В Храме Предков всë дышало жаром — и немудрено, если вспомнить, сколько прежних глав клана Вэнь были упокоены здесь. Ритуальные огни над искусно выточенными каменными табличками пылали вразнобой — ярче, глуше, всеми существующими цветами, потрескивая разогретым воздухом или почти бесшумно. На полу по центру сиял ровный солнечный круг, обдавая плечи и голову тяжестью небесного огня. Суровое испытание для того, кто был здесь впервые — сесть в круг, подставив тело и душу Светилу, пропустить его жуткую, обжигающую ци через себя — и не сбежать, не струсить, не показать слабость, ведь тогда ты уже никогда не будешь принят Прародительницей в еë Небесном Чертоге.

Глупцы из других земель почитали Бога Солнца — жгли палочки благовоний во имя Янь-ди, Шэнь-нуна, божества с головой быка, но лишь в Цишане знали — на самом деле он был лишь слугой Сияющей Небесной Госпожи. Той, чья кровь — живой огонь, чьи глаза освещают Поднебесную днëм, а волосы застилают небосвод ночью. Той, что спустилась однажды к одинокому костру под сенью раскидистой ивы, поклявшись в любви человеческому мальчишке, больше всех ценностей и благ ценившему семью.

История рождения Клана Вэнь была тысячу лет назад написана богами на полотне из звёзд. Единственный клан в Поднебесной, удостоившийся такой чести.

Конечно же, Вэнь Жохань, как и любой достойный глава клана и ордена Вэнь, знал эту историю — читал древние книги, написанные руками далёких предков, и склонял голову в Храме Предков на День Основания, позволяя Прародительнице смотреть на себя своим огненным взором. Это была не вера в Богиню Солнца — лишь простые члены ордена Цишань Вэнь зажигали палочки благовоний в её храмах, раскиданных по всему Безночному Городу — а, скорее, что-то вроде сыновней почтительности — по крайней мере, для Вэнь Жоханя, воспитанного матерью без какого-либо участия со стороны отца. Отец этот, впрочем — знал Вэнь Жохань доподлинно — и вовсе относился к покровительнице клана скорее как к легенде, а ритуалы выполнял с явной неохотой — за что и поплатился, будучи ни разу не удостоенным еë ответом.

Небесная прародительница никогда не вмешивалась в дела своих земных потомков напрямую — лишь разгоняла тучи и усмиряла подземный огонь, позволяя своим детям жить прямо на склоне действующего вулкана, однако ответить на вопрос она могла, образами или потоком тепла, жара или прохлады…

За все тридцать лет своего правления Вэнь Жохань ни разу не сталкивался с проявлением её воли…напрямую.

Он в последний раз склонил голову, в церемонном жесте вытянув руки перед собой, и едва сдержал неприличную в данной ситуации усмешку, увидев, как возмущённо всколыхнулось слабенькое алое пламя над ближайшей к входу в храм памятной табличке. Чтож, он не собирался выказывать сыновьего почтения — уж точно не человеку, которому своими руками перерезал глотку. Впрочем, от него этого и не ждали — душа Вэнь Лонвэя могла сколько угодно возмущённо сыпать искрами своего жалкого огня, Вэнь Жохань не собирался уделять этому ни капли внимания. Да и кланялся он не ему, а тем, чьи души пылали вдалеке белыми, голубыми и синими огнями, распространяя по комнате способный спалить любого, в ком не текло солнечной крови, жар.

Великие Владыки и Владычицы Вэнь, в отличие от его собственного жалкого отца, заслуживали и уважения, и почтения.

Распрямившись, Вэнь Жохань неспешным движением развернулся и так же плавно, без малейшей торопливости, проследовал по каменному коридору к выходу из Храма, и, лишь когда тяжёлые гранитные двери закрылись за его спиной почти беззвучно, он позволил себе немного расслабить плечи и нахмурился, обдумывая информацию, которую ему удалось получить.

