— Вы чё, суки, охуели совсем? У нас, блять, клиенты скоро в рехаб отлетят, если такая хуйня ещё раз повторится, — почти орал неприятной наружности лысый боров, — вы чё нас за ебланов держите?

— Во-первых, — даже бровью не повел Музыченко на явную провокацию, лишь смерил сидящих напротив холодным взглядом, — это была единственная задержка, и товар к вам уже пришёл. Поставка задержалась всего на день, по весомым причинам, — от стали в голосе Хозяина не по себе стало даже стоящему сзади Кикиру, — во-вторых, выёбываться будешь в другом месте. Я знаю, что за наш товар ты хоть втридорога платить будешь. А я для тебя, заметь, крайне великодушно держу одну цену. Поэтому хуём крутить будешь перед своими шалавами, иначе я тоже говнить начну и тебе, — подчеркнул он фамильярное обращение, — это не понравится. В-третьих, вопросов у тебя больше нет. Следующая поставка через месяц.

Поставив в разговоре жирную, насколько это вообще возможно, точку, представители Псов вышли за дверь. Кабинет этого очередного «дохуя важного типа» находился в одном из элитных ночных клубов города. От банальности аж зубы сводит. Вычурная и дотошно пошлая роскошь уже настолько заебала, что хочется себе новые глаза купить и, желательно, новую память, чтобы старую выбросить на помойку вместе с этим уродством. У этих богачей с появлением денег вкус, что ли, отбирают? Ну не может человек в здравом уме добровольно соглашаться на такой ужас. В одном только этом клубе дешёвой позолоты больше, чем в шейховских дворцах. Только выбравшись на улицу, они, наконец, вздохнули полной грудью. Никакой долбящей музыки, никаких вырвиглазных интерьеров. Только привычная прохлада и сырость питерской осени.

— Пиздец, — подытожил Кикир, синхронно со всеми достав сигарету из пачки.

— Важный он, блять, дохуя, — уже менее раздраженно процедил Музыченко, выдыхая дым в темноту ночного неба, — Хуй бумажный, а выебонов… Пашок, ты чё замерз что ли? — заметив, как тот втягивает шею, спросил Юра. На улице уже далеко не май месяц, а водолазка с кожанкой — не самая подходящая для этой погоды одежда.

— Да не, нормально всё. Забей, — отмахнулся Паша, нервно дёрнув плечом.

— Пиздишь, — недоверчиво прищурился Юра. Знает этого сильного и «не мёрзнущего» как облупленного.

— Пизжу, — подтвердил Паша, отводя взгляд, лишь бы не нарваться на тупой спор. Хоть и знает, что не поможет. По одним движениям читает уровень Юриного раздражения. Любая мелочь с пол оборота завести может, а дальше всё — гасите свет.

— Щас, подожди немного. Я Вадику уже написал — он подскочит скоро.

— Юра, блять! — теперь раздражается уже относительно спокойный до этого Паша. Бесит его эта внезапная забота на людях. Он не какой-то немощный, чтобы над ним трястись. Сам может о себе позаботиться.

— Что «Юра»? Я тут, значит, неравнодушие своё проявляю, а он гавкает. Вы посмотрите, блять, на него, — заводясь по новой, фыркнул Юра. — Ты сам-то подумай, какой толк будет от телохранителя с температурой? Блякает он тут.

— Пацаны, я, конечно, всё понимаю. На нервах все, заебались под вечер. Но может вы, это, дома пособачитесь? — внезапно подал голос Кик. Обычно в «семейные разборки» он предпочитал не лезть, но сейчас всё настолько вымотало — только ругани на пустом месте не хватало.

— Ой, иди нахуй тоже, а? — нервно выкинул хабарик Музыченко и направился к уже подъехавшему внедорожнику, всем своим видом намекая, что сейчас его лучше не трогать.

— Ну, чё? Как у вас там всё прошло? — обернулся Рулёв ко всей троице, когда те загрузились в машину.

— Нормально, — сухо ответил Кик, уставившись куда-то в пустоту. Не было никакого желания рассказывать о вечере ни в деталях, ни кратко. Хотелось освободиться от лишних мыслей, лениво наблюдая за пейзажем в окне. Любил он свой город, особенно в свете уличных фонарей, пусть даже горит из них только половина.

