Ханьгуан-цзюнь был взволнован.

Это первое, что бросилось Вэй Ину в глаза.

Второе - образа безупречного небожителя больше не было.

Распахнутая до середины груди серая рубашка дрожала от частого дыхания. Вырез (вырез!), шея и лоб блестели от пота и остатков глиттера. Тени под глазами немного смазались, а прядки волос липли к вискам. Не осталось совершенства - был реальный человек, смотревший на Вэй Ина так, словно он был единственным на свете.

Вэй Ин уже признался себе, что полюбил образ. Сейчас он вдруг понял, что без реального человека не сможет жить.

Возможно, им стоило поговорить. Вероятно, настоящий Ханьгуан-цзюнь отличался от Ханьгуан-цзюня в представлении Вэй Ина. Скорее всего, момент был подходящий для того, чтобы это выяснить.

Однако Вэй Ин даже не успел подумать о том, что именно нужно сказать или сделать. Ноги сами понесли его вперед, словно повинуясь какой-то непреодолимой силе. Идти навстречу Ханьгуан-цзюню было так же естественно, как дышать, - и Вэй Ин шел.

Ханьгуан-цзюнь встретил его на полпути, преодолев расстояние несколькими стремительными шагами.

На смену пустоте и растерянности вдруг пришли жаркие и живые объятия. Это было не только физическое ощущение - Вэй Ина затопило чувство безопасности, наполненности… правильности происходящего. Это чувство было настолько сильным, что Вэй Ин немного выпал из реальности - и пришел в себя, только когда за ними с грохотом захлопнулась дверь кабинки. Ханьгуан-цзюнь не глядя щелкнул задвижкой - и в следующий момент спина Вэй Ина с размаху встретилась со стенкой.

Он охнул скорее от неожиданности, чем от боли, но этого хватило, чтобы выражение лица Ханьгуан-цзюня изменилось: он больше не выглядел так, точно собирается сожрать Вэй Ина живьем (а Вэй Ин, на минуточку, очень хотел быть сожранным), - теперь он казался неприятно удивленным собственным энтузиазмом.

Это было совершенно неприемлемо. Вэй Ину очень нравился такой энтузиазм. Вдобавок он чувствовал, что просто взорвется, если Ханьгуан-цзюнь сейчас вздумает, чего доброго, извиняться вместо того, чтобы заниматься более приятными вещами.

Не думая Вэй Ин вцепился в рубашку Ханьгуан-цзюня, собирая ткань в кулаки, и поцеловал его сам.

Ханьгуан-цзюнь ощутимо вздрогнул. Целое мгновение от него не было никакой другой реакции, и Вэй Ин успел горько пожалеть о собственной импульсивности, обругать себя за поспешность и на срок до конца дней своих запомнить мягкость губ Ханьгуан-цзюня - но потом тот наконец отмер и так крепко прижал Вэй Ина к себе, точно хотел сплавить два тела в одно.

Ханьгуан-цзюнь целовался так же чувственно, как и пел, а его руки скользили по телу Вэй Ина с той же бережной уверенностью, с какой, должно быть, прикасались к струнам гуциня. Вэй Ин таял - и с жадностью человека, неделями блуждавшего по пустыне и наконец-то вышедшего к оазису, запоминал каждое движение языка, каждый выдох, каждый мокрый звук.

Они целовались, пока хватало дыхания, но и потом не могли оторваться друг от друга, ловили воздух маленькими судорожными вдохами, едва-едва прерывая поцелуй.

По-настоящему Вэй Ин отстранился, только когда у него от недостатка кислорода закружилась голова. Он хотел чуть-чуть подышать, а потом снова вернуться к прерванному - потому что Вэй Ин был абсолютно уверен, что уже приобрел физическую зависимость от поцелуев Ханьгуан-цзюня, - однако ситуация развивалась без его участия.

Казалось, что Ханьгуан-цзюнь не может оторваться от него даже ради того, чтобы вздохнуть. Стоило Вэй Ину с сожалением отстраниться, как тот переключился на его шею. Сперва губы скользили по коже мягко, невесомо: Ханьгуан-цзюнь очевидно старался сдерживаться. Однако Вэй Ин, захваченный слишком сильными чувствами, чтобы говорить, требовательно простонал, запрокинул голову - и прикосновения стали гораздо более смелыми.

