидсону досталось больше – один из монстров, больше напоминающий ходячий труп, чем что-то человекоподобное, успел располосовать единым мощным движением плечо. Дрим как раз был готов подорвать сердце данжа, когда материализовался последний искаженный, тут же бросившийся на невысокого парня.

И, честно, товарищам не верилось, что они отделались вот так просто. Вернее, вообще почти никак. Что это: везение, манна небесная или жестокая Фортуна решила, что рано ей еще выкидывать такие прекрасные игрушки в небытие смерти? Еще и собрать сырье удалось: парочка пауков-мутантов лишилась глаз и небольшого количества крови.

Совсем недавно сияющее огнеподобными языками магии ядро оставило после себя лишь странную синюю пыль, которую Джордж решил взять с собой. Его посетило несколько идей, что с ней можно было попробовать сделать. Особенно, если это то, о чем он думает, то подарок Калахана не пропадет даром.

Однако прямо сейчас Дэвидсон был готов отказаться от всех найденных в спавнере вещей. И вообще отмотать время, вцепиться в Дрима хваткой мертвых и хоть силком, но увести их подальше. Оно того стоило? Оба были без сил, блондину нужно было что-то делать с кровоточившей раной, а шатену в срочном порядке с плечом. И все, что с ним можно было сделать – тупо перебинтовать, ибо ничего другого имеющиеся вещи предложить не могли. Если прямо сейчас на них кто-нибудь наткнется, это может стать концом.

Джордж расстегнул нагрудник, снял шарф и начал аккуратно стягивать пропитавшийся красным рукав куртки, тихо шипя, когда грубая ткань задевала вспоротый участок кожи.

– Черт, вблизи это выглядит еще хуже, – парень невесело усмехнулся, оглядывая четыре рваные полосы с багровыми запекшимися подтеками по краям и еще блестящей медленно сочащейся из центра разрывов кровью. Останутся шрамы.

От удручающего зрелища отвлек небольшой темный мешочек, протянутый другом.

– Мы не можем пока вылечить тебя, но можем подавить слабость. Это усилители, – внутри мешочка оказались маленькие бурые таблетки, – пока не найдем лечилки или регенерацию, тебе это понадобится.

– Я все еще не понимаю, как ты сделал их такими. Спасибо, – одна таблеточка тут же отправилась в рот, моментально отдавая на языке остринкой, – и как много их нужно?

– Они очень плохо рассасываются, поэтому на одну может уйти около получаса, если не будешь грызть. Хотя ночью, когда гонял тебя по Угодьям, только и делал, что случайно разгрызал их от нервов… хах. При медленном употреблении это будет что-то вроде активизирующего тоника.

Джордж редко когда пил зелья силы, поэтому теплые искры, начавшие словно бегать по его мышцам, ощутил сразу – было непривычно. Стало… не легче, но как будто эти искры и покалывания по всему телу, рассеиваясь, оставляли после себя кусочек энергии.

– А еще они притупляют боль, – пока шатен доставал и готовил бинты, в руке друга появилась бутылочка со спиртом.

– О нет. Нет, Дрим, это плохая идея, я… я плохо переношу боль. Лучше потерплю до зоны созидания, или может по пути что-то найдем, – он понимал, что обеззараживание было нужно, но площадь повреждения была слишком большой. Дэвидсон совершенно не горел идеей потерять сознание от истощения и боли. Просто нет. Это было слишком страшно.

И Джордж без зазрения совести мог сказать, что боялся боли. Была ли тому причиной повышенная чувствительность, травмирующий опыт прошлого или треснувший дух – он не знал, может все вместе и сразу.

Парень спокойно переносил небольшие ранения и случаи, когда неожиданно его тело страдало от чего-либо. Но как только он понимал, что в какой-то конкретный момент ему будет больно, и он знал, когда, его словно клинило. Осознанные встречи с болью приносили намного больше проблем, чем какая-нибудь внезапная травма. Все сидело в его голове. Но шатен не мог ничего с этим сделать, да даже не знал как.

Дрим не знал о таких подробностях, но мог видеть растущую панику в темных глазах.

– Джордж, та тварь коснулась тебя. Это нужно обработать.

