На какое-то время взор Ло помутнился, а в ушах раздался звон. Его начало тошнить то ли от отсутствия пищи в желудке, то ли от странного запаха, пропитавшего помещение. Всю эту ситуацию он никак не мог осмыслить. Мозг вскипел, словно опущенный в раскаленное масло, и Ло отчаянно постарался привести бардак в голове хоть в какое-то подобие порядка.

Почему Кора-сан здесь? Они точно оставили его на острове, в лагере. В последний раз, когда команда его видела, он в полной безопасности сидел у костра вместе с остальными. Значило ли это, что прозрачный Росинант — фальшивка? Он никак не реагировал на происходящее и все так же скучал, иногда бегая глазами по гостям. Трафальгар не узнавал его и не мог провести закономерной параллели. Значит это лишь реплика. Но почему именно такая? Почему Кора-сан?

Потому что он подходил этому монстру по размеру? Возможно. Обычный астрал рядом с ним казался бы совсем крошечным и хрупким, но не крепкий и высокий Кора-сан.

Господин Мутува что-то говорил, но Ло едва слышал его сквозь заложенные уши. Он попытался сделать глубокий вдох и успокоиться, но легкие сжались от кашля. Команда тоже была ошарашена. Но не настолько, чтобы потерять над собой контроль и поддаться нарастающей панике. Ло не паниковал, вовсе нет. Его лишь накрыла вселенская слабость от происходящего.

Бепо подхватил его под руку и крепко стиснул когтями. Боль свела мягкие ткани плеча, и это послужило хорошим отрезвляющим толчком.

Ло постарался сконцентрироваться на том, что показалось ему давно известным.

Что-то однозначно не так с этим «Господином Мутувой». Не смотря на его жутковатый лик, Трафальгара не покидало чувство дежавю. Что-то похожее и очень знакомое мелькнуло в этом… человеке? Ло даже не был уверен, можно ли назвать его человеком. Серая кожа, длинные и худые, похожие на извивающихся червей пальцы, вселяли ужас.

— Располагайтесь, мои гости, отдыхайте. Чувствуйте себя как дома. — Бормотал тяжелый и грубый голос, оседающий в ушах тяжелой патокой. И этот голос тоже слишком знаком. Ло явно слышал его раньше и неоднократно. Но тяжесть в голове мешала вспоминать и думать. Смазанные образы ускользали, подобно песку.

— Эй, а мы можем получить астрала? — позади раздался голос Сати, который вырвал всех из раздумий будто клешнями. — Какую-нибудь красотку с пышной грудью. С ними ведь можно делать что угодно, верно?

Трафальгар стиснул руки в кулаки и приложил все имеющиеся усилия, чтобы хорошенько не врезать своему подчиненному. Это уже слишком! Он явно здесь чересчур расслабился и позволил себе думать своим нижним другом.

«Сати. А ну тихо!» — Непроизвольно вырвалось между сжатых зубов, и накама тут же последовал приказу, нервно сглатывая и наконец затыкаясь.

Властитель Чертогов только рассмеялся, пробормотал что-то про юношескую прыть и махнул рукой.

— Здесь достаточно и реальных женщин. Выбирай любую, молодой человек. Делай с ней, что вздумается, если она ответит согласием.

Ох, зря, как же зря он это сказал. Сати окончательно забыл о том, что у всего в этом мире есть границы дозволенного.

Ло все-таки позволил себе схватить его за шкирку.

— Спасибо за гостеприимство. — Ровным и спокойным голосом выдал он, намеренно сильно ущипнув Сати за шею и выкрутив кожу. Чтобы не смел дернуться и еще хоть слово ляпнуть. — Однако я хотел бы узнать, что такое астралы. Мы здесь впервые и…

— О, я понимаю ваше смятение. Не волнуйтесь, всему свое время. Астралы — всего лишь верные слуги, выполняющие свою работу. Вы сами увидите процесс создания.

Все это казалось таким мутным, неестественным и очень скверным. Пиратам Сердца не осталось ничего, кроме как покинуть помещение и собраться в общую кучу. Примостившись у широких колонн, Ло нервно одернул полы прозрачной ткани и переглянулся со своими накама.

Бепо был обеспокоен, Сати раздражен, а Пенгвин пребывал в глубоком шоке.

— Там был мужик капитана. — Наконец выдал кто-то из них, и Ло задохнулся вздохом.

— Он не мой мужик! Он мой друг! — Неосознанно вырвалось у него, а щеки покраснели под пристальными взглядами. — В любом случае… почему их два? Кора-сан сейчас на острове. Мы оставили его с командой.