Ханьгуан-цзюнь поразительно точно улавливал его желания, чутко реагировал на любой вздох. Вэй Ин первый раз в жизни чувствовал себя так, точно он - открытая книга, которую читают с невероятной легкостью. Его шею, насколько хватало выреза, покрывали болезненными огненными укусами, и у Вэй Ина подгибались ноги всякий раз, стоило Ханьгуан-цзюню посильнее сжать зубы на коже.

Но еще больше Вэй Ина волновало вот что: неважно, чем закончится сегодняшний вечер; много позже, когда дымка возбуждения рассеется, уступая безжалостной сучьей реальности, он сможет рассмотреть в зеркале красные припухшие засосы и следы зубов. Сможет с силой надавить на них пальцами и, почувствовав ответный болезненный пульс, вспомнить, как жадно обнимал его Ханьгуан-цзюнь.

Вэй Ину вдруг тоже захотелось оставить Ханьгуан-цзюню что-то на память о себе. Укусы, пожалуй, не годятся: ему нравилось, когда ощущения балансировали на грани боли и удовольствия, но он знал, что такое любят не все. К тому же, как Вэй Ину ни хотелось облизать Ханьгуан-цзюня с головы до ног, для этого нужно было от него оторваться. Задача совершенно невозможная - а значит, следовало придумать что-то другое.

В этот момент Ханьгуан-цзюнь с силой повел рукой вниз по телу Вэй Ина, совершенно намеренно царапнув сосок через ткань - а его зубы сжались на мочке, которая, по счастливому совпадению, была для Вэй Ина одним из самых чувствительных мест.

Его мысли прыснули из головы, как напуганные пташки.

- Ханьг….нхн… - простонал Вэй Ин невразумительно. Скорее почувствовал, чем услышал, мягкий смешок.

И вдруг его осенило.

Вэй Ин знал хотя бы псевдоним Ханьгуан-цзюня - а вот сам пока оставался безымянным фан-боем. Он мог бы назваться, и тогда Ханьгуан-цзюнь уйдет если не с физическим напоминанием об их встрече, то по крайней мере с именем. И сам будет решать, сберечь ли его, или забыть, отбросив, как что-то ненужное.

Поэтому Вэй Ин собрался с силами (крайне мужественный поступок, с учетом того, как ловко Ханьгуан-цзюнь теперь расстегивал пуговицы на его рубашке, то и дело нетерпеливо ныряя ладонью в открывавшийся ворот, чтобы огладить кожу) и вытолкнул из себя слова:

- Вэй Ин… меня зовут - а-ах! - Вэй Ин.

- Я знаю, - горячо прошептал Ханьгуан-цзюнь. И замер.

Замер и Вэй Ин.

Зн… знает?!

Между ними протянулась неловкая пауза. Журчащий бачок в соседней кабинке застенчиво капнул несколько раз и замолчал.

- Лань Чжань, - наконец тихо сказал Ханьгуан-цзюнь.

Вэй Ин был так сбит с толку, что сначала не понял. Может, Ханьгуан-цзюнь произнес какое-то короткое, мелодичное заклинание, чтобы окончательно околдовать его?

- Лань Чжань… - на автомате повторил Вэй Ин и почувствовал, как на коже оседает резкий выдох, словно из Ханьгуан-цзюня выбили дыхание.

И тогда до него дошло.

- Лань Чжань, - прошептал он, чувствуя, как его охватывает абсолютная эйфория. Услышал низкий короткий стон.

- Лань Чжань, - снова позвал Вэй Ин, пробуя имя на вкус, желая насытиться им. - Лань Чжань, Лань Чжань…

Ханьуан-цзюнь - нет, Лань Чжань! - опустился перед ним на колени.

От его собранности мало что осталось: Вэй Ин, словно в трансе, наблюдал за тем, как Лань Чжань нетерпеливо дергает вниз его молнию, как стягивает с бедер штаны вместе с боксерами. Единственным предупреждением для Вэй Ина стал темный, голодный взгляд, который Лань Чжань бросил снизу вверх перед тем, как взять в рот его член.

Вэй Ин согнулся пополам, безуспешно пытаясь сдержать то ли стон, то ли ругательство. Лань Чжань не стал с ним играть, не стал дразнить - он, вероятно, задался целью довести Вэй Ина до оргазма максимально эффективным способом.