Хотя, по чести, Прародительница не дала никаких прямых ответов на его вопросы. Вэнь Жохань лишь почувствовал её жаркое, но ласковое дыхание на своих волосах, а после — горячий ветерок, словно она коснулась рукой его лица. Это было… довольно туманно, по чести, но он и не ожидал иного — по крайней мере, Богиня Солнца подтвердила, что чужак, которого он принял в Безночном Городе, не нёс угрозы и пользовался её благосклонностью. Это уже было большим, чем то, на что он изначально рассчитывал, придя сюда, а потому — не могло не настораживать. Но ответы на остальные вопросы ему придётся, очевидно, искать самому, даже если придётся перекопать вообще все дворцовые записи за последние тридцать лет.

Или даже больше. Возраст-то он определил весьма примерно, мальчишка мог быть ещë ребëнком, когда его жалкий отец натворил что-то, что подарило Вэй Усяню защиту Богини Солнца.

Бессмертный Владыка тяжело вздохнул и покачал головой, воспользовавшись тем, что вокруг не было ни единой живой души. Зачем вообще он приказал притащить этого мальчишку в Безночный город?..

Спуск по почти отвесному склону вулкана по грубой, высеченной прямо в камне лестнице, лишь позднее украшенной перилами и резьбой, был долог — стоило признать, что Десятая Глава Цишань Вэнь знала, что делала, когда приказала поставить Храм Предков практически на вершине вулкана. Милостью Прародительницы ему были не страшны реки подземного огня — даже когда кипящая лава вырывалась из жерла и неслась к подножию, она всегда огибала храм предков по широкой дуге, периодический слизывая части каменной лестницы, ведущей к Знойному Дворцу, поэтому вся она состояла из разношёрстных участков, построенных в разное время. Стоило бы, наверное, заменить её всю целиком, но Вэнь Жохань не видел в этом никакого особого смысла — наоборот, то, как причудливо сочетались друг с другом участки, построенные в разные года, складывалось в занимательную картину, причудливую в своем несовершенстве. Настраивало на размышления — сначала о том, как задать вопрос, мучающий душу, чтобы не оскорбить ни Прародительницу, ни Предков, а после — о полученных ответах.

Вот, как сейчас — неспешная прогулка по резным мраморным, гранитным, малахитовым ступеням, украшенным самыми разнообразными узорами — ещë его бабка разрешила архитекторам не придерживаться единого стиля, а украшать восстанавливаемые участки лестницы на свой вкус — помогла Вэнь Жоханю неспешно обдумать случившуюся ситуацию и принять окончательное решение. Вэй Усянь останется в Цишане — пока сам не захочет уйти или пока Вэнь Жохань сочтëт, что он опасен. Удерживать его силой было чревато гневом Прародительницы, но, судя по его состоянию, сытая комфортная жизнь могла сработать не хуже приманки в мышеловке — если этот Вэй Усянь не дурак, он с радостью останется в Знойном дворце подольше. А там уж…

Вэнь Жохань всегда получал то, чего хотел. Обычно — не считаясь с чужим мнением, но нынешняя ситуация была выходящей из ряда вон, так что даже он сейчас был готов идти на уступки.

Вэй Усянь был тайной, которую ему хотелось разгадать.

Лестница спускалась вниз к большому внутреннему двору при Павильоне Тёплого Очага — домашних комнатах, принадлежащих главной семье клана. Если свернуть направо, можно было попасть в комнаты Чао-эра и Сюй-эра — мысль о детях заставила Вэнь Жоханя улыбнуться — а чуть дальше располагались его собственные покои и покои, которые занимали, приезжая в Знойный Дворец, его младшие сёстры и троюродный брат. К сожалению, это случалось куда реже, чем бы ему хотелось, но Вэнь Жохань не собирался дёргать их по первому требованию, особенно учитывая слабое здоровье Хуамин — для его младшей сестры даже дорога до Безночного из поместья семьи Су, чьей госпожой она была, являлась испытанием. Впрочем, на ближайший праздник его семья всë равно соберëтся вместе, чтобы почтить память предков.

И лучше бы ему позаботиться о том, чтобы в это время в Знойном дворце не было никаких, даже условно опасных, гостей.

