Когда Гарри спотыкается об очередную вещь, которую Патрик швырнул на пол, в четвертый раз с восьми утра, он теряет терпение. Хватает палочку, громко топая, обходит дом и находит прозрачного ублюдка, а после шугает его заклинанием Ветра уровня авроров. Полтергейст на секунду замирает, а затем его как будто что-то очень быстро высасывает из комнаты прямо сквозь стену ванной, и Гарри с удовольствием смакует его ошеломленное выражение лица. Патрик ненавидит, когда его так сдувают, вот почему Гарри большую часть времени сдерживается, приберегая это только на крайний случай. Патрик скроется и будет дуться какое-то время, но, если повезет, появившись снова, он вспомнит о своих манерах.

Конечно, это не вина Патрика, что Драко опаздывает. С другой стороны, это и не вина Драко, потому что он не опаздывает. Они никогда не устанавливали никакого жесткого времени, когда Драко должен появиться здесь, чтобы остаток дня совершать набеги на банки с печеньем, но обычно в этот час Драко уже тут. От этого-то Гарри и не по себе, он бродит по дому и бормочет что-то себе под нос, берет скопированную папку и пролистывает ее, но в итоге решает подождать, когда они соберутся вместе, чтобы изучить материалы в подробностях. Содержимое может быть разрывным, и было бы неправильно обнаруживать что-то важное самостоятельно. Они оба были слишком уставшими и сытыми прошлым вечером, поэтому только болтали за чаем, а затем копались в бесконечных пакетах с покупками, чтобы выяснить, что кому принадлежит. А когда Драко ушел, Гарри проспал в кресле у камина почти до полуночи.

Теперь, слишком измученный, чтобы заниматься тактическими тренировками, и слишком взвинченный, чтобы принять обезболивающее зелье, Гарри просто хочет, чтобы Драко поторопился и наконец пришел, чтобы можно было уже начать их совместный день. Когда Каллиопа начинает вопить на кухне, Гарри решает посмотреть, что она хочет, вместо того чтобы анализировать свои мысли. Потому что, ну, это его день, и он прекрасно его проведет, потому что вполне способен функционировать без Драко. Однако, когда наконец раздается стук в дверь, он не может игнорировать ускорившееся биение сердца в груди и свой почти что бег к двери.

— Привет, — здоровается он, подавляя желание добавить «Который, по-твоему, час?». В основном потому, что он не сумасшедший, но еще и потому, что выражение лица Драко странно пустое. — Ты в порядке?

Драко как будто приходит в себя, поправляет осанку и дарит Гарри улыбку, в которую тот даже почти верит.

— Конечно. Ты собираешься меня впустить? Я хочу тебе кое-что показать.

Гарри, не говоря ни слова, отступает назад, а после следует за ним по коридору, резко останавливаясь, когда Драко кладет руку на дверной косяк гостиной.

— Огни горят ярче, — замечает он, оглядываясь через плечо на Гарри.

— Да, бывает, когда в доме все счастливы, — говорит Гарри, присоединяясь к Драко у двери, чтобы полюбоваться ослепительными нитями на елке и подоконнике. — Как я уже сказал, ты нравишься моему дому.

— О вкусах не спорят, — едко фыркает Драко и продолжает свой путь на кухню, где зависает у камина, не снимая пальто. Он выглядит нервным, как будто собирается сказать что-то, что никому из них не понравится, так что, когда он достает из кармана стеклянный флакон, Гарри оказывается полностью растерян. — Оно нуждается в некоторой доработке, — говорит Драко, хмурясь. — Все еще на стадии эксперимента, но я уверен, что сейчас оно безопасно, и бы хотел, чтобы ты попробовал.

— Что это? — интересуется Гарри, беря флакон и изучая перламутрово-белое содержимое.

— Это профилактическое средство, — отвечает Драко, и Гарри понимает, что он выглядит не только обеспокоенным, но и усталым. Усталость, что рвет нервы или растягивает их до тоненьких струнок, истощая всю энергию в процессе. Драко не в порядке, и Гарри все еще не понимает, почему стоит здесь и держит этот таинственный маленький бутылек.