Лань Чжань очевидно знал, что делает. Он то скользил языком по стволу, то облизывал головку, намеренно и чувственно задевая уздечку; то сжимал член у основания, то забирал в горсть яички, слегка оттягивая. Его вторая рука покоилась на бедре Вэй Ина, поддерживая и не давая упасть, и пальцы Лань Чжаня то и дело впивались в кожу, оставляя лунки от ногтей, - и боль в сочетании с бережной лаской создавала такой нужный Вэй Ину контраст, от которого совершенно сносило голову.

Он пылал. Звуки, которые Лань Чжань из него вырывал, вызывали горячий стыд, но Вэй Ин попросту не мог сдерживаться. У него подкашивались ноги. Он пытался найти что-то, за что мог бы ухватиться, и слепо шарил рукой по стене, пока с размаху не налетел на держатель для туалетной бумаги. Тот с громким стуком упал на пол, однако Лань Чжань, кажется, даже не услышал.

Вэй Ину держатель тоже был до лампочки. Он в конце концов нашел решение и уперся ладонью в каменное плечо Лань Чжаня. Ему очень хотелось запустить вторую руку тому в волосы, но они были слишком липкие от лака и блесток, поэтому Вэй Ин пошел на компромисс со своим желанием и просто сжал у основания косу. Легонько потянул - и довольно прикрыл глаза, слушая ответный грудной стон.

Вэй Ин знал, чувствовал, что долго не продержится: в своих мечтах он не раз занимался с Ханьгуан-цзюнем любовью, но прикосновения Лань Чжаня оказались лучше любой фантазии. Вэй Ин почувствовал, как его охватывает напряжение. Тело словно будто замерло, подобравшись, балансируя на краю, - долгие, вечные мгновения. Рука Лань Чжаня скользнула вниз, дальше - между ягодиц ко входу. Палец мягко надавил на мышцы - и Вэй Ин почти вскрикнул, наконец-то рассыпаясь на части.

Он чувствовал, как Лань Чжань сглатывает вокруг него, и запоздало подумал, что должен был предупредить… Это было невежливо - с другой стороны, Лань Чжань, кажется, был абсолютно доволен происходящим. Он продолжал мягко посасывать головку, из-под ресниц наблюдая за Вэй Ином, и оторвался только тогда, когда Вэй Ин жалобно и протестующе захныкал.

(Вэй Ин был взрослым мужчиной и никогда не хныкал! Просто эти звуки были похожи на хныканье. Но он не хныкал! Это Лань Чжань делал с ним странное).

Лань Чжань, уже встав, качнулся к нему, словно бы в нерешительности. Вэй Ин не был уверен, чего тот хочет, но, повинуясь инстинктам (потому что рациональная часть все еще лениво перезагружалась), притянул к себе, чтобы поцеловать. И, кажется, угадал, судя по тому, с каким энтузиазмом ему ответили. Вэй Ин был слишком расслаблен для активных действий, поэтому просто позволил Лань Чжаню делать все что захочется - а тот целовал Вэй Ина так же жадно и глубоко, как и прежде.

Еще больше придя в себя, Вэй Ин осознал, что Лань Чжань трется о его бедро торопливыми, рваными движениями. Дыхание вырывалось из него резкими короткими “ах, ах”, а пальцы то и дело конвульсивно сжимались у Вэй Ина на талии. Лань Чжань не требовал, не просил, не ожидал - он брал свое удовольствие сам. Как будто Вэй Ину и не нужно было ничего делать.

Как будто одного его присутствия было достаточно.

Почему-то именно эта мысль наполнила Вэй Ина радостью, нежностью - и она же побудила к действию.

Его руки скользнули вниз и опустились Лань Чжаню на бедра. Вэй Ин направлял его, подхватив сбившийся было ритм, и, раззадоренный, шептал на ухо:

- Ну же, Лань Чжань. Давай, мой хороший. Кончишь для меня, да? Хороший мальчик…

В какой-то момент Вэй Ин почувствовал, как напрягается тело под его руками. Лань Чжань сжал его талию сильно, до боли, - если Вэй Ину повезет, там тоже останутся следы. Все время до этого стоны и выдохи Лань Чжаня звучали так, словно он хотел сдержать их, а те, которые все-таки не сдержал, - оборвать. Однако стон, слетевший с его губ сейчас, был протяжным и мелодичным, и Вэй Ин почувствовал почти гордость.