Причиной, почему он велел поместить Вэй Усяня именно в семейные гостевые покои, а не обычные, где останавливались, бывало, даже главы Великих Орденов, была весьма проста — именно здесь стояла сильнейшая защита во всем Знойном Дворце. То количество талисманов и защитных плетений, которыми были буквально устланы стены, мгновенно отследило бы любые злобные намерения и мысли и могло даже обездвижить наглеца, посмевшего задумать злое главной семье Вэнь. Ещё его бабка, женщина с на редкость развитой паранойей, довела защиту на Павильоне Тёплого Очага почти до совершенства — а потом он сам, её внук, очевидно, унаследовавший и приумноживший её талант, доработал охранные плетения, чтобы исключить малейшую угрозу. Пожалуй, даже окажись в этих комнатах демон, он не сумел бы причинить кому-то вред…

Вэй Усянь демоном, к счастью, не был. И охранные заклинания сдержали бы его ровно столько, сколько потребовалось бы Вэнь Жоханю на то, чтобы разрубить его пополам.

К тому же, охране, приставленной к тёмному заклинателю, был дан чёткий приказ — сообщать обо всех возможно опасных ситуациях, действиях и поступках тёмного заклинателя. Несмотря на благословение Прародительницы, Вэнь Жохань не спешил слепо доверять мальчишке.

Впрочем, за те три дня, что прошли с момента его поселения в гостевых покоях, не произошло практически ничего (ну, кроме попыток тёмного заклинателя и тут прощупать и зарисовать схему защиты своих комнат, в чём ему мягко отказали приглядывающие за ним заклинатели из личной гвардии Вэнь Жоханя). По большей части мальчишка спал, просыпаясь примерно часов на шесть, чтобы навести шороху среди слуг, облазить покои, закинуть в рот пару горстей ароматного риса или овощей и снова отключиться. Если бы Вэнь Жоханя чуть сильнее беспокоило его благополучие, он бы вызвал в семейный гостевой павильон целителей, но, по чести, Вэй Усянь как личность был ему абсолютно безразличен. Он был тайной, загадкой, которую хотелось поскорее разрешить, а потом просто отослать его подальше или пристроить к делу — не больше.

Пока продвижек не было, и это вызывало у Вэнь Жоханя прилив пока ещё глухого, но уже ощутимого раздражения.

Хотя, впрочем, кое-что всё же прояснилось — служанки (среди которых удивительным образом оказалась пара заклинательниц из Огненного Дворца), приставленные к гостю, ещё в первый день доложили все подробности о его физическом состоянии. Вэнь Жоханя не волновали ни застарелые шрамы, ни явные следы от дисциплинарного кнута, ни болезненная худоба мальчишки, но было кое-что, что не давало ему покоя.

Клеймо Ордена Цишань Вэнь на чужой груди напротив сердца.

Не то, чтобы эти клейма сами по себе были такими уж редкими — конечно, они все хранились в Огненном дворце, и ещё парочка — в его собственной, личной Комнате Удовольствий, но их использование всегда сопровождалось довольно серьёзной предварительной подготовкой и подлежало дальнейшему занесению в документацию клана. Клеймами метили преступников, недостойных больше иметь золотое ядро — и тем самым оставляли на их телах отметку, благодаря который любой другой орден заклинателей мог бы опознать их. За последние тридцать лет в Цишань Вэнь, крупнейшем ордене заклинателей Поднебесной, насчитывающем порядка сорока тысяч воинов, клейма использовали дай боги сотню раз — эти отчёты Вэнь Жохань уже успел запросить из архива и прочитать, пусть и на скорую руку. Ни имени Вэй Усяня, ни упоминания того, что кому-то клеймо поставили прямо над сердцем, а не в районе срединного дяньтаня, там не нашлось.

Ожидаемо. Всё не могло быть так просто.

Наверное, следовало попросту начать с расспросов самого мальчишки — несмотря на очевидное безумие, он вполне был способен ответить, хоть и явно утаивал львиную долю информации, отмахиваясь бредом про посмертие, но Вэнь Жохань умел убеждать — не только кнутом, но и словом, иначе грош ему была бы цена на посту главы сильнейшего ордена Поднебесной.

