— Чем ты сегодня занимаешься? — спросила Мэйв, просунув голову в дверной проём мастерской. Ярко-розовые серьги в форме карликовых пушистиков свисали с её ушей почти до самого воротника.

Драко покачал головой, но улыбнулся. Такому яркому аксессуару полагалось выглядеть нелепо на женщине такого возраста, как Мэйв, но она каким-то образом сумела превратить его в достойный (хотя и эксцентричный) модный акцент.

— В дегидраторе нет свободного места, — ответил Драко, — так что сейчас я свободен. Но завтра пополню все запасы.

Мэйв взяла несколько баночек чая с полок у двери и полностью вошла в комнату.

— Свободен? — скептически спросила она. — А мне казалось, что ты очень поглощён этими заметками. Ты жевал колпачок от ручки, знаешь ли, — она озорно усмехнулась. — И напевал.

Ощетинившись, Драко поспешно смёл листы с записями и несколько магловских ручек в ящик стола.

— Как долго вы там стояли? — прищурившись, спросил он.

— О, я бы сказала, добрых десять минут! Я на досуге копалась в снятых с производства сортах и ждала, когда меня ударит вдохновением на выпечку!

— И как успехи? — Драко попытался её отвлечь. (Мерлин, он что, правда напевал?) — Ударило?

— Ну конечно, Драко! — она упёрла руки в бока и укоризненно посмотрела на него. — Честное слово! Он ещё спрашивает! Стала бы я бездельничать тут, если бы это не помогло? Я профессионал.

— Конечно, — пробормотал Драко раскаивающимся тоном, хотя в его глазах вспыхнули весёлые огоньки.

Мэйв подмигнула ему.

— Я тут, понимаешь ли, возилась, гремела ящиками и банками, шумела, как только могла, а ты ни разу не поднял глаз, — она казалась слегка раздражённой этим. — Чем это ты таким занимался?

Драко удивился. Он часто терялся в работе, но его сосредоточенность никогда не была настолько сильной, чтобы он не заметил Мэйв, особенно если она сама искала его компании и решала досаждать ему, шумя в кладовой, пока он не выйдет.

Застигнутый врасплох, он ответил, даже не подумав:

— Я работал над разными формулами, чтобы понять, какое влияние окажут на Сдувающий напиток противовоспалительные ингредиенты.

Услышав эти слова, Мэйв, казалось, стала выше, словно бутон розы, приподнимающий лепестки, чтобы поймать первые капли дождя после долгой засухи. На её лице расцвела улыбка, наполненная надеждой, которая пронзила Драко насквозь. Проклиная свой язык, работающий быстрее мозга, он отвернулся, пока Мэйв не начала светиться.

— Это, конечно, только теоретический интерес, — добавил он в тщетной попытке уменьшить ущерб.

— Хм, — протянула Мэйв. — Я не уверена, что это сработает.

Драко скрестил руки на груди и вскинул брови, глядя на неё. Он не собирался удостаивать ответом столь откровенную попытку вывести его на разговор. Но Мэйв проигнорировала его позу.

— Можем проверить, если хочешь, — предложила она, старательно сохраняя нейтральный тон. — Это прекрасный способ провести день.

— А как же вдохновение на выпечку?

— Оно подождёт, — Мэйв беззаботно покачала головой; пушистики на её серёжках заскакали назад и вперёд, как будто смеялись над Драко. — Ты меня заинтриговал. И ты знаешь, что я всегда хотела посмотреть, как ты варишь.

— Боюсь, в ближайшее время я буду варить только чай, — твёрдо сказал он. — Изучение магической теории — это просто способ скоротать время.

— Ты прекрасно знаешь, Драко, что для тебя это нечто большее, — фыркнула Мэйв, и что-то похожее на жалость погасило блеск, вспыхнувший в её глазах.

Драко жаждал суровости с её стороны. Вынести сочувствие было выше его сил.

— Мэйв, я не могу… — он отвернулся. — Вы сказали, что больше не станете этого делать. Вы обещали, — прошептал он; последнее слово было хрупким, как старый пергамент.

