В субботу утром Гарри отводит Драко с пакетами грязной одежды в прачечную. Прогулка короткая, но морозная, и Гарри с облегчением открывает тяжелую дверь и входит в мылкое тепло, которое почти бьет в лицо духом семидесятых. Маленькое помещение освещено лампами дневного света и полностью отделано деревянными панелями. Гарри не нужно прикасаться к ним, чтобы понять, что это подделка, а еще ему не нужно читать стеллаж с пожелтевшими карточками у задней стены, чтобы знать, что там висят от руки написанные объявления о покупке-продаже давно забытого. Повеселев, он позвякивает кучкой магловских монет в кармане и поворачивается к Драко, обнаружив, что тот завороженно смотрит на ряды стиральных и сушильных машин.

— Они огромные, — дивится он, качая головой. — В одну такую можно поместить ребенка.

— Лучше не надо, — советует Гарри, и Драко фыркает.

— Нет, не сегодня. У меня слишком много вещей, которые нужно постирать, и… — Он озадаченно оглядывается по сторонам. — Здесь никого нет.

— Тебе нужна компания? — спрашивает Гарри, подумывая о том, а не нужно ли предложить Драко помочь разобрать белье или это каким-то образом еще больше его оскорбит в добавление к травме.

— Нет, но кто будет управлять этими машинами?

Гарри улыбается.

— Мы.

Глаза Драко расширяются от ужаса.

— Я не знаю как. Я испорчу всю свою одежду. Я подожгу все это место, нажав не на ту кнопку, и мы будем вечно гнить в магловской тюрьме.

Гарри смеется, разрываясь между желанием поцеловать его и пихнуть за то, что он настолько драматичен. В конце концов, он просто загребает горсть монет и со звоном закидывает их в ближайшую стиральную машину.

— Это не так сложно, обещаю. Рассортируй вещи на белые и цветные, и мы сразу запустим несколько машин. Если все сделаем правильно, это даже не займет много времени.

Драко смотрит с сомнением, но начинает открывать пакеты, пока Гарри выбирает три рабочие машины и бросает в них монеты. Когда он поворачивается, Драко хмурится и неуверенно кладет носок неопределенного цвета в очень маленькую кучку. На самом деле все стопки очень маленькие, и их довольно много.

— Я знаю, что это трудный вопрос для тебя, но сочетается ли фиолетовый с синим, или им нужны отдельные кучки? — спрашивает Драко, и уж на этот раз Гарри ничего не может с собой поделать.

Ухмыляясь, он обнимает Драко за плечи и коротко их сжимает. Это ошибка, он знает, но Драко чудесно пахнет, он теплый, а его легкое удивление обдает Гарри, как зимнее солнце. Он отпускает его с некоторой неохотой и делает лицо типа «Я терпелив, и мне совсем не смешно от того, что ты понятия не имеешь, что делаешь».

— Что ж, не нужна отдельная кучка для каждого цвета. У каждого свой способ разделять вещи, но я обычно делю на темные, белые и цветные. Если сильно беспокоишься, можешь также разделить цветные вещи на светлые и темные. Цель этого — попытаться предотвратить попадание красителей с одних тканей на другие.

— О-о, — тянет Драко, и Гарри понимает, что он изо всех сил старается не выглядеть смущенным. — В таком случае, возможно, следует начать сначала. Ты, должно быть, думаешь, что я абсолютный кретин.

Гарри смеется, потому что не уверен, что когда-либо слышал, чтобы Драко использовал слово «кретин» раньше, и в этом, в сочетании с его подавленным выражением лица, есть что-то крайне очаровательное.

— Нет, думаю, тебе никогда раньше не приходилось этого делать, поэтому я не собираюсь вести себя как придурок, — обещает он, решив побродить по помещению, пока Драко сортирует одежду.

У него такое чувство, что наблюдение только помешает процессу сортировки, да и вообще, он в самом деле хочет взглянуть на эти старые рекламки. Некоторые объявления настолько выцвели, что текст невозможно прочесть, но многие свежие и довольно разборчивые, так что Гарри читает их с ностальгической улыбкой, вспоминая блаженные дни, проведенные в подобных местах, когда стиральная машина Дурслей загрязнялась, и тетя Петуния отправляла его с полными чемоданами с грязным бельем и инструкцией не возвращаться, пока все не станет чистым и сухим. У него с собой всегда была книга, много мелочи на карманные расходы, например, чтобы купить газировку, и он находил жужжание сушилок и плеск стиральных машин более умиротворяющими, чем скулеж Дадли.