— Ладно, хорошо, но мы вернемся к тому, что ты выглядишь чертовски ужасно, — объявляет Гарри, и Драко почти улыбается. — Профилактическое средство от чего?

— От твоих головных болей. Я уже некоторое время работаю над ним и думаю, что наконец-то сбалансировал формулу. Теоретически, если ты будешь принимать его каждое утро, тебе не придется волноваться о холоде на улице, — рассказывает Драко, а Гарри просто смотрит на него.

— Вообще? Никогда больше?

— Надеюсь, — кивает Драко и на этот раз действительно улыбается.

Гарри крепко сжимает бутылек, не в силах должным образом переварить это развитие событий.

— Ну, скажи что-нибудь, — подталкивает Драко, и Гарри открывает рот. Закрывает его снова.

— Ты изобрел зелье, чтобы остановить мои головные боли? — говорит он глуповато, но его никогда настолько мало не заботила эта неспособность членораздельно выражаться. Есть шанс, что он сможет вернуть хотя бы часть своей прежней жизни, и он держит его в своей руке. Драко работал в своей маленькой лаборатории над созданием совершенно нового вещества специально для него. У Гарри нет слов, но нужно их быстро найти, потому что Драко выглядит так, будто может сгореть от нетерпения. — Я не знаю, что сказать, — наконец удается ему.

— Ясно, — фыркает Драко, но его усталые глаза светятся удовольствием.

— Спасибо, — говорит Гарри. — Снова. Чувствую, что в последнее время я только и делаю, что благодарю тебя за то, что ты делаешь что-то гениальное, а все, что я могу предложить в ответ, это чай и место, где можно посидеть. Прости. И спасибо. Черт возьми, Драко, это… это все.

— Ты можешь предложить мне гораздо больше, — уверяет его Драко, и от его мягкого тона Гарри становится тепло. — И ты, возможно, захочешь попробовать, прежде чем снова поблагодаришь меня. Я несколько раз тестировал его на себе, но могут быть побочные эффекты, о которых мы еще не знаем.

— Хорошие побочные? — сомневается Гарри, откупоривая флакон и нюхая зелье. Оно пахнет холодом, как ментол, с привкусом чего-то, что наводит на мысли о замороженной земле. — Знаешь, типа, я пью это и вдруг могу говорить по-французски? Или играть на тромбоне?

Драко пожимает плечами.

— Все возможно.

— Мне попробовать сейчас?

— Я подумал, что, может, ты захочешь попробовать, а потом мы пойдем прогуляемся, — говорит Драко. — Там холодно, и если мы пойдем в парк, ты всегда сможешь использовать Согревающее в укрытии, если оно не сработает.

— Думаю, сработает, — уверенно заявляет Гарри и одним глотком опрокидывает зелье в горло.

Вкус на удивление мягкий, оставляет легкое покалывание на языке, как будто Гарри только что почистил зубы. Ничего не происходит, поэтому он смотрит на Драко и задается вопросом, всегда ли тот выглядел таким бледным. Однако что-то в выражении его лица твердит оставить это, так что Гарри держит мысли при себе. Только сейчас, решает он. По одному делу за раз.

— Можем идти, если хочешь? — уточняет Драко, забирая пустой пузырек и пряча его в карман пальто. — Если оно сработало, то это уже произошло.

Гарри оглядывается в поисках своего пальто и находит его за рождественской елкой. Он очищает его от хвойных иголок волшебной палочкой и надеется, что Патрик чувствует себя очень виноватым, где бы он ни был. Когда они выходят в мир, Гарри дрожит от предвкушения. Он чувствует себя так же, как всегда, но и совершенно по-иному; он выпрямляется, идет целеустремленно, словно бросая вызов ледяному воздуху, чтобы тот даже не смел думать о том, чтобы сделать ему больно. Холодный ветерок треплет волосы и кусает руки, но Гарри неуязвим, потому что его защищают Драко Малфой и его зелье.

