I-Land: 16-е июня

Чонвон не считал себя сталкером. Он постоянно видел в своей новостной ленте истории о сумасшедших фанатах, выслеживающих своих кумиров-знаменитостей, сообщающих об их местонахождении и толпящихся вокруг них с камерами. Он действительно презирал таких людей, и он не хотел быть связанным с ними каким-либо образом. Его образ мыслей заключался в том, что если вы действительно заботитесь о ком-то, то вы должны предоставить ему пространство и уединение, которых он заслуживает. Верно?

Что ж. Нынешние действия Чонвона противоречили именно этому чувству, поскольку в настоящее время он преследовал кого-то, кто был ему очень дорог. Ему не нравилось использовать термин «сталкер», но он чувствовал каждый дюйм этого ярлыка, когда натягивал черную кепку на глаза и натягивал маску на нос.

Не то чтобы он выглядел слишком неуместно. Много людей, которые носят в середине лета все черное. Однако, вероятно, было меньше тех, кто ходил подозрительно сгорбившись, время от времени останавливаясь, что убедиться, что их не обнаружили.

Нет, Чонвон абсолютно не гордился тем, что делал. Но он считал это своим последним оружием, после нескольких предыдущих ночей, когда Ники появлялся в его общежитии, чтобы переночевать, с различными частями тела, покрытыми синяками и кровоподтеками. Не то чтобы он собирался встречаться с ним лицом к лицу — просто следовал за ним с безопасного расстояния, чтобы убедиться, что он не собирается влезать в неприятности.

В данный момент он стоял, прислонившись спиной к стене круглосуточного магазина, в который только что вошел Ники, и ждал, когда мальчик выйдет. Он покачал ногой вверх-вниз, чувствуя беспокойство. Не перегибает ли он палку? Конечно, не было никакого оправдания для того, чтобы следовать за бедным мальчиком, который просто пытался купить продукты. Он наклонился и заглянул в окно. Несколько мгновений спустя он увидел Ники, выходящего из проходов с руками, нагруженными упакованными продуктами и закусками.

Он терпеливо ждал, пока мальчик заплатит и выйдет, готовый отказаться от всей это шарады. К его удивлению, Ники просто взглянул на прилавок, где кассир, по-видимому, в данный момент отсутствовал, и направился прямо к двери. Чонвон быстро развернулся, снова прижимаясь спиной к стене.

Как только Ники вышел из магазина, Чонвон бросился вперед и схватил его за руку. Младший мальчик подпрыгнул, издав негромкий крик, и уронил все, что нес.

— Чонвон-хен?! Что ты здесь делаешь? — он тут же наклонился, чтобы начать собирать вещи, которые уронил. Чонвон опустился на колени и выхватил еду у него из рук.

— Что, по-твоему, ты делаешь? С каких это пор ты воришка, Ники? — мальчик отвел глаза, нерешительно открыв рот, чтобы ответить.

Дверь магазина распахнулась, и к ним направился крупный мужчина со свирепым видом.

— Мне придется вызвать полицию на вас двоих за кражу. — Чонвон раскрыл рот.

— Я не… Я просто… — мужчина оглядел его с ног до головы, приподняв брови. Внезапно, Чонвон вспомнил о своем подозрительном наряде и о том факте, что в настоящее время у него в руках полно украденных продуктов. Он позволил рамену упасть на землю. Конечно, карма хотела наказать его за то, что он тайком ходил рядом. Конечно. Рядом с ним Ники виновато смотрел на свои колени.

Мужчина нетерпеливо хмыкнул и вытащил свой телефон.

— Подождите! Можно мне сделать один звонок?

⥇

— Да, я их старший брат. Я приношу свои извинения за любые неприятности, которые они могли причинить. Я могу заверить вас, что это больше не повторится, и я, конечно, заплачу за все, что было украдено. — Владелец магазина не выглядел полностью убежденным, но он тяжело вздохнул, как будто у него не было сил спорить.

— Отлично, а теперь забирай их и уходи. Но чтобы больше здесь не появлялись.

Хисын поклонился мужчине, по меньшей мере, в десятый раз и вытащил пачку банкнот, которые, как был уверен Чонвон, покрывали более чем двойную стоимость еды. Мужчина с умиротворенным видом пересчитал деньги и отмахнулся от них. Хисын крепко схватил мальчиков за воротники и вывел их из магазина.

Как только они оказались снаружи, Чонвон нервно повернулся к Хисыну.

— Спасибо, что пришел… Я не знал, кому еще позвонить.

Хисын проигнорировал его и повернулся к Ники, который увял под его пристальным взглядом.

— Посмотри, — сказал он. Чонвон вздрогнул от его тона, уже опасаясь того, что сорвется с его губ дальше. — Очевидно, мы все прошли через какое-то дерьмо. Но посмотри на себя, — выплюнул он. — Прошло два месяца, а ты все еще так себя ведешь. Может, меня и нет рядом, чтобы нянчиться с тобой, но не думай, что я не слышал о твоих мелких делах после школы. Разве ты не можешь почитать мертвых, не пытаясь убить и себя тоже? — он разглагольствовал.

Чонвон попытался успокаивающе положить руку ему на плечо, но его стряхнули. Глаза Ники были опущены, голова низко склонилась. Он поправил челку, низко опустив ее на лоб, как будто это могло помочь ему скрыть бросающийся в глаза синяк под глазом, которым он щеголял.

Ноздри Хисына раздулись — верный признак, который всегда выдавал его, когда он был особенно зол. Что случалось не часто, хотя в последнее время это казалось более распространенным явлением — как будто он был бомбой замедленного действия, готовый взорваться в любой момент.

На секунду показалось, что он собирается повернуться и оставить их вдвоем стоять там, но остановился в движении. Он оглянулся на Ники жестким взглядом. Чонвон собрался с духом.

— Мы все скучаем по Джею. Но пока ты оплакиваешь смерть одного друга, мне приходится оплакивать двоих.

Резкие слова рассекли воздух, как нож. Глаза Чонвона метнулись к его другу, который когда-то давно никогда бы не смог сказать такую жестокую вещь кому-либо.

— Хисын! — он зашипел. Старший мальчик отвел глаза, выглядя почти виноватым, но так ничего и не сказал.

Чонвон успокаивающе положил руку на талию Ники, который теперь тяжело дышал. — Иди, подожди в машине, — пробормотал он. Ники кивнул, все еще глядя вниз, и повернулся, чтобы уйти. Он остановился как вкопанный и, не оборачиваясь, заговорил тихим, срывающимся голосом.

— Он был и моим другом тоже, ты знаешь это. — и не дожидаясь ответа, он ушел.

Чонвон посмотрел на Хисына, который, казалось, готовился к спору. Вместо этого Чонвон мягко обратился к нему:

— Ты же знаешь, что он скучает по ним обоим. Он тоже скучает по Сону.

Черты лица Хисына снова посуровели, и он ответил каменным тоном, — Ну, может быть, ему следовало связаться, когда у него был шанс.