- Вот так… - прошептал он, прижимая к себе Лань Чжаня, чувствуя, как того бьет мелкая дрожь. - Вот так.

Они оба не двигались несколько спокойных, восхитительных минут. Лань Чжань приходил в себя, Вэй Ин гадал, как долго они смогут простоять вот так, просто обнимая друг друга. По всему выходило, что их время подходит к концу: у Лань Чжаня наверняка были дела, у Вэй Ина дела были совершенно точно, вдобавок его штаны до сих пор болтались где-то на уровне коленей и засохшая на коже слюна была не самым приятным в мире ощущением. С другой стороны, он никак не мог заставить себя разрушить этот маленький, замерший во времени пузырек счастья.

Но, словно почувствовав его нарастающий дискомфорт, Лань Чжань отстранился. Далеко он, впрочем, не ушел - окинул Вэй Ина быстрым взглядом и стал молча приводить в порядок.

Удивительно: несмотря на то, что порыв страсти вроде как прошел, в движениях Лань Чжаня и в том, как он себя держал, не было никакой неловкости или стремления избавиться от Вэй Ина поскорее. Напротив - неважно, заправлял ли он член Вэй Ина в боксеры, или расправлял складку на рубашке, Лань Чжань был очень ласков и внимателен к каждому действию. Настолько ласков и внимателен, что Вэй Ин почти перестал нервничать.

Возможно, у него есть шанс увидеть Лань Чжаня, а не Ханьгуан-цзюня, еще раз.

Кстати…

- Лань Чжань, - осторожно начал Вэй Ин. Лань Чжань тут же вскинул глаза, точно ждал, когда его позовут. - Откуда ты меня знаешь?

Лань Чжань помедлил. Ситуация, действительно, была деликатная. С другой стороны, Вэй Ин уже понял, что его не смутит вообще никакое объяснение, даже если выяснится, что Лань Чжань сталкерил его все это время. Возможно, собственное равнодушие к потенциально очень криповому факту должно было бы обеспокоить Вэй Ина, но беспокойства он тоже не чувствовал.

Наверное, это что-то о нем говорило. Ну и хрен с ним.

- Я рассказал о тебе брату, - наконец непонятно объяснил Лань Чжань, - он сказал, что знает кого-то, кто выглядит точно так же. Спустя какое-то время я понял, что это действительно ты.

Кусочки паззла в голове Вэй Ина никак не хотели складываться в общую картинку.

- Вэй Ин, - продолжил Лань Чжань, очевидно восприняв молчание неверно, - если тебе некомфортно, я прошу прощения. Я не хотел… я не знал, как…

- Подожди, - взмолился Вэй Ин, и Лань Чжань послушно замолчал, слегка нахмурившись, - брату? Я почти уверен, что не знаком ни с какими твоими родственниками, Лань Чжань, я бы понял!

- Лань Сичэнь? - попробовал Лань Чжань после короткой паузы, и Вэй Ина как обухом ударило.

Конечно! Как можно было не догадаться! Теперь, когда Лань Чжань упомянул об этом, сходство казалось бесспорным. Те же черты лица, тот же, мать его, идеальный нос! Та же полная достоинства манера держать себя, то же плавное изящество движений. Как можно было не заметить?! Как можно было ничего не заподозрить хотя бы в тот памятный вечер, когда Вэй Ин и директор Лань встретились на выходе из клуба!

- Лань Чжань… - трагически простонал Вэй Ин, закрывая лицо руками, - я идиот, я даже не подозревал!

Лань Чжань бережно, но решительно отвел руки Вэй Ина от лица - и Вэй Ин увидел, как тот едва заметно улыбается.

- Не идиот. Ты никогда не видел меня вне сцены, а на ней все смотрится иначе.

Вэй Ин фыркнул.

- Не оправдывай все сценой, Ханьгуан-цзюнь. Это просто ты околдовал меня своим голосом и своим… - неопределенный, но выразительный взмах рукой, - всем.

Улыбка Лань Чжаня стала более заметной.