В целом, прошло-то всё реально относительно нормально. Неплохо поговорили, обсудили дальнейшие поставки. Даже насчёт задержки клиент сначала почти не возмущался, пытаясь войти в положение. Всё шло как по маслу. Если только не считать Пашка: сидел рядом как на иголках, почти не выпуская руки из-за пояса. Правда, к этому все уже настолько привыкли, что не обращали внимания. Юра рядом хоть и выглядел вполне расслаблено, но в глазах читалась тревога, не отпускавшая никого с момента прошлого собрания. Чуют, что не к добру всё это, ой, как не к добру.

Сидели спокойно почти два часа, пока тот боров синьку не словил и не развыёбывался, чего Хозяин на дух не переносит. Ну а дальше пошло-поехало. Юра вспылил, выпуская напряжение. Тот еблан ещё масла в огонь подливал, орать начал. Слава богу, Юра всё-таки взял себя в руки и вовремя, а, самое главное, уравновешенно закончил разговор, не доходя до поножовщины. Не хватало ещё по собственной глупости и импульсивности клиента потерять, пусть и не особо крупного. Так и вышли оттуда злые, недовольные, только зря суеты навели. Всех окутало желание хорошенько накидаться, чтобы хоть как-то заснуть без лишних мыслей.

— Юр, вот один вопрос. Ты нахуй отвечать ему начал? По нему ж видно было, что он просто набуханный хуйню несёт, — подал голос Паша, до этого задумчиво пяливший в окно и беспокойно теребивший прядь волос.

— Да блять, — устало выдохнул Музыченко, давно осознав, что конфликт разжигал именно он, а уйти стоило ещё после самых первых наездов, — ну а хули он бычить начал? В голове ещё бардак из-за задержки этой. Паш, сутки прошли, а у нас инфы столько, сколько у Мустаева чувства такта.

Паша ничего не ответил — всё и так понятно. Лишь разочарованно стиснул челюсть и снова за прядь схватился, уплывая в свои мысли. Самого эта тема поёбывала, добавляя ещё несколько очков тревоги бонусом. Будто и без этого жилось легко и спокойно. С одной стороны, здесь всё просто как два пальца обоссать. Как Юра и сказал: кто-то из мелких на понт берёт, убрать их не составит труда. Но с другой… Выработанная с годами чуйка орёт, что дело тут посложнее будет. Неспроста за сутки не удалось ничего раскопать. Найти бы хоть одну зацепку, а дальше выйти на виновников будет как нехуй делать.

Но внутренний зверь подбирается всё ближе, скалится, когти выпускает — готовится к прыжку, чтобы защитить единственное, что у него осталось. Не объяснишь ему, что некому в глотку вцепиться. Остаётся лишь вслушиваться в тревожное рычанье, тщетно пытаясь успокоить дикую чёрную кошку. Одному только Хозяину под силу её на цепь посадить и себе покорить, да тот сам себе места не находит. Скребёт пантера изнутри своими когтями-бритвами, рёбра калеча. Ни вдохнуть, ни выдохнуть: прижимает к земле мощными лапами. Куча бессвязных мыслей в голове крутятся, бьются о стенки черепной коробки, ни в одну осознанную никак не сложатся. Глаза цепляются за всё сразу, а сосредоточиться никак. Челюсти сжимаются так, что зубы вот-вот раскрошатся…

Обжигающе тепло.

— Пашка! Пашок?! — позвал его оторвавшийся от телефона Юра, аккуратно сдавливая колено, — Пашуль, ты чего? — сильные руки хватают его за плечо, разворачивая лицом к нему.

— А… — невпопад ответил Паша, стараясь сфокусироваться на лице напротив. Тревога потихоньку отступала, освобождая голову и тело.

— Слышишь? Смотри на меня, — медленно и максимально чётко произнёс Юра, заглядывая в глаза напротив, — Дыши глубже, хорошо?

— Юр, спасибо, нормально всё, — заверил того Паша, мягко улыбнувшись кончиками губ.