Встряхнув головой, он постарался выкинуть мысли о Вэй Усяне из головы — как будто у него не было другой работы. Уже пора было готовиться к грядущему празднику — Цинминцзе не прощал торопливости и суеты. Цишань Вэнь проводил ритуалы во всех уголках своих владений, усмиряя духи умерших, а в самом Безночном Городе обычно оставалось не так уж и много заклинателей, большая часть из которых была занята теми же ритуалами, но уже для духов собственных предков. А сразу после начнётся сезон обработки земель и посева риса, увеличится риск обвалов в горах из-за обильных дождей, поднимется температура — и Прародительница начнёт прогревать землю, готовя её к новому обильному урожаю.

И за всем этим ему, как главе клана, предстояло проследить — привычная надоедливая рутина, не оставляющая особого времени не то, что на душевный отдых в Огненном Дворце, но даже на общение с собственными детьми, что последние восемь лет бесило Вэнь Жоханя больше всего. Вот и как тут выкроить время на личное расследование?

Справа раздался приглушённый стенами павильона детский смех, и Вэнь Жохань позволил себе короткую улыбку, а потом, взглянув в солнце, лишь начинавшее свой путь к горизонту, направился в стороны покоев старшего сына. Судя по тому, где ощущалось скопление ци нянек и охраны Сюй-эра, его сын сейчас находился в общем внешнем саду, а рядом с ним…

Вэнь Жохань нахмурился.

Рядом с ним витало облако тьмы, которое не могло быть никем другим кроме недавнего гостя, поселившегося… в совсем другой части павильона.

Вэнь Жоханю пришлось сделать над собой явное усилие, чтобы приглушить вспыхнувшую в нём ярость, и потратить несколько десятков ударов пустившегося вскачь сердца, чтобы не сорваться на недостойный Владыки Бессмертных бег. Вместо этого он подобрался, ускоряя ток ци и потянулся своей духовной энергией вперёд, пуская её горячими волнами перед собой. Огоньки впереди, до этого довольно спокойные, заметались, и Вэнь Жохань удовлетворённо хмыкнул, быстрым шагом направляясь в сад через кратчайший из переходов.

Если с головы его сына упал хотя бы один волос — он лично сдерёт с них всех кожу и заставит их сожрать её, закусывая собственными потрохами.

Этот сад считался домашним и, конечно же, тоже был весь увешан защитными талисманами и плетениями, а никаких сигналов он не получал, но Вэнь Жохань, как и любой праведный заклинатель, никогда не одобрял применение техник тёмного пути, и даже мысль о том, что тёмный заклинатель мог находиться в непосредственной близости от его ребёнка поднимала в его душе волну первородного огня, зовущего уничтожить тёмную тварь, посмевшую угрожать его ребёнку. И он не был уверен, что сдержит этот зов и не отпустит пламя на волю — как отпускал много раз в ответ на куда меньшие проступки.

Демон с гневом Прародительницы, ему следовало оставить Вэй Усяня в Огненном дворце.

Огни чужой ци приближались, дрожа всё заполошнее, но, уже выйдя в сад и не дойдя до заклинателей всего пару десятков шагов, Вэнь Жохань услышал громкий смех и радостный, совсем не испуганный голос ребёнка, который не мог принадлежать никому, кроме его сына, и тут же, словно по мановению чьей-то властной ладони, бушующее пламя в нём немного присмирело, перестав давить жаром изнутри. Замедлившись, Вэнь Жохань послал вперёд ещё одну волну энергии и наконец-то смог ощутить слабый, ещё не до конца оформившийся огонёк ци Сюй-эра — весело пляшущий, а вовсе не дрожащий от ужаса. Вэнь Жохань не смог отказать себе в том, чтобы потянуться к этому огоньку своей энергией, окутать, словно прочной, непреодолимой стеной, и в этот же момент…

— Папа!

Он вышел из-за раскидистого кустарника и тут же опустил руки, ловя буквально бросившегося в его объятия ребёнка. Сюй-эр, Вэнь Сюй, первый молодой господин Вэнь, его сын и наследник, сейчас восседал на его руках, так нехарактерно для себя весь перемазанный землёй и ярко сияющий глазами. Приобнять его крепче и пропустить свою ци через его тело при контакте было легко, и осторожно, как показывал Мин-ди, Вэнь Жохань вслушался в ток его духовной энергии, лишь чтобы выдохнуть уже спокойнее.

