Дрим не сомневался ни на секунду, следуя по указанному направлению. Это Сапнап – человека преданнее за свою недолгую, но насыщенную жизнь масочник не встречал.

А вот Джордж сомневался, особенно когда они неожиданно вышли на знакомую до перехватившего дыхания территорию. Кажется, он даже мельком углядел теперь ледяное тело, все так же покорно и обреченно лежащее калачиком на промерзлой после ночных заморозков земле. Дэвидсон не слышал разговор Дрима с его другом, лишь уловил шум чужого голоса из динамика. Буквально сразу же они сменили вектор движения, видимо, следуя словам человека на проводе. Однако куда именно им нужно добраться, произнесено вслух не было.

Но когда ландшафт стал до омерзения знакомым – все стало очевидно. Настолько, что по спине поползли липкие мурашки, разжигая уже давно утихшую боль у шеи. Спустя почти десяток выпитых лечебных зелий разного качества за эти несколько дней парень мог уже свободно напрягать спину, спокойно перенося любые прикосновения к ней.

Хотя это совершенно не значило, что на ней больше ничего нет. Есть. Потому что каждое падение или удар, каждое чертово движение, каждое трение одежды о кожу на лопатках чувствовалось иначе. Всегда и постоянно. И Джордж ни разу не подавал и знака, молча молясь унести эту тайну с собой в могилу. Может быть, если они выживут, однажды он скажет, когда сам факт существования унизительной метки перестанет давить на него, медленно разбрызгивая трещины по и так пострадавшему самосознанию.

Шатен своим расшатанным далеко не веселыми событиями психическим состоянием заставлял Дрима думать, что волнение, излишняя дерганность или чувствительность – теперь нормальное явление ровно настолько, насколько это вообще можно было бы назвать в их положении. Не паниковал, не тормозил и не совершал опрометчивых поступков – уже хорошо. А как выберутся, так можно будет заняться и собственными демонами внутри. Как бы цинично это ни звучало, но он был вынужден закрывать глаза на многие эмоциональные звоночки не только своего друга, но собственного тела – расставленные приоритеты в первую очередь сосредоточились на их выживании.

Лишь бы они выбрались, а там блондин готов хоть с головой нырнуть в чужой омут цвета тусклого янтаря.

Так что, когда они подошли к зоне со сканером, Дриму оставалось лишь молча сжать зубы, наблюдая за повышающимся волнением шатена, который начал бегать взглядом вокруг, словно что-то выискивая или опасаясь. Позже он обязательно узнает причину такого резко возросшего беспокойства, но прямо сейчас масочнику нужно было сосредоточить внимание на происходящем в центре площадки.

Друзья нашли небольшую низину, в которой и залегли, следя за происходящим перед ними. Их одежда хорошо сливалась с темно-зелеными тонами леса, да и ранняя утренняя дымка еще не до конца отпустила темень из-под крон деревьев и зарослей, так что можно было не беспокоиться о внезапном раскрытии, если только какой-то умник не решит зайти с тыла. Но на этот случай у них есть Сапнап, незаметным для системы наблюдателем высматривающий два тела.

На этот раз они находились намного ближе, чем в ту неудачную вылазку Джорджа. Были хорошо видны и сканер, и три человека с напряжением в каждой части тела, следящие за сидевшим возле устройства парнем, который тоже явно не пребывал в хорошем расположении духа от направленного на него оружия. Стоявшие кивнули друг другу, и парень, без слов понимая какую-то команду, еще больше скривил лицо. Он начал снимать верхнюю одежду, в итоге оставшись лишь в штанах и обуви. Дрожь поздней осени пробежалась по его плечам, когда участник повернулся голой спиной к сканеру, придвигаясь ближе к предполагаемой камере.

Хоть парня Дэвидсон видел лишь с боковой стороны, карие глаза все же выцепили черные отметины на коже. Он не знал, для чего вообще следил за ним, ведь было бы намного логичнее и безопаснее для себя просто отвернуться и не смотреть – знал ведь, что потом, каждый раз закрывая глаза, будет видеть это тело, так или иначе убитое, растерзанное и изувеченное Охотой. Не возникало даже сомнения, что парень перед сканером не выживет. Никто не выживет.

Но шатен почему-то следил, ни на мгновение не отводил глаз, даже когда почувствовал скорбящее шевеление где-то внутри, даже когда у горла в комок стянулось сочувствие, даже когда закопошилось теплое тело сбоку, с явственно ощутимым волнением сжимая острое плечо. Джордж ничего ему не рассказывал об увиденном несколькими днями ранее, но, видимо, на бледном лице было слишком много горьких эмоций, что это даже заметил Дрим.

Устройство на площадке выдало тонкий писк, похоже, отсканировав код со спины. Парень нервно выдохнул, тут же натягивая обратно кофту и кутаясь в плащ. Воцарилась до ужаса неприятная тишина, обухом пугливого сердца пульсирующая во всем теле и даже кончиках пальцев. Люди на площадке тихо переговаривались, напряженно смотря то на парня, то на люк, откуда должна была появиться капсула. Ее снова не было очень долго.