Они без происшествий добираются до ворот парка, не обменявшись ни словом. Драко шагает рядом с Гарри, не сводя с него глаз, как будто готовясь к неудаче, готовясь поднять его с земли, помочь вернуться домой и начать все сначала. Когда они доходят до пруда с рыбками без единого приступа, Драко садится на скамейку и опускает голову на руки. Гарри требуется мгновение, чтобы понять, что он смеется, и на его лице что-то среднее между радостью и недоверием.

— Оно работает, — шепчет он, наконец поднимая взгляд. — Оно, черт возьми, работает.

Гарри улыбается, глядя на покрытый инеем парк, чистое небо и пруд с рыбками, который начал замерзать по каемке. Прошло так много времени с тех пор, как он мог наслаждаться холодом без мучительной боли. Гарри чувствует себя таким свободным, что хочется встать и потанцевать в замерзших камышах. Вместо этого он вдыхает морозный воздух и медленно выдыхает, наблюдая, как шлейф теплого пара исчезает перед ним.

— Драко, это просто невероятно. Боли нет. Совсем.

— Дай мне знать, как проходят уроки игры на тромбоне, — просит Драко и тоже все еще улыбается.

— Как долго ты работаешь над ним?

Драко смотрит на свои ботинки и хмурится.

— Некоторое время.

— Как долго?

— С тех пор, как у тебя начались головные боли, — признается Драко, выглядя так, будто скорее прыгнет в пруд с рыбками, чем будет вести этот разговор, и Гарри понятия не имеет почему. Если бы он изобрел такое замечательное зелье, все бы слушали об этом, хотели бы они того или нет.

— Долго, — хмыкает он, представляя часы работы, неудачи, неизбежные взрывы.

— Было довольно сложно, — защищается Драко, хмурясь, и Гарри вздыхает.

— Я не это имел в виду. Я… послушай, ты сделал для меня нечто удивительное, и я не уверен, зачем тебе понадобились все эти хлопоты, но я ценю это. Это в буквальном смысле изменит мою жизнь.

— Ты не уверен зачем? — спрашивает Драко, и его голос звучит хрипло. Устало. Гарри делает глубокий вдох.

— Нет. Но ты это сделал, и это блестяще. Можем мы, пожалуйста, поговорить о том, почему ты выглядишь так, будто не спал месяц?

— Я бы предпочел этого не делать, но это странное место заставляет говорить правду, да? — вздыхает Драко. Он закусывает губу и прячет руки в карманы пальто. Пристально смотрит в глубину пруда. — Сегодня утром я был в больнице.

Что-то неприятное скручивается в животе, но Гарри сохраняет непринужденный тон.

— М-м?

— Теперь они поняли, что со мной не так, — объявляет Драко.

— Это… хорошо, да?

Драко фыркает.

— Для них, полагаю, да. Они больше ничего не могут для меня сделать.

Сердце Гарри подскакивает к горлу.

— Они не могут вернуть твою магию?

— Я не знаю, — признается Драко. — Я потерял магию не из-за проклятия, и со мной все в порядке физически. Видимо, у меня то, что они называют психической травматизацией. Это такой чудной способ сказать, что отец был прав, и все это у меня в голове.

— Не говори так, — выпаливает Гарри. Мысли мечутся, но если он в чем-то и уверен, так это в том, что Люциус Малфой тот еще лжец. Второе, что он знает наверняка, это то, что Драко находится в крайне тяжелом положении, а он сам мало что может с этим поделать. — Твой отец понятия не имеет, о чем говорит, Драко. Существует огромная разница между тем, чтобы что-то самому себе надумать, как он предполагает, и получить психологическую травму, что и произошло на самом деле.

Драко смотрит на него с удивлением, но также быстро вянет, упираясь локтями в колени и позволяя себе поникнуть.