Ни следа тёмной энергии или хотя бы малейшего вмешательства. Хорошо.

— Здравствуй, Сюй-эр.

Няньки и заклинатели Цишань Вэнь (лучшие из лучших, охрана, им лично приставленная к наследнику) синхронно, но немного напряжённо поклонились — волны жара его ци всё ещё опаляли их, отчётливо намекая на его недовольство. Уже не гнев — его пламя, убедившись в сохранности его ребёнка, унялось, ласково грея малыша в его руках, но всё ещё пускало искрами раздражения во всех остальных, включая…

— Приветствую Владыку Вэнь!

Конечно, Вэй Усянь был здесь и, вероятно, был единственным из присутствующих помимо Сюй-эра, наслаждающегося ласками тёплой ци отца, кто не заметил (или, вероятно, просто проигнорировал) его недовольство. Он сидел на земле… часть из которой почему-то была очищена от любой растительности, в явно совсем недавно бывших чистыми тёмно-красных одеждах (не клановых, но в Цишань Вэнь даже простые люди обычно носили одежду бордовых цветов) и сначала даже не потрудился встать, но под холодным взглядом Вэнь Жоханя неловко поднялся и сложил руки, как надо. Тёмная энергия его была спокойна — клубилась где-то на месте срединного дяньтаня и даже не пыталась рваться наружу. Подав ци к глазам, Вэнь Жохань не заметил ни каких-то её скоплений около заклинателя, ни тех тонких жгутов, которые тот использовал в Огненном Дворце.

Что ж, возможно, этот тёмный даже переживёт этот день.

— Вэй Усянь. Тебе не кажется, что ты забрался слишком далеко от гостевых покоев?

Угрозу в его голосе не услышал бы только дурак. Вэй Усянь дураком не был — подобрался, резко сбросив свою маску веселья, но потом почему-то перевёл взгляд на Сюй-эра на его руках и вдруг расслабился, снова улыбнувшись.

— Прошу прощения у Бессмертного Владыки. Я не собирался уходить так далеко, но красота защитных плетений совершенно очаровала меня, и я не смог вовремя остановиться в изу-...

— Мы с Сянь-гэ сажали картошку!

Звонкий голос заставил кого-то из нянек вздрогнуть, а Вэнь Жохань сморгнул и, нахмурившись, перевёл взгляд на сына в своих руках. Тот, обычно такой спокойный, сейчас только что не ёрзал от нетерпения, явно желая поделиться подробностями прошедшего дня… Что ж, Вэнь Жохань был всегда рад выслушать своего ребёнка.

— Это правда, Сюй-эр?

Большего мальчику и не было надо. Он просиял, едва не подпрыгнув на крепко поддерживающих его руках, а потом принялся сбивчиво, но эмоционально пересказывать произошедшие события, и по мере его рассказа брови Вэнь Жоханя взлетали всё выше вверх.

Нет, серьёзно? Вэй Усянь вообще был в своём уме?! Учить наследника Цишань Вэнь выращивать овощи? В саду Павильона Тёплого Очага в Знойном дворце?!

— Мы не нашли картошку в комнатах, но Сянь-гэ сказал, что она точно есть на кухне, поэтому я приказал А-Лу принести! Но, представляешь, она сначала принесла варёную картошку! Мы с Сянь-гэ её съели, представляешь, у картошки без специй совсем другой вкус, но Сянь-гэ сказал, что так даже вкуснее, потому что всё сразу из земли! Но потом А-Лу принесла правильную картошку, даже с ростками! Мы её посадили и хотели пойти за водой, а тут ты пришёл! Давай польём картошку вместе?

Первые несколько мгновений Вэнь Жохань… Что ж, пожалуй, справедливо будет признать, что он попросту потерял дар речи на несколько томительно-долгих ударов сердца. Алые глаза Сюй-эра смотрели на него, наполненные энтузиазмом, и, если честно, Вэнь Жохань не сразу смог припомнить, когда вообще видел своего сына таким возбуждённым. Обычно он был куда спокойнее даже несмотря на то, что всё ещё оставался семилетним ребёнком… Серьёзно? Почему эта глупая игра в крестьян вообще так взбудоражила его?