Весь тот год, что он работал на неё, Мэйв не скрывала своего презрения к тому, как с ним обошлось Министерство, и использовала любую возможность, чтобы убедить его, что это неправильно. Драко не знал, чего она пыталась добиться своими колкими замечаниями и крохотными искушениями. Она точно не хотела, чтобы у него возникли проблемы с аврорами, и — более того — сама остановила бы его, если бы он вздумал взять в руки палочку.

Нет, она гналась за едва заметными лазейками в наложенных на него ограничениях. В клятвах, которые он дал, не упоминались ни исцеляющие заклинания, ни зельеварение, ни, если уж на то пошло, совиная почта, мётлы и перемещения по каминной сети. Возможно, Мэйв просто хотела, чтобы он немного расслабился, разошёлся до самых границ дозволенного. Возможно, она просто хотела, чтобы он снова захотел — в кровь сбил костяшки пальцев о стены, натёр запястья оковами, — чтобы вспомнил, что магия является неотъемлемой его частью.

Но Драко считал такое деление бессмысленным. Если творить магию запрещено — значит, запрещено. И поэтому он воздерживался от всего этого.

Этим мелким, ничтожным неповиновением ничего не добиться. Драко поступил неправильно, внёс свой вклад в военные злодеяния, доказал, что ему нельзя доверять магию. Его наказание было обоснованным, что бы Мэйв ни говорила по этому поводу… даже если Гарри Поттер был с ней согласен.

Воспоминания о том, как они с Гарри сидели в саду — о его красивых глазах, о том, как настойчиво он говорил Драко, что «это неправильно», и «ты по-прежнему волшебник», и, самое шокирующее, «я рад, что мы друзья», — пронеслись сквозь тело, словно сильный порыв ветра. Жар и стыд, смятение и желание водоворотами закружились в крови.

Резкий лязгающий звук заставил Драко подпрыгнуть на месте, вырвав его из лихорадочных мыслей. В другом конце комнаты Мэйв вывалила баночки с чаем на стол. Она мгновение постояла там, до побеления пальцев вцепившись в спинку стула, а затем подняла его — на ковре остались четыре небольших вмятины от ножек. Мэйв с грохотом опустила стул рядом с рабочим столом Драко, села и хмуро заглянула ему в глаза.

Драко ссутулился, обхватил себя руками, впившись ногтями в кожу на локтях.

Хоть он и смирился с жизнью без магии, рана эта всё так же болела. В последний раз, когда Мэйв сильно надавила на него, он разрыдался. Это было несколько месяцев назад. Задыхаясь в панике, он выдавил между всхлипами, что больше так не может, что не может этого вынести, не может жить, постоянно борясь с тем, кем его вынудили стать.

Это был почти бессвязный поток слов, но Мэйв каким-то образом поняла. Она смирилась с тем, что её махинации приносят больше вреда, чем пользы, и в конце концов согласилась оставить всё как есть.

Она, должно быть, тоже вспомнила тот день, потому что внезапно от её воинственности не осталось и следа. Она прищёлкнула языком и обняла Драко, а он положил голову е й на плечо, растворившись в исходящем от неё тепле.

— Ты прав, — мягко сказала она, гладя его по волосам. — Извини меня.

— Всё нормально.

Драко не понимал, как можно чувствовать себя таким защищённым, окутанным заботой и материнской любовью и в то же время до такой степени скучать по собственной матери, что от интенсивности эмоций буквально горела кожа. Он провёл большим пальцем по своему кольцу и вздохнул.

Мэйв поцеловала его в макушку и отпустила.

— Пойдём, дорогой. Мне не помешает твоя помощь с выпечкой.

Когда они выходили из мастерской, Мэйв остановилась, чтобы получше рассмотреть голубой полевой цветок в глиняном горшочке на подоконнике. Лучи полуденного солнца попадали на него под таким углом, что лепестки казались бархатными.

— Ну разве он не прекрасен! — воскликнула она.

— Да, — согласился Драко, и сердце его переполнилось чувствами. — Действительно прекрасен.