На несколько минут гомон стих, а четыре головы погрузились в невеселые думы. Даже издалека можно услышать, насколько сильно и со скрипом вращаются шестеренки в их головах. Идеи приходили разные, варианты — тоже. Но все они разбивались об один простой факт. Астрал Коразона не узнал Ло и никак на него не отреагировал. А значит и воспоминаний у него не было. Могло ли это значить, что он всего лишь грубая реплика внешности?

Живой, но мертвый Кора-сан и его бледная копия точно связаны.

— Эй, Капитан… — неуверенно начал Бепо, почесывая затылок лапой. — Твой друг ведь сказал, что видел на острове такие же, как он сам. Может у них здесь тоже есть призраки-двойники?

Точно. Ло озарило как гром среди ясного неба. А что если это взаимосвязано? Могут ли призраки быть копиями мертвых людей? Но тогда почему мертвецы оживают?

— Вполне возможно, Бепо. Но мы не узнаем, пока не увидим собственными глазами. Вряд ли нам покажут весь процесс как на ладони. Здесь что-то нечисто.

— И здесь сокровища. — Серьёзно добавил Пенгвин, приглядываясь со своими накама.

Трафальгар кивнул, стараясь составить как можно более доброкачественный план дальнейших действий. Будет очень обидно, если после такой передряги они окажутся без весомой моральной компенсации.

— Для начала стоит выяснить, правда ли для создания астралов используются трупы. Они должны где-то храниться, если это так. Сохранить человеческое тело без последствий трудно. Нужна подходящая температура, да и даже с ней иногда запах просачивается.

— Да знаем мы, капитан. — Проворчал Сати, потирая шею с появившимся синяком. — Ваша морозильная камера до сих пор воняет с тех пор, как на Тане случайно свет пропал.

Больше им не понадобилось ни слова. Команда рассыпалась по петляющим коридорам и залам, изучая каждый закуток этого богомерзкого места.

Ориентироваться либо на запах, либо на холод оказалось сложно. Стены из литого мрамора сами по себе веяли могильным холодом, хоть и в помещениях было тепло. Возможно, в каком-нибудь мраморном ящике тела бы долго лежали без последствий, даже не распространяя запаха. Однако стоило бы кому-нибудь хоть на полчаса слегка приоткрыть крышку…

Пираты сердца не отчаивались, в надежде найти хоть какую-то зацепку. Они обыскивали каждый угол, как голодные крысы по помойкам, обнюхивали каждый узкий коридор или темную нишу. Сати умудрялся просачиваться даже в те места, что охраняли астралы, а Пенгвин с невиданной прытью взобрался по одной из мраморных колонн и простукал своды потолка. Но ни тайной комнаты, ни вероятного хранилища тел им не удалось обнаружить.

Замок оказался чист, а также полон чарующих ароматов и комнат для любовных утех. Ни намека на трупы. Даже красивый светлый лазарет больше походил на комнату музея, обставленную резными, гранеными и хрустальными бутыльками с лекарствами.

— Капитан, все чисто. Ни одного тайника. — Доложился Бепо, устало протирая морду лапами. От него исходил запах мокрой шерсти и мыла. Бедного Бепо отправили проверять душевые и парилки.

— Вы уверены? Точно ничего нет?

 — Точно. Мы ведь всё проверили.

Трафальгар вздохнул.

Теория об изготовлении астралов с помощью трупов оказалась неверной. Значит есть еще какой-то метод, который они не успели осознать. Что-то более сложное. Дьявольский фрукт, возможно.

С этими бессмысленными поисками они потратили слишком много времени. В тронном зале церемония уже началась.

<center>***</center>

В это время в лесном лагере остатки Пиратов Сердца во главе с Иккаку продолжали составлять подробную карту острова.

Бывалые моряки собрались вокруг Коразона, подобно стайке замерзших котов, и внимательно рассматривали его.

— Он назвал тебя Кора-сан, — усмехнулась Иккаку, краем глаза поглядывая на все еще хаотично дрыгающийся Лог Пос. — Как мило.

Коразон хотел бы покраснеть, если бы мог, но кровь больше не циркулировала в его теле. Оно оставалось холодным и мертвым. Сердце не билось.

— Да, верно… Но вы можете называть меня и по имени, теперь это уже не имеет смысла. — Мое имя Донкихот Росинант.

— Погоди, Донкихот? Ты из Пиратов Донкихота? — Послышался голос откуда-то со стороны небольшого навеса.

— Можно и так сказать… Но это не совсем правда. — Коразон улыбнулся, покручивая в руках головешку, оставшуюся от тлеющих в костре веток. — Я был дозорным, отправленным к Донкихотам с целью слежки. Но так получилось, что я предал всех. Поэтому и умер. Вот ведь незадача!