— Они привели консультанта — вот почему я так сильно опоздал сегодня утром. Она заставила меня снова поговорить о произошедшем и решила, что я потерял магию в тот момент, когда попытался защитить Уизли. Она думает, что я связал это с тем, что случилось с тобой, и все это подействовало на меня как короткое замыкание. Я не расспрашивал.

Гарри смотрит на светловолосую голову, тихо ужасаясь. Его переполняет чувство вины, острый стыд за собственный эгоизм и тяжелое осознание того, что его любимый человек снова пострадал из-за него.

— Драко, мне так жаль… но в том, что случилось со мной, нет твоей вины. Это просто произошло, и все, — настаивает Гарри, хотя уже много раз произносил это, а Драко, кажется, никогда его не слышал. — Мы знали, что ситуация опасная, мы оба отреагировали равно как и всегда, но все пошло наперекосяк. Единственный человек, который должен чувствовать себя виноватым, это Финтон, но такого никогда не будет.

Драко устало улыбается ему.

— Гарри, ты замечательный человек, и твое прощение очень много значит для меня, но я сам не могу простить себя. Не могу.

Гарри глубоко вздыхает.

— Если хочешь вернуть свою магию, ты должен попробовать.

— Это же так просто, — кисло говорит Драко.

Его тон режет Гарри так же остро, как ветер, который пронизывает маленькое убежище, но он сдерживает инстинктивный ответ. Драко больно, и на этот раз Гарри должен держать себя в руках.

— Что я могу сделать? Я сделаю все, что угодно.

— Если ты не сможешь вернуть нас на двенадцать месяцев назад и позволить мне поймать эту ужасную женщину, пока был шанс, думаю, ничего не поделать, — говорит Драко, одаривая Гарри легкой невеселой улыбкой. — Или, в качестве альтернативы, ты можешь пойти в больницу Святого Мунго и использовать свое знаменитое влияние, чтобы поставить мне другой диагноз.

— Это может быть выше моих сил, — улыбается Гарри, обхватывая руками край скамейки в тщетных поисках устойчивости. — Возможно, хорошо понимать, против чего борешься? Помнишь, когда?..

— Пожалуйста, не рассказывай мне историю о том, как ты победил обстоятельства, — перебивает Драко.

— Извини, — вздыхает Гарри, слегка уязвленный. — Вообще-то, это должна была быть история о том, как ты победил обстоятельства, но это неважно.

Драко фыркает.

— Боже, это еще хуже.

Гарри прикусывает губу. Отводит взгляд. Смотрит на пруд с рыбками. Морелла появляется из-подо льда и высовывает голову из воды, рот открыт в обнадеживающем маленьком «о». Скоро появится Гэвин, чтобы накормить их и растопить лед. Этой зимой о рыбках хорошо заботятся, как и каждый год, так что они переживут холода, чтобы встретить весну холеными, яркими и любимыми. Драко пересаживается на скамейку рядом с Гарри и легонько подталкивает его локтем.

— Прости. Дело не в тебе. Дело в том, что я не чувствую, что способен бороться. Я чувствую, что плыву по течению. Думаю, бороться было бы проще.

— Вероятно. Есть идеи, куда тебя занесло?

Драко смеется — этот смех настоящий и удивленный.

— Вообще-то нет. Но где бы я ни был, я настолько выбит из колеи, что не думаю, что моя магия сможет меня найти.

Мысль поселяется в груди Гарри и распространяется до кончиков пальцев, от чего он чувствует тяжесть и печаль.

— Как ты можешь снова влиться в колею?

— Не знаю, — пожимает плечами Драко, и Гарри совсем ему не верит.

— Это пруд с рыбками правды, помни.

— Правда в том, что… Я не знаю, как ответить на этот вопрос, — говорит Драко, и хотя Гарри все еще чувствует уклончивость, лицо у Драко честное, и это пресекает желание настаивать.