— «Велотренажер в хорошем состоянии, им недолго пользовалась старушка», — читает Драко через плечо, и Гарри старается не подпрыгнуть. — «Пятьдесят фунтов, собираете сами, не тратьте наше время впустую». — Он хмурится. — Что, черт возьми, это значит? Зачем тебе тратить чье-то время из-за сбора старого велосипеда?

Гарри пожимает плечами.

— Не знаю, но на большинстве объявлений так написано, — указывает он, тыча пальцев в несколько похожих. — «Набор Scalextrix*, один контроллер все еще работает. Тридцать фунтов или предложение получше от вас. Не тратьте наше время впустую».

Драко наклоняется ближе — тепло стелется по спине Гарри.

— О, я понял. «Продажа прицепа с палаткой…» что это такое? «Незначительные повреждения, но отлично подойдет для семейного отдыха. Звоните 07885 234861… не тратьте наше время на глупые вопросы». — Драко фыркает. — Немного агрессивно. Интересно, купил ли у них кто.

— Не знаю, — признается Гарри, поворачиваясь и добавляя немного свободного пространства между ними.

В прачечной самообслуживания так тепло, что Драко оставил свое пальто на вешалке у двери и теперь разглядывает стену с объявлениями в обтягивающих джинсах и свитере тонкой вязки, который должен быть черным, темно-синим или темно-серым. Он выглядит непринужденно стильно и так неуместно среди старых потертых объявлений и липкой плитки на полу, что Гарри хочется смеяться. Однако он этого не делает, просто смотрит и притворяется, что читает список правил, который занимает половину стены позади Драко. В конце концов, он читает правила, потому что это полезно, и потому что некоторые из них очень забавные, особенно призыв «не класть в стиральные или сушильные машины какие-либо предметы, которым там не место». «Например, ребенка», — думает Гарри, но предполагает, что Хьюго хотел бы залезть в огромную магловскую сушилку, просто чтобы посмотреть, на что она похожа изнутри. Он почему-то сомневается, что Гермиона одобрила бы это, но, вполне возможно, Рон бы заступился за эту идею, и все это во имя исследования.

Закончив, Драко выжидающе смотрит на него.

— Ладно, — решает Гарри, и они вместе возвращаются к белью, которое теперь собрано в четыре гораздо более разумные кучки.

— Лучше? — спрашивает Драко.

— Да, — кивает Гарри, и Драко вполне гордится собой.

Следующие несколько минут они спокойно загружают одежду в стиральные машины, Гарри берет самые большие стопки и делит их между несколькими аппаратами, пока Драко занимается остальным. Гарри показывает ему, как добавлять стиральный порошок и кондиционер для белья, как выбрать правильный цикл стирки, а затем позволяет ему запускать каждую машинку по очереди, просто потому что Драко никогда раньше этого не делал, и его удивленный взгляд, когда машинки оживают, чрезвычайно радует. Пока стирка идет полным ходом, они садятся на широкий подоконник и смотрят на тихую улицу. Разговаривают ни о чем конкретном — оба не в настроении обсуждать дело, свое здоровье или что-либо, связанное со свиданиями Драко. Примерно через час Гарри сбегает в соседний магазин и приносит холодные напитки и картошку фри, а когда все машины заканчивают стирать, он помогает Драко вынуть чистую одежду и загрузить сушилки. Ритмичный гул огромных машин успокаивает, и Гарри обнаруживает, что прислоняется головой к панелям из искусственного дерева и отвлекается. Время от времени Драко приподнимается с подоконника и тычет пальцем в сохнущую одежду, каждый раз бормоча что-то себе под нос и подкладывая все больше монет, пока, наконец, не встает перед Гарри и с некоторым торжеством не объявляет, что стирка завершена.

— Это, наверное, самое странное из всего, что я когда-либо делал, — признается он, снова надевая пальто и перекидывая половину пакетов на спину и через руки.

— Это, конечно, о чем-то да говорит, — смеется Гарри, но, выйдя на воющий ветер, вдруг задыхается от боли. Колени подгибаются, прежде чем он понимает, что происходит.

