Время замирает. Все звуки превращаются в одну длинную протяжную ноту до. Реальности словно больше не существует. Кас делает шаг вперёд. Всё его тело дрожит, так что он почти падает, но сильная рука хватает его за талию.

— Не подходи, только помешаешь. Иди лучше завари всем чая.

Мужчина аккуратно отталкивает его в сторону кухни и идёт к лежащему под проводами и обломками Дину. Кас хочет броситься вперёд, попытаться что-то сделать, накричать на проклятого незнакомца, но не может даже глубоко вздохнуть. Дин не шевелиться и, Кас видит даже отсюда, не дышит.

Кас остаётся один на один с реальностью, так беспощадно обрушившейся на него. Мужчина садится на корточки рядом с Дином, пытается найти его пульс, а потом качает головой. Кас разворачивается и идёт на кухню. Бездумно включает чайник, достаёт три кружки и садится на стул, тупо уставившись на закипающую воду. Мир продолжает медленно крутиться.

Кас не слышит грохота раскидываемых вещей. Не слышит шагов. Не слышит недовольных пререканий. Он смотрит на воду и пытается понять, как ему дышать.

— О Господи, Кас. Что с тобой? Посмотри на меня, эй, я здесь, ты слышишь, я в порядке.

Дин трясёт его за плечи и не получает никакой реакции. Проходят долгие секунды, прежде чем Кас переводит на него взгляд. Зрачки Каса расширяются, а потом он заходится в болезненном хохоте.

— Я знал, что не переживу это, — проговаривает он сквозь смех, — Какие точные галлюцинации.

Кас до боли вцепляется в руки Дина, не прекращая смеяться. Никакие слова не могут его успокоить — от уговоров Дина он начинает ещё и плакать.

— Как же люди любят всё усложнять, — закатывает глаза всё это время стоящий позади мужчина и подходит к Касу, кладёт руку ему на голову и командует Дину, — Держи его.

В следующее мгновение Кас погружается в сон и почти падает в руки Дина. Чайник отключается. Его щелчок кажется слишком громким в создавшейся тишине.

Проснувшись, Кас боится открывать глаза. Он чувствует на себе плед, слышит голос незнакомца и не знает, чему из всего произошедшего верить. Несмело он приоткрывает глаза. Кажется, сердце подскакивает до горла, потому что произнести хоть что-то становится невозможным. Живой и здоровый Дин сидит совсем рядом, за столом, и двигает кружку по стулу. Он будто чувствует на себе взгляд и поворачивается к Касу.

— Ты проснулся, — тут же вскакивает и подходит, двигает кресло с Касом ближе к столу и ставит перед ним кружку с чаем, — Ты напугал меня.

Собиравшийся было попить, Кас отставляет чай и вдруг взрывается:

— Я напугал тебя? — сначала его голос хрипит, но на эмоциях быстро приходит в норму, — Не на меня обрушилась половина веранды. Не я лежал там без дыхания. Не я, Дин!

— Эй-эй, тише, я жив, — Дин пытается успокоить Каса, но тот выпремляется и перебивает ещё яростнее.

— Ты пытался сломать дверь, которая явно не хотела нас выпускать, и вовсе не думал, что может случиться с тобой. С нами! Ты лежал там мёртвый. Я видел это. Видел!

Кас начинает задыхаться, и теперь Дин в полной растерянности. Он пытается подойти, но Кас отмахивается от него и падает на спинку, хватая ртом воздух.

— Не трогай его, налей воды и просто не подходи близко, — командует молчащий до этого мужчина, — Это нормальная реакция, как и вспышка гнева. Не надо было вам пытаться уйти, а теперь вот, пожалуйста, разгребать всё это. Вы слишком близки, у него, должно быть, травма.

— Что, но почему?

— Потому что, — во время речи мужчины, Кас справился с дыханием и выпил немного воды, — Ты умер на моих глазах, Дин. Представь, какого это.

Только сейчас Дин поражённо замирает. Он не успел ничего осознать — его ударило током, а потом уже вытаскивали из-под обломков вполне живого. И не то чтобы он хотел умереть, но ещё с подросткового возраста привык ни на кого не полагаться, привык не чувствовать заботу, не заботиться о себе. И сейчас, увидев состояние Каса, тут же забыл о том, что произошло, и переключил внимание на него.

Но после слов Каса он представил, что было бы с ним, поменяйся они местами. Что было бы у него внутри, если бы это Кас упал у той двери. По телу пробежалась дрожь. Дин тут же окидывает Каса взглядом, чтобы удостовериться — жив, сидит рядом, хотя это и очевидно.

— Кас… — у него совершенно нет слов для выражения всех чувств, но Кас как всегда понимает его и кивает.