— Ты не особо облегчал это, не так ли? — Чонвон напомнил ему. Хисын покраснел, хотя было ли это от стыда или гнева, Чонвон не мог быть уверен.

— Знаешь, — начал Чонвон. — В тот день, когда все развалилось. Когда вы с Ники набросились друг на друга, и вы оба говорили ужасные вещи. — Хисын поморщился при этом воспоминании. — Вы оба вели себя ужасно, но ты что-то сказал ему… Ты помнишь? Ты сказал, что он попадет в ад, и в тот момент я подумал: как он мог сказать такое? — Чонвон глубоко вздохнул и продолжил.

— Но теперь, после всего, что произошло… Хисын, я думаю, что если ад и существует, то мы все в нем живем.

---

Земля

Внутренности Сонхуна скручивало от беспокойства, когда он и Джей стояли перед Яйцом, ожидая прибытия новичка. Кроме разве что их собственных именных карточек, до сих пор они никогда не сталкивались с другим особым случаем. Была только одна работа, которую получил Сонхун, и которая была особенно необычной. И это.… Закончилось не очень хорошо. Это воспоминание никак не успокоило нервы мрачного жнеца.

Джей был, за неимением лучшего слова, гиперактивен. В отличие от Сонхуна, который едва мог разжать челюсти, Джей бездумно болтал и отпускал нескончаемый поток предположений о новой душе. Что-то вроде «как ты думаешь, какой он?» или «почему ты думаешь, что кто-то убил его?» или «как ты думаешь, он что-нибудь вспомнит?». Последняя мысль была именно той, от которой у Сонхуна скрутило живот.

Что, если он был таким же, как они? Если бы он ничего не помнил, понятия не имел, как он умер, и понятия не имел, как жить дальше — застрял бы он здесь, как они? Или он в конце концов исчезнет, растворится в ничто? Все эти мысли прекратились, когда Яйцо накренилось, и начало медленно вращаться.

— Заткнись! — Сонхун зашипел на Джея, который не переставал говорить, не подозревая о новом развитии событий.

— Почему ты так нервничаешь? Это совсем на тебя не похоже, — возразил его напарник.

— Он идет.

Оба парня замолчали, когда в поле зрения появилось отверстие Яйца, и дюйм за дюймом раскрывалась душа парня, который выглядел примерно их возраста. Выражение его лица было довольно комичным, широко раскрытые от удивления глаза, а руки прижаты ко рту. Они услышали, как он издал приглушенный вздох. Прежде чем они успели что-либо сказать, он, спотыкаясь, вошел в комнату, дико озираясь по сторонам.

— Что это за место? — он не спрашивал ни у кого конкретного, его взгляд скользнул прямо по Сонхуну и Джею, предпочитая осматривать комнату. Они наблюдали, как он молча смотрел на это. Сонхун не мог вспомнить, каким было его первое впечатление от Земли. Вероятно, он был слишком погружен в свои мысли, чтобы осознавать, что его окружает. Здание состояло из одной большой комнаты, все четыре стены, потолок, и пол были сделаны из материала, который выглядел и ощущался как черный мрамор.

Этот цвет высасывал весь свет из окружающей обстановки и заставлял комнату казаться меньше, чем она была на самом деле. Единственное, что выделялось — это золотистый цвет Яйца и позолоченный письменный стол, стоявший в левой части комнаты. На правой боковой стороне было большое прямоугольное окно, которое служило им единственным источником света. Это было их окно в миры за пределами Земли; в настоящее время оно находилось в состоянии покоя, поэтому все, что проецировалось, было золотым светом, который Сонхун видел только короткими вспышками, когда душа входила в Яйцо в последний раз.

Именно на этом окне наконец остановился взгляд Сону. Он замер.

— Ты мертв, — прямо заявил Сонхун. Он любил переходить к делу. Сону не пошевелился.

— Мертв? — он медленно произнес: — Тогда… где я нахожусь? Это загробная жизнь? — спросил он хриплым голосом, его глаза все еще были прикованы к золотому свечению. Он казался скорее удивленным, чем опечаленным открытием, что его больше нет в живых, и Сонхун задался вопросом, как много событий перед смертью он помнил, если его реакция была такой безразличной. Джей украдкой бросил неловкий взгляд на Сонхуна.

— Э-э, не совсем. — Парень, Ким Сону, резко обернулся, чтобы, наконец, взглянуть на Джея. Он понизил тон.

— Ты ангел? — серьезно спросил он. В его тоне отсутствовали все следы шока и беспокойства, а глаза выглядели совершенно зачарованными.

Джей ухмыльнулся и открыл рот, собираясь ответить.

— На самом деле, он демон, — вмешался Сонхун. Сону, казалось, воспринял мрачного жнеца всерьез, и его глаза стали еще шире. Он надул губы.

— Тогда, — прошептал он. — Я в аду? — Что ж. Каким бы оскорбительным ни было это предположение, по крайне мере, он больше не вел себя так беспечно по отношению ко всей ситуации. Хотя у Сонхуна было мучительное подозрение, что душа была больше заинтригована этой идеей, чем по-настоящему напугана. Кем же, черт возьми, был этого парень?

— Я могу понять, почему ты так себя чувствуешь, — с сочувствием сказал Сонхун. — Но когда его нет рядом, все гораздо спокойнее, не волнуйся.

— Ты имеешь в виду, намного скучнее, — сердито фыркнул Джей. Сону с любопытством посмотрел на него, оценивая, как будто он все еще обдумывал, действительно ли он ангел или демон. Он провел этот осмотр с небрежным видом человека, который пытается решить, какую марку хлопьев купить.

— Давайте просто перейдем к делу, хорошо? — Сонхун хотел покончить с этим как можно скорее. Он вытащил карточку с именем новоприбывшего, чтобы прочитать ее, и совершил ошибку, подняв на него глаза. Он замер, когда заметил пристальный взгляд Сону, устремленный на него. Их глаза впервые встретились, и Сонхун ощутил, как по его телу пробежала необъяснимая дрожь. Это длилось всего секунду, и странный холод, охвативший его тело, рассеялся так же быстро, как и появился. Сону, однако, продолжал пялиться. Сонхун смутно заметил, что у парня были красивые глаза, узкие и раскосые, как у лисы. Это было чисто объективное наблюдение, конечно.

— Что? — спросил Сонхун, неловко ерзая под пристальным взглядом странной души.

— Ты довольно красив для злого духа, — прямо ответил парень. Джей громко кашлянул, что слишком подозрительно походило на сдавленный смех. Сонхун разинул рот, в то время как Джей воспользовался возможностью вмешаться.

— На самом деле мы не злые духи, Ким Сону. Мы — мрачные жнецы, и мы здесь, чтобы помочь тебе добраться до места назначения, — объяснил Джей, пока Сонхун изо всех сил старался взять себя в руки. — По сути, мы поможем тебе разрешить самое большое сожаление, которое у тебя было перед смертью, чтобы ты, надеюсь, смог двигаться дальше.