Он не забыл наложить Согревающие чары, когда они вышли из дома, и погода казалась мягкой во время короткой прогулки за напитками и закусками, но теперь воздух стал ужасно холодным, а ветер пронзает голову, как нож. Он падает на твердый тротуар на четвереньки, царапая ладони и ахая, когда на него сваливается несколько пакетов с вещами. Чувствуя себя глупо, даже с раскалывающейся головой, он борется за каждый вдох, пытается встать на ноги и обнаруживает, что сильные руки подхватывают его под мышками, поднимают уверенно, но осторожно, без слов прижимая к шерстяному пальто, пахнущему лимонами и свежестиранным бельем.

— Давай отведем тебя куда-нибудь в теплое место, — по-доброму говорит Драко, но в его голове слышен страх, который Гарри замечает, заставляя ноги идти вперед. Он думает о том, что теперь все пакеты у Драко в руках. Но каждый раз, когда Гарри пытается поднять взгляд, что-то неприятное пронзает глазные яблоки, поэтому он продолжает смотреть на дорогу.

Когда Драко толкает стеклянную дверь и вводит их в восхитительное ароматное тепло, Гарри вздыхает с облегчением. Он понятия не имеет, где они, но ему все равно — он больше не чувствует пронизывающего ветра. Его садят на низкую кушетку, которая без жалоб надежно держит его подкашивающиеся ноги. Драко опускается рядом, осторожно приподнимая его подбородок прохладной рукой и вглядываясь в лицо. Гарри вздрагивает и встречается с ним взглядом. Сердце сбивается с ритма, и он хватает ртом воздух, услужливо усиливая боль в голове. Глаза Драко пристальные, серебристо-яркие, полные страха. Гарри замечает в них волнение, но есть и самообладание, которого он не видел с тех пор, как они работали вместе, привычная легкость, с которой Драко откладывает свои проблемы и начинает действовать, чтобы защитить напарника. Гарри понимает, что это все еще там есть. Он не знает, как мог считать иначе.

— Ты в порядке? — спрашивает Драко, кончики пальцев все еще лежат на лице Гарри.

Гарри кивает.

— Ты потерял способность говорить?

«Да, — думает Гарри, — но не потому, что у меня болит голова».

— Не совсем, — выдыхает он, но Драко не отпускает, вместо этого пристально изучая лицо.

Когда Гарри прерывисто вздыхает, сильные бледные пальцы скользят по его коже, превращая осмотр в нехитрую ласку. Драко быстро отстраняется, кладет руки на колени и смотрит на них, будто смущенный их своевольным поведением. От чего-то в его дискомфорте сердце Гарри бьется быстрее, и на малую долю секунды он обдумывает причину. Но затем Драко поднимает глаза, криво улыбается, и все ускользает. Как и должно быть, потому что в противном случае все казалось бы до смешного абсурдным, говорит он себе, осторожно поднимая глаза, когда женщина приближается и смотрит на них.

— Вы в порядке? — спрашивает она, сдвинув темные брови. Когда Гарри не отвечает сразу, она смотрит на Драко. — С ним все в порядке?

— У него болит голова, когда холодно, но с ним все будет в порядке, как только он согреется, — отвечает Драко, как будто в этом нет ничего такого, как будто это совершенно обыденно, и женщина кивает.

— У нас есть как раз то, что нужно, — заявляет она и спешит прочь, оставляя Гарри, наконец, хорошенько рассмотреть окружение.

Кушетка, на которой они сидят, расположена почти точно посередине помещения, которое выглядит как нечто среднее между магазином специй и шелка. Стены грубо обработаны и увешаны тканями, которые даже Гарри кажутся богатыми и разноцветными. Перед глазами сплошные пастельные оттенки, но настолько разнообразные, что ноющая голова раскалывается еще сильнее, а когда он смотрит на потолок, то видит, что тот весь покрыт крошечными мозаичными плитками и еще более крошечными зеркалами и увешан странными лампами, которые на все отбрасывают узорчатые тени через мириады круглых отверстий. Воздух насыщен благовониями и ароматом специй, что заставляет Гарри впервые осознать, что они сидят в кафе. Перед их диваном стоит длинный вощеный стол, а по всей комнате расставлены и другие места для еды — между растениями, фонарями и резными деревянными сундуками.

Когда женщина возвращается, она приносит две чашки и ставит их на стол.

— Чай «Chai»**, — объявляет она и хмурится. — Ну, «chai» означает «чай», так что это «чай Чай». Извините, сегодня было тихо, и я начала разговаривать сама с собой.