— Хорошо, — решает он. — Но вот в чем дело. Твоя магия не может добраться до тебя, потому что ты чувствуешь себя виноватым в том, что случилось со мной. От того, что ты чувствуешь себя виноватым, вину чувствую и я, потому что тебе больно от того, что ты чувствуешь вину за то, что случилось со мной. Никто из нас не должен чувствовать себя виноватым, и все это просто… большой круговорот вины.

Драко смотрит на него, сдвинув брови.

— Ты хочешь, чтобы у меня заболела голова?

— Нет, — смеется Гарри. — И, эй, моя голова все еще совершенно не болит. Думаю, твое зелье может иметь огромный успех.

— Ну, это уже кое-что, — признает Драко. — Возможно, я подам заявление в отдел зелий. Это будет не то же самое, но, по крайней мере, я все равно буду работать в основном с теми же людьми.

— О, так ты сдаешься? — спрашивает Гарри, и Драко бросает на него острый взгляд.

— Нет. Я все еще пытаюсь произносить заклинания каждый день. Утром целитель заставил меня произнести все от Люмоса до Аппаро Кардункулус. Ничего не произошло, но я уверен, что она была бы очень удивлена, если бы я создал большой кактус из воздуха, — фыркает Драко, доставая палочку из кармана пальто и меняя хватку. Его пальцы светлые на фоне темного дерева, костяшки крепко сжаты и сразу расслаблены, когда он кладет палочку на колени.

— Я такого не умею, — признается Гарри и спрашивает себя, стоит ли ему попробовать это заклинание, когда он останется один в оранжерее. Опять же, дому может не понравиться гигантский кактус, и он вполне может решить, что пришло время для новой волны жары. — Послушай, я не хочу сидеть тут и разговаривать до тех пор, пока ты не выпустишь из себя все накопившееся, как бы сильно я ни считал, что это может помочь. Хочешь вернуться?

— Думаю, да, — говорит Драко с облегчением. — Я мечтаю об игре в Эрудит, чашке чая и просмотре папок Уизли.

— Это я могу устроить, — кивает Гарри, хотя и не помнит точно, сколько пакетиков чая у него осталось. На сегодня хватит, он уверен, и нет необходимости поднимать панику. — Скоро увидимся, ребята, — прощается он с рыбами, когда они возвращаются на главную дорожку. — Не мерзните. Будьте хорошими.

— Как именно рыба может плохо себя вести? — спрашивает Драко, но продолжает быстрее, чем Гарри успевает ответить. — Что с твоей походкой?

— Все с ней нормально, — протестует Гарри, но чувствует, как напрягается спина, а плечи пытаются подняться до ушей. Он вздыхает. — Прошлой ночью я заснул в кресле, и теперь все болит.

— А твои тактические тренировки никак не помогли?

— Нет, — отвечает Гарри, решив не спрашивать, откуда Драко всегда знает его распорядок дня. — Потому что я не тренировался сегодня. Я был слишком деревянным для них.

— Тебе нужно потренироваться, когда мы вернемся. Твоя осанка просто ужасна.

— Спасибо, Драко.

— Пожалуйста. Я могу сам развлечь себя. Съем печенье и изучу стену безумия, — говорит Драко, а затем смотрит на Гарри с легкой улыбкой. — Или я мог бы потренироваться с тобой.

У Гарри сводит живот.

— Эм… нет, все в порядке.

— Ну не знаю, это может быть весело, — решает Драко, явно воодушевленный идеей. — Прошло много времени с тех пор, как я спарринговался с кем-то.

— У тебя нет магии, — выпаливает Гарри и закатывает глаза.

— Да, спасибо. Гарри, у меня было столько же тренировок по рукопашному бою, сколько и у тебя. Ты боишься, что я наваляю тебе?

Гарри внутренне стонет. А Драко рядом улыбается, потому что очень хорошо знает, что напарник не сможет отказаться от вызова. Это не первый раз, когда Драко использует эту чрезвычайно слизеринскую технику, чтобы получить желаемое, и он не будет последним, но это первый раз, когда Гарри страшится за собственное здравомыслие. Это точно не может закончиться хорошо, и все же он ускоряет шаг вместе с Драко, спеша домой и чувствуя, как покалывает пальцы от холода и ожидания, которое заставляет сердце биться быстрее.