Дрим, кажется, весь обратился в ощущения, вбирая, впитывая в себя любую возможную информацию от внешнего мира. Он видел, как у одного из противников дрогнула рука с топором, и совсем незаметно вздрогнул все еще сидящий на земле парень. Он замечал эти косые подозрительные взгляды двух других, едва-едва подающие какие-то телесные знаки друг другу, снова о чем-то договариваясь. Он даже как будто чувствовал неуловимую дрожь земли возле аппарата и его низкое гудение. Он прекрасно ощущал бегающие судорожные сокращения в маленьком теле, что почти лежало под ним, не вдыхая и не выдыхая, но не от скрупулёзного внимания к происходящему, а от непонятного масочнику страха.

Капсула, наконец, с гулом выехала, снова раздвигая створки и теперь ясно обнажая всем свое ничего. Буквально. В ней ничего не было. Если раньше Джордж не был уверен, что правильно все увидел из-за неудобной позиции, то теперь не оставалось никаких сомнений. Рассуждать, почему так, зачем это, не хотелось – было просто осточертело противно и отвратно, как организаторы посмеялись над чужой, им никогда не принадлежавшей свободой, пальцем вдавливая волю дышать и быть в грязь.

Господи, почему?

На зоне началось очевидное и ожидаемое. Озлобленные, совершенно не оценившие шутки Наблюдателей, уставшие и желающие лишь просто жить, трое скрестили лезвия, теряя контроль над рассудком и поддаваясь давно жгущим эмоциям. Возможно, эта непонятная капсула была их надеждой на что-то. Все загремело: снаружи и снова в унисон внутри.

Дрим, вдруг погрузившийся в мысли, обратил внимание на бой, а точнее его остатки, лишь когда в их направлении поковылял единственный оставшийся в живых человек. Тот не видел двоих прятавшихся, потухшим взглядом пронзая грубую оболочку мира насквозь, потому совершенно не был готов, когда на него неожиданно прыгнула зеленая фигура, молниеносно перерезая глотку.

Быстро, хладнокровно и чисто. Джорджу оставалось только смотреть, словно в замедленной съемке, как в последний раз озарились чем-то осознанным мутные глаза, пока гранатовый бисер на мгновение зависал в воздухе, чтобы потом вместе с телом рухнуть на земляной подол леса. В теле Дрима ни капли боли или скорби, оно такое легкое и искусное в своих движениях.

Это даже красиво, насколько отточенными и правильными были его незамысловатый перехват рукоятки топора, мгновенный рывок вверх и мелодичное рассечение воздуха, а затем и теплой шеи.

Завораживает, что сковывает. Дэвидсон просто надеется никогда не оказаться под тенью поднятого топора, чуть заметно переливающегося фиолетовым перламутром.

Джордж стал подниматься с промерзшей земли, оставившей в теле холодную тяжесть и скованность. А может это не только влияние низкой температуры. Хотелось просто посидеть где-нибудь в тишине и тепле и хоть как-то переварить увиденное. Ну, знал же, что останется вяжущая изнутри оскомина.

Заметив, что друг не особо торопится вставать и тихо сидит, потерянным взором озираясь вокруг, Дрим приблизился к нему, начиная растирать чужие плечи, когда заметил на куртке осколки инея, прицепившегося с земли.

– Джордж? – он приспустил и подвинул маску, выглядывая одним малахитом. Как беспечно, – Все в порядке?

Разумеется, нет. Это вообще очень глупый и бессмысленный вопрос в их положении. Но прямо сейчас шатен казался намного более хрупким и потерянным в своих густых мыслях, чем сильно отличался от себя обычного.

– Просто... да, наверное, но... – Дэвидсон нахмурился, не понимая дергающихся и то вспыхивающих, то потухающих чувств, что вдруг решили зашевелиться. Хотя самому ему казалось, прямо сейчас он очень и очень далеко от каких-либо эмоций – внутри была лишь грустная тяжесть и пустота, – но это так жестоко. Мы уже даже не люди в их глазах. Не живые игрушки и даже не животные. Товар. Не имеющий ничего своего товар, материал.

Рука в перчатках нежно погладила тёмные волосы, мягко перебирая пряди. Парень понимал его. На кромках сознания заплыли знакомые краски прошлого, ледяными ниточками опутывая сердце, но уже словно не беспокоя его. Это было то, что Джордж должен был пройти и осознать, как когда-то прошёл и осознал Дрим. Сталкиваясь с несправедливостью мира, можно лишь принять её, глотая слезы, сдавливая крик, сжимая пальцы до содранной на ладонях ногтями кожи. И прямо сейчас, видимо, подошел тот самый момент, когда ядовитая правда должна была обвиться вокруг бледной шеи шатена. Дрим мог лишь поддержать Джорджа, показать свою готовность быть рядом, но никак не помочь внутренней борьбе нежной души друга с рокочущей истиной, приоткрывшей клыкастую пасть.