— Чай в квадрате? — предполагает Драко, и она усмехается.

— Верно? В смысле, нет ничего лучше чая. Но на всякий случай я принесла вам меню.

Гарри берет свою чашку и благодарно улыбается ей. Напиток горячий и ароматный, и, отпив, он чувствует, как согревается изнутри. Специи мягко показывают язык, присутствует нотка нежной сладости, которая обволакивает его самым успокаивающим образом.

— Фантастично, — говорит он. — Спасибо.

— Пожалуйста. За счет заведения, вы выглядели так, будто вам это было нужно, — замечает она, и Гарри снова улыбается. Она выше, чем он сначала подумал, выше него, с длинными темными вьющимися волосами и впечатляющим амазонским телосложением, что наводит на мысль о том, что, если бы не магия, она, вероятно, могла бы выбить из него все дерьмо. Ее струящаяся юбка переливается стеклянными бусинами, и Гарри представляет шелковистую ткань глубокого яркого цвета фуксии, которая идеально вписывается в окружающую обстановку.

— Очень любезно с вашей стороны, — удивленно говорит Драко. — Мы скоро закажем еду. Уверяю вас, мы не будем тратить время впустую.

Женщина смеется и исчезает на кухне. Обнаружив, что больная голова почти полностью прошла, Гарри смотрит на Драко и видит, что тот погружен в размышления.

— Я в порядке, — обещает он. — Спасибо.

Драко смотрит на него.

— Ты пялился на эту женщину.

— О боже, неужели? — стонет Гарри. — Надеюсь, она не заметила. Я просто пытался решить, какого цвета у нее юбка.

Драко фыркает.

— Она оранжевая. Думаю, этот цвет называется «Жженый апельсин», хотя я не знаю, кому вообще придет в голову жечь апельсины.

Гарри ухмыляется.

— Странным людям. У меня такое впечатление, что здесь много цветов.

— Да, — подтверждает Драко, оглядывая стены и потолок. — Некоторые из них ужасно не сочетаются друг с другом, но у меня такое чувство, что в этом и есть смысл. Это своего рода преднамеренно созданное безумие. Ты когда-нибудь бывал на рынке?

— Нет.

— Арабский рынок. Все хаотичное и красочное, вот такое, — рассказывает Драко. — Можно купить ткани, специи и все виды вещей. Своего рода водоворот ощущений.

— Звучит заманчиво, — говорит Гарри, поднимая меню и рассматривая логотип ресторана, на котором изображены слон и надпись «The Spice Café».

Еда тут, похоже, представляет собой смесь индийской, североафриканской и ближневосточной кухни и обещает ароматный пикантный вкус. Он часто чувствует голод после приступа, и теперь, ощутив запах согревающих ароматов, доносящихся с кухни, ему не терпится попробовать что-нибудь. Драко тоже с интересом изучает меню и снова снимает пальто. Когда официантка возвращается и принимает их заказы, Драко откидывается на спинку дивана и смотрит на Гарри.

— Хочешь увидеть это?

— Увидеть что?

— Это, — говорит Драко, обводя комнату широким жестом, и, прежде чем Гарри успевает ответить, он указывает на потолок. — Эти плитки нежно-оранжевые, как абрикос, и голубые, как вода в бассейне. Маленькие зеркала какого-то зеленоватого оттенка. Каждая из ламп окрашена в разные цвета — одна темно-розовая, другая желтая, третья сине-зеленая, четвертая сиреневая…

Гарри смотрит на потолок, а затем на Драко, который не перестает говорить, пока не описывает все, что находится на потолке, в мельчайших деталях. Когда Драко неуверенно смотрит на Гарри, все, что тот может сделать, это улыбнуться, потому что у него нет слов, чтобы описать, насколько сильно этот мужчина хочет помочь ему увидеть мир таким, каким тот был раньше. Драко коротко смотрит на Гарри и продолжает, указывая на шелк на стенах и раскрашивая маленькое кафе словами. Гарри следит за описываемым глазами и окрашивает стены в насыщенные яркие тона, крепко сжимая пустую чашку, оглядываясь на Драко всякий раз, когда тот отворачивается, и каждый раз находя его острым островком черного, белого и серебристого в море воображаемых цветов.