Взгляд Сону метнулся к светящемуся окну, пока он кивал, воспринимая информацию на удивление спокойно. — Так это…

— Земля, — подсказал Джей. — Это своего рода промежуточная точка между местами. Ни здесь, ни там, если хочешь. Пока ты не устранишь свое препятствие, ты останешься здесь. Но не волнуйся! Если ты просто скажешь нам, как тебе помочь, это значительно облегчит нашу работу, и ты сможешь уйти раньше, — объяснил он.

Сону не смотрел им в глаза. — Земля, — повторил он про себя. Он оживился. — Могу ли я получить экскурсию, Мистеры Мрачные Жнецы? — Сказал он с ослепительной улыбкой, от которой на его щеках мгновенно появились ямочки. Сонхун и Джей обменялись недоверчивыми взглядами, задаваясь вопросом, откуда именно эта душа черпала свою энергию.

— Не нужно быть таким формальным, просто Джей. — Сонхуну пришлось наблюдать в режиме реального времени, как Джей быстро таял в присутствии ямочек души. Слабак. — Иногда меня также называют идиотом, — добавил он, подумав и кивнул головой в сторону Сонхуна. Сону снова обратил свое внимание на притихшего мрачного жнеца, его глаза были выжидающими.

— Тебе не нужно меня как-то называть, — хрипло сказал Сонхун. Он развернулся на каблуках и направился к столу. — Если душа хочет экскурсию, дай ему ее. — Сказал он Джею, стоя к ним спиной.

— Меня зовут Сону! — душа радостно сообщила ему, ничуть не смущаясь ледяным характером жнеца.

— Хорошо, — сказал Джей. — Я не знаю, сколько времени займет твое дело, но, думаю, я могу провести для тебя экскурсию, прежде чем мы перейдем к сложным вещам.

Сону просиял, и Джей заметил, что его глаза превратились в полумесяцы при этом действии. Что-то в нем смягчилось. Этот парень казался юным и невинным, нисколько не боявшимся того, где он находится и что может с ним произойти. Он просто улыбнулся, как будто все было бы хорошо, если бы он так поступил. Джей поник, когда на ум пришла информация, которой он располагал о смерти Сону.

Парню особо нечего было показывать; он указал на Яйцо, из которого появилась душа, и объяснил, что это был их способ передвижения.

На столе тоже особо нечего было показывать, так как Сонхун и Джей завершили все другие незавершенные дела, оставив Сону напоследок. — Здесь мы получаем именные карточки, которые назначают нам души для сбора и оказания помощи, — кратко объяснил Джей.

Сону заинтересованно промычал, но казался рассеянным. — Куда делся другой Мистер Мрачный Жнец? — Джей только тогда заметил, что его напарник действительно исчез.

— О, Сонхун? Он, наверное, убежал в свою комнату дуться. — Сону посмотрел на стену напротив Яйца. Он не замечал этого раньше, но там действительно был небольшой вход, ведущий в то, что казалось коридором. Трудно было сказать, потому что черное на черном просто делало все похожим на темную пустоту.

— Комната? — он спросил.

— Да, я могу показать тебе ее позже. У нас есть только две комнаты для нас двоих, но, надеюсь, тебе не придется оставаться здесь достаточно долго, чтобы нуждаться в одной, - беспечно сказал Джей. Сону подумал о том, что ему сказали ранее. Чем быстрее он расскажет им, о чем больше всего сожалеет, тем скорее они смогут помочь ему и покончить с этим.

Джей заметил, что душа внезапно стала выглядеть довольно неуютно. Вместо ослепительной улыбки, которую Джей уже отметил как постоянную черту на лице Сону, его маленький рот скривился в гримасе.

— Видишь ли, дело в том, что… — он замолчал, избегая взгляда Джея. — Я, эм. Я на самом деле ничего толком не помню? Как будто я не помню, как умирал. Так что это была своего рода неожиданное странствие для меня, — сухо усмехнулся он. Его неловкое признание было встречено молчанием. Он нервно взглянул на мрачного жнеца из-под ресниц.

Джей совсем не выглядел удивленным. Он так же не выглядел сердитым, и напряжение немного спало с плеч Сону. Однако черты его лица были искажены в замешательстве. Из всех вопросов, которые Сону ожидал услышать от него, то, что Джей задал дальше, удивило его.

— Если ты не помнишь, как умирал, почему ты так расслаблен? И счастлив? Ты, кажется, совсем не в шоке, — нахмурившись, заметил Джей. Сону моргнул. Был ли он счастлив? Он так не думал. В конце концов, он умер, но какой смысл об этом плакать? Так что он просто вернулся к своему обычному поведению, но он не думал, что это будет выглядеть так, будто он радуется сложившейся ситуации. Он открыл рот, чтобы сказать об этом Джею, когда их прервали.

Из темного коридора широкими шагами вышел Сонхун, закутанный в толстый черный плащ. Он бросил на Джея лишь беглый взгляд.

— Я выйду, чтобы проветрить голову, — объявил он. Сону улыбнулся ему. Сонхун не смотрел на него.

— Нет, боюсь, что это не так, — серьезно сказал Джей. Сонхун сделал паузу, хмуро глядя на своего партнера с вопросом в глазах. Сону начал понимать, что точно так же, как улыбка была его естественным выражением лица, у Сонхуна был опущенный рот и нахмуренный лоб.

— У нас проблема.

⥇

— Может быть, если мы попробуем медитировать, он вспомнит.

Сонхун недоверчиво посмотрел на него.

— Медитация?

— Ага, — сказал Джей. Они все собрались в комнате Джея, сидя на полу, скрестив ноги. В течение последнего чана они проводили мозговой штурм, пытаясь освежить память Сону. Они засыпали его тысячей вопросов, прежде чем, наконец, признали, что Сону был таким же невежественным, как и они, когда вошли в Землю.

— С каких это пор ты стал экспертом в этом?

— Я научился некоторым дыхательным техникам на занятиях йогой, на которые ходил, — с гордостью сказал Джей. Он моргнул, глядя на двух других парней, которые в данный момент смотрели на него так, словно у него выросла вторая голова. — Что? — невинно спросил он.

Сонхун ущипнул себя за переносицу. — Джей, — начал он. - Ты даже не можешь вспомнить, как ты умер, как, черт возьми, ты помнишь какие-то занятия йогой, на которых ты был? — глаза Джея расширились.

— О, — тупо ответил он. — Эм… Я был… — он замолчал, бессвязно бормоча оставшуюся часть предложения.

— Что? — если это было бы возможно, Джей покраснел еще больше, чем был раньше.

— Я шпионил за классом на прошлой неделе, — повторил он более четко, все еще вполголоса. Сону посмотрел на него.

— Джей-хен, — сказал он серьезно. — Ты извращенец? - Джей поперхнулся.

— Что… Нет, конечно, нет! Я же говорю вам, ребята, что изучал дыхательные техники! — он запротестовал.