***

Два часа спустя Драко был по локти в четырёх разных видах теста. Он сам не заметил, в какой момент импровизированный урок выпечки от Мэйв перетёк в довольно выматывающие попытки создать печенье со вкусами различных чаёв, но теперь был преисполнен решимости придумать, как успешно вмешать свои чайные смеси в десерты, или умереть в этом нелёгком бою.

Ну, возможно, умереть — это слегка драматично. С гораздо большей вероятностью он бы просто отбросил лопаточку и надулся. Хотя он был уверен, что в случае чего Мэйв примчится и всё исправит, пока он не успел наделать совсем уж непоправимых ошибок. Сейчас она притворялась, что очень сосредоточенно убирает с витрин крошки, но Драко было не провести: он прекрасно знал, что Мэйв, может, и не смотрит на него всё время, но точно не упустит из виду ни одного манёвра, совершённого на этой кухне. По его затылку побежали мурашки, когда он почувствовал на себе её пристальный взгляд, внимательно изучающий каждое движение его пальцев.

Когда они только вышли из мастерской, Мэйв поинтересовалась у Драко, что он хочет испечь.

— Но как же ваше вдохновение? — спросил он.

— Ты — моё вдохновение, дорогой.

Упрямо поджав губы, Драко хотел начать протестовать: она уже извинилась, не было никакой необходимости в том, чтобы обращаться с ним как с маленьким. Но Мэйв потрепала его по подбородку, и прикосновение её мозолистой руки было таким знакомым и успокаивающим, что Драко невольно сдался.

— Осеннее песочное печенье, пожалуйста, — сказал он, и Мэйв, не проронив больше ни слова, отправилась на поиски засахаренной апельсиновой кожуры.

Обязанности Драко на кухне у Мэйв никогда особо не выходили за рамки простого наблюдения. Обычно он сидел на табурете и составлял ей компанию, приносил тяжёлое оборудование, убирал, если она что-то просыпала или проливала, и, конечно, пробовал всё, что оказывалось перед ним на тарелке. В особенно беспокойные дни он крошил шоколад или даже помешивал что-нибудь, пока руки Мэйв были заняты другим тестом.

Но сегодня всё было по-другому.

С самого начала Мэйв сосредоточила процесс вокруг Драко, отведя самой себе второстепенную роль. Сперва он упирался, настаивая на том, что вовсе не пекарь, но она не хотела его слушать.

— Не строй из себя скромнягу, Драко Малфой, — рявкнула она. Её строгий тон ни в какую не вязался с тем, как она повязывала на голову розовый платок в цветочек. — Я не какая-нибудь легкомысленная девчонка, которую можно сбить с толку шикарными манерами и вежливыми отказами. Я прекрасно знаю, что ты отлично ориентируешься на кухне, и сейчас самое время это доказать. А теперь закатай рукава и разомни масло!

— Да, мэм, — проворчал Драко, но оба они улыбались.

Стоило Мэйв накрыть его руки своими, ловко демонстрируя, как лучше держать лопаточку и как ей орудовать, Драко настолько погрузился в процесс, что уже даже не пытался притвориться сердитым. Перенимать восьмидесятилетний опыт Мэйв оказалось невероятно чудесно.

Пока печенье пеклось, она говорила о булочках и хлебе, о том, как замешивать тесто, чтобы оно лучше поднялось, о преимуществах и недостатках использования заклинаний вместо специального шкафа для подогрева посуды. Голос Мэйв растекался по помещению успокаивающе журчащим ручейком, Драко дышал ароматом шоколада и гвоздики, который постепенно наполнял воздух, и с огромным удовольствием лепил булочку за булочкой. Сначала они получались неказистыми, но благодаря исправлениям Мэйв (и нескольким болезненным ударам по запястьям) Драко быстро наловчился, и к тому времени, как он закончил, глаза Мэйв светились гордостью.

И, возможно, именно эта гордость, словно болотный фонарик, заманивающий путников в трясину, подстегнула его на дальнейшие эксперименты, вложила ему в голову мысль порадовать Мэйв рецептом печенья собственного изобретения.