- Ты не злишься?

- Конечно я злюсь! Все это время ты… - Вэй Ин помедлил, облизав губы. Его тон был шутливый, но шутка слишком близко подобралась к правде. К страху. - Ты знал, как меня найти, но…

Лань Чжань опустил глаза и качнул головой.

- Я не знал, имею ли право. Ты - его подчиненный, и я не хотел, чтобы ты чувствовал себя обязанным. К тому же мой брат и я… скажем, он очень бережно относится к тому, что считает моими границами.

Лицо Лань Чжаня приняло отстраненное выражение - так бывает, когда человек вспоминает что-то не слишком приятное. Вэй Ин, хорошо знавший, что такое семейные драмы, аккуратно пожал Лань Чжаню плечо в знак поддержки.

- По крайней мере, теперь я знаю, почему он так на меня смотрел! Лань Чжань, я чуть с ума не сошел! Все думал, что я забыл сделать важного, чего директор Лань с таким нетерпением ждет!

Лань Чжань помедлил.

- А Вэй Ин… почему никого не спрашивал обо мне?

Вэй Ин хмыкнул и зачитал по памяти:

- “Мы убедительно просим вас уважать желания группы и не пытаться раскрыть имена, адреса проживания и детали личной жизни музыкантов”. Если честно… - Вэй Ин помолчал, прикидывая, как сильно он рискует, признаваясь, - временами мне так хотелось тебя найти! Но вы выгнали того парня, Су Шэ, - Лань Чжань наморщил нос с таким явным отвращением, что Вэй Ин невольно рассмеялся - слишком уж непривычным было выражение на этом красивом лице. - И потом, что бы я сказал? “Вот он я, Вэй Ин”?

- Этого было бы достаточно, - твердо сказал Лань Чжань, глядя ему в глаза, и Вэй Ин впервые в жизни почувствовал пресловутых бабочек в животе.

- Я тогда не знал, - немного смущенно ответил он. Лань Чжань продолжал смотреть на него взглядом уверенным и в то же время нежным - и Вэй Ин почувствовал, что ему хватает смелости задать очень важный вопрос.

- Зато я знаю сейчас, Лань Чжань. Но не знаю, что будет дальше…

- Дальше, Вэй Ин, - ответил Лань Чжань, почти улыбаясь, - я бы хотел…

Телефон Вэй Ина душераздирающе затрезвонил.

Вэй Ину не нужно было смотреть на экран, чтобы узнать, кто явился по его душу. Он поморщился, свайпая вызов - и из трубки полетел ор человека, находящегося на последней стадии гнева.

- Где тебя, блядь, носит?! Что ты там делаешь?! Ты вообще помнишь, что нас ждут?! Тебе не стыдно?! Ты в курсе, во сколько цзе-цзе укладывает Лин-Лина спать?! Ты что, специально хочешь явиться попозже, чтобы разбудить их обоих, сраный ты эгоист?!

Вэй Ин был впечатлен: даже для Цзян Чэна такое количество восклицательных знаков было редкостью. Вместе с тем его охватило чувство вины: Вэй Ин действительно не предвидел встречу с Ханьгуан-цзюнем и планировал освободиться куда раньше. Он знал, что цзе-цзе - ангел, спустившийся с небес, - не будет злиться, если они приедут попозже, но ему совершенно не улыбалось доставлять ей неудобства.

- Я был в туалете, - ответил Вэй Ин голосом, полным энтузиазма. Он всегда знал, в какое русло направить очередную волну ярости Цзян Чэна. - И если тебе интересно, что я там делал, то могу рассказать в подробностях, пока мы будем ехать!

- Ой, да пошел ты нахер, - ответила трубка гораздо, гораздо спокойнее, - я стою тут еще две минуты. Опоздаешь - и добирайся как хочешь!

Цзян Чэн даже не стал дожидаться ответной реплики перед тем, как сбросить звонок. Никакого воспитания.

Лань Чжань деликатно отступил в сторону в самом начале разговора, но теперь шагнул ближе. Он выглядел не слишком счастливым: нахмуренные брови, поджатые губы, обеспокоенный взгляд.

- Если тебе нужно ехать, я могу отвезти, - сказал Лань Чжань, и Вэй Ин растаял.