— Джей. Мы. Даже. Не дышим, — раздраженно прервал его Сонхун.

— О, тогда зачем мы это делаем? — тупо спросил Джей.

— Ты был тем, кто предложил– он всегда такой?! — закричал Сону, проявляя первые признаки раздражения с тех пор как он прибыл. Сонхун торжественно кивнул, в то время как Джей похлопал Сону по плечу, что, казалось, было попыткой ободряющего жеста.

— Сону, не унывай. Взгляни на это с другой стороны… — Он сделал паузу, размышляя. — Неужели быть мрачным жнецом действительно так плохо? — Сону пристально посмотрел на него.

— Да, — невозмутимо ответил Сонхун. Он не мог не почувствовать оттенок веселья, увидев выражение, отличное от счастливого или милого, на лице другой души. Его партнер действительно пробудил Сонхуна в каждом. Джей закатил глаза.

— Ну же, разве это настолько плохо, когда у тебя есть я? — он нахально ухмыльнулся, наклонившись к нему поближе.

Сонхун грубо оттолкнул его лицо, фыркнув. — Именно поэтому я это ненавижу, — сказал он. Он повернулся к Сону, игнорируя оскорбленное ворчание Джея.

— Попытайся подумать. Препятствием может быть что угодно. Любое последнее большое или маленькое сожаление, от которого ты просто не можешь избавиться. Это может быть что-то, что ты всегда хотел сделать, или просто какая-то мелочь, которую ты так и не выполнил в день своей смерти. — Он пытался не позволить раздражению и отчаянию, которые он чувствовал, окрасить его слова, но последнее, что ему было нужно, это еще одна душа, с которой он застрял здесь на вечность.

Сону разочарованно моргнул, напрягая свой мозг и снова ничего не понимая. — Я уже говорил тебе, что ничего не могу вспомнить, — заныл он. — О чем бы я пожалел?

— Это может быть сожаление о том, что ты не видел любимого человека в последний раз, или о том, что ты никогда не посещал место, куда хотел пойти, или я не знаю, о том, что у тебя никогда не было первого поцелуя, — предположил Джей.

— Как именно вы могли бы решить эту проблему? — Сонхун рассмеялся.

Джей не находил слов: — Ну, что ж… Я думаю, ты не смог бы, — признался он.

Сонхун ухмыльнулся. — Ну, по крайне мере, теперь мы знаем, почему ты застрял здесь.

— Эй! Я просто предлагаю идеи! Я имею в виду, то, что для меня довольно очевидно, основываясь на его именной карточке, — сказал Джей.

— Моя именная карточка? — Сону повернул голову, переводя взгляд с одного мрачного жнеца на другого. — Что это? Что в ней?

Сонхун недоверчиво посмотрел на Джея. — Ты не показал ему?

— Он только что появился, — сказал в свою защиту Джей. — Я проводил ему экскурсию, и… подожди, ты единственный, у кого она есть, почему ты вешаешь это на меня! — Сонхун застонал и полез в карман, куда ранее сунул карточку с именем, прежде чем ворваться свою комнату и оставить Джея и душу на произвол судьбы.

— Он ничего не помнит, так что, конечно, он не знает. Хотя, если ты спросишь меня, это, очевидно, связано с тем как он умер. Это классический сюжет типа «найди того, кто причинил мне зло», — задумчиво сказал Джей.

— Кто-нибудь может мне сказать, что происходит? — вмешался Сону. Впервые с тех пор, как он появился, он выглядел расстроенным. Джей посмотрел на него. Сону показалось, что он увидел в его глазах что-то похожее на жалость. Это заставляло его чувствовать себя неловко.

— Сону, — сказал он. — Тебя убили.

---

I-Land: 20-е июня

Хисын колебался, его пальцы застыли над экраном телефона. После их последнего разговора он сомневался, стоит ли связываться с Чонвоном, и он знал, что куда бы Чонвон ни пошел, Ники последует за ним, что нравилось ему еще меньше. Он напомнил себе, что дело не в нем.

Он быстро набрал номер, который он знал как свои пять пальцев. Зазвонил телефон. Один раз. Второй. Хисын ждал, затаив дыхание, и на четвертом гудке был готов прервать звонок и притвориться, что этого никогда не было.

— Алло? — брови Хисына взлетели вверх. На секунду он растерялся, не находя слов. Он не планировал заходить так далеко, предполагая, что даже не дойдет до этого момента.

— Чонвон, — он заколебался, не зная, как сформулировать свое предложение. — Мы с Джейком собираемся вместе позже. Чтобы навестить Сону. И если ты хочешь, ты можешь придти. — Он поморщился от своей неловкости. На другом конце провода воцарилась тишина, если не считать звука слабого голоса, задающего вопрос на расстоянии.

— Это Хисын-хен, — ответил Чонвон голосу. Хисын ждал, что Чонвон продолжит, но он снова погрузился в молчание.

Был ли он неправ, спросив об этом? Не было никаких причин говорить «нет», верно? Это не было похоже на то, что он устраивал обычную тусовку или ожидал, что все вернется на круги своя. И из того, что Чонвон заявил во время их последнего разговора, он мог бы подумать, что он и Ники захотят быть там. Он нахмурился, ожидая ответа, а молчание все тянулось и тянулось.

Наконец, в трубке послышалось слабое потрескивание, а затем Чонвон заговорил.

— Я не могу.

Губы Хисына приоткрылись в беззвучно «о». Как бы он ни боялся позвонить, он не был готов к возможности прямого отказа.

— Почему нет? — спросил он, его тон граничил с разочарованием. Возникла заминка. Затем, шмыганье. Плакал ли Чонвон?

— Я был там, — сказал Чонвон почти шепотом, его голос резко дрогнул. Хисын тупо уставился в стену.

— Там? Где? — разговор становился все более запутанным и сложным, чем он когда-либо мог себе представить. Чонвон уже вовсю плакал, его рыдания становились все громче и громче.

— В тот день, я видел его. Сону, в магазине. Я ехал в школу Ники, увидел его и ничего не сделал. А потом, даже не прошло и часа! Как я могу показать ему свое лицо? — голос Чонвона звучал пронзительно.

Хисын застыл на месте, пытаясь переварить то, что он только что услышал. Его взгляд скользнул к тумбочке, где он последние два месяца держал одну и ту же газету открытой на одной и той же странице

Вооруженное ограбление в круглосуточном магазине рядом с кампусом колледжа, гласил заголовок.

20 апреля, в 1:15 РМ, студент колледжа был смертельно ранен…

Я был там, сказал Чонвон.

А где был ты, Хисын? Бросал ему вызов голос в голове.

Чонвон винил себя в том, что ничего не сделал. Ему хотелось смеяться. Что он мог сделать? Это было ужасно забавно, подумал он про себя, что его друг обвинял себя в грехе Хисына. Именно у Хисына была сила предотвратить что-то в тот день, но он потерпел неудачу. Это должен был быть он.