— Ладно, золотые мои, теперь вы вроде оба можете меня послушать, так что поговорим, потому что торчать с вами весь день я не собираюсь, — мужчина складывает руки на столе и смотрит на них с улыбкой. — Ваши имена я знаю, а своё не скажу — не имею дурной людской привычки рассказывать такую важную информацию всем подряд. Представлюсь просто — джин.

— Погоди, джин? — перебивает Дин, — Типо, потереть лампу и ты такой «здравствуйте»?

— Тереть ничего не надо, — раздражённо отвечает он, а после продолжает с привычной улыбкой, — Я тут как раз чтобы вы не убились, а то вовсе не интересно будет. Ну и капельку подскажу, что к чему, а то вы так зациклены друг на друге, что не сами долго будете думать.

Он выдержал паузу, во время заглянул каждому в глаза, удостоверяясь, что его внимательно слушают. Дин смотрит с долей враждебности, Кас же двигается ближе к столу, кладёт на него руки, а сверху и голову — облокачиваться на спину ему теперь больно. Он выглядит отчуждённым, но джин уверен — внимательно слушает.

— Надеюсь, теперь вы поняли, что сбежать не получится. Дом надёжно охраняет вас. И, скажу по секрету, охраняет постоянно и убиться, пока вы внутри, просто нереально. А в общем — вам нужно просто жить по его правилам и не сходить с ума понапрасну. И не обижайтесь, всем иногда бывает скучно, ничего страшного, если он захотел немного поиграть.

— Да кто он?

Дин злится. Ему не нравится вся эта загадочность. Ему не нравится, что этот джин разговаривает с ними как с надоедливыми младшими кузенами и всё понимает лучше них.

Джин не успевает ответить, Кас спокойным и отстраненным голосом опережает его:

— Дом. Он говорит про сам дом, Дин.

— Малыш Кас совершенно прав, — джин игнорирует злой взгляд Дина так же просто, как и все их проблемы и недовольства, — А поскольку не только вы, но и все мы являемся его жителями, то участвуем в этом милом балагане. Я даже вам помогаю, где бы ты был без меня, Дин?

— Ты воскресил меня? Чтобы продолжить одну вам понятную игру?

— В общем и целом — да.

— Ты чёртов!..

Дин вскакивает со стула и бросается к джину, собираясь хорошенько ударить по его довольному лицу. Кас вскакивает и бросается к ним с прытью, кажется, невозможной для его состояния. Дин замирает в полушаге от джина и непонимающе смотрит на Каса.

— Не трогай его, — Кас встаёт между ними, пытается держать спину прямой и кусает губы от боли, — Прошу, не надо. Если с тобой снова что-то случится…

Кас вцепляется в руку Дина, и тот чувствует, что она слишком холодная и потная. Это отвлекает его от злости. Он внимательно вглядывается в Каса и замечает собирающиеся в глазах слёзы.

— Эй, я тут. И я в порядке.

Кас рвано кивает и не садиться — падает на ближайший стул. Защитить Дина было для него острой необходимостью, но прилив сил быстро сменился их истощением. Джин наблюдал за ними с молчаливым интересом и, только когда оба сели обратно, задумчиво произнёс:

— Потрепало его. Но вот зачем ты попытался на меня наброситься — я не понимаю. Всё не так страшно.

— Не так… — Дин набирает побольше воздуха в лёгкие, чтобы разразиться гневной речью, но одного взгляда на Каса хватает, чтобы передумать, — Ладно, пока опустим. Тогда скажи, раз ты такой молодец, почему в прошлый раз ты не воскресил его, а перебросил через чёртов портал?

— О Боже, Дин, — джин закатывает глаза, словно у него спросили, сколько будет дважды два, — Я не умею воскрешать. А вот поворачивать время вспять — всегда пожалуйста. Портал видоизменяет, и такой фокус бы не прошёл. Как утомительно объяснять людям легчайшие законы миров. А знаете что? Я сказал даже больше, чем нужно.

Он просто исчезает. Оставляет недопитый чай и исчезает прямо со стула перед их глазами. Дин чертыхается и на всякий случай оглядывается по сторонам. Никого нет, даже камера не появляется вдруг под потолком. Рядом только Кас — нервно стучит большим пальцем по столу и не отводит глаз от Дина.

Сердце будто кто-то сжимает в тисках, Дин чувствует физический дискомфорт. Каса хочется прижать к себе и больше никогда не отпускать. Хочется забрать из его головы все воспоминания о произошедшем, даже если придётся помнить их самому.

Касу хочется протянуть руку и вцепиться в Дина, всегда держаться рядом с ним — просто на всякий случай. Кас чувствует тяжёлый груз беспомощности, потому что понимает — это невозможно. Ему никак не защитить Дина от этого мира.

Они оба молчат, боясь ранить, но страдая от собственных ран.