Уловив темнеющую искру понимания в драгоценных глазах, внутри Дэвидсона что-то вспыхнуло, немедленным пожаром распространяясь по каждому треснувшему кусочку стержня духа. Захотелось сказать так много, но все слова словно утонули во внезапном огне.

– Пару дней назад я видел то же самое: группа и... меченый... Меченая девушка. И все то же самое. Её застрелили, использовали код, а затем даже не вспомнили о ней. Ни о её смерти, ни о её изувеченном теле, ни о чем. Все, что их волновало – пустая колба и собственные жизни, обесцененные ими же самими настолько, что они просто поубивали друг друга. Так же, как и эти.

Джордж даже удивился, как слаженно и спокойно звучала его речь, тогда как внутри хотелось кричать и рвать волосы на голове. Он тяжело выдохнул, одновременно ощущая чуть ослабший ком в горле и всю противоречивость ситуации, насколько не к месту сейчас были его эмоциональные выплески. Даже почти что стыдно за это.

Но теплые руки, согревающие маленькие ладони, по-доброму понимающе скользили по коже между тонкими пальцами. Здесь не нужны были слова, все было ясно и без того.

Пока Дэвидсон успокаивался и приходил в себя, начиная в ответ переплетать чужие пальцы со своими, в голове Дрима навязчиво мельтешила идея, возникшая практически сразу же после того, как его друг упомянул пустую колбу.

То есть это было не случайно? Этот странный сосуд действительно поднимается хрен пойми откуда пустым? Да еще и столько мороки с кодами на телах. Неужели Наблюдателям за каких-то пару лет стало настолько скучно, что они решили ввести нечто столь аморальное и провоцирующее человека на истинно животные поступки?

Это… не вязалось в голове. Слишком. Все слишком.

Внезапная мысль, тонкая, но острая, как стальная игла, заставила замереть и уйти в прострацию. А затем, не успел шатен задать взволнованного вопроса, заметив ступор друга, потянуться к микронаушнику, вызывая человека на другом конце линии.

– Сапнап, ты можешь как-то посмотреть площадь территории Угодий? В плане, что это за лес? – Дрим говорил медленно, обдумывая каждое слово, пока не до конца понимая, какую же мысль он ухватил.

– То есть? Территориальное расположение? Я не знаю, где вы застряли, но это очень похоже на другой материк, потому что ни одна база вас не засекает… Если ты об этом, – ответ последовал практически мгновенно, однако голос парня звучал сбитым с толку.

– Нет, наверное… это природное образование? Мы тут нашли до этого полностью искусственное озеро. Может ли быть, что и весь лес – такая же подделка? – блондин поймал удивленный взгляд товарища, тоже, видимо, не понимающего, отчего такие вопросы.

– Это естественная среда. Они бы не смогли подделать корневую систему на таком детальном уровне. Как минимум вся затея с искусственным лесом – очень затратная. Для игры на один раз все выйдет слишком дорого… – задумчиво подключился к разговору Джордж, ловя какую-то скользящую в глазах Дрима мысль, – даже если предположить, что этим Угодьям несколько лет, держать их на сохранении столько времени не выгодно, а на других Охотах я этот лес не видел.

– Логично, однако что-то тут все же делали, – масочник отрешенно уставился на бледные ладони, что все так же лежали в его руках, продолжая согревать обоих.

– Это могло быть точечное внедрение в экосистему, по типу, ну, скрытых строений? Здесь как минимум провели везде связь, так что с территорией организаторы должны быть знакомы хорошо.

Дрим лишь согласно промычал, мысленно пытаясь собрать из массы деталей и домыслов общую картину. Но не хватало чего-то ключевого, из-за чего вся структура мешалась и осыпалась.

– И, умники? От меня-то вы что хотите? – Сапнап с одной стороны забавлялся, как эти двое ловили слова друг друга, опять сидя чуть ли не в обнимку и что-то там понимая (о да, пользуясь случаем, он смотрел на них через око техники), но с другой – раздражало это их шушуканье. Парень не был телепатом, поэтому или вопрос строится нормально и понятно, или Сапнап умывает руки.

Блондин еще с минуту помолчал, ужимая хаос в голове до размера вопроса или хотя бы чего-то относительно конкретного.

– Ты можешь посмотреть, есть ли под землей какие-нибудь постройки? Сам наверняка видел, что та капсула откуда-то появилась. Возможно… Тут есть еще какие-то механизмы?

– Что ж, карты у меня нет, но… не знаю, насколько это вообще подходит, но на Угодьях есть темное пятно, где пропадает связь. Либо там тупо ничего нет, либо сигнал перебивает другая волна. Но это большая область.

– То есть это не просто слепое пятно. Думаешь, там что-то скрыли?

– Как вариант. Она на 6 часов от вас, где-то в предгорье, – Джордж, уже примерно представлявший общий план территории благодаря сумасшедшим странствиям туда-сюда, тяжко вздохнул, понимая, насколько это далеко от них сейчас, – я, честно, не знаю, что там. Ближайшая камера показывает только склон горы, ничего нет. Даже не обратил бы на нее внимание, если бы ты не спросил.