Отчаявшись найти ответы на лице сына, Вэнь Жохань перевёл взгляд на Вэй Усяня и… да, наткнулся на всё ту же весёлую, немного даже ласковую улыбку. В этот момент желание то ли помассировать пальцами переносицу, то ли удариться головой о стену снова возникло в его разуме, и Вэнь Жохань, не сделав, конечно же, ни того, ни другого, коротко выдохнул, не веря в то, что он собирается сказать, и снова повернулся к ребёнку, всё ещё замершему в ожидании ответа.

— Конечно, Сюй-эр. Это можно.

Хрип, который издал кто-то из то ли слуг, то ли заклинателей, он стойко проигнорировал.

Главное, что на лице Сюй-эра появилась яркая, как само солнце, улыбка.

Следующая палочка времени превратилась для Вэнь Жоханя в…нечто, что он совершенно точно не смог бы описать словами никогда в своей жизни. Как минимум, ему стало ясно, почему одежды Сюй-эра были все вымазаны в грязи — очень скоро полы его собственного зачарованного ханьфу покрылись чёрными пятнами, вымазанные землёй, впитавшей её водой и гуй знает, чем ещё. Впрочем, Вэй Усянь, вон, вообще превратился в чумазое чудище — его некогда красные одежды стали тёмно-коричневыми, а волосы за считанные мао стали больше походить на паклю. И всё это — под радостный смех и писки совершенно счастливого Сюй-эра, что было, пожалуй, единственным, что заставляло Вэнь Жоханя, сильнейшего из заклинателей Поднебесной, продолжать копаться в земле, словно крестьянина без зачатков какой-либо духовной силы под ошарашенными и наполнеными ужасом взглядами замерших в оцепенении слуг.

Жаль. Эти няньки были весьма неплохими работницами. Хотя Сюй-эр не был особенно привязан к ним, так что ему не составит труда пережить их замену.

Ему стоит подумать о том, что подарить сыну, чтобы тот даже не заметил эту… досадную неприятность.

К окончанию посадок Сюй-эр явственно подустал и тяжело плюхнулся на землю, продолжая, впрочем, с горящими глазами разглядывать ровный участок чёрной земли, обильно политый и даже зачарованный каким-то непонятным плетением — для того, чтобы росло быстрее и лучше, как сказал Вэй Усянь. Вэнь Жохань мог бы многое сказать о дарованиях, использующих мастерство в совершенствовании для таких простейших вещей, как возделывание земли и выращивание растений, но алые глаза Сюй-эра сияли восторгом, и Вэнь Жохань капитулировал, не посмев принять бой, и покорно наполнил энергией начерченные прямо на влажной землёй узоры. В них не было ничего опасного — ци легко впиталась в почву, кажется, согревая её, а Вэй Усянь как-то по особому весело и усмехнулся и даже восхищённо присвистнул, бормоча что-то про то, что «вышло даже лучше, чем у Цин-цзе». Вэнь Жохань едва подавил порыв поморщиться.

Этот мальчишка… Как Небеса вообще выносили его нахальство?

В конечном итоге Сюй-эр умаялся окончательно. Разогнувшись и поморщившись от внезапной боли в спине (кто бы мог подумать, что его бессмертное тело вообще может испытывать подобные неудобства), он поднял ребёнка, который, оказавшись в отцовских руках, моментально начал тереть слипающиеся глаза грязными руками с явным намерением заснуть прямо тут. При этом он продолжал улыбаться, выглядя совершенно умиротворенным и довольным жизнью, и одно это заставляло сердце Вэнь Жоханя биться спокойно и ровно, а ци — течь без спешки, не обжигая разум и не распаляя золотое ядро. Что поделать — время, проведённое с детьми, всегда легко укрощало его бурный яростный нрав, позволяя ненадолго отсрочить момент, когда кровавая пелена снова опустится на глаза… Вторым вариантом были пытки. Кажется, ему придётся посетить Огненный Дворец этим вечером.