И вот он здесь, обманывает своих друзей, один из которых мучает себя чувством вины. Чонвон, который не сделал ничего плохого, плакал перед ним, и что он вообще мог сказать? Он был тем, кто не должен был осмеливаться показаться там. Потому что это он должен был пострадать в магазине, а не кто-то другой. Это могло бы быть так, если бы он не потерпел неудачу. Единственное обещание, которое он дал себе и которое поклялся никогда не нарушать — это защищать своих друзей, а он даже этого не мог сделать должным образом.

— Хисын? Скажи что-нибудь, — умолял парень по телефону, возвращая его к реальности.

— Все в порядке, глухо сказал Хисын. — Ты ничего не мог сделать.

И он повесил трубку.

---

Земля

Сону и Сонхун вышли из четвертой по счету пекарни, в которой они были за этот день. Не потому что они были голодны, нет, хотя Сону больше всего на свете хотелось съесть целый пирог, пока они были в поисках.

Нет, они гастролировали по пекарням из-за того, что Джей предложил что-то, что наконец обрело хоть какой-то смысл и что они сочли достойным попробовать. Дискуссия началась, когда Джей упомянул триггеры памяти, и ни Сонхун, ни Сону не имели ни малейшего понятия, что он имел в виду. Джей с любопытством посмотрел на Сонхуна.

— Правда? Ты никогда не испытывал ничего подобного?

Он действительно этого не испытывал.

— Знаете, некоторые вещи могут вызывать воспоминания, — объяснил он им. — Даже если вы ничего не помните, если вы посещаете определенное место, где, возможно были, когда были живы, или, если повезет, место, где вы умерли — ну, я думаю, это не такая уж большая удача, не так ли? Я имею в виду, что это для нас, потому что это большая подсказка, которая была бы очень кстати, но я имею в виду, что, вообще-то, смерть — это не такая уж большая удача…

— Джей.

— Верно, хорошо, если ты найдешь место или что-то подобное, это может немного освежить твою память.

— Откуда ты знаешь, — с любопытством поинтересовался Сону. — К тебе раньше возвращались какие-то воспоминания?

— Торт. И печенье, — мечтательно произнес Джей. — У меня очень сильные воспоминания о печенье. — Сону фыркнул, в то время как Сонхун закатил глаза к потолку и удивился, что он серьезно собирается последовать совету явно сумасшедшего.

И с этими словами они отправились в, пожалуй, самый разочаровывающий гастрономический тур, который когда-либо испытывал Сону. Не помогало и то, что каждый раз, когда Сонхун ловил его на том, что он с тоской смотрит на еду, он чувствовал необходимость прокомментировать: — Ты ни за что не сможешь съесть это, ты же знаешь.

— Я знаю!!!

И после пятого напоминания он действительно понял, но легче от этого не стало. Что также не облегчало ситуацию, так это явное отвращение Сонхуна к нему. Язык его тела практически кричал: «Я здесь только потому, что Джей не пошел!»

Как раз в тот момент, когда они втроем собирались отправиться в путь, и Сонхун собирался предложить остаться и позволить Джею водить душу в погоне за дикими гусями, прибыла новая именная карточка. Очевидно, срочный, и быстрый поиск с помощью окна определил, что это была душа ребенка. Джей настоял на том, чтобы взяться за это дело, вызывающе подняв бровь на Сонхуна. Они оба знали, как он обращается с детьми.

Это был трудный выбор, но, выбирая между общением с ребенком и общением с Ким Сону, Сонхун решил, что мальчик с солнечным лицом — меньшее из двух зол. Не то чтобы он не нравился Сонхуну. Просто, не имело никакого смысла любить его, потому что так или иначе он тоже уйдет. Чего он не ожидал, так это того, что эта душа была такой сильной, такой полной энергии, переполненной оптимизмом и улыбками, что Сонхун испугался, что ему грозит неминуемая опасность быть втянутым, несмотря на всего его усилия.

— Единственное, о чем мне это все напоминает, — заныл Сону, — это то время, когда я сидел на диете и смотрел мукбанги, чтобы удовлетворить себя. — Он печально оглянулся на кондитерскую. — Но еще хуже!

Сонхун посмотрел на него широко раскрытыми глазами. Он оглядел Сону с ног до головы, пытаясь понять, не упустил ли он чего-нибудь, например, прибавки в весе примерно на двадцать фунтов. — Что ты имеешь в виду под диетой? Ты прекрасно выглядишь.

Сонхун не имел в виду это как комплимент, он просто был сбит с толку и высказал то, что казалось ему очевидным наблюдением. Но его холодное отношение до сих пор заставляло Сону ожидать от него только саркастических комментариев и односложных ответом, и он моргнул и застенчиво отвернулся. Пока он смотрел куда угодно, кроме мрачного жнеца рядом с ним, его внимание привлек магазин прямо напротив того места, откуда они уходили. Он повернулся, чтобы потянуть Сонхуна за рукав.

— О, смотри! Книжный магазин! Мы можем его проверить? — он умолял.

— О, э-э, конечно, — старший парень запнулся на своем предложении, взволнованный своими предыдущими словами.

Колокольчик на двери звякнул, когда они вошли в магазин. По крайне мере, Сону так показалось, и он удивленно вздернул подбородок. Он запоздало осознал, что кто-то просто открыл дверь как раз в тот момент, когда они с Сонхуном проходили сквозь сплошное стекло. По какой-то причине он почувствовал себя совершенно подавленным этим открытием, но подавил свое разочарование. К этому нужно было привыкнуть, поскольку он больше не был осязаемой частью этого мира.

Он прошел дальше в магазин, начав бродить вокруг различных полок и деревянных столов, которые были беспорядочно разбросаны по всему магазину, все они были забиты книгами, большинство из которых выглядели довольно старыми или подержанными. Он остановился, когда не почувствовал рядом с собой никакого присутствия, и оглянулся.

Мрачный жнец все еще стоял у двери, выглядя не нерешительным, а незаинтересованным, как будто он не собирался двигаться со своего места. Сону вздохнул и быстро подошел к нему, хватая его за руку и увлекая за собой. Он услышал, как Сонхун издал испуганный звук при внезапном касании. Должно быть, он был в отключке.

— Какой нам смысл быть здесь? Ты не можешь ничего купить или даже открыть ни одну из этих книг, — заговорил мрачный жнец. Сону закатил глаза и повернулся, чтобы посмотреть на него.

— Ну и что? Я просто осматриваюсь. Это нормально — просто смотреть на что-то, даже если ты не можешь это купить, — упрямо ответил он. При этих словах на лице Сонхуна появилось странное выражение. В его голове всплыл случайный образ Сону сразу после того, как он прибыл, зачарованно уставившегося в окно, на свет, исходящий из загробной жизни.

— Так ли это? — сказал Сонхун. Но он, казалось, говорил скорее сам с собой, и Сону все равно не знал настоящего ответа на этот вопрос.