– Значит, проверим сами, – поймав тут же проскочившую раздраженную искру в карих глазах, явно напоминающую о “проверке” одного данжа, Дрим тут же быстро добавил, – мы только осмотрим область, если станет опасно, то сразу же уйдем… Сап, можешь поискать еще данные по территории?

– Да куда уж денусь. Вообще, дело бы пошло быстрее, не сиди я в этой долбанной запаске один. Это ваше СМП полное… – голос из наушника устало тянул слова, явно желая пожаловаться на что-то, но был неожиданно резко и холодно прерван одним лишь словом.

– Сапнап, – голос блондина из мягкого и спокойного в одно пугающее мгновение превратился в колкий баритон, вызвавший волну опасливых мурашек по всему телу. Поймав быстро напрягшийся взгляд шатена и заметив затянувшуюся паузу в наушнике, Дрим понял свою ошибку. Тут же возвращаясь к обычному тембру, словно извиняясь очередную скрытность, он пробормотал фразу, которую можно было принять обоим собеседникам, – Мы поговорим об этом позже. Не сейчас.

И не при Джордже. В янтарно-смоляных глазах уже разливалось немое понимание, что этого “позже” не будет, а затем и смирение, когда взгляд отвели в сторону, тихо вздыхая.

Масочник просто не мог говорить об этом при нем. Только не сейчас. Абсолютно нет. Как он вообще это объяснит-то? Сапнап, идиота кусок, и так успел ляпнуть лишнего. Хоть темноволосый парень ничего и не спрашивал, Дрим видел, как тот что-то понимал. Но блондин не должен был срываться. Он и так уже жизнью обязан терпеливому другу-связисту, что который день молча выносит все его нервные заскоки и бзики. Понимает, что тот едва не тонет в море волнения – в эпицентре Охоты, одно неверное движение, и умрет не только Дрим, но, что хуже, человек, ради которого он туда вообще ломанулся. Однако осознание причины не означает, что можно продолжать быть придурком.

– Простите, – парень поднялся, возвращая маску на ее узаконенное место, словно бы это могло скрыть чувство вины не только от других, но и от самого себя. Хотя на деле он просто тянул время и пытался не погрязнуть в растянувшей свои сети тишине. На том конце линии шумно выдохнули, но ничего резкого не выкинули. Дрим мысленно пообещал себе по возвращению заграбастать друга в многочасовые объятия.

– Дрим, – шатен ухватился взглядом за щелочки на маске, заставляя парня напротив замереть, – просто… будь готов, что я не отстану от тебя так просто, если мы выберемся.

Он звучал так мягко. Во время того мгновения, когда блондин произнес предостережение, он испугался, что друг обидится, резкие слова заденут его, и что-то в теплых коричных глазах отвернется от него. Но Дэвидсон звучал так приятно спокойно, легко смотря в зеленые глаза, словно и не видя маски, как будто бы понимая что-то очень важное для них обоих, но что еще не осознал сам Дрим.

Приятное согревающее прикосновение благодарности прошлось по напряженному сознанию, чуть расслабляя его и придавая сил.

– Когда мы выберемся, – он поправил друга и нежно улыбнулся, получая тут же в ответ такую же нежную улыбку от шатена, который снова видел парня насквозь.

Возможно, это приятное цветение в темных глазах Дэвидсона можно было назвать доверием. Дрим и до этого понимал, что Джордж ему доверяет. Но прямо сейчас он вдруг физически ощутил этот легкий сладковатый бриз веры и полного вверения себя в чужие руки, едва струящийся по коже.

Он просто не может позволить себе быть слабым.

Им потребовалось несколько часов, чтобы дойти до холмистой местности и почти час, чтобы проникнуть внутрь – они все кружили по предгорью, не понимая, что с ним делать. Вход обнаружился случайно и в крайней спешке – Джордж буквально провалился в еле различимую за мхами и растительностью расщелину, когда на минутку решил притормозить и опереться на какую-то скалу, переводя дыхание. Сначала соскользнула рука, проехавшаяся по склизкой поверхности камня куда-то вбок, а затем в сторону потянулось и уставшее тело, вовремя не сообразившее, что куда-то кренит его не туда. Дэвидсон на автомате переставил ноги, пытаясь стабилизировать положение и найти точку равновесия, а в итоге нашел что-то поинтереснее, с визгом провалившись ногой в пустоту. Не исключено, что он бы себе что-нибудь сломал, не поймай его вовремя за руки Дрим, заставив шатена повиснуть, мертвой хваткой вцепившись в плечи друга.

Однако через пару минут они уже нырнули в дыру, продолжая спешить из-за так не вовремя возникшего хвоста в виде того жуткого черно-белого существа.

Ничего не предвещало беды. Но не прошло и получаса с того момента, как они покинули зону творения, и буквально перед носом Джорджа появилось это, не пойми как и откуда вышедшее словно из-за дерева. И шатен бы по инерции впечатался в тварь, если бы не реакция Дрима, снова в последний момент отдернувшего парня, тем самым спасая от чего-то. Похоже, их остановка у сканера на пользу скрытности не пошла, и существо их догнало.