Драко мял тесто, задумавшись, что лучше подчеркнёт дымчатое богатство их фирменного чёрного чая: карамель или ириски. Но выбрать он не успел — Мэйв пристроилась рядом с ним и окинула скептическим взглядом мелкие чаинки, которыми было испещрено тесто.

— Как поживает твой не совсем друг? — поинтересовалась она.

— Гарри? — уточнил Драко, всё так же поглощённый мыслями о вкусовых сочетаниях.

Он неловко провертел в руке ложку, когда с ужасом осознал, как легко это имя слетело с его губ.

Но почему он должен бояться? Сам Гарри уже несколько недель называл его по имени.

Они по-настоящему погрязли во всей этой заварушке, и вкус имени Гарри на языке вряд ли сделал бы неизбежную потерю, которая ждала его в будущем, ещё хуже. Драко и так уже навлёк на себя море неприятностей, поэтому мог позволить себе извлечь из сложившейся ситуации всё хорошее, что только можно, пока между ними не встанет какая-нибудь преграда. «Я рад, что мы друзья» снова эхом отозвалось в ушах, и на этот раз Драко не сопротивлялся теплу, охватившему всё его тело.

— Да, Гарри! — воскликнула Мэйв. Она зачерпнула пальцем немного теста, прожевала его, а теперь внимательно изучала подставку для специй, отставляя в сторону один стеклянный контейнер за другим. — Я думала, мы будем видеть его здесь почаще. Мне показалось, он был совершенно очарован…

Она сделала многозначительную паузу, а у Драко сердце словно подскочило к самому горлу, и он снова запустил руки в тесто.

— …твоим грозовым чаем, — закончила Мэйв. Она протянула Драко контейнер с имбирём, окинув его порозовевшие щёки невинным взглядом широко распахнутых глаз, но он прекрасно видел, что каждая клеточка её тела была переполнена озорством.

— Да, ну… — он вытер с рук налипшее тесто, принял предложенный имбирь и насыпал немного в миску, — ему всегда нравилась патока.

— Ну, и что же он тогда не заходит? — требовательно спросила Мэйв. Она одобрительно кивнула, когда Драко попробовал получившееся тесто и пробормотал что-то насчёт глазури. — Скажи ему, что у меня есть пирожные с патокой с его именем.

— Обязательно скажу, как только его увижу, — пообещал Драко, взяв скалку.

— И когда же это будет?

— Мерлинова борода, Мэйв! — крикнул он, уронив довольно многообещающую на вид будущую печеньку прямо на пол. Он сердито посмотрел на неё, поднял испорченный кусочек теста и выбросил его в мусорное ведро. — Это что? Допрос в Визенгамоте?

— Мне просто нравится его видеть, вот и всё, — Мэйв засуетилась, доставая из духовки булочки. Приготовленное самым первым песочное печенье уже остывало на кухонной тумбе.

— Думаю, это будет довольно скоро, — признал Драко, продолжая формировать печеньки; повторяющиеся движения помогали ему выровнять дыхание. — У нас небольшие проблемы с какими-то узами или долгом жизни. Мы, на самом деле, не уверены, что именно, но что-то заставляет нас аппарировать друг к другу всякий раз, когда кто-то из нас в чём-то нуждается.

— Долг жизни? — Мэйв уселась на табурет и посмотрела на Драко с нескрываемым интересом, будто слушала какую-нибудь романтическую программу по радио. — Как захватывающе!

— Как я уже сказал, — Драко сунул печенье в духовку и захлопнул дверцу с чуть большим усилием, чем это было необходимо, а потом отправился мыть руки — возможно, это не он. Мы ещё пытаемся это выяснить.

— Может, вам стоит перестать, — задумчиво произнесла Мэйв.

Драко перевёл взгляд на неё.

— Что перестать? Искать?

— М-м, именно.

— Что? — воскликнул он, хватая полотенце. — Почему?