– Я… я знаю, просто мне… я плохо переношу боль. От слова очень, – глаза бегали с бутылочки на рану и обратно. Что ему делать?

– Прожуй таблетку, она заглушит большую часть. Я разведу спирт с водой, и будет полегче, – блондин старался говорить мягко, но убедительно. Он вряд ли сможет что-то сделать, если Джордж скажет нет, но и оставить все, как есть, тоже было нельзя.

– Дрим, пожалуйста… – карие глаза с мольбой уставились на щелочки в маске.

– Обещаю, что сделаю все очень быстро, только доверься мне.

– У меня дежавю… забавно.

Из-под маски послышался приглушенный смешок.

– В отличие от тебя, я сделаю это действительно быстро, – наверняка он улыбнулся, – давай, Джорджи.

Шатен лишь дрожаще выдохнул, молча задирая рукав футболки повыше. Таблетка хрустнула на языке. Через пару секунд тело пробило горячей волной, что, в отличие от искр, не рассеялась, а словно осела в каждом уголке тела, десятками маленьких молний будоража мышцы и кости, сковывая органы и приводя ритм сердца в замешательство и нестабильность. Адреналин подскочил так, будто парень только что закончил бежать марафон со ставкой на собственную жизнь.

Хотя они нефигуральным образом примерно десяток минут назад этим и занимались.

Рука в митенках коснулась чужого плеча, прижимая его к дереву, чтобы удержать друга, если тот дернется, и заодно придерживая задранную ткань.

Дрим переживал не меньше Джорджа, однако совсем по другой причине. Маска и тиски самоконтроля надежно это скрывали. Все взбудоражено затрепетало, когда грубые подушечки пальцев коснулись бледной кожи, мягкой, нежной, чужой кожи, плотно прилегая ладонью к плечу и слегка сжимая его. Он мог поклясться, что даже чувствовал конец острой ключицы, своим выступающим концом упирающейся в другую кость.

Рука со спиртовым раствором застыла возле раны. Контраст прекрасного белого и ненавистного красного, от которого хотелось избавиться, дабы он не портил истомную картину.

В этом было что-то странное, но одновременно чарующее для блондина. Раньше он никогда не придавал прикосновению к кому-то такое значение и вес, хоть и любил прикасаться ко всем людям, окружающим его, будь то теплые объятия, крепкие рукопожатия или легкое взъерошивание чужих волос. Однако сейчас все ощущалось по-другому.

Хотя… разве могло быть иначе?

Боги, как хорошо, что эти глаза сейчас не смотрели на него, а нервно бегали по лесному настилу, болезненно блестя от ожидания.

Громкое мучительное мычание в ладонь, надламываясь в голосе, раздалось сразу же, как только жидкость окатила всю рану, краснеющими струйками стекая вниз к локтю и кисти, впившейся в грунт и мох до белоснежных костяшек. Парень резко сжался и зажмурился, переставая дышать и как-либо шевелиться. Таблетки заглушили боль едва ли наполовину. Адреналин притуплял и заволакивал искажающей дымкой, а бесящаяся паника с мечущимся ужасом напротив заставляли все чувства обратиться внутрь, сосредотачиваясь на малейших ощущениях.

Вместе с движением шатена отклонился и ворот футболки, съехавший куда-то в бок. Неожиданно непослушный взгляд остановился на покрывшейся испариной вытянувшейся шее, а затем на темнеющей глубиной ямочке между ключицами.

Тоненькая цепочка, до этого прятавшаяся в тени напряженных связок шеи, выглянула на свет, когда Джордж снова дернулся – бинт коснулся кожи. И блондин мысленно схватился за предмет, спасительно переключая внимание на что-то другое.

– Поговори со мной, сам же говорил, что разговоры отвлекают, – черт, это “отвлечение” нужно было им обоим, – как ты?

– Жить буду. По крайней мере, собираюсь, – сипло произнес темноволосый, наконец, отнимая руку от лица, на котором теперь осталось пять красных пятен – настолько сильно впивались его пальцы в кожу, пока боль из резкой и режущей не перешла в свербящую и ноющую. Парень решился открыть глаза и посмотреть блестящим от набежавших слезинок взглядом на плечо. Оно горело и жгло настолько сильно, что в какой-то момент Дэвидсон был готов поверить в сумбурную мимолетную бредню в голове о самовоспламенении. Что ж, плечо на месте, и даже уже почти забинтовано. Кровь тут и там начала просачиваться красными пятнами, однако даже так все выглядело намного лучше, чем тот развороченный ужас.