А после этого начались так знакомые Дэвидсону петляния, бега и снова бега. Разве что успокаивало, что теперь он бежит не один, ведь всего в паре метров от него то и дело мелькало зелено-белое пятно.

Дрим не мог позволить, чтобы эта тварь прознала, куда они идут. Если его догадки верны, то дополнительный противник им совершенно ни к черту не сдался – сполна хватит других. И, пока они не подошли к заветному холму, в ухе то и дело раздавался голос Сапнапа, сообщающего, где находился преследователь. Но стоило им ступить на заветную территорию, как связь словно отрубили.

Что ж, возможно, оно и к лучшему. Друг и так рисковал, постоянно сидя на трансляциях разных камер и блокируя самые безопасные. Столько активных действий в системе могло выдать его с потрохами, реши кто-нибудь проверить коды и обновить соединение. В таком случае, масочник мог только надеяться, что товарищ сумеет быстро сориентироваться и свалить.

Внутри было темно хоть глаз выколи. Они оказались посреди какого-то туннеля. Редкие тонкие трещины на высоком потолке, проходившие свозь скальную породу, пуская тем самым полосочки тусклого света, не особо помогали, позволяя видеть лишь общие очертания непонятного места.

Джордж достал очки, наконец, начиная различать вокруг не только тупое наличие стен. В руках Дрима щелкнул небольшой фонарик, на удивление, хорошо освещавший все на расстоянии пары метров.

– Мда, с этим мы далеко не уйдем, – хоть вблизи светило устройство хорошо, однако разогнать тьму впереди оно явно не смогло бы, – что у тебя?

– Хорошо вижу пространство, но мелкие вещи, наверное, рассмотреть будет не так просто – темновато, – Джордж подошел к одной из стен, рассматривая массивные черные блоки, из которых состояло все от стен до потолка и пола. Всюду были многочисленные трещины и сколы, словно этим камням (это ведь были они?) был не один десяток лет. Местами, преимущественно на потолке, проглядывались свисающие плетения корней и какой-то пожухлой растительности, приспособившейся к сплошной тьме. На удивление было не сыро, если не наоборот – душно. То ли шатен так запыхался от погони и вдарившего адреналина, то ли под землей воздух действительно был намного теплее, сильно контрастируя с холодом снаружи.

Было решено выключить единственный источник освещения до поры до времени, пока не пригодится, оставляя на Джордже роль ведущего. Поэтому, взяв Дрима за руку, он вел их по пустым коридорам, заглядывая в редкие комнаты, ища хоть что-нибудь полезное. Хотя обычно, если шатен и обнаруживал что-то, то сразу подробно это описывал. Однако ничего важного, по мнению светловолосого, они так и не встретили.

Через некоторое время, когда глаза привыкли к темноте, масочник стал лучше различать очертания стен и поворотов. Он несомненно доверял глазам Дэвидсона, но ощущение беспомощной поглощенности темнотой его не радовало. В какой-то момент Дрим сосредоточился только на звуках, понимая, что сейчас это его преимущество. Пока один обратился в их общие глаза, другой стал слухом, ловя каждый шорох одежды, скрип песка под обувью и легкие сквозняки под потолком.

Иногда ему казалось, что он слышал глухой скрежет где-то за стенами, под полом и за давно пройденными поворотами, но, сколько ни думал, не мог понять, отчего идет звук. Та тварь тоже спустилась в туннели? Или все же Дрим слышал кого-то или что-то еще?

Одно светловолосый все же понял – источник звука не приближался к ним. Возможно, если это был скрип каких-то механизмов, они просто проходили мимо них, а потому шум раздавался с разных сторон, путая и напрягая и без того вытянутые в струну нервы.

Джорджу не нравилось это место. Тишина была неестественной. Он просто чувствовал это, а странные звуки, которые он иногда улавливал, только нагнетали. Если бы Дрим не сказал, что тоже их слышит, шатен бы без сомнений списал шум на злостную шутку больного разума.

Тихо, темно и на пару с расшатанной психикой – что может быть лучше для еще большего увязания в собственных ощущениях и мыслях? Парню казалось, что он дышит слишком громко, выпуская сухость старых стен с едва заметной дрожью. Сердцебиение все никак не могло определиться с темпом, то ускоряясь, начиная шипеть потоком крови в ушах, то замедляясь, когда Джорджу удавалось сосредоточиться на горячей ладони, что крепко держала его собственную.

В ногах ныло, с каждым шагом неприятно отдавая в пятках. Мышцы, до сих пор не выпустив импульс после долгого бега, зудели, то и дело неконтролируемо вздрагивали, пытаясь сбросить скопившееся напряжение. Плечи горели, оттягиваемые рюкзаком и оружием, тихо клацающим друг о друга при слишком резком движении. Но Дэвидсон не говорил ни слова. Он словно и не замечал изможденность тела, игнорируя ее, игнорируя хаос в голове, заставляя себя думать лишь о том, куда они идут, концентрируя все внимание только на темных блоковых стенах и полу.