— Такой замечательный ребёнок, — заметил вдруг Вэй Усянь тихо, и Вэнь Жохань, оторвавшись от разглядывания всё-таки уснувшего на его руках Сюй-эра, перевёл на него взгляд. Тёмный тоже смотрел на его сына — с каким-то непонятным теплом, подёрнутым пеленой воспоминаний. У него был сын близкого возраста? — И не скажешь, что он Облачные Глубины сжёг…

Вэнь Жохань недоумённо приподнял бровь.

— Зачем моему сыну понадобилось бы сжигать резиденцию Гусу Лань? — спросил он он с явно слышимой насмешкой в голосе. Что за бред. Тёмный действительно был абсолютно безумен.

Вэй Усянь оторвался от разглядывания лица Сюй-эра и беспомощно пожал плечами.

— Гуй его знает. Вы приказали, наверное? Никогда не спрашивал, было… не до того, — к концу фразы его голос затих, а в глазах появилось уже знакомое жесткое выражение, от которого Вэнь Жохань бессознательно подобрался, чуть крепче прижимая к себе ребёнка, но тёмный заклинатель лишь покачал головой и перевёл взгляд на свежевспаханную землю. И снова улыбнулся. — Эх, хорошая вырастет картошка!

— …ты, вижу, весьма опытен в подобных делах.

Только глухой не услышал бы в этих словах издёвку. Вэй Усянь фыркнул.

— А то! Мы же год на Погребальных Холмах жили. Вы хоть представляете, как там сложно вырастить хоть что-то, что годится в пищу не только мне, но и нормальным людям?

Вэнь Жохань приподнял бровь и предпочёл оставить этот бессмысленный вопрос без ответа.

— Отмойте и уложите моего сына спать, — вместо этого приказал он, выцепив среди почти десятка слуг одну самую смышлёную девчонку, которая стояла, опустив взгляд и не смея его поднять. Его внимание она, впрочем, уловила и споро подошла ближе, всё так же глядя в пол, и приняла у него с рук сына с глубоким низким поклоном. Вэнь Жохань хмыкнул, глядя ей вслед. Девчонка была явно самой умной из всех нянюшек, подглядывающих за Сюй-эром. Возможно, он даже оставит её в живых.

Он потянулся поправить отворот одежд и поморщился, чувствуя, как натыкается пальцами на мокрое пятно. Теперь, когда сына не было рядом, раздражение глухим липким комком осело где-то у него внутри, и ци ускорила свой ток, ещё не закипая, но больше даже отдалённо не напоминая спокойную мирную реку. Осознание того, что все его одежды, белоснежная нежная ткань, окрашенная в розовый по подолу и украшенная изысканной вышивкой, как и подобает главе клана — и, что ещё хуже, его длинные волосы — все перепачканы грязью, словно он смертный крестьянин, а не глава величайшего клана, ведущего свой род от Богини Солнца, резко качнуло чашу его настроения вниз, и Вэнь Жохань поморщился, резко оборачиваясь к замершим истуканами слугам. О, вот теперь они поняли, что должны сделать — женщины попадали на колени и распластались по земле от одного его пылающего взгляда, а заклинатели Цишань Вэнь синхронно склонились перед ним, не смея поднять на него глаза. В дверном проёме мелькнул силуэт Вэнь Люсуя — мужчина, очевидно, прождавший там некоторое время, быстро прошёл вперёд и глубоко поклонился, закрывая собой нерадивых подчинённых.

Вэнь Жохань даже не потрудился скрыть то, как его губы скривились от этого зрелища.

— В Огненный Дворец. Пока, — он окинул задрожавших нянек раздражённым взглядом, — в верхние комнаты.

Он почти мог слышать, как кто-то из них выдохнул с явным облегчением. Вэнь Люсуй бросил на несчастную короткий взгляд и закрыл глаза. Вэнь Жохань про себя хмыкнул. Люсуй был одним из старших заклинателей в дворцовой страже, и, в отличие от других, прекрасно понимал, что ни у кого не получится отделаться легко. Даже у него самого.