– Сарказм на месте, значит, действительно будешь, – на совершенно обескровленном лице мелькнуло подобие кривой улыбки. Когда молчание затянулось, Дрим снова заговорил.

– Ну же, Гоги, расскажи хотя бы… не знаю… что ты носишь на цепочке? Сказал, что помирать не собираешься, а выглядишь так, словно уже вот-вот.

– Гоги? Сколько лет этому прозвищу? – теперь выражение лица шатена стало больше напоминать улыбку, – а цепочка… я не знаю, что это. Нашел подвеску на вещевой зоне, но так и не успел разобраться с ней. Птичка какая-то. Наверное, кто-то из участников так пошутил, оставив побрякушку аж под отдельным шатром, а может и сами организаторы.

– Подожди… птичка? – стоило другу заговорить о странном предмете с зоны, как Дрим напрягся, не понимая, шутит Джордж или нет. Но для начала ему самому нужно было убедиться. – Могу я взглянуть?

Тонкие пальцы нырнули за ворот, вытаскивая небольшую резную фигурку. Руки блондина, наматывавшие туры бинтом, замерли. Дэвидсон такую реакцию не понял.

– Что-то не так? – от взволнованного голоса друга светловолосый вышел из оцепенения.

– Искали медь, а нашли золото… вот это да… – по голосу парня трудно было сказать, какие эмоции он сейчас испытывал, однако шатен отчетливо услышал шок, – Джордж, ты знаешь, что это? – ответом стало медленное покачивание головой в разные стороны, – это… магический артефакт, который, если мне не соврали, может исцелить смертельную рану, если в момент ее получения крепко сжать тотем в руке. Я слышал о нем как об исчезнувшем чуде, но никогда не видел его применение.

Оба друга молча уставились на желтенькую птичку.

Джорджа было сложно назвать скептиком. После всего, что он увидел, услышал и почувствовал за свою недолгую жизнь, парень был готов поверить хоть в сказки о драконах, на которых когда-то пытались охотиться люди. Но буквально воскрешение? Фактически отказ смерти в ее работе? Литературно, грубо говоря – оторвал себе голову и тут же получил новую?

– Это… странно. И слишком невообразимо. Я не знаю, – шатен был сбит с толку. Можно ли в это действительно верить? Он не сомневался в словах Дрима, но сомневался во всяких легендах, сказаниях и прочем. Если прямо сейчас парень поверит в это, то даст себе надежду, даст слабину, даст судьбе шанс атаковать.

– Мне хотелось бы верить… и если это не пустые сказочки, но… тоже ничего не могу сказать, – что ж, радовало, что блондин ощущал то же самое, – но это лучше, чем вообще ничего. Не снимай его, ладно?

Джордж уставился на отверстия в маске тяжелым взглядом, пытаясь выразить слишком многое. Явное отчетливое несогласие, которое он мог показать даже молча. И при этом шатен знал, что прямо сейчас на него смотрят точно так же – видеть сверкающие зеленые проблески было необязательно, чтобы чувствовать их.

Хотя хотелось. Снять маску и столкнуться с напором чужого взгляда. Выяснить. Понять.

Но все же парень понимал, что ему это не позволят. Ничего из этого. Точно не сейчас.

Поэтому он лишь напряженно вздохнул и сдал позиции, добровольно отступая.

– Ладно.

Все же, они действительно дошли до зоны созидания. Лес был тих и молчалив, внимательно следя за передвижением двух фигур, что были точно так же тихи и молчаливы. Им было о чем подумать и спросить самих себя. Тишина между ними странно отличалась и напрягала. Если до этого оба могли часами прочесывать просторы Угодий, не нуждаясь в словах, лишь пересекаясь глазами, легкой полуулыбкой одного и забавной жестикуляцией другого, то сейчас им определенно хотелось отодрать от себя это неприятное липкое чувство недосказанности.