Что за человек! Он ведь наверняка все слышал, но оставил Вэй Ину право рассказать то, что тот посчитает нужным. И тут же предложил свою помощь, без всяких расспросов или обязательств. А ведь Лань Чжань наверняка устал после концерта и этой… встречи в туалете. Вэй Ин, например, устал - и из них двоих именно Лань Чжаню сейчас было максимально некомфортно.

Перед тем как ответить, Вэй Ин не отказал себе в удовольствии положить руки на плечи Лань Чжаню. Он почувствовал, как на его талии тут же сомкнулись ответные объятия.

- Пустяки, Лань Чжань! Это мой диди, он на самом деле не имеет в виду половину из того, что говорит, ему просто нужно вроде как выплеснуть гнев. Но мне действительно нужно идти, и ты… ты хотел о чем-то меня спросить?

Вэй Ин был более-менее уверен в том, о чем хотел спросить Лань Чжань перед звонком Цзян Чэна, но его сердце все равно взволнованно забилось. Возможно, дело было в том, что Лань Чжань снова смотрел на него мягко и ласково. А возможно, сердце волновалось потому, что это был Ханьгуан-цзюнь. Его Ханьгуан-цзюнь, человек-мечта, божественный образ, который стонал в шею Вэй Ину пять минут назад, а теперь сжимал в объятиях так, как будто ни за что не хочет отпускать.

- Мн, - ответил Лань Чжань так низко и тихо, что Вэй Ин поневоле качнулся к нему, прижался ближе. - Я смогу еще раз тебя увидеть?

Его грудной голос, казалось, отдавался во всем теле Вэй Ина. Вызывал ощущения, до этого неизвестные, непознанные.

- Увидеть… как на концерте? - прошептал Вэй Ин, не сдержавшись, чтобы не поддразнить.

- Нет, - ответил его Лань Чжань, его Ханьгуан-цзюнь, - увидеть, как на свидании.

Вэй Ин спрятал лицо на плече Лань Чжаня и сделал несколько глубоких вдохов. Он был в шаге от того, чтобы начать счастливо и глупо хихикать от переполнявшей его радости, - и если это случится, Вэй Ин никогда не сможет посмотреть Лань Чжаню в глаза!

- Если Вэй Ин согласен, то пусть запишет мой номер, - бесконечно понимающим тоном сказал Лань Чжань, покачивая Вэй Ина из стороны в сторону, - очевидно, чтобы успокоить. Вэй Ин все еще обмирал от нежности и счастья, но ему действительно нужно было идти, чтобы не бежать за машиной Цзян Чэна через полгорода. К тому же ему только что дали четкое указание к действию, и это тоже помогло чуть-чуть справиться с чувствами.

Вэй Ин нехотя отлип от сильного плеча, к которому уже успел прикипеть телом и душой, и снова выудил из кармана телефон. Разблокировал и протянул Лань Чжаню - пусть тот вбивает номер сам, чтоб уж наверняка. Полюбовался сосредоточенным выражением лица и внимательным взглядом янтарно-карих глаз. Забрал телефон обратно - и получил великолепнейший прощальный поцелуй, который быстро перерос…

Телефон зазвонил снова.

- Мне конец, - рассмеялся Вэй Ин в губы Лань Чжаня, и тот с видимой неохотой отпустил его.

- Такого человека небезопасно заставлять ждать, - сухо сказал Лань Чжань и добавил сразу же, как только ответный смех замолк: - Напиши мне, Вэй Ин.

<center>***</center>*

Дорогу назад Вэй Ин нашел без труда. Это было тем более удивительно, что он едва видел, куда идет: перед глазами все еще стоял Лань Чжань, проведший его до двери туалета и уклонившийся от “последнего-последнего” поцелуя.

- Тебе нужно идти, - сказал он тогда. И в ответ на протесты добавил: - Если я поцелую тебя еще раз, ты никуда не поедешь, Вэй Ин.

После такого Вэй Ин все-таки ушел, совершенно обвороженный тем тяжелым и жарким взглядом, каким Лань Чжань смотрел на него, пока говорил такие бесстыдные слова!

Он ухитрился еще раз споткнуться о ту же самую коробку в темноте и рассмеялся, вдруг осознав, какую роль во встрече с Ханьгуан-цзюнем сыграл Не Хуайсан. Вот хитрый жук! Вэй Ин обязательно спросит с него за коварство - но сначала подарит бутылку дорогущего тосканского белого, которое Хуайсан так любит.