— Хорошо, — громко говорит он, впуская их в дом и перекидывая пальто через балюстраду.

Не говоря ни слова, он поднимается на третий этаж, а Драко следует за ним. Он понятия не имеет, что делает и почему, но собирается спарринговаться с человеком, который может уничтожить его одним взглядом, собирается делать это полностью безоружным, в старых джинсах и джемпере, собирается делать это прямо сейчас. Гарри стоит на лестничной площадке и смотрит, как Драко снимает пальто и вешает его на крючок. Серые глаза не отрываются от Гарри, пока Драко закатывает рукава рубашки, разглаживая складки с такой тщательностью, что Гарри чувствует слабость еще до того, как успел сделал хоть одно движение.

Тусклый солнечный свет струится через окно в конце коридора, согревая натертые воском половицы и наполняя воздух ароматом дерева. Дуб, цитрусовые и двенадцать месяцев рассеянной магии, впитанной в стены и хранящейся там под слоями защитных чар. Драко подходит к нему. Половицы скрипят под его ногами. Он убирает волосы с глаз, кивает и одаривает Гарри улыбкой, которая только подтверждает, что он совершил огромную ошибку. Гарри кивает в ответ, принимая стойку, а затем… замирает.

Он не может этого сделать. Он не может вот так драться с Драко. Это слишком близко. Слишком интимно. Он вздыхает, собираясь начать оправдываться, но Драко подскакивает ближе и одним быстрым пинком сбивает его с ног. Гарри падает на пол, задохнувшись, с ушибленными коленями и кружащейся головой. Он поднимает взгляд на Драко, который с вызовом смотрит в ответ.

— Что? Думаешь, Гризельда Финтон будет сдерживаться?

— Гризельда Финтон, вероятно, не ударит меня под колени, — бормочет Гарри, поднимаясь на ноги и целеустремленно направляясь к Драко.

Тот отступает, увлекая Гарри в комнату, заваленную старыми коробками.

— Может, если кто-нибудь заберет ее чертову магию, — говорит он, уклоняясь от руки Гарри и удерживая ее железной хваткой.

Гарри смеется, затаив дыхание, легко вырывается из рук Драко и дестабилизирует его, ударив локтем между лопаток. Он еще не побежден, пока нет, но удар достаточно силен, чтобы Драко громко выругался и принял защитную стойку. Гарри смотрит на него сверху вниз, а кровь быстрее бежит по венам.

— Это ты собираешься сделать? — спрашивает он. — Думаешь, поможет?

Драко пожимает плечами, выглядя слишком спокойным, а затем хватает Гарри за бедра и валит на пол, прижимая запястья и наклоняясь ближе.

— Знаешь что? Да. Думаю, мне станет легче, если я буду знать, что она страдает.

— Она не умеет сопереживать, Драко, она социопат, — фыркает Гарри, с огромным усилием отбрасывая его в сторону и поднимаясь на ноги. Твердые деревянные половицы безжалостно надавили на ноющую спину, и он разминает мышцы при каждом шаге, но возвращается на лестничную площадку, а Драко следует за ним по пятам.

— Я мог бы тоже быть социопатом, — огрызается Драко, кружа вокруг Гарри с такой изящностью, что тот на мгновение отвлекается, позволяя нанести едва уловимый удар в живот.

Гарри смеется, пытаясь сделать вдох, а его следующая атака заставляет Драко столкнуться с дверным косяком с хриплым вздохом.

— Если бы это было правдой, ты бы не был способен чувствовать, — шепчет Гарри, сжимая джемпер на груди. — Ты бы не чувствовал себя виноватым… в том, что случилось со мной, настолько… что тебе удалось заблокировать собственную магию. Господи, черт, — выдыхает он, кладя руки на колени и втягивая воздух в легкие.