Джордж думал, что мелкие вещи будет видно плохо – все же его очки дают не стопроцентное улучшение зрения, однако, привыкнув к несвычному внутреннему свечению, с удивлением начал замечать все больше мелочей и деталей.

Помимо трещин на стенах обнаруживались короткие и длинные царапины, глубоко крошившие камень. Местами в блоках отсутствовали целые куски, оставляя после себя лишь кривой скол и паутину трещин. Те же следы разрушения были и на полу. Это побуждало иногда тихо предупреждать рядом шедшего друга, так как тот запросто мог не заметить неровность на полу и запнуться. Создавалось впечатление, что раньше тут проходила какая-то серьезная битва. И парню ой как не хотелось столкнуться с победителем данной схватки – слишком уж ужасали “последствия”. И способности этого кого-то.

Одно радовало и несомненно успокаивало: нигде не пахло кровью. Ни старой, ни новой – никакой. Только пыльный привкус и затхлый осадок на кончике языка.

Свет из редких расщелин почти пропал, сливаясь с тьмой туннелей, когда они неожиданно вышли к обвалившейся стене. Вообще, чем дальше они заходили, тем хуже выглядели окружающие их стены, однако эта часть коридора за поворотом выглядела особенно плохо. Осторожно огибая тут и там валяющиеся куски блоков, разных размеров арматурины, парни медленно ступали по каменной насыпи, явно образовавшейся от разрушения нескольких их окружавших стен. За одной такой оказался проход в очередную комнату.

Дрим неожиданно проявил интерес к ней, бесшумно прокравшись к небольшому проему, заглядывая внутрь и светя фонариком.

– Подожди меня тут, – шепнул тот, и Джорджу оставалось лишь смиренно стоять и ждать, когда высокий парень юркнул куда-то внутрь.

Стоило лишь масочнику исчезнуть из поля зрения шатена, как того моментально словно обдало ледяным ветром, сковывая по рукам и ногам. И без того хрупкое ощущение безопасности осыпалось осколками, разбиваясь звоном в ушах.

Его нет.

Его нет. Он один.

Дэвидсон никогда не придавал значения тому, как ему казалось, обманчивому чувству защищенности, что распространял вокруг себя Дрим. Потому что он готовил себя к любым возможным и невозможным событиям. Да, с ним было спокойнее, проще, легче. Но он не может обеспечить ему абсолютную безопасность, каким бы сильным не являлся. Дрим банально не сможет быть с ним постоянно, везде и всегда. А потому привязываться к этому чувству – полнейшая глупость. Надеяться, что так будет всегда – еще больший идиотизм.

И несмотря на все эти мысли, шатен не был готов. Ни к чему из того, о чем думал.

Джордж не был готов потерять Дрима сейчас. Джордж не был готов осознать свою нужду в той мнимой защите, что ему давали.

Он ушел всего на мгновение. Он буквально за соседней стенкой. Он сказал, чтобы его подождали – значит, собирается вернуться.

Так какого черта Дэвидсона так мутит и трясет от захлестывающего страха? В конец уже поехал со своей эмоциональной неразберихой? Почему нельзя было разобраться с этим до призыва на Охоту? Почему он в принципе решил забить на факт своей нестабильности, когда только вернулся домой? Почему надо было снова закрыть глаза, уповая на никогда не благоволившую ему Фортуну, надеясь, что все рассосется как-нибудь само? Алисса ведь говорила с ним об этом. Ему предлагали помощь, ему хотели помочь. И что парень сделал? Ничего. Заперся в себе, заперся в доме, почти на месяц прекращая любые признаки жизни, пока один голос не докричался до него.

Почему Джордж такой идиот?

Сквозь пелену в голове, как через толщу воды, он снова слышал этот голос, тянувший его имя все громче и громче. И лишь когда на его плечи легли чужие ладони, заставляя сильно вздрогнуть, едва не поддавшись импульсу вырваться, шатен понял, что слышал его не в своей голове.

Перед ним стоял Дрим. Снова без маски, снова с беспокойством в глазах.

Дэвидсон выдохнул, опуская голову, пряча самого себя от этого пронизывающего взгляда. Осязание времени и реальности снова вернулось в его тело. Аура безопасности от присутствия друга одновременно успокаивала и сбивала с толку. Он не знал, что ему чувствовать.

– Джордж? – и вот, снова. Так заботливо-мягко. А этот человек, не меняясь ни одной мышцей лица, при нем вырезал уже десяток участников. От этого человека веет опасностью, он пахнет кровью, еле уловимо, совсем чуть-чуть, но привкус железа уже въелся в его кожу, пропитал заляпанную багровыми пятнами ткань одежды.

И с ним Джордж чувствует себя в безопасности. И этот человек, почти не отвечая ему ни на один вопрос, готов окружить его своей защитой.

– Я… прости, я в норме, – не поднимая глаз, едва слышно, едва живо, – прости.