— Вэй Усянь, — он обернулся к тёмному заклинателю, явно пропустившего всю развернувшуюся перед ним сцену — Вэй Усянь задумчиво разглядывал свежеобработанную «грядку» и что-то бормотал себе под нос. Впрочем, на оклик он отреагировал, пусть и с опозданием. Медленно повернулся и сфокусировал на Вэнь Жохане взгляд, в котором читался немой вопрос.

К раздражению, которое давно привычно всколыхнулось внутри, почему-то примешалось веселье.

— Отправляйся в свои покои. Раз уж тебе нечем заняться, я велю принести тебе книги по твоим обожаемым защитным плетениям. Надеюсь, это остановит тебя от блужданий по местам, где тебе, определённо, не следует быть.

Глаза тёмного заклинателя ярко вспыхнули. Он весь подобрался и явно собирался что-то сказать, но Вэнь Жохань не желал слушать его более ни мао, поэтому он резко (возможно, даже чересчур — раздражение усиливалось с каждым мгновением) вскинул кисть, прерывая даже не начавшуюся фразу, и поморщился, снова чувствуя, как мокрая грязная ткань прилипает к коже. Не выдержав, он быстро выплеснул немного духовной энергии всем телом — одежды моментально высохли.

— Вэнь Люсуй проводит тебя в твои покои.

Заклинатель тут же поднялся и, глубоко поклонившись, сделал в сторону тёмного заклинателя несколько быстрых шагов, избегая поднимать на Вэнь Жоханя взгляд. В какой-то момент Владыке Вэнь даже показалось, что он незамысловато схватит мальчишку, подвергшего его подчинённых нешуточной опасности, за руку и утащит за собой, но нет — Вэнь Люсуй сдержался, но бросил на Вэй Усяня крайне выразительный взгляд. Улыбка на лице тёмного заклинателя почти сразу же скисла.

— Хорошо, хорошо, я больше не побеспокою Владыку Вэнь! Но обязательно пришлите книги! В ваших гостеприимных покоях ужасно скучно! — он всплеснул руками, определённо разбрызгивая вокруг капли грязной воды, которой были пропитаны его рукава, но всё же покорно последовал за сопровождающим.

Вэнь Жохань уже почти отвернулся, переводя взгляд на быстро опустевший (в Знойном Дворце не было глупцов, способных промедлить с выполнением его приказа) сад, когда Вэй Усянь остановился.

— Владыка Вэнь, — тихо произнёс он, и отчего-то его голос звучал тяжело и весомо, в корне отлично от его прежнего беззаботного тона. — Я действительно забрёл в сад случайно. Я не собирался вредить вашему сыну, я больше не собираюсь… продолжать эту войну. К тому же, — несмотря на то, что он стоял, повернувшись к Вэнь Жоханю спиной, тот мог поклясться, что Вэй Усянь улыбнулся. — Ну что несчастные нянюшки могли бы сделать с ужасным тёмным заклинателем, верно? Не наказывайте их слишком сильно.

Раздражение внутри Вэнь Жоханя резко всколыхнулось, и ответ вырвался резче, чем, вероятно, должен был.

— Полагаю, я могу решить сам, как мне наказывать моих слуг, Вэй Усянь.

Тот замер на миг, а потом коротко кивнул и молча продолжил идти, проигнорировав напряжённый взгляд Вэнь Люсуя. Вэнь Жохань раздражённо проследил за тем, как его спина скрывается за поворотом, и коротко выдохнул, беря под контроль слишком уж разбушевавшуюся энергию. Длинно выдохнул, разгоняя энергию правильно.

И, развернувшись, направился не в сторону Огненного Дворца, куда завала его распалённая ци, а в собственные покои. Он определённо не собирался оставаться в подобном виде, весь перепачканный грязью, ни минуты дольше. А после… после можно будет и посетить Комнаты Удовольствий и выяснить, чем руководствовались воины Цишань Вэнь, посмевшие оставить его ребёнка наедине с тёмным заклинателем и даже не попытавшиеся сообщить об этом ему через экстренный талисман.

И неважно, что мысль о счастливом, перепачканном землёй лице улыбающегося Сюй-эра мягко успокаивала его сердце.