— Мне кажется, вам стоит просто… позволить этому случиться, — Мэйв взмахнула рукой, а затем встала и принялась убирать оставшееся тесто в холодильник. — Это вполне может быть знаком свыше, а когда Вселенная подаёт вам знаки, к ним лучше прислушаться.

— Никакой это не знак свыше! — Драко раздражённо всплеснул руками. — Это сложная магическая связь, которая, скорее всего, работает как-то неправильно, и я собираюсь всё это выяснить, потому что именно теорией магии я обычно и занимаюсь.

Это заявление прозвучало опасно похоже на то, в чём Мэйв пыталась убедить его ещё в мастерской, и, услышав эти слова, она пришла в восторг. Драко проигнорировал её и сердито переложил песочное печенье и булочки на витрину, снабжённую чарами сохранения свежести. Он оставил себе немного печенья и откусил от одного сразу огромный кусок, тут же прикрыв глаза от удовольствия. Нотки гвоздики прекрасно дополняли яркий цитрусовый вкус, смягчая его, и их сочетание всегда вызывало у Драко ощущение, будто он сидит в лесу у костра, от которого исходит блаженный жар, а прохладный ветерок шелестит в осенних листьях.

— Почему вы с Гарри «не совсем» старые друзья? — вдруг заговорила Мэйв, и костёр, который Драко нарисовал в своём воображении, погас.

Он тяжело вздохнул и открыл глаза.

— Мы с ним не ладили в школе, — он отломил ещё один кусочек печенья, медленно прожевал его и продолжил: — Это моя вина, на самом деле. Я не был… добрым ребёнком.

Мэйв фыркнула и одарила его нежной улыбкой, взъерошив его волосы.

— Но теперь вы друзья?

Драко не ответил и протянул ей печенье. Сердце у него бешено заколотилось.

— Или… больше, чем друзья? — проницательно предположила она.

Драко показалось, что его желудок вывернулся наизнанку. Он с трудом проглотил печенье, успевшее растаять во рту. И вдруг по магазину разнёсся звон колокольчиков, оповещающий о приходе нового покупателя, и у Драко промелькнула мысль, что ещё никогда в жизни он не был так благодарен.

Он быстро смёл крошки с прилавка и принялся расставлять ровными рядами чашки и блюдца, готовя их к вечернему наплыву посетителей. Но Мэйв отобрала посуду прямо у него из рук и подтолкнула его к кассе.

Драко посмотрел на неё так, будто она его предала — она ведь прекрасно знала, что он нервничает, когда ему приходится общаться с клиентами (в конце концов, никогда не знаешь, станет ли кто-то возражать против того, чтобы его обслуживал бывший Пожиратель смерти), — но она только рассмеялась и поставила на плиту сразу несколько чайников.

И так Драко оказался на месте управляющего чайным магазином, впервые взяв на себя бразды правления.

Мэйв неизменно присутствовала где-то у него за спиной, разливала чай по кружкам, выкладывала печенье и булочки на тарелки, с улыбкой разносила заказы по столикам. Но творить магию, которая заключалась в том, чтобы рекомендовать нерешительным посетителям исключительно подходящий им сорт чая, подбирать к нему идеальный десерт и с сочувствием выслуживать их жалобы на ужасный день, она поручила Драко.

Сначала он был преувеличенно вежлив, но потом в магазин заглянула очаровательная волшебница, которая была одета в сверкающую мантию и с лёгким французским акцентом, напомнившем ему о матери, любезно расспрашивала его о разных сортах чая. Она была преисполнена радостью, та словно бурлила внутри неё. Драко подал ей бодрящий травяной чай и кусочек бисквитного торта с клубникой и сливками, а она на прощание одарила его настолько искренней счастливой улыбкой, что он на пару мгновений будто выпал из реальности.

Ему нравится, понял он. Ему нравится заниматься этим.

Он всегда думал, что талант Мэйв кроется в её проницательности и обширных знаниях о вкусовых характеристиках, но всё оказалось совсем не так. Важно было не понимать, какой десерт лучше сочетается с тем или иным сортом чая, а уметь прочитать человека, как книгу, угадать, что больше ему подойдёт, увлечь его чаем и сладостями, которые придадут ему сил и идеально впишутся в конкретный момент времени.