К тому времени, когда описания заканчиваются, Гарри сгорает от любви к нему и настолько переполнен болезненной благодарностью, что едва может дышать. Драко поворачивается, смущенно пожимая плечами, и спрашивает:

— Это хоть как-то помогло?

— Да, — кивает Гарри и понятия не имеет, что еще сказать. Что еще он может сказать, чтобы не выдать себя полностью. — Спасибо, — благодарит он. — Я правда ценю это.

— Я просто продолжаю думать о том, на что это похоже, — говорит Драко. — Никто не должен жить в черно-белом мире.

Гарри улыбается, принимая тарелку у официантки, когда она появляется, и услужливо откусывает от самсы, когда женщина замирает рядом с озабоченным выражением лица.

— Восхитительно, — бормочет он с полным ртом хрустящей выпечки и мягких острых овощей. Небольшая струйка пара вырывается из его губ, и он смеется. — Горячо, но вкусно.

Женщина широко улыбается, выглядя такой гордой, что Гарри задумывается, официантка ли она вообще, или сама управляет маленьким заведением, и ее следующие слова только подтверждают эту теорию.

— Дайте знать, если у вас будут предложения, — нетерпеливо просит она, стряхивая крошки с юбки. — Я всегда стремлюсь пробовать что-то новое. Если это будет нечто пикантное, я подумаю над этим.

— Я предлагаю продолжать готовить таджин так же, как и сейчас, — говорит Драко, и женщина сияет.

— Это рецепт моей мамы. Ей будет приятно это услышать. — Она хмурится и берет со стола маленький стеклянный подсвечник. — Я забыла зажечь вашу свечу. Извините. Невозможно нормально поесть без света для настроения. — Она достает из кармана зажигалку, зажигает свечу и ставит ее обратно на стол, а потом подмигивает и уходит.

Гарри смотрит на мерцающий огонек в цветном стеклянном держателе.

— Оранжевый? — догадывается он. — Жженый апельсин?

— Близко, — говорит Драко. — Желтый, как внутренности манго.

— Мне стало лучше, — шутит Гарри.

Драко улыбается, и, черт возьми, Гарри влюбляется в него немного больше с каждым мгновением, которое они проводят вместе. Он не думал, что это возможно, но вот они здесь. Сидят посреди бури красок и специй и просто смотрят друг на друга.

— Надо идти, — говорит Гарри спустя долгое время, и его голос звучит так, будто принадлежит кому-то другому. — Тебе нужно разобрать много одежды.

Драко смотрит на пакеты у их ног, будто удивленный их присутствием.

— Да, полагаю, ты прав. Думаешь, сможешь взять несколько сейчас?

Гарри кивает, но когда они платят за еду и выходят на холод, он тащит Драко и пакеты в переулок и аппарирует, прежде чем ветер успевает добраться до него. В квартире Драко тепло и странно пахнет чем-то несвежим и чесночным. Гарри принюхивается, хмурясь, пока Драко сваливает пакеты с вещами на кухонный стол.

— Почему ты корчишь такое лицо?

— Здесь странно пахнет, — признается Гарри, а затем его взгляд падает на стопку пустых лоточков из фольги рядом с раковиной, и все приобретает смысл. — Неважно.

Драко следит за его взглядом и пожимает плечами.

— Я пытаюсь не использовать тарелки. Да и, думаю, ты знаешь, что я не сумею ничего приготовить, даже чтобы не помереть с голода.

— Как ты обычно справляешься? — спрашивает Гарри, прислоняясь к краю стола.

— Ну, раньше ты приносил мне много еды. Потом это делал Уизли. А теперь я ем с тобой, но всякий раз, когда хочу кушать дома, иду в Кухню По-кантонски, и милая леди по имени Роберта угощает меня курицей в соусе чоу-мейн в обмен на бумажные деньги, — отвечает Драко, встречая взгляд Гарри с выражением чистого вызова. — Однако я не знал, что в моей квартире неприятно пахнет. Я… я куплю ароматическую свечу, — торжествующе находит выход из положения он.

— Ты должен был сказать, — вздыхает Гарри. — Я бы…

— Что? Готовил бы, чтобы я брал домой? — фыркает Драко. Беззащитность полностью исчезает, когда он улыбается Гарри и садится за стол. — Я не настолько плох. Пожалуйста, скажи мне, что я не настолько плох.

Гарри улыбается, освежает воздух взмахом палочки и ничего не говорит.