Отведя взгляд, он приметил, что Кикира с ними в салоне не было, а значит, успели высадить. Сколько он так сидел? До дома осталось всего ничего: минут через десять должен быть поворот в посёлок, а дальше до их участка рукой подать. Наконец-то заслуженный отдых, после такого-то ублюдского вечера.

***

Утро нового дня встретило солнечными лучами, неспешно соскользнувшими на них со стены. Паша недовольно пробурчал сквозь сон, закутываясь с головой в одеяло. На середине огромной кровати, развалившись в нелепой позе, сопел в подушку Юра, одной рукой обнимая комок одеяла с Пашей внутри. В десять утра привычно зазвенел будильник, вытягивая из сна. Через несколько часов нужно быть в офисе и что-то решить с перехватом маршрута. Не выспались оба, но даже злиться не на кого, виноваты сами. И так вчера засиделись дольше обычного, в два часа вообще приспичило Тарантино пересмотреть, уснули ближе к рассвету. Головная боль и овощное состояние — главные комплименты от шеф-повара в ресторане под названием «Взрослая жизнь».

Вся «верхушка» собралась к часу и, какое диво, почти без опозданий. Всё тот же прокуренный кабинет, те же напряжённые лица и очередной мозговой штурм в попытках понять, что делать дальше. У половины присутствующих голова почти никогда не варила от слова совсем. Настоящая команда мечты. Вариантов, за которые можно было бы зацепиться всё еще ноль. Ни камер, ни звонков — вообще ни-че-го. Откуда прилетит в следующий раз — загадка, ключ к которой безвозвратно утер-…

— А! — неожиданно вскрикнула Серговна, отчего вздрогнули почти все, моментально бросив бесполезные раздумья. — Хуй знает, конечно, насколько эта инфа вообще имеет к нам отношение, — как обычно начала прибедняться Аня, будто не выкатит чек с шестизначной суммой за свои услуги, — но тут слушок пошёл, что Колпинские петушиться надумали, хотят наверх пробиться. И, якобы, стоит за ними кто-то повыше. Ни мы, ни Илюха такой хернёй не занимаемся, потому логично предположить, что ребята не местные. Но я вам этого не говорила, — закончила она своей коронной фразой, с присущей ей ехидной улыбкой.

— Пиздец, Ань, и ты решила сказать об этом только сейчас, да? — недовольно удивился Музыченко. Всем уже по его лицу стало ясно, что в голове шестерёнки заработали на полную мощность, рождая новый «самый гениальный и хитровыебанный» план. Теперь задача остальных: не мешать и надеяться, что этот план не окажется очередной Юриной шизой, которая звучит хорошо только в теории, а на практике превращается в цирк (ведь за цирк у нас отвечает Мустаев).

— Погодь, Колпинские? — ворвался в диалог Кикир. — Те самые Колпинские, которые в том году пытались захватить сеть ларьков с шавухой?

— Ага.

— Тогда одно из двух: либо те, кто их крышуют, безбожно тупые и нихуя не знают о том, что в Питере происходит, — размышлял вслух Юра, смотря в пустоту, — что подтверждает теорию о том, что это неместные, либо эта куча клоунов — просто пушечное мясо, которое пустят в расход при первой возможности. Вопрос в том, против кого конкретно, — повисла недолгая пауза. — Мустаев, с тебя вся информация о Колпинских, которую только возможно найти. Анечка, все слухи сразу нам сюда, пожалуйста. Остальные свободны, кроме Паши и Кикира. Всем всё ясно?

— Так точно, шеф. Чай, кофе, мине-… — гениальная шутка Дани была прервана суровым взглядом Хозяина и он убрал кулак от лица, — минералочки?

— Не паясничай.

Серговна усмехнулась, глядя в своё ворованное зеркальце, и надела чёрные очки (возможно, тоже сворованные).

— Перевод на карту жду. Адьос мудилос, — весело попрощалась она, помахав тонкими пальцами перед тем, как выйти из кабинета.

— Ну я это, — замялся Вадик, — проведу даму.

Вслед за Аней ушли и остальные.