Дрим не знал, что с этим делать. Когда он вернулся, то его друг был ровно на том же месте, где и оставался, не изменилось ни единого движения, но весь он словно был не здесь. Потерян и не найден.

Нежно обхватывая маленькую ладонь, он завел его в ту самую комнату, где был ранее, не спрашивая ничего. Он не знал, что спросить.

Из-за времени года темнело намного раньше обычного, поэтому стоило свету в щелях начать меркнуть, блондин задумался, где им остановиться и передохнуть. Парень не предполагал, что вечер, а возможно и ночь придется провести в этих непонятных туннелях, по территории оказавшихся намного длиннее и запутаннее. Они могли и вовсе сделать круг, совершенно не исключено. Однако раз за все то время, что пара провела здесь, им никто и ничего не попалось, из-за чего можно было бы начать беспокоиться, наверное, можно было остановиться и тут. Да и масочник ощущал, насколько устал его друг. Как и он сам, собственно. Они толком и не отдыхали последние дни.

Комната, как ни странно, когда-то для чего-то использовалась: у стены стоял старый, широкий, рабочий стол, по углам валялись полуржавые металлические контейнеры, пустые и бесполезные. И ни единого следа, что здесь кто-то был ближайший… год? Как минимум, несколько месяцев уж точно. Возможно, вся эта сеть туннелей использовалась, когда только разрабатывали Угодья. Но это лишь предположение Дрима.

Джордж без слов понял намерения друга, когда тот вытянул из-под портупеи оружие, складывая его на столе, а затем долго-долго потягиваясь, разминая уставшие мышцы. Устало проковыляв до стола, понимая, что вот он – долгожданный отдых, шатен уселся на деревянную поверхность, даже не удосуживаясь смести до этого плотный слой пыли. Лук и рюкзак оставили рядом с дримовым оружием, арбалет же остался висеть на спине.

Он снял очки, цепляя их за жилет. Глаза покалывало, а тьма вокруг была такой приятной. И совершенно не пугала, пока рядом находился светловолосый парень.

Сбоку появился небольшой источник света в виде фонарика, переключенного в какой-то другой режим, благодаря чему теперь он мягко сеял свет вокруг. Дрим подошел ближе, мягко касаясь темных волос, и Джордж, даже не задумываясь, подался головой вперед, утыкаясь лбом куда-то в ребра стоящему парню. В ответ на это на плечо тут же легла вторая рука, слегка прижимая шатена ближе. Наверное, они пробыли в такой позе несколько минут. Тепло от чужого тела расслабляло, заставляя глаза смыкаться. Дэвидсон даже не заметил, когда успел сцепить руки в замок за чужой спиной, вбирая в себя все больше столь приятного тепла.

Мысли в голове сталкивались и шипели друг на друга. Но эта гребанная надежда так приятно грела внутри, что Джордж хотел просто отринуть все и слепо следовать за ней, оставаясь рядом, оставаясь под защитой.

– Нам надо поспать. Тебе надо поспать, – зачем-то шепотом произносит Дрим. Голова, так уютно устроившаяся у него на груди, медленно отстранилась. Шатен потер глаза, поднимая взгляд на друга, все еще стоящего без маски – она лежала на столе.

– А ты? – тонкая керамика перекочевала в руки, в слабом освещении казавшиеся такими же белыми, как и маска, – Даже не отнекивайся.

– Половину ночи ты, потом я разбужу тебя, и поменяемся, – светловолосый не без интереса наблюдал за изучением своей маски, как тонкие пальцы очерчивали все края, оглаживали неровности и тоненькие сколы, – думаю, она будет тебе велика.

– Думаешь? – Джордж с искрой в глазах посмотрел на него, поднял изделие и прислонил к своему лицу. Она действительно была большевата, все же Дрим крупнее. Шатен рассчитывал, наконец, понять, как друг, находясь в ней, так хорошо видит, однако вместо великого открытия понял, что ничего не понял, зрея в неудобно расположенных отверстиях только темноту и зеленый бок. – Как ты вообще ей пользуешься?

На возмущенно-удивленный тон хрипло рассмеялись. Из-под маски приглушенно фыркнули.

Он хочет сделать глупость.

В Дриме что-то замкнуло.

Господи, боже, он хочет сделать глупость.

Это желание оказалось слишком внезапным и чрезмерно сильным. Кто-нибудь, остановите его.

– Джорджи, тебе она так понравилась? – он оперся руками о столешницу, наклоняясь ближе к маске. Голос снова вернулся к шепоту, но откуда-то набрал глубину, тут же захватившую все внимание шатена.

Его желания опередили его мысли, с треском ломая внутренние барьеры.

Всего на мгновение шершавые губы прикоснулись к гладкой поверхности керамики, запечатлев на ней быстрый поцелуй. Такой простой в действиях, и такой сложный в мыслях Дрима, потому что моментально вызвал абсолютнейший хаос внутри.

Джордж, кажется, даже не понял, что произошло. Но когда тишина, как и его полная обездвиженность, затянулись, блондин тут же осознал, что прекрасно понял.