Они пожирали мыслями друг друга. Хотели задать так много вопросов, произнести столько слов. Успокоить непонятное растущее напряжение внутри. Прояснить, узнать, решить.

Только вот проблема была в том, что они думали о разном.

Джордж хотел знать, а Дрим узнать.

Эти несколько часов не пошли им на пользу, но явно дали возможность определиться с чем-то конкретным, соединить всполохи осознания чего-то, объединяя все в единый сверкающий язык пламени. И если один без труда взял вспыхнувший огонек под контроль, вздыхая и набираясь терпения, то другой свое скопление ослепляющих жарких осколков едва мог удержать в руках, обжигаясь и с болью проглатывая пламя куда поглубже и подальше.

Зона встретила их пустой площадкой, на которой до этого уже успели изрядно покопаться. Однако им нужны были не ресурсы, а сами агрегаты. Джордж понятия не имел, какими они будут, и сильно ли будут отличаться от его стоек. Ведь их он собирал вручную.

Как ни странно, Дрим снова оказался сведущ в теме. Оборудование сильно отличалось от того, что использовал шатен. Но вот его друг вел себя так, словно всю жизнь работал на таких – лишь это ощущение складывалось у Дэвидсона, пока он наблюдал за отточенными движениями пальцев по различным рычажкам и сосудам.

Из всего, что у них было, удавалось создать лишь зелья урона, отравления и несколько лечилок. Негласно было решено начать с последнего.

– Я могу чем-нибудь помочь? А то ты так по-свойски сразу устроился… – в зеленый бок дружелюбно ткнули локтем, привлекая внимание блондина. Белую маску сдвинули на бок, – вау, в который раз ты ее снял сам… второй?

– Не издевайся, я тут нам выживание обеспечить пытаюсь, – а сам в противовес таким серьезным словам начал улыбаться, сверкая зелеными искрами, – а меня, видите ли, какой-то коротышка отвлекает.

– Коротышка не вышка. Предпочитаю свою миниатюрность шкафообразной комплекции.

Ответом на это стали сипящие звуки смеха и забавные хрипы. Дрим схватился за бок, явно испытывая дискомфорт от излишнего напряжения мышц живота, но ничего не мог с собой поделать, продолжая издавать высокочастотное нечто, что вроде как должно было называться смехом.

– Джо-о-о-ордж, это было ужасно. Ты ранишь меня… во всех смыслах, аха, – но упомянутый лишь улыбнулся на это.

Что бы с ними сейчас ни происходило, им нужно было хоть как-то расслабиться. Дэвидсон был правда рад, что ему удалось так перевести тему. Как минимум в своих мозгах.

– Тогда оставляю большого мальчика заканчивать дело, – шатен подошел к краю навеса, под которым они все это время были, – я осмотрюсь, хорошо? Может, найду что полезное.

Получив положительный кивок головой, парень вышел, отодвигая длинную ткань в сторону.

Наверное, Джордж начал забываться. Все это время, что они шли сюда, парень раз за разом окунался в водоворот вопросов, мельтешивших в голове. Круг за кругом, он обращался к ним снова и снова, пока не достиг пика своего накручивания. И, как это бывает, достигнув высшей точки, черный вдруг перекатился в белый.

Джордж действительно забылся.

Здесь и сейчас единственная важная для него цель – выживание.

Дрим своим появлением подарил уже практически отчаявшемуся шатену надежду. В которую тотчас вцепились мертвой хваткой – Дэвидсон через нежелание все же признавался себе в этом. Дрим действительно мог защитить слабого по всем параметрам парня, он даже не пытался верить в свои силы вылезти из этого дерьма в одиночку. Дрим мог помочь.

Но при этом светловолосый друг одним лишь своим нахождением на Охоте порождал десятки вопросов. И ни на один из них отвечать до конца не собирался. Да что там – хорошо, если хоть что-то расскажет, иногда он просто обрывал разговор, прямо заявляя, что не может развеять туман тайны. Может быть, позже. А может быть, никогда.

Но так ли это на самом деле важно? Важнее ли цели выбраться из этого проклятого места живыми? Дрим, возможно, мог вытащить их. И это единственное, чем на самом деле должен интересоваться Джордж.