— Юр, ты уверен, что всё будет настолько просто? — начал Кикир. — Мы в первый раз с таким столкнулись.

— Да я хуй знает, если честно, — выдохнул Юра, потирая переносицу. Тлела надежда, что сорванная поставка — всего лишь попытка мелкой шайки прощупать почву на криминальной арене Питера. Попытка, за которую они обязательно поплатятся. А пока он обречён на напряжённое существование в режиме ожидания новых проблем.

— Та-ак, — заводился Кик, — а мне ты об этом сказать с самого начала не мог, да? То есть, у нас в любой момент всё может пойти по пизде, а никакого плана и в помине нет, блять? — он еле сдерживал себя в надежде услышать какой-то внятный ответ.

— Действовали бы по мере поступления проблем, как обычно. Сань, ты знаешь не больше меня, поэтому давай без хуйни, — моментально ощетинился Юра. Сам нихера не понимает, а тут ещё и со стороны на мозги капают, ожидая мгновенного решения по любому вопросу. — Щас по старинке с ребятами перетрём, может, и узнаем от них чего. Анька с Мустаевым поищут, что-нибудь да найдут. А там и поймём, куда двигать будем. Ты лучше присмотрись к новеньким, у которых был доступ к данным по маршруту, и ко мне на разговор всех, — «новенькими» он называл всех участников картеля, состоящих в нём меньше трёх лет. Естественно, «новеньких» было едва ли меньше, чем «стареньких».

— Ладно, не психуй только. И охраны с собой побольше бери, а то мало ли. Пашка, конечно, размотает, но хуй знает, к чему щас готовиться, — он хлопнул Юру по плечу, собираясь уходить. Паша недовольно поморщился. Знаете ли, задевает, когда в твоих способностях сомневается близкий друг.

— Да не ссы ты, нормально всё будет, — кинул вслед Музыченко, получив в ответ дежурное «иди нахуй».

Главной задачей было получить если не полную, то хотя бы частичную картину происходящего. Кто знает, быть может вся эта ситуация действительно череда совпадений и к Псам не имеет никакого отношения? Но если поставку действительно сорвали Колпинские (читать как «хуй пойми кто, но скорее всего кто-то важный»), то обстановка ухудшается с предельной скоростью. Не верить Серговне просто нельзя — всё, что она «не говорила» ранее, было правдой с точностью до каждого слова. Так что, возможно, кто-то положил глаз не только на маршрут, но и на их место, и вот тут уже дела плохи. «Кто-то» точно не из Питера, иначе новости дошли бы моментально. Надо бы наведаться к Медведям. Илюха точно не пошлёт, в случае чего даже поможет — не враги же. Но в первую очередь разобраться бы с той мелочью и преподать урок о том, что бывает с теми, кто идёт против картеля.

Погрузившись в размышления, рука машинально подозвала Пашу пальцами и опустилась на его задницу.

— Убери.

— Пашок, ты чё? Обиделся что ли?

— Я сам в состоянии тебя защитить. Даже если на нас нападёт чеченская ОПГ, блять, — Паша как всегда смотрел куда угодно, но не на своего парня, говоря о таких важных для него вещах.

— Конечно, в состоянии. Чё ты к его словам прицепился-то? — его рука и не думала перемещаться, наоборот вцепившись в облюбленное место. — И вообще кончай уже это всё, иди лучше ко мне, — Юра чуть подъехал на кресле, схвативши Пашины бёдра.

Паша опустил взгляд. Против этой усатой морды у него нет никаких шансов. Он привычно сел на стол перед Юрой, раздвинув ноги и наклонившись для поцелуя.

***

— Пашуль, — внезапно завёл разговор Юра, прервав уютную тишину, окутавшую их после любовных утех.

Паша вопросительно промычал, не открывая глаз.

— Я знаешь, о чём думаю иногда? А может ну его…

— Ты о чём? — он заинтригованно приоткрыл один глаз.

— Ты постоянно своей жизнью ради меня рискуешь, то пулю словишь, то ножевое, то ещё чего, — пальцы аккуратно опустились на свежую царапину на плече.