Драко смотрит на него с беспокойством. Светлые волосы влажные от пота, а над бровью неприятная ссадина. Гарри смотрит в ответ, улавливая момент, когда Драко переступает с ноги на ногу, готовясь к новому нападению, и прыгает первым, толкая его в соседнюю комнату и заставляя отступать, пока спина не прижимается к пустому камину. Какое-то время они борются, обмениваясь горячим дыханием и хриплыми проклятиями, пока Гарри не одерживает победу, используя свое незначительное преимущество в весе и притискивая Драко к камину, грубо прижимая руки к белому мрамору, а их тела — друг к другу от груди до колен.

— Мне все равно, что она чувствует, — бормочет Драко, обжигая лицо Гарри горячими словами.

— Ты уверен? — шепчет он, и долгие секунды они просто смотрят друг на друга.

Гарри пойман в ловушку в серебряных глазах, которые просвечивают его до костей, пальцы скользят по точкам пульса, который прыгает и разгоняется еще больше от прикосновений, бьется, дрожит, настолько взбудораженный, что едва возможно дышать.

— О чем думаешь? — спрашивает Драко, а Гарри понятия не имеет, что ответить.

Ему кажется, что он и правда думал о чем-то, когда они действительно пытались спарринговать, а не заниматься… вот этим… но, возможно, ему показалось. Он никогда ни с кем так не тренировался, никогда; Драко знает все его слабости, знает, как отвлечь, как обмануть, как бороться грязно. Драко знает, что его правое колено слабее левого, что, поворачиваясь слишком быстро, он иногда теряет равновесие. Драко знает все, и все же он здесь, не прилагает никаких усилий, чтобы освободиться от хватки, просто тяжело дыша и ощущая тепло, а когда уголок его рта приподнимается в крошечной вопросительной улыбке, становится уже слишком.

Гарри отступает, отпуская запястья Драко и улучая момент, чтобы опереться о каминную полку. Камень охлаждает разгоряченную кожу, светло-кремовый рядом со стеной, которая раньше была голубой. Разгоряченный, напряженный и уставший всем телом, Гарри выпрямляется и отворачивается, делая вид, что смотрит в окно, поправляя штаны и благодаря всех, кто слышит, что на нем не обычные легкие короткие шорты. Ему кажется, что Драко не заметил, но теперь уже ни в чем нельзя быть уверенным. Может, Драко все знает, но просто позволяет этому происходить, потому что… Гарри не знает почему. Потому что его жизнь больше не имеет смысла, а ожидание объяснений приведет только к разочарованию.

Когда что-то свистит позади, Гарри оборачивается и видит Патрика, вылетающего из камина и разбрасывающего старые сухие поленья. Драко смотрит, как они катятся по полу и распадаются на куски, а затем переводит взгляд на Гарри.

— Думаю, мы можем с уверенностью сказать, что по-прежнему равны, — говорит Драко и, несмотря на растрепанный вид, кажется невозмутимым таким поворотом событий.

Гарри молча благодарит Патрика за своевременное появление и даже думает о том, чтобы сделать подарок. Ему, вероятно, понравится что-нибудь шумное.

— Ну не знаю, думаю, в целом выигрывал ты, — признает Гарри, надеясь, что голос звучит более нормально, чем кажется. — Извини за это, — добавляет он, дотрагиваясь до брови.

Драко пожимает плечами.

— Я понимал, во что ввязываюсь. Кстати, ты знаешь, почему сегодня все кажется таким странным?

Желудок скручивает. Гарри качает головой.

— Потому что нам еще предстоит сыграть в Эрудит, — заявляет Драко, как будто это очевидно. — Все выбилось из колеи. Как и моя магия.

Гарри ловит его кривую улыбку и отвечает своей. Он все еще напуган, все еще напряжен от возбуждения, но что-то нормальное может помочь. Обещание надрать ему задницу в Эрудит почти успокаивает, так что он уже согласен.

— Тогда давай исправим это? — спрашивает он и со скрипом старых половиц спускается по лестнице на кухню.