Доверял ли парень другу? Да. Понимал ли, что происходит на глубине его малахитовых глаз? Нет. Но это было и не нужно для того, чтобы приложить все усилия и выжить. А уже когда-нибудь потом, если Дрим захочет рассказать, Дэвидсон разберется с чужими скелетами в шкафу.

Пора прекращать копаться там, где не просят. Излишняя тревожность и эмоциональность шатена не пойдет им обоим на пользу. Всему свое время, ведь так? Что ж, Джордж готов подождать.

Вдохнуть и выдохнуть.

Он ведь вышел не просто так, не так ли? Парень поудобнее перехватил арбалет и начал обходить зону созидания, заглядывая под другие навесы и осматривая все, что хоть сколько-нибудь казалось подозрительным или лежащим не на своем месте. В голове то и дело всплывали слова куратора. Если тот мужчина не соврал, то где-то поблизости может быть алтарь.

Теперь у шатена было все, что ему нужно. Ну, или он надеялся, что та пыль, которая осталась после разрушения ядра данжа, ему подойдет.

Началась скучная часть – осмотр, осмотр, осмотр. По внутренним ощущениям прошло около двадцати минут, за которые Джордж успел осмотреть все верстачные столы, стойки, жаровни и даже небольшой кузнечный угол. Возле которого нелепым мешком развалилось тело. Пожалуй, это уже естественный ландшафт для любого места на Угодьях.

Аккуратно перешагивая уже потемневшую и подсохшую лужу, парень вышел на открытое пространство, разочарованно выдыхая – он обошел все, но ничего из находившегося на зоне его не привлекло. Разумеется, алтарь не будет в абы каком месте, которое можно вот так с ходу найти. Но ведь и Дэвидсон не слепой дурак. По крайней мере, он точно мог сказать, что на самой зоне ничего нет.

За спиной раздались шаги – наверное, Дрим закончил с зельями. Шатен обернулся на шорох, но никого не увидел.

– Ну и где ты? – звуки раздавались буквально за спиной. Это не мог быть другой участник, ибо тот бы не подобрался так близко за столь короткий промежуток времени – парень постоянно оглядывался и осматривался. А значит, нашуметь мог только обладатель маски.

Но никто так и не выходил. Карие глаза прищурились. Он был уверен, что слышал какой-то конкретный звук. Однако даже минута прожигания колышущейся на легком ветру ткани навеса, за которым, скорее всего, и прятались, не дала ничего. Джордж вздохнул, разворачиваясь обратно и намереваясь в последний раз пройтись по территории. Если его товарищ собирается поиграть, то пусть так не палится.

И стоило лишь повернуть голову, как шатен нос к носу столкнулся с кем-то, едва не касаясь кожей.

Дыхание перехватило.

Два вытаращенных глаза, до краев яблока налитые цветом, с едва заметной черточкой зрачка. Ядовито-зеленый и рубиново-красный. Кожа на одной половине словно сожженная до глухого черного и мертвенно белая на другой. Вместо рта бинты, за которыми что-то шевелилось.

Со вскриком Дэвидсон шарахнулся назад, едва не падая на спину из-за вдруг потерявших чувствительность ног, однако руки вовремя схватились за стоявший рядом рабочий стол. Оцепенение отпустило не сразу, эти глаза словно не позволяли оторвать от них взгляд.

Нечто, до этого державшее голову на уровне глаз парня, выпрямилось, оказываясь крайне высоким существом в длинном черном плаще от шеи и до самого пола. Короткие черно-белые патлы качнулись в такт движению.

Это было страшно. Просто до сводящего ужаса в костном мозге. Джордж не знал, что ему следует делать, он никогда не видел ничего подобного. Но что еще важнее, сколько эта тварь простояла рядом с ним?

Челюсть существа зашевелилась. Резкий, словно идущий рябью, звук вышел из-под бинтов на несколько секунд. И затих.

– Его… его запах, – скрипящий голос, непонятно выщелкивающий на разные частоты, словно через сломанное радио говорил кто-то еще. Огромная черная когтистая ладонь показалась из складок плаща, начиная тянуться к шатену. Запястье окольцовано цепями, уходящими куда-то внутрь тьмы одеяния, – где…

Оно было всего в двух, а то и меньше, метрах от парня. Ноги не слушались.