Медленно проходя мимо, Сону осматривал полки, скользя пальцами по корешкам книг, не прикасаясь к ним. Большинство названий были ему незнакомы, пока одно не попалось ему на глаза. Надпись была на французском, так что, должно быть, это была непереведенная копия, но Сону узнала бы ее где угодно.

Он радостно повернулся к Сонхуну. — Это Маленький принц! — воскликнул он. Жнец ответил на его ничем не сдерживаемое возбуждение пустым взглядом.

— Маленький… что?

Сону быстро объяснил, что это был его любимый роман в детстве, и он перечитал его не менее пары сотен раз. В разгар его возбужденной болтовни Сонхун внезапно прервал его.

— Ты помнишь? — спросил он, недоверчиво приподняв бровь. Его тон звучал скептически, и Сону задался вопросом, как мало этот парень помнил о своей собственной жизни. Он не лгал, когда сказал, что не помнит, как он умер, но в его голове все еще плавали небольшие кусочки информации о нем самом. К сожалению, знание его любимой сказки на ночь не было полезным в его ситуации прямо сейчас.

— Конечно, я помню, — серьезно сказал Сону. — Это лучшая книга во вселенной. — Сонхун посмотрел на него так, словно он только что заявил, что он пришелец с другой планеты. Сону приготовился к осуждающему ответу, но вместо этого—

— О чем она? — выражение лица Сонхуна немного прояснилось, и он действительно выглядел искренне любопытным. Сону, как известно, плохо умел объяснять вещи, поэтому ему потребовалось время, чтобы обдумать ответ.

— Там рассказывается о многих вещах. Есть маленький принц, который решает покинуть свою планету и в конце концов прибывает на планету Земля. Пробыв там некоторое время, он узнает, что его планета и все, что на ней, в конце концов, было особенным, и он очень сильно хочет вернуться, — объяснил он. Он поморщился, подумав, что в его устах это прозвучало совсем не так хорошо, как это было на самом деле. Однако внимание мрачного жнеца все еще было сосредоточено на нем.

— Он вернется? Счастливый ли конец? — поторопил он. Сам Сонхун даже не знал, почему ему так любопытно. Но по какой-то причине, услышав, как Сону назвал книгу своей любимой, и увидев, как блестят его глаза, когда он говорил о ней, он захотел знать все.

— И да, и нет, — медленно произнес Сону. — Маленький принц должен умереть, потому что его тело слишком тяжелое, чтобы унести его с собой. Но он говорит, чтобы он не волновался, потому что что такое тело, как не пустая оболочка? Важно было то, что он смог вернуться домой. Довольный своей интерпретацией концовки, Сону выбежал из магазина, удовлетворив свое минутное любопытство.

Сонхун уставился ему вслед. Внезапно ему стало не по себе. Что-то, сказанное Сону, звенело у него в ушах, но он не знал, что это значит.

Что такое тело, как не пустая оболочка?

Три года назад

— Сону, сиди спокойно, — простонал Чонвон. Вспышка погасла, когда Сону снова сменил позицию. Он проверил экран своей камеры, уже зная, что фотография выйдет размытой и не в фокусе. Сону издал жалобный стон в знак извинения.

— Прости, Чонвони! Я просто пытаюсь получить лучший ракурс, — беззастенчиво сказал он, поворачиваясь всем телом и драматично оглядываясь через плечо.

— Я не смогу запечатлеть ни один из твоих ракурсов, если ты будешь продолжать двигаться, — проворчал Чонвон. Он почувствовал, как чей-то подбородок лег ему на плечо. Джей рассмеялся, вглядываясь в размытый беспорядок фотографии.

— И вот он снова притворяется, что не считает все свои ракурсы лучшими. — Сону надулся с того места, где он надежно примостился на перилах небольшого деревянного мостика, перекинутого через пруд, заросший водорослями. Несмотря на свой мутно-зеленый оттенок, вода была усеяна десятками красивых желтых цветков лотоса, что делало ее прекрасным фоном для Чонвона, на котором он практиковался в портретах. Если бы его объект просто престал двигаться.

— Я буду сидеть смирно, если Ники придет и попозирует со мной, — сказал ему Сону, мило улыбаясь. Мальчик, о котором шла речь, покраснел. Одной из вещей, которыми Чонвон больше всего восхищался в Сону, были его настойчивые усилия добиться того, чтобы все чувствовали себя причастными. Он чувствовал, что Ники, вероятно, польщен этим, но беспрецедентное внимание все равно заставляло его стесняться.

— По одному человеку за раз, — твердо сказал Чонвон. Он заметил благодарный взгляд облегчения, который Ники бросил в его сторону. Прошел всего месяц с тех пор, как Чонвон представил Ники своим друзьям, и хотя все они приветствовали его в своем маленьком кругу с распростертыми объятиями, Ники все еще временами чувствовал себя неловко и не в своей тарелке. Он лишь надеялся, что напряжение со временем исчезнет.

— Сону. — Послышался скрип шагов по старым деревянным доскам, пока они не затихли рядом с тем место, где Сону игриво раскачивался взад вперед на своем насесте. Хисын крепко схватил его за плечи. — Будь осторожен. — Сону посмотрел на него, слегка приоткрыв губы.

Чонвон подавил в себе желание закатить глаза от непрекращающейся материнской заботы, которую их старший друг оказывал Сону. Его поступки имели смысл; Хисын и Сону знали друг друга дольше всех из них, с тех пор, как они были детьми, и было также то качество Сону, которое заставляло всех инстинктивно хотеть защищать его. Тем не менее, как бы Сону ни нравилось быть окруженным вниманием и любовью, Чонвон не мог не задаться вопросом, чувствовал ли он когда-нибудь себя подавленным.

— К слову, а где Сонхун и Джейк? Все здесь, кроме них, — внезапно заметил Джей.

— У Сонхуна тренировка, поэтому он не смог прийти, — ответил Чонвон. — И Джейк, — он внимательно посмотрел на Сону, — с ним.

Сону покачал ногами, что он делал только когда чувствовал беспокойство, но выражение его лица не изменилось. Джей издал смешок, и Чонвон поморщился, зная, что злобно-дразнящий комментарий уже вертелся у него на языке.

— Держу пари, Сону хотел бы бросить нас и пойти посмотреть, как Сонхун катается на коньках, я прав? — Сону выглядел оскорбленным.

— Конечно, нет! Я предпочел бы быть здесь с вами, ребята, — пробормотал он. — Я все равно обещал помочь Чонвони. — Он так и сделал, и Чонвон знал, что он ни за что не откажется от него и не упустит возможности позировать для фото. Он так же знал, что он жаждет общества Сонхуна и того, чтобы его общество было принято.

— В чем дело, — продолжил Джей, не понимая ничего из этого. — Он все еще не проникся к тебе симпатией? — Сону мгновенно сдулся, и Хисын пристально посмотрел на него. Ники неловко отвернулся, решив обойти пруд по периметру, а не стоять там и слушать предполагаемую драму, о которой он ничего не знал.