Драко с улыбкой поприветствовал следующего покупателя и приступил к поиску выпечки, которая успешно нашла бы отклик в сердце этого незнакомца.

***

Мэйв лениво взмахнула палочкой, закрывая дверь, и потянулась, разминая спину. Драко закончил вытирать столы и неуверенно улыбнулся ей.

— Спасибо за помощь, дорогой, — сказала Мэйв, как всегда точно зная, что именно ему нужно услышать. — Ты был великолепен.

Её слова согрели его, заглушив последние остатки неуверенности, и подтвердили, что он её не подвёл.

— Мэйв? — позвал он, внезапно ощутив прилив храбрости. — Можно я воспользуюсь летучим порохом? Мне ещё пару дней назад следовало кое-кому позвонить.

Мэйв задёрнула шторы на окнах. Она знала, о чём он спрашивал на самом деле; знала, что этот вопрос — гораздо больше, чем простая вежливость.

— Все могут использовать летучий порох, Драко, — наконец ответила она, подойдя к нему. — Даже маглы. Заклинание для вызова по каминной сети автономно и ни для кого не представляет опасности.

Драко нервно оттянул воротник рубашки. Мэйв цыкнула на него и заботливо расправила пальцами слегка помявшийся галстук.

— Давай, — подбодрила она, легонько подтолкнув это к камину. — Банка на полке.

Как только Мэйв скрылась в проходе, ведущем в её квартиру на втором этаже, Драко опустился на колени перед камином. Собравшись с духом, он бросил туда пригоршню пороха и сунул голову в зелёное пламя.

Когда зрение прояснилось, он увидел перед собой маленькую кухоньку с бледно-голубыми стенами. На плите стояли остатки ужина, а у раковины громоздились тарелки, но в остальном там царил порядок. За круглым столом, с кипой пергамента и кружкой, от которой вверх исходили струйки пара, сидел Рон Уизли.

Драко неловко откашлялся, и Уизли оторвался от бумаг. Он фыркнул и отложил перо; выражение на его лице было значительно менее удивлённым, чем ожидал Драко.

— Здравствуй, Уизли, — неуверенно поприветствовал он, смущённый очевидной непринуждённостью хозяина дома.

Уизли вежливо кивнул. Как реагировать на это, Драко тоже понятия не имел. Он крепко вцепился пальцами в колени и снова заговорил:

— Прошу прощения за такой неожиданный звонок, но я хотел бы поговорить с Грейнджер, если она не против.

Уизли в ответ сурово уставился на него, но на его лице промелькнул лёгкий намёк на веселье. Драко стремительно терял самообладание и уже подумывал о том, чтобы закончить разговор, но тут Уизли снова кивнул.

— Ладно, подожди минутку, — сказал он и неторопливо вышел из комнаты.

Уже в следующее мгновение перед взором Драко предстала Грейнджер.

— Драко! — воскликнула она, придвинув стул прямо к огню и сев на него. — Всё в порядке? Что-то случилось?

— Нет, — заверил он, ошеломлённый её беспокойством. — Нет, всё хорошо. Извини, я не хотел тебя волновать, — Грейнджер приняла более расслабленную позу, и он понял, что может продолжить. — Я хотел попросить прощения за своё недавнее поведение.

— О? — Грейнджер выжидающе вскинула брови.

— Я знаю, что уже больше года прошло, и я правда к этому привык, но… мне всё ещё трудно говорить об этом с другими людьми, и поэтому я запаниковал, — от волнения у Драко вспотели ладони, и он, чтобы хоть чем-то занять руки, беспощадно мял полы рубашки, но заставил себя остановиться, хоть через огонь в камине Грейнджер и не могла этого увидеть. — Но я не должен был срываться и говорить с тобой в таком тоне, особенно после того, как ты по-доброму отнеслась ко мне и изо всех сил старалась нам помочь, — он серьёзно посмотрел ей в глаза. — Прости меня.