Но все еще были отточенные в реакции руки, арбалет и стрела, мгновенно вставленная и готовая к атаке.

– Стой! – мгновение до выстрела, палец на спусковом крючке вздрогнул. Если бы не этот голос, Джордж бы выстрелил.

Дрим, неожиданно вынырнувший из-за какого-то навеса, схватил руку шатена, дергая того на себя, тем самым максимально быстро увеличивая дистанцию между парнем и существом. В тварь полетела алая колба, разбившаяся при столкновении с головой.

Оно завизжало и зарычало одновременно, хватаясь за лицо рукой. По фигуре побежали фиолетовые искры. На мгновение рубиновый глаз уставился на светловолосого, клокочущее шипение резало слух.

А затем нечто исчезло, оставляя после себя лишь сиреневые хлопья, что быстро бледнели и растворялись в воздухе. Оно… просто исчезло. Только что стояло буквально в нескольких метрах, а теперь на его месте ничего.

– Что это была за херь!? – когда шок отступил, и к Джорджу вернулся контроль над голосом, это было единственным, что реально волновало его на данный момент. Дрим все еще держал парня за плечи, прижимая к себе, бегая глазами по местности и выискивая черную фигуру.

Это было просто охуеть как плохо.

– Ищейка, – это было единственным, что ответил блондин. Молча он взял шатена за руку, быстро утягивая за собой в сторону области, где были оставлены все зелья.

– Но это всегда были люди… – Дэвидсону приходилось практически бежать, чтобы не отставать.

Слова остались без ответа. Собирались в спешке, чуть ли не на ходу глотая лечебное варево, которое, наконец, излечило рану Дрима и практически полностью затянуло плечо Джорджа.

У самого выхода из зоны темноволосый решился заговорить. Тишина, что повисла между ними, была слишком тяжелой и густой. Он буквально чувствовал напряжение, волнами исходящее от друга.

– Дрим, – тот вздрогнул, чуть ли не стряхивая с себя пыль волнения: ждал все-таки, что спросят, – ты можешь не рассказывать, что происходит, я стараюсь верить тебе, но мне нужно хотя бы знать, к чему готовиться, – белая маска теперь была обращена только к нему, – просто… просто хотя бы скажи, что я должен делать.

Шумный выдох, едкое желание потереть глаза и переносицу. Но вместо этого – руки в митенках на узких плечах, верхний краешек маски упирается в бледный лоб. Мысли об узкой пещерке у воды и такой спокойной ночи.

– Боюсь, дальше будет только хуже. Это была особенная Ищейка. Никогда не смотри ей в глаза и никогда не атакуй ее. Только зелья и бегство, – он говорил тихо, позволяя слышать свои слова только невысокому юноше, словно они стояли в центре толпы. – Будь рядом, и с тобой ничего не случится. Клянусь.

Что-то закружилось легким потоком внутри, а затем защемило, когда Дрим произнес последнее слово. Шатен, не чувствуя языка, смог лишь кивнуть.

Следующие двое суток они провели в активном передвижении по Угодьям. Никаких стычек, никаких битв, никакого длительного отдыха – только движение. Светловолосый становился все мрачнее и мрачнее, когда среди лесного ландшафта вдруг выглядывала черно-белая фигура. Она не приближалась, не атаковала и никак не взаимодействовала. Только наблюдала. Несколько раз блондин связывался с Сапнапом, пытаясь что-то выяснить, но по плотно сжатым кистям с остро выпирающими костяшками Джордж понимал, что ничего не выходит. Парень не знал, как помочь другу, и что для него сделать, поэтому просто старался действительно быть рядом, мягко прикасаясь к напряженной спине и рукам, когда они устраивали привал. Неожиданно, но переплетать пальцы, всегда с любопытством и интересом рассматривая разницу в размере ладоней и длине фаланг, стало чем-то обычным.

Пятые сутки. Остался всего 21 человек. Едва ли было пять утра, когда легкий хрусталь тишины разбил громкий голос из ушного микродинамика.

– Дрим, на зоне со сканером что-то происходит. Возможно, вам стоит взглянуть. В километре на десять часов.