Росинант рассмеялся, совсем не расстроенный своей кончиной. Пиратам Сердца стало немного неловко от этой улыбки. Она всегда сияла на его лице. Но больше всего он улыбался тогда, когда разговор заходил о капитане.

— Донкихот Росинант значит. Брат печально известного Донкихота Дофламинго… Не думай, что это имя нам ни о чем не говорит. — Наконец из-под навеса показалась высокая фигура Жан Барта. В одном из последних плаваний его тяжело ранило. Из опасной заварушки целым выпутаться не удалось. Под формой на широкой груди виднелись окрашенные красным бинты. Раны тяжело заживали и постоянно кровоточили. Теперь, без Трафальгара рядом, ему приходилось довольствоваться слабыми обезболивающими и заботиться о травме самостоятельно. Нет, разумеется, в его жизни бывали ранения и похуже, но обожженная по краям рваная полоса, рассекающая его чуть ли не напополам, не давала спокойно спать и отнимала драгоценные часы спокойствия. — Я видел твое лицо. На листовке дозора, которую капитан из рук не выпускает. Что за история вас связывает?

— Жан-чан, ты зачем встал! — Всплеснула руками Иккаку, стараясь его уложить. — Мы ведь предлагали тебе остаться на борту, ты почему никогда нас не слушаешь?

— Потому что это дело чести. — Отрезал Жан Барт, коротко мотнув головой. — Трафальгар Ло спас меня, и если ему понадобится моя помощь — я буду рядом. Эта боль ничто по сравнению с тем, как ноет моя гордость. Не могу позволить себе валяться, пока здесь происходит заварушка.

Пираты Сердца переглянулись и одновременно вздохнули. Никто из них не смог бы остаться в стороне. Их накама сейчас находятся в самом пекле, а они будто собрались здесь как на курорте. Конечно же, любой бы ринулся спасать капитана и его приближенных, если время ожидания превысит все мыслимые и немыслимые границы.

— Листовка? Ло все еще? Боже, ведь столько лет прошло… — удивленно и потерянно пробормотал Коразон, медленно осознав, насколько же тяжело его смерть ударила по маленькому мальчику. Не удивительно, ведь он был единственным близким человеком для него. — Это хорошо, что Ло завел столько замечательных друзей. Он стал сильнее.

— Ну разумеется, капитан один из сильнейших Шичибукаев Новой Эры! — не без гордости отметил Жан Барт, хлопая себя по колену. — По силе с ним сравнятся лишь Новые Йонко!

— Ну ты загнул! — Посмеялся кто-то из пиратов, подкидывая в костер картофелину. — До Йонко капитану еще далеко… Да и надо ли ему это? Кажется, его и пост Шичибукая устраивает.

Лицо Коразона с каждой секундой разговора приобретало все новые и новые оттенки. Обычно его эмоциональный спектр не был слишком гибок, но сейчас за считанные мгновения он успел выразить и ужас, и радость, и даже нарастающую панику. Черт побери, да во что вообще ввязался его ребенок!

— Наша история… Ха-ха, она не такая уж и интересная. — Подал голос он, припоминая и плохие, и хорошие времена. Сколько же они пережили с этим крошечным, но таким уверенным и стойким мальчишкой в смешной шапке. — Я бы лучше послушал про вас всех. И про Ло.

— Ну уж нет, нам же интересно! — Возмутились пираты, тут же обращая свои взгляды к нему.

— Как долго вы знакомы?

— Как ты умер?

— Расскажи что-нибудь смешное про капитана!

Вопросы сыпались со всех сторон, и Коразон ощутил себя погребенным под ними с головой. Но против такого интереса в свою сторону и в сторону своего дорогого маленького друга не мог устоять. Правда друг уже совсем не маленький: взрослый и статный мужчина с красивой внешностью и приятным голосом. Ло и правда очень вырос. И это именно то, чего Росинант всегда желал. Чтобы его ребенок жил насыщенной жизнью, завел друзей и научился улыбаться.

— Я помню его с тех времен, когда он был мне еще по колено. — С тяжело скрываемой нежностью в голосе начал Коразон, мысленно улетая в далёкие-далёкие годы. В дни падения Флеванса и основания Пиратов Донкихота. В месяцы невыносимого молчания и непрекращающейся жестокости. Его душа болела до сих пор. Ему лишь оставалось надеяться, что все дети в Семье выросли, не держа на него зла. — Озлобленный ребенок, который ворвался прямо к Дофламинго, увешанный гранатами. Заявил, что хочет уничтожить все…

— Так похоже на капитана… Видимо он всегда был злюкой. — Раздалось откуда-то из жиденькой толпы.