— Всё в порядке, Юр, это пустяки, если ты…

— Нет, Паш. Я устал смотреть на то, как ты страдаешь за мою жопу. Может тебе побезопаснее должность найти? Или, если хочешь, можешь вообще не при делах быть, просто на собраниях сидеть, как Аньки.

— Ты сейчас серьёзно? — от сонливости не осталось и следа, Паша привстал на локтях, пытаясь заглянуть в его глаза в темноте февральской ночи, — Юра, ты в своём уме?

— Я же за тебя переживаю…

— Не надо за меня переживать, — перебил Паша. — Думаешь, мне будет лучше, если я не буду знать, где ты, сидеть дома как ебаная домохозяйка и ждать, когда мне придёт весточка от Кикира, что тебя пристрелили к хуям собачьим, потому что какой-то уёбок не справился с единственной задачей? Нет, спасибо, я, пожалуй, откажусь, — он обиженно скрестил руки. Не то чтобы Паша был истериком, которому только дай повод закатить скандал. Просто Юра ненароком забрёл в самые дебри его запутанной души, затронув тему, вокруг которой строится всё Пашино существование.

— Да всё нормально будет…

— Или ты думаешь, что я уже сдаю позиции?

— Нет…

— Что я совсем изнежился и бегаю за тобой как собачка ради денег и секса, забив хуй на работу?

— Что ты несёшь…

— Так вот к твоему сведению, Юрочка, нихуя подобного. Так как я, тебя защищать не будет никто, — Паша никак не мог остановиться, перебивая Юру снова и снова.

— Я прекрасно знаю, Пашуль…

— Скажи честно…

— Я уже сказал.

— …я тебя не устраиваю?

В свете луны Юра пытался понять, что именно он видит в глазах напротив. Обиду? Страх? Что бы то ни было, его любимому Паше это не к лицу.

— И в мыслях не было, — он прижался к нему всем телом, потираясь носом о шею.

— Тогда зачем это всё?

— Ну я ж говорю, за тебя переживаю.

— Юр, ты такой дурак, — тяжело вздохнул Паша, сплетая их пальцы. — Моя работа — буквально смысл моей жизни. Пожалуйста, не лишай меня этого. Со мной всё будет в порядке, пока я рядом с тобой и контролирую ситуацию.

— Как скажешь, — Юра искренне удивился такой внезапной открытости, совершенно не свойственной его партнёру. — Но если с тобой что-то случится…

— Значит, я выполнил своё предназначение.

— …я себе этого не прощу.

Паша грустно улыбнулся в темноту и поцеловал его в макушку. Какое-то время они лежали молча, каждый думая о своём.

— Может мне тебе своего собственного охранника назначить?

— Юра, не дури.

***

Теннисный мячик с глухим звуком монотонно бился о стену, наматывая зигзаги. В тусклом освещении мониторов, на неудобном диванчике, развалился Кикир, мучая несчастный мячик уже минут десять, чем изрядно бесил негласного владельца этой комнаты в офисе. Свет включить ему так и не дали, просил уже несколько раз. Видите ли, нашего многоуважаемого айтишника это отвлекает. Хотя минут пять назад именно его смех раздавался на весь кабинет. «Знаете, какой сок не пьют в детдоме? «Моя семья» — ха-ха, оборжаться просто.

— Сань, сделай кофе по-братски, — страдальчески протянул Мустаев, выглядывая из-за ноута. Обычно Кик бы послал его нахуй, но от неподвижного лежания поясница нихуёво так затекла, так что прогулка до кухни выглядела полезным занятием.

— Ща, — кряхтел Кикир, поднимаясь с дивана. Путь до кухни занимал меньше минуты, хотя полноценной кухней это место назвать было нельзя. Чайник, пара кружек, кофемашина — самое необходимое, в общем.

Но стоило подойти к столу, как из раздумий его вытянула женская рука, схватившая за локоть. Серговна, незаметно подкравшаяся сзади, стояла и светила своей фирменной, до одури хитрющей улыбкой. Походу снова какую-то хуйню задумала, на лице написано. Но, к сожалению, разгадать её мысли даже Смирнова не в состоянии, а если бы и была, то ничего не сказала.