Джей все еще стоял позади Чонвона, обхватив его руками за шею, что поставило его в идеальное положение для того, что Чонвон мог ударить его локтем в живот. Джей издал жалобный стон, когда из него вышибло весь воздух, но, казалось, он ни капли не жалел о том, что что-то сказал, потому что промолчал.

— Нет, — тихо ответил Сону, выглядя нехарактерно серьезным. — Нет, я думаю, что нет.

Хисын бросил на него обеспокоенный взгляд, но Сону только закрыл глаза и запрокинул голову к солнцу. Улыбка тронула уголки его губ. Это была довольная улыбка. Не довольствоваться удовлетворением, а довольствоваться смирением, зная, что есть что-то, что всегда будет недосягаемо, и смирившись с этим фактом.

Руки Чонвона поднялись по собственной воле. Он наблюдал за Сону через объектив своей камеры. Освещение было в самый раз, ракурс, к которому Сону был так придирчив, был идеальным — и выражение его лица: полное тоски, но умиротворенное, когда он цеплялся за этот уродливый изношенный мост. Чонвон не хотел воспользоваться моментом раздумий своего друга, но он выглядел, просто говоря, красиво. Его палец наполовину нажал вниз, заставляя камеру сфокусироваться на мрачных чертах лица парня. Губы Сону приоткрылись. Это был идеальный кадр.

Чонвон был так сосредоточен на том, чтобы запечатлеть эмоции на лице парня, что не заметил, как руки, вцепившиеся в перила, подсознательно ослабли, и не заметил, как Сону начал отклоняться назад, пока Хисын не издал сдавленный предупреждающий крик.

Глаза Сону распахнулись, и он повалился назад. Его сердце выпрыгнуло из груди, когда он почувствовал, что свободно падает, преодолев расстояние в несколько футов между мостом и водой. Ему казалось, что это были мили.

За долю секунды между потерей равновесия и погружением под воду он успел заметить только две вещи:

Широко раскрытые глаза Хисына, смотрящие на него в шоке, и звук срабатывающей камеры.

---

Земля

После целого дня общения с новичком и особенно хлопотного дела у Джея наконец-то появилось время расслабиться. Он вздохнул и закинул ноги на свой блаженно пустой стол, позволив себе наконец на несколько мгновений закрыть глаза.

Если бы только его не отозвали так внезапно, он мог бы прямо сейчас пускать слюни над выпечкой вместе с Сонхуном и Сону. Вспоминать об этом казалось глупым, и он знал, что Сону и Сонхун осуждали бы его за это, но дело было не столько в самой еде, столько в чувствах, которые она у него вызывала. Что-то вроде ностальгии или комфорта от совместного ужина с компанией, лиц которой он больше не помнил.

Это оставило горько-сладкий привкус во рту, зная, что это были воспоминания, которые плавали в его голове, но отказывались обретать форму. Звук шуршащей бумаги прервал ход его мыслей.

«Если я не буду на это смотреть, оно исчезнет», — подумал он, упрямо не открывая глаза. Он отказывался бегать с еще одной душой до конца дня. Но это же не значит, что он не мог отложить это на завтра, верно?

Он неохотно приоткрыл один глаз, с любопытством взглянув на конверт, который теперь лежал на его столе рядом со скрещенными ногами. Он тут же пожалел, что он обратил на это внимание и не продолжил мечтать об эклерах. На лицевой стороне внушительный красный штемпель гласил: «Особый случай». Джей выругался, схватил конверт и сердито раскрыл его.

У него уже была одна душа, с которой нужно было нянчиться, кто знает, как долго… Его гневные мысли прервались, когда он уставился на карточку.

Как и Сонхун и Сону, Джей практически ничего не помнил о своей жизни. Иногда к нему приходили какие-то мелочи, в основном то, что ему нравилось, или то, что было интегрировано в его личность. Любимые блюда, знакомые запахи. Эти вспышки узнавания случались не часто, а когда они случались, было трудно проверить, действительно ли он что-то вспоминает или это просто принятие желаемого за действительное.

Но, глядя на эту карточку с именем, Джей почувствовал, как его захлестнуло чувство абсолютной уверенности. Имя, записанное на этом клочке бумаги, было ему знакомо.

⥇

Погуляв еще немного, Сонхун был готов бросить все и вернуться в Землю. Он подумал о Джее, который к этому часу, вероятно, был завален делами без него, чтобы взять на себя половину рабочей нагрузки. Если подумать, он совсем не чувствовал себя плохо.

После нескольких часов бесплодных поисков триггера памяти Сонхун понял, что они следовали совету другого мрачного жнеца, основанному исключительно на его собственном опыте. Если они хотели найти что-то, что повлияло бы на Сону таким же образом, они должны были начать мыслить логически.

— Сону, — сказал он, поворачиваясь к другому мальчику, который рассеяно напевал.

— Хм?

— Я думаю, мы ищем не в тех местах. Мы должны подумать о том, где ты, скорее всего, часто бывал, когда был жив. Так как ты сказал, что много сидел на диете, ты, вероятно, стал бы часто ходить за десертами, так что мы можем вычеркнуть это из списка, — заключил он.

Сону удивленно посмотрел на него. — Ты такой умный! — воскликнул он.

— Дело не в том, что я умный, а в том, что все вокруг меня идиоты, — проворчал Сонхун, — Хотя, наверное, я главный идиот, раз принял совет Джея за чистую монету. Но ход его мыслей был правильный. — Внезапная мысль поразила его. — Ты помнишь, сколько тебе лет? Ты студент колледжа?

Сону на мгновение задумался. — Это звучит очень близко. Может быть, первый или второй курс, наверное? — Его голос дрогнул, он не был уверен даже в самых простых вопросах о себе. Сонхун понимал, как это может быть.

— Ладно, куда часто ходят студенты колледжа? В библиотеку?

Сону сморщил нос. — Библиотека? Хен, ты такой скучный.

Сонхун издал возмущенный вопль. — Ты был тем, кто только что затащил меня в книжный магазин! — На это Сону только закатил глаза. Он выглядел так, как будто собирался что-то сказать, но закрыл рот, его взгляд переместился куда-то за плечо Сонхуна. Его глаза расширились, и он внезапно схватил его за руку, легонько встряхнув. Сонхун отшатнулся от прикосновения.

— У меня есть идея! — воскликнул Сону.

Сонхун проследил за его взглядом, обернувшись, чтобы посмотреть назад. То, что он увидел, было парой подростков, идущих рука об руку, возбужденно разговаривая между собой. Они выглядели примерно того же возраста, что и они, и у парня было по два рюкзака, перекинутых через каждое плечо, один из которых, наверняка принадлежал его девушке.

— Давай пойдем за ними, — радостно прошептал Сону.

Сонхун посмотрел на него как на сумасшедшего, но позволил тащить себя, пока они не поравнялись с молодой парой.