— Нет, он вовсе не был злым! Хотя… может и был… Но это не его вина! — Активно замахал руками Коразон, случайно задевая пушистым рукавом языки костра. Огонь быстро облизал перья, поднимаясь все выше и охватывая шубу целиком. Иккаку молча и оперативно достала огнетушитель и нажала на запорно-пусковое устройство. Коразона, словно пушистым белым снегом, окатило пеной с ног до головы. Часть попала в рот, но он по крайней мере перестал пылать, будто бенгальский огонь.

Пираты Сердца переглянулись. Кто-то захихикал. Всей гурьбой они навалились на нового накама и помогли ему отряхнуться. Они семья. Дружная и немного шумная, в которой каждый со своими заморочками. Они любили капитана и его угрюмый стан. И, конечно же, они не могли любить того, кто любил капитана так же, как и они его. Кому-то он был как брат, кому-то заменил отца. Некоторым напоминал ангела-спасителя, вытащившего с того света. Трафальгар уж точно далек от божественного и ангельского, так как больше напоминал дьявола во плоти, но талант говорил за него. Он научился собирать вокруг себя хороших и преданных людей.

И каждый из команды хотел послушать истории про маленького капитана.

Поначалу Коразон хотел промолчать о том, что в одну из их первых встреч вышвырнул Ло из окна, но любопытные глаза вытаскивали из него правду не хуже изощренных пыток. Пришлось выкладывать все с самого начала, выуживая из закромов памяти мельчайшие подробности.

Он так давно не погружался в воспоминания… Столько лет прошло, но он пытался избегать мыслей о том, что ребенок все-таки мог умереть. Ему нравилось представлять, в какого человека все-таки вырастет Ло. И настоящее его не разочаровало, хоть и добавило волнений.

События прошедших лет мелькали перед глазами, как пестрая быстрая книжка с картинками. Вот Ло за столом изучает какие-то книги по анатомии, вот облился супом, потому что он, Коразон, запнулся о табуретку и своротил скатерть.

Вот маленький Ло лежит в кровати, страдая от очередного приступа болезни…

Рассказ оказался долгим, хоть и вышел местами слишком эмоциональным. Пираты сердца слушали его, раскрыв рты и внимали каждому слову. Иногда прерывались, чтобы проиллюстрировать какие-то события самостоятельно, представить, какого роста был маленький Ло и сколько места он занимал в огромном кресле Дофламинго. Жизнь молодого капитана оказалась более насыщенной, чем они ожидали.

Со стороны он казался лишь замкнутым и депрессивным человеком, но чем больше Коразон вспоминал и чем больше улыбался таким простым и глупым вещам, тем сильнее они убеждались в обратном. Капитан совсем другой. Боль сделала его черствым и невосприимчивым. Потеря близкого человека заковала в огромную железную деву с шипами наружу. И шипов этих столько, что не пробьешься, оставшись живым.

Команда неожиданно для себя поняла, что капитана до этого момента они совсем не знали. Это совсем чужой для них человек, о котором они судили поверхностно, не представляя того, какая же история крылась за всеми его попойками, бессонными ночами и пачками выкуренных сигарет.

Картина складывалась из маленьких кусочков, превращаясь в настоящий огромный холст, в котором главное, ключевое значение занимал сидящий перед ними человек. И не было бы — не было бы ни капитана, ни Полярного Тана, ни Пиратов Сердца. Возможно, не было бы даже кого-то из них. Как эффект бабочки: лишь одно появление и одно отчаянное решение Коразона повлияло на судьбу многих людей.

Трафальгар Ло оказался куда более глубок. Как ящик с бережно спрятанным двойным дном. На первом валялся лишь мусор, чтобы скрыть вероятный тайник, а на втором — множество памятных воспоминаний и обрывков того, что безвозвратно утратили.

— Вот что, Росинант. — Подал голос Жан Барт после долгого молчания. Финал истории всех их потряс. — Ты человек чести, я тебя очень уважаю. Никогда я еще не видел такого отчаянного человека. После Мугивар, разве что. Твоя отвага граничит с глупостью, но мы все у тебя в долгу. Спасибо, что спас нашего капитана!

Пираты пару минут сидели в молчании, а потом склонили головы в благодарном поклоне.

— Кора-сан! За нашего капитана! Спасибо!

В глазах Коразона появился слезный блеск. Он никогда не ждал благодарности и делал так, как считал нужным и правильным. Но теперь его в очередной раз убедили в том, насколько же верными оказались его решения при жизни.

— Ну что вы, не нужно… Это я должен благодарить вас за то, что вы присмотрели за Ло.

На Росинанта устремились бесчисленные серьезные и одновременно безбашенные взгляды, полные слепой уверенности.

— Мы спасем тебя, Кора-сан. Иначе мы больше не смеем зваться Пиратами Сердца. Теперь ты наш накама.