— Спасибо, Драко. Я очень это ценю, — Грейнджер обхватила пальцами своё золотое ожерелье. — Но, боюсь, я не совсем поняла, что ты имеешь в виду. О чём тебе трудно говорить?

— О, так ты не… — Драко запнулся. Он вдруг почувствовал, что больше не может на неё смотреть. — Я думал, Га… Я думал, Поттер тебе рассказал.

Услышав это, Грейнджер нахмурилась.

— Я не думаю, что Гарри так легко предал бы твоё доверие, — сказала она, словно пытаясь утешить его.

— Ох, — выдохнул Драко.

Затем наступила долгая, мучительная тишина.

— Что ж. Я… чёрт возьми, — Драко ахнул, ужаснувшись, когда понял, что с его губ слетело ругательство. — Извини.

Грейнджер рассмеялась, и смех её был лёгким, словно крылья бабочки.

— Мне нельзя колдовать, — выпалил Драко. Слова внезапно полились из него, вырываясь изо рта, разносясь по всей комнате, разбегаясь во все стороны, подобно насекомым, ускользающим от мухобойки. — Семь лет. В наказание за мои действия во время войны. Своего рода испытательный срок. И я это полностью заслуживаю. И принимаю. Просто… мне трудно об этом говорить. Как я и сказал. Вот почему я… — он сглотнул, — ну, ты помнишь.

— Как тебя ограничивают? — Грейнджер придвинула стул поближе к камину и наклонилась вперёд, почти коснувшись пламени кончиком носа. Её глаза вмиг заблестели. — Ты физически неспособен или…? — она замолчала, прижав руку ко рту. — О, Мерлин, Драко, извини… Я не хотела тебя обидеть! Я просто подумала об аппарации, и что эти ограничительные меры могут быть как-то связаны с узами или долгом жизни, и выпалила, что первое пришло в голову, — она жалобно всплеснула руками, а потом положила их на колени. — Извини. Можешь не отвечать.

Драко был обескуражен. Он моргнул, посмотрел на неё и медленно и чётко произнёс:

— Уж тебе-то явно не за что передо мной извиняться.

Грейнджер задумалась, её взгляд в одно мгновение стал твёрже. Она кивнула, соглашаясь с его словами. Прошлое промелькнуло между ними, а затем, признанное ими обоими, отошло на задний план. Драко почувствовал, как растёт его уважение к ней.

— Я не против ответить, — сказал он, прекрасно осознавая, что информация — это лучшее, что он может предложить ей в качестве извинения. — Физически я способен на волшебство. В условиях есть пункт, который позволяет мне применять магию в чрезвычайных или опасных для жизни ситуациях, — он немного помолчал и криво улыбнулся. — Хотя мои действия в любом случае будут подвергнуты строгой экспертизе.

Грейнджер беззлобно фыркнула. Её гнев, похоже, был направлен на Министерство, а не на Драко. Наверное, другого от подруги Гарри ожидать и не стоило. Ох уж эти до безобразия благородные гриффиндорцы.

— Тогда как это всё устроено?

— На меня наложили особые отслеживающие чары, которые уведомят соответствующих чиновников в Министерстве, если я использую магию. Сначала я опасался, что попаду в неприятности из-за аппарации, но никто не пришёл меня арестовывать, значит, что бы это ни было, оно не регистрируется как волшебство, которое я творю сам.

— Как интересно, — прошептала Грейнджер, постукивая пальцем по губам. — То есть, если эти чары никак тебя не ограничивают, то они, вероятно, не оказывают на тебя никакого магического влияния, но всё равно хорошо знать, что они не реагируют на эту аппарацию. Я ещё не уверена, что именно это значит, но что-то всё же значит.

— Об этом я раньше не думал, — кивнув, сказал Драко. — Буду иметь это в виду, когда снова займусь поисками. Спасибо, Грейнджер.

Она закатила глаза, но улыбнулась.

— Кажется, Драко, эту стадию мы уже миновали.

Драко вдруг понял, что согласен с ней. И совсем этому не удивился.

— Спасибо, — повторил он, — Гермиона.