Сонхун прислушался к их разговору всего несколько мгновений, прежде чем пришел к выводу, что в нем не было никакого смысла, только тошнотворные милости и любовное воркование. Он повернулся к Сону и издал фальшивые рвотные звуки. Сону толкнул его. — Они милые! С тобой совсем не весело, — надулся он. И почему-то этот комментарий сделал его еще более ворчливым, чем слова раздражающей пары.

Они свернули за угол и наткнулись на небольшой круглосуточный магазин, в который пара сразу же вошла. Сону и Сонхун проскользнули следом.

— Почему мы сразу не подумали о круглосуточных магазинах! Конечно, студенты будут приходить сюда постоянно, — сказал Сону. Он развернулся на 360 градусов, драматично осматривая все вокруг. — Что теперь? Я должен что-то чувствовать? Неужели радости фаст-фуда и закусок пробудят воспоминания о моей прошлой жизни?

Пока он бессвязно болтал, он не заметил, что Сонхун стал очень, очень тихим рядом с ним. Как только Сонхун вошел в магазин, из его легких словно вышибло весь воздух, если у него вообще он был. Он видел, как Сону повернулся, и мог видеть, что он быстро говорил, но он ничего не мог расслышать из-за постепенно нарастающего звона в ушах.

Жгучая боль пронзила его грудь. Он застонал, схватившись за фантомную боль, и опустился на колени. Издалека он услышал эхо чьего-то голоса и подумал, не зовет ли его Сону. Он почувствовал на себе руки, которые трясли его, но голос становился все громче, и это не был сладкий мягкий тон души рядом с ним.

Этот голос был сердитым, требовательным, безжалостным. Крики становились все громче с каждой секундой, и он удивился, почему никто в магазине не вышвырнул человека, который устроил такой переполох.

Затем он услышал другой голос, крик. Имя. Затем выстрел.

А потом ничего.

---

I-Land: 20-е июня

С момента случившегося прошло ровно два месяца. Два месяца с тех пор, как он потерял двух своих лучших друзей, и в результате ему грозила опасность потерять тех, кто остался, навсегда. Его не удивило, что Чонвон отказался пойти с ними. На самом деле, он знал о его рассуждениях задолго до того, как о них узнал Хисын, но держал это в секрете от старшего парня из-за его все более непредсказуемого темперамента.

Все, что имело хоть какое-то отношение к тому дню, обязательно выводило его из себя.

И вот Джейк был здесь, в двухмесячную годовщину того дня, отчаянно осматривая цветочный магазин в поисках роз. Обычно в цветочном магазине не было недостатка в розах, но у него совершенно вылетело из головы, что день этого визита придется как раз на день отца.

Он осмотрел ряды цветов, готовый остановиться на чем-то другом, кроме того, что он планировал, когда его внимание привлек особый ассортимент. Это действительно были розы, но вместо темно-красного оттенка, который он себе представлял, они были ярко-солнечно-желтыми. Он поколебался, но аккуратно собрал цветы и заплатил.

Девушка за прилавком спросила его, как бы он хотел их завернуть.

— Не могли бы вы разделить их на три букета, пожалуйста? Спасибо. — ответил он.

⥇

Он прибыл в то время, о котором они с Хисыном договорились, имея в запасе всего несколько минут. Припарковав свою машину, он уже мог видеть Хисына, ожидающего его у входа. Старший парень тоже его заметил, потому что слегка помахал рукой.

Джейк схватил один из букетов с пассажирского сиденья и выпрыгнул, подбежав к нему, чтобы поприветствовать. Глаза Хисына опустились, и когда Джейк проследил за его взглядом, он запнулся.

— Я пытался купить более красивые, но я совершенно забыл, что сегодня праздник, и это были единственные, которые остались в наличии, — заикаясь, сказал он. Уголок рта Хисына дернулся, когда он посмотрел на солнечные цветы.

— Джейк, — тихо сказал он. — Они идеальны. — Джейк выдохнул, сам не зная, что задерживал дыхание.

— Да, — сказал он после минутного молчания, которое прошло между ними. — Я думаю, они ему идут.

Вместе они вошли внутрь. Хисын, который бывал здесь бесчисленное количество раз, вероятно, несколько раз в неделю, направил его туда, куда им нужно было идти. Джейк подумал о стремлении Хисына навещать его так часто, как только возможно, и почувствовал укол вины.

Хисын повернулся к нему. — Это его. — Джейк медленно кивнул и вошел внутрь.

— Сону, — нервно начал он. — Это было давно. Мне жаль, что я не пришел раньше, я просто… ну, честно говоря, я трус. И я не смог бы вынести встречи с тобой в таком состоянии. — Он сглотнул, его голос стал хриплым. — Я знаю, что у тебя здесь есть Хисын, и что он действительно хорошо о тебе заботится. Жаль, что я не заботился о тебе лучше, когда ты был еще… — Его руки начали дрожать. Хисын протянул руку и сжал их.

— Я знаю, ты любишь поспать, но не слишком ли это? — Джейк пронзительно рассмеялся. — Ты слишком крепко спишь, как же мне теперь тебя разбудить? — Он глубоко вздохнул через нос. — Сону, даже если у нас больше не будет возможности поговорить, не волнуйся, хорошо? Я буду говорить за тебя. Я встречу тебя, вот так, и я обо всем позабочусь. — прошептал он, не в силах продолжать.

Хисын шикнул на него, заключая в объятия. — Не волнуйся, — сказал он, потирая его спину. — Я уверен, что он услышал тебя. — Джейк кивнул, слезы промокали плечо толстовки Хисына.

— Джейк, — прошептал Хисын, — ты не возражаешь, если я немного поговорю с ним наедине? — Джейк кивнул и отошел за пределы слышимости.

Хисын наклонился.

— Сону, — сказал он тихо, что Джейк не услышал. Он вздохнул и опустил голову. — Я сегодня разговаривал с Чонвоном. И я понял, что держал людей подальше от тебя, пытаясь переложить всю свою вину на кого-то другого. Но я ошибался. Я, единственный кто виноват. Я подвел тебя в тот день, Сону, когда я должен был быть тем, кто защищал тебя. — Хисын сделал паузу, как будто ожидая ответа. Его так и не последовало.

— Ничто другое никогда не было для меня так важно, как ты… как защита тебя. И я не смог доказать тебе это. Мне так жаль. — Он поспешно вытер слезы, не желая, чтобы Джейк видел, как он ломается.

— В следующий раз я приду встретиться с тобой еще раз. И я позабочусь о том, чтобы ты прожил долго-долго. И мы будем счастливы, — прошептал он. — Это мое новое обещание.

Он выпрямился, вытирая глаза, и повернулся к Джейку, кивая. Другой парень вернулся, чтобы присоединиться к нему. Они смотрели на своего друга влажными глазами. Хисын в последний раз наклонился, чтобы любяще убрать челку Сону со лба.

— Я приду, завтра снова, — пообещал он спящему мальчику. Единственным ответом, который он получил, был непрерывный писк пульсометра.