Его мозг еще никогда так быстро не работал.

– А я предупреждал тебя, что такое может случиться, если ты появишься в моем шарфе, – он заставил себя ухмыльнуться, молясь всевозможным богам, чтобы именно так это и выглядело, чтобы Дэвидсон не заметил шторм на дне зеленых глаз. Да чтобы вообще ничего не заметил и не увидел.

И желательно, чтобы этого недоразумения вообще не происходило.

– Дрим! – маску резко убрали, показывая до чертиков сбитого с толку Джорджа, щеки которого заливала краска, заметная даже при столь слабом освещении, – ты… ты просто невыносим!

В ответ раздался приглушенный смех, сдерживаемый рукавом худи, в которое спрятали собственное смущение.

Когда Дэвидсон, наконец, перестал возмущаться тому, какой же его друг раздражающий, а виновник происшествия унял почти что истерическое хихиканье, они смогли устроиться для отдыха. После недолгого спора с Джорджем и установления шумовых ловушек у входа в комнату, тот уговорил светловолосого нормально поспать, а не мучить себя половину ночи. В помещении было все также тепло, поэтому оба, не раздумывая, устроились прямо на полу, привычно кутаясь в объятия друг друга.

Они уснули практически сразу. Лишь шатен задержался на пару минут, стеклянным взглядом смотря в никуда, пытаясь утихомирить бушующие внутри противоречия и эмоции.

Если бы только Дрим знал, какие семена посеял, то ни за что бы не позволил себе эту глупость.

Дрим честно надеялся, что этот день будет спокойнее. Дрим действительно надеялся ни во что не вляпаться и никого не встретить. Время поджимало, организаторы наверняка активизировались, подгоняя Охотников. У него созрел план, и блондину не хватало лишь одной детали для его исполнения. Ну, не считая благословения на удачу от богов. Потому что если он ошибся и всё его ночное озарение – сплошной бред и чушь – они умрут.

Но… это уже что-то, так? Есть, от чего отталкиваться.

И все же.

Шестые сутки начались с блядской погони, прокушенного до костей предплечья и криков Джорджа, которому чуть не прогрызли глотку.

Утром, выйдя из комнаты, Дэвидсон таки увидел “победителя” той ожесточенной схватки, что он наблюдал в разных частях туннелей. А точнее победителей.

Огромная, почти достающая головой до середины груди белая псина с неестественно светящимися алыми глазами.

Джорджа не волновало, собака ли это, волк или какой-то очередной монстр. Его, как и Дрима, волновало лишь то, что она на него набросилась. Что она умеет мощными прыжками отталкиваться от стен, оставляя на них тем самым борозды и царапины. Что ей плевать на стрелы, а двух рубящих ударов топором по голове недостаточно, чтобы размозжить ей череп.

Что она слизывает чужую кровь, каплями окрасившую пол. А затем скалится и рычит, готовясь получить еще.

Если бы у масочника не было меча из того же странного темного металла, то ему бы уже некого было спасать из этого сумасшествия.

Однако если появление одной такой тварины можно было охарактеризовать как ситуацию уровня “херь”, то когда, выйдя из-за поворота, они увидели гребанную неисчислимого количества стаю таких же тварей, происходящее сразу же превратилось в “ебанный пиздец”.

Если бы у Джорджа не оказалось практически два полных зелья скорости, то ему бы уже не в кого было верить.

Но настоящее развлечение началось, когда Дрим понял, что псины специально изводят их и гонят в определенном направлении.

Они выбежали в совершенно новую часть туннелей, потому что в конце коридора, в который их загнали, обнаружилась лестница наверх и широкий люк. Времени на его открытие не было – вряд ли белые твари любезно согласятся подождать, пока их живой корм будет ковыряться с отмычкой. Поэтому светловолосый сорвал с одного из ремней целую связку динамитных шашек, кое-как поджигая и бросая вперед.

Пара влетела в огонь, как только раздался взрыв. Дриму оставалось лишь притянуть Джорджа к себе, укрывая от огня и подставляя свою спину, когда они пронеслись сквозь пламя, дымящимся мешком падая на такую желанную сейчас промерзшую землю.

Блондин закашлялся, переворачиваясь на бок и, шипя, поднимаясь, тут же подхватываемый чужими руками. Дэвидсон уже встал, хрипло хватая воздух ртом в попытке отдышаться, а заодно понять, где они.

Им просто дьявольски повезло. Все конечности на месте, и ничего серьезного от огня. Ожоги и ошпаренные дыхательные пути – само собой. Лишь бы только этим они не исчерпали весь свой запас удачи.

Псины остались внутри. Может быть, они боялись пламени, как и любые другие животные, а…

Из пустоты, искажая воздух, вышла крупная фигура человека в длинном багровом одеянии, так контрастирующим с белым мехом возле… животного черепа, покрывающего голову.

… а может, псины просто выполнили свою работу, загнав дичь прямо в руки охотника.

Что ж, возможно, запас удачи они таки исчерпали.