Цзян Чэн уже завел машину и даже проехал несколько метров вперед в качестве устрашающей демонстрации своих возможностей. Вэй Ин скоренько юркнул на переднее сиденье, пока его взбалмошный диди не решил обозначить праведную ярость еще каким-нибудь образом.

- Ну наконец-то, - раздраженно протянул Цзян Чэн, - Его Императорское Величество изволило приб…

Он замолчал так резко, что Вэй Ин, в этот самый момент законопослушно пристегивавший ремень, обеспокоенно повернулся.

Цзян Чэн был очень бледен, а его руки с такой силой сжали руль, что Вэй Ин всерьез обеспокоился, как бы тот не треснул.

- Ты… - яростным шепотом прошипел Цзян Чэн. Любопытно. Это была какая-то новая стадия гнева, с которой Вэй Ин до этого не встречался. - Ты… ах ты… это что?!

Проследив за взглядом Цзян Чэна, Вэй Ин сглотнул.

И посмотрел в зеркало.

Ох.

Лань Чжань вот уж действительно постарался на славу: следы зубов и красные пятна засосов бесстыдно и однозначно украшали шею Вэй Ина, уходили вниз в вырез и разливались по плечам.

- Я похож на гепарда, - пробормотал Вэй Ин с некоторым смущением.

- Ты похож на мудака! - рявкнул Цзян Чэн. - На мудака, который обжимался в клубе с каким-то садистом-извращенцем, господи, только посмотри на себя! Как ты объяснишь это сестре? Я забрал тебя с концерта или с бдсм-оргии?!

Вэй Ин поморщился. Конечно, он чувствовал себя виноватым из-за опоздания, но не было никакой нужды так драматизировать! К сожалению, он не мог осадить Цзян Чэна: тот рулил ситуацией в прямом и переносном смысле, и Вэй Ину не хотелось знать, какая именно шутка закончится для него бесконечным ожиданием такси на обочине.

- Цзян Чэн, все не так, давай я объясню, - миролюбиво ответил Вэй Ин, однако Цзян Чэн возмутился еще яростнее.

- Объяснишь?! Какого хрена! Ты думаешь, я собираюсь слушать про твои сексуальные похождения?! Да меня тошнит от одной мысли!

Вэй Ин вздохнул, побежденный. Цзян Чэн явно не ожидал такой быстрой капитуляции.

- Надеюсь, ты уже придумал, что скажешь Яньли-цзе в свое оправдание, - с вызовом сказал он, когда от Вэй Ина так и не последовало возражений.

- Ага, - беззаботно ответил Вэй Ин, - если мы до нее наконец-то доберемся.

Про себя он решил, что расскажет сестре правду - за вычетом откровенных подробностей, разумеется! Он еще не до конца поверил в свое счастье, но ему уже хотелось поделиться с кем-то этой историей. Более того - Вэй Ину хотелось, чтобы кто-то порадовался за него и вместе с ним, и Яньли-цзе была самым лучшим кандидатом на задушевную беседу.

Но сначала он искренне извинится перед ней за опоздание.

- Ты! - обозлился Цзян Чэн, но с места все-таки тронулся. - Сначала я тебя жду, как придурок, потом ты являешься в таком виде, как будто тебя кто-то собирался сожрать, а теперь еще что-то предъявляешь?!

Вэй Ин не ответил. В словах Цзян Чэна больше не было прежнего гнева - так, раздражение, которое тому нужно было выплеснуть.

Можно не слушать.

Вэй Ин достал телефон и разблокировал экран.

Он пока еще не знал, что будет дальше.

Например, Вэй Ин еще не знал, что его первое настоящее свидание с Лань Чжанем начнется нервно и немного неловко: оба будут стремиться показать себя с лучшей стороны, оба будут взволнованы. Неловкость исчезнет с первой удачной шуткой, и в конце вечера Вэй Ин будет чувствовать себя невозможно влюбленным, а еще так, словно он знал Лань Чжаня всю жизнь. Лань Чжань же будет смотреть на него ласковыми глазами и терпеливо слушать, время от времени рассказывая истории и из своей жизни.