— Не ссы — я ток покурить, — успокоила Ведьма (говорящая кличка, не правда ли?), наблюдая за тем, как её собеседник безуспешно пытается в оценку ситуации. Голос у неё был прокуренный, с резкой хрипотцой. Уже по нему о Серговне складывалось впечатление женщины «видавшей виды».

— Да я и не ссал — стушевался Кик, понимая, что растерялся на ровном месте, как пятиклассник, которого послали отнести журнал старшакам. Но дальше возразить ему не дали, утаскивая в сторону офисной курилки (на деле обычного балкона, выходящего на крышу соседнего дома).

То, что все называют «офисом», всего несколько лет назад было старым, никому ненужным зданием в промзоне. Немного Аниного искусства торговли — и помещение досталось картелю за сущие копейки, а капитальный ремонт вообще превратил его в штаб мечты. При желании, здесь даже жить можно. Ну, проспаться после пьянки, как минимум.

— Есть какой-то прогресс? — вот ведь чертовка — не просто так на перекур потащила. У неё, как будто, вообще ничего просто так не бывает — за всем какой-то свой смысл кроется.

— Честно, пока нихуя, — внезапно сознался Кик, уже жалея о том, что вообще на кухню пошёл. — Этот чепуш, блять, сидит, ноет о тяжёлой работе, а по факту просто мемы мне показывает. Да и хуй он что найдёт походу: Колпинских по базам пробил — и тупик. И вообще, чё ты ко мне прикопалась? Сама больше всех знаешь.

— Полегче, мальчик. Будут тебе детали, только не кипятись так. Я сегодня с моей по важным дяденькам пробегусь — достану, что вам надо, — заверила Серговна, втыкая бычок в импровизированную пепельницу из-под кофейной банки, — так что не ссы.

— Да не ссу я, блять, мне больше срать охота, — пожаловался он, поворачиваясь к… а её уже и след простыл.

Наконец-то сделав кофе, Кикир крутил в голове мысль, что ещё чуть-чуть и он точно кого-нибудь пристрелит, если не найдёт тёплый плед и коньяк (после холодного балкона всё тело ублюдски дрожало). Ну а в кабинете за время его отсутствия не поменялось ровным счётом ничего: Мустаев как чах над своим дорогим ноутбуком, так и чахнет. Кощей хуев. В последнее время реально меньше есть стал, подхудел как-то, что, если честно, немного расстраивало: лежать холодными осенними вечерами на его животе стало не так мягко.

Делать сейчас в принципе нечего, все «новенькие» ещё на прошлой неделе были опрошены и вызваны на ковёр (который потом пришлось сдавать в химчистку). Всё, что Кику остаётся — торчать в хакерской берлоге, потягивая кофе. Если не считать траблов с поставкой, никаких форс-мажоров не было и не планировалось. Пока всё спокойно, можно позволить себе заслуженно отдохнуть. И вообще, он постоянно помогает Хозяину проблемы разгребать — пусть хоть сегодня Музыченко проявит самостоятельность.

— Может, фильмец глянем? Заебался мячи гонять.

— Сходи лысого погоняй, я работаю.

— Тоже мне, блять, работник года. Вот чё у тебя щас на экране?

— …

— Я видел, как ты вкладку закрыл.

— Чё за фильм?

— Хуй знает пока, может «Карты, деньги, два ствола» пересмотрим?

— Да вы заебали меня подъёбывать! Сколько можно уже нахуй?! Не друзья, а уёбища.

Кикир моментально заполнил диким хохотом всю комнату.

— Я-… Я не это-… — попытки внятно объясниться то и дело заглушались очередной волной смеха, пока Мустаев обиженно смотрел на него. — Я вообще не это в виду имел…

— Ага, конечно.

— Я серьёзно. Я просто кинчик предложил, — вытирая глаза от выступивших слёз, сказал Кик.

— Честно?

— Да. Но шутку проебал, согласен, мой косяк.

— Я тебя щас чем-то переебу, — несмотря на угрозы, Даня, очевидно, посыпался, улыбаясь во все тридцать два.

— Не надо меня переёбывать, это вообще-то моя обязанность, — он уселся рядом, притягивая лицо напротив для поцелуя.