СМРТ

«Смерти меньше всего бояться те люди, чья жизнь имеет наибольшую ценность» - Иммануил Кант.

Джетт никогда не верила этим словам. А еще не боялась смерти. Никогда. Рваться в бой – у нее в крови. Ей было все равно – умрет она сегодня или завтра, это всего лишь вопрос времени. Никогда не думала, что по ней будут скучать, жалеть о не сделанных с нею планов, или, боже, тосковать! Кажется смешным, но, смеется только она.

– Предавать смерти значение, тоже самое, что говорить Вайпер о том, что опыты на крысах не эффективны – Ветер улыбается, так по-детски, словно котенок – Встречу со смертью я бы променяла на встречу со своей девичей любовью. – Убирает локон за ухо, отводит взгляд и покачивается из стороны в сторону.

А сейчас, стоя на этом огромном поле, где песок путается в волосах, а солнце слепит глаза, Джетт сжимает в руках револьвер. С ее личной раскраской. Со лба капает кровь. Она совсем одна, слушает завывающий в ушах ветер, а еще свое сердце, что стучит так быстро-быстро. Тук-тук-тук.

– Все еще не боишься смерти? – Голос Сейдж эхом отдается в голове, а дуло, приставленное прямо к затылку, заставляет рой мурашек пробежать по спине. Это не та Сейдж, которую она знала. Совершенно не та.

– Нет – Голос, на удивление холодный и четкий.

– Ты предпочла бы променять встречу со смертью на встречу со своей девичей любовью. – Сейдж выжидает паузу, а потом слегка усмехается – Я здесь – Дуло все также у затылка, плотно-плотно прижимаясь, девушка подходит чуть-чуть ближе, касаясь свободной рукой этих узких плечей, обремененных грехами.

 – Ты – последнее, что я увижу. Все уже обречено

– Просто, все за нас предрешено. Выхода не осталось – Сейдж снимает оружие с курка

– Даже если ты убьешь мое тело…

– …душа останется висеть? – дева смеется, звонко, даже излишне громко – она будет висеть только в мучениях над ним, будешь терпеть и ждать, пока твои останки сгниют и станут кормом для каких-нибудь червей. Также, как и все твои друзья.

– Ты всегда казалась такой спокойной, что случилось?

– Мы столько лет были вместе, а ты только сейчас спрашиваешь меня: «что случилось?». Бабочки передохли. Глотку стянуло кольцом, что душит тебя каждую ночь, заставляя вспоминать всю эту кровь и кишки, размазанные по стенам. Не помнишь, как ты смеялась, выстреливая очередному врагу в макушку? Теперь посмеюсь я.

– В последний раз – Джетт повернула голову в сторону Сейдж, заглядывая в эти бездонные карие глаза – Поцелуй меня, в последний раз. Что я получу после смерти? Пустоту и мрак? Ты станешь последним, что я увижу и почувствую, Сейдж – Лекарь молчит, хмурится и кусает губу изнутри.

– Нет – Хлопок. Выстрел. Труп. Прямо у ног.

Теперь Сейдж одна.

С чужого затылка струйкой льется алая-алая кровь. Пачкает песок и руки. Дева перевернула тело на спину, смотря в эти серые, неживые глаза. В них нет страха. Нет ужаса. Нет ничего. Они – хрусталики на бледном лице.                В них отражается синева неба. Таких как Джетт много, но никто из них не сможет заменить эту неугомонную, но очень веселую девушку.

Сейдж вздыхает, закрывая чужие глаза пальцами. Легонько целует особу в лоб, в последний раз, а на губах вкус металла. Неприятный, немного даже горький.

– Знаешь, порой убить человека – дева взяла из чужих рук револьвер – равносильно тому, чтобы оказать ему услугу. – открывает барабан, прокручивая пули – скажи мне, Джетт, кому из нас я оказала услугу? Тебе или мне? – Подставляет пушку к подбородку. – Любовь сильнее страха смерти. Правда, ветер? – Щелчок.

«Смысл жизни в том, что она имеет свой конец. И у каждого этот конец свой, но никто не знает какой именно.»