А потом они будут идти вдоль Бунда и любоваться огнями небоскребов и прогулочных катеров, отраженных в темной воде. В какой-то момент рука Лань Чжаня найдет руку Вэй Ина, сожмет и больше не отпустит.

Вэй Ин еще не знал, что спустя три месяца после их первого настоящего свидания он переедет к Лань Чжаню. Все его вещи вместятся в небольшой бус: к тому времени большая часть его одежды прочно обоснуется в шкафу Лань Чжаня, а мебель он оставит новым жильцам. Последним Вэй Ин загрузит в машину свое любимое эргономичное кресло и в который раз удивится, как легко он согласился, когда Лань Чжань предложил ему не продлевать договор на аренду.

Вэй Ин не знал, что постепенно узнает все о том, как Лань Чжань жил до встречи с ним. Маленькие детали, вплетенные в их повседневные разговоры; долгие истории, рассказанные шепотом в темноте спальни, пока Вэй Ин долго-долго гладит Лань Чжаня по волосам. Неравный брак родителей, который ни одну сторону не сделал счастливой; ранняя смерть матери, затяжная депрессия отца; растерянный и едва справляющийся с болью от потери Лань Цижэнь, на которого внезапно свалилась ответственность сразу за двух племянников в придачу к крупному семейному бизнесу.

Лань Чжань расскажет: дядя любил их всей душой, но так и не смог простить госпожу Лань. Его неприязнь прорывалась в некрасивых замечаниях и пренебрежении к памяти ушедшей. Лань Чжань был очень послушным племянником, образцовым учеником и талантливым музыкантом, которого ждало большое будущее. Возможно, ответственность давила слишком сильно. Возможно, он тоже не мог простить - только не мать, а отца.

На одном из семейных обедов Лань Цижэнь нехорошо отозвался о госпоже Лань. На тот момент Лань Чжаню было шестнадцать, и впервые в жизни он не смог промолчать. Обед перерос в грандиозную, небывалую ссору, в результате которой Лань Чжань ушел из дома и пообещал себе никогда больше туда не возвращаться. Решение далось ему легко: он ненавидел консервативность своей семьи, ненавидел высокомерие того общества, в котором рос и которое уничтожило его мать. Решение далось ему чудовищно тяжело: он очень любил дядю и брата, и скучал по ним, иногда существуя на одном лишь упрямстве.

Лань Чжань с большим удивлением обнаружил, что у него есть друзья, которые к тому же готовы предоставить ему диван в гостиной, чтобы он не проводил свои ночи на улице. Лань Чжань не собирался злоупотреблять гостеприимством, ему нужно было на что-то жить. Музыка была его любовью и отдушиной - и она же позволила обрести независимость.

Он сразу решил, что его музыкальный путь не вел ни к частным урокам, ни к классическим концертам. Лань Чжань бунтовал - и его песни стали отражением того, что происходило в душе. Послушный племянник и образцовый ученик забил руки татуировками, сколотил группу с неоднозначной репутацией, писал песни про секс и умел одним движением бедер сводить фанатов с ума.

В какой-то момент брат нашел его, но Лань Чжань наотрез отказался возвращаться. Будь Лань Сичэнь чуть менее дипломатичен, не избежать им еще одной грандиозной ссоры, но, к счастью, семья решила предоставить Лань Чжаню свободу в обмен на относительный мир - и школьный аттестат. С годами ситуация сгладилась и стала гораздо лучше, но теперь у Лань Чжаня была своя группа и несколько приглашений от престижных университетов. Он помирился с братом, сожалея о своей горячности, и снова виделся с дядей, но возвращаться в мир, который ему не нравился, больше не было нужды.

Всего этого Вэй Ин еще не знал. Все это - и многое другое - ему еще предстояло. А пока…

Пока он сидел в салоне, наполненном желтым светом проносившихся мимо фонарей, едва слышал раздраженное бормотание Цзян Чэна и смотрел на экран телефона. На нем горел номер, который Вэй Ин намеревался выучить наизусть, и имя контакта: “Лань Чжань 🐰💙”.

Вэй Ин то и дело проводил пальцем по экрану, чтобы тот не погас, и, прикасаясь к кроличьей мордочке и голубому сердцу, улыбался.

Ему было тепло.