Гарри вернулся в конференц-зал с дневником в руке. Несколько недель спустя они, по крайней мере, стали быстрее убеждать Робардса позволить им работать над переводом вместе с Гермионой. Неприятный инцидент произошёл только один раз: они сказали что-то не то, и их снова отправили на пытки в Мунго. Гарри был глубоко впечатлён тем, что Малфою всё-таки удалось не выйти из себя и не проклясть сразу весь персонал; он был к этому очень близок.

— Ладно, я думаю, это слово означает «что-то исправить», — сказала Гермиона, глядя то на страницу дневника, то в один из своих словарей.

— Какое слово? — спросил Малфой.

— Intăarius, — она придвинула к нему свои записи.

— Нет, это значит «укреплять», — встрял Гарри, садясь на своё привычное место. — В некоторых случаях оно может означать исправление, но здесь автор обычно использует его как укрепление.

— Согласен.

Гермиона посмотрела на Гарри так, словно у него выросла вторая голова, а потом почти целую минуту удивлённо переводила взгляд с него на Малфоя и обратно.

— Сколько вы уже этим занимаетесь?

— Вообще без понятия, — отозвался Гарри.

— Я сбился со счёта где-то на двадцать третьем дне, — вздохнув, ответил Малфой.

Гермиона поджала губы.

— Это… ужасно.

Гарри потёр лицо руками и испустил тихий смешок.

— Да. Примерно так и получается.

— Это, должно быть, так странно. Я уверена, что это невероятно тяжело — проходить через одно и то же, но всё же жить без последствий довольно интересно.

— Что? — переспросил Гарри.

— Ну, знаешь… Можешь делать всё, что хочешь, да? Тебе ведь прекрасно известно, что день начнётся заново.

Гарри посмотрел на Малфоя, который, казалось, тоже начал понимать ход её мыслей.

— Знаешь, Грейнджер, спасибо, что тратишь на нас своё время, но я думаю, что мне нужно пару денёчков отдохнуть, — произнёс тот, поднимаясь со стула. — Поттер, ты идёшь?

Гарри посмотрел на него, удивлённый тем, что тот его пригласил, и улыбнулся.

— Однозначно.

Малфой быстро зашагал по коридору. Казалось, у него была какая-то очень чёткая цель.

— Отлично. Проследи за тем, чтобы в меня случайно не метнули слишком сильное заклятие.

— Чего? — спросил Гарри, внезапно немного обеспокоившись.

— Милтон Ривз. Он работает в моём отделе, и он полная задница. Всегда находит возможность завуалированно припомнить мне каждую мою ошибку… Почти как ты, на самом деле, за исключением того, что ты даже не пытался так изловчиться, — сказал Малфой, глядя на Гарри с насмешливой улыбкой. — Но каждое грёбаное утро в этой петле он перед всем отделом ставит под сомнение мою способность вести это дело.

— Малфой… ты что собираешься сделать? — теперь беспокойство Гарри стало уже довольно ощутимым.

— Просто немного его проучу, ничего страшного, Поттер. Не отставай.

Малфой широко улыбнулся и ускорил шаг, направляясь в свой отдел. Гарри обречённо простонал и выхватил палочку, надеясь, что эта затея не закончится тем, что кто-то из них серьёзно пострадает.

— Ривз! — Малфой успел окликнуть тучного мужчину, кода тот входил в свой кабинет.

— Малфой, что такое? Неужели не смог разобраться с делом? — Ривз повернулся к нему и ненадолго замер, когда увидел рядом с ним Гарри, сжимающего в руке палочку.

Прежде чем Ривз успел произнести ещё хоть слово, Малфой поднял свою палочку, и лицо мужчины покрылось фиолетовыми нарывами.

— Это тебе за сегодня!

Ривз взвизгнул и попытался дотянуться до своей собственной палочки.

Малфой оперативно бросил жалящее заклинание ему в грудь.

— Это за каждый раз, когда ты говоришь, что я не могу справиться со своей работой!

Гарри услышал раздавшийся где-то сбоку крик и быстро возвёл вокруг них щит, пока никто не успел вмешаться.

Малфой снова взмахнул палочкой, и из головы Ривза вырвались щупальца.

— А это за каждый раз, когда ты вспоминаешь о моём прошлом, когда я потратил больше десяти лет, пытаясь его искупить!

— Драко… Что ты делаешь? — воскликнула молодая девушка из дальнего конца коридора.

— Не волнуйся, я уже закончил, — объявил он и, развернувшись на каблуках, зашагал в другую сторону. Гарри быстро последовал за ним, всматриваясь в толпу, чтобы сразу заметить любого, кто захочет помешать им уйти. — Это было, чёрт возьми, потрясающе. Пойдём, Поттер, я хочу перекинуться парой слов с Бринкли из бухгалтерии, — Малфой улыбнулся и направился к лифту.

Гарри провёл большую часть утра, следуя за Малфоем по всему Министерству, пока тот высказывал всем, кто успел насолить ему за последние десять лет, всё, что он о них думает, и, когда чувствовал в этом особую необходимость, проклинал тех, кто наиболее успешно выводил его из себя. А когда он, наконец, заметил группу авроров, выскочивших из-за угла и явно ищущих их, то крепко схватил Малфоя за мантию и поспешил затолкать его в лифт.

— Ладно, кажется, мы уже достаточно сегодня повеселились.

Через минуту они спустились на уровень Атриума, и Гарри так же быстро вытащил Малфоя наружу. Тот выглядел счастливым и расслабленным, его глаза сияли, а на губах у него играла широкая улыбка, и Гарри, пока они шли к статуе, вдруг поймал себя на мысли, что слишком долго на него смотрит. Он удивился, как до этого момента даже не замечал, насколько привлекательным был мужчина, идущий рядом с ним.

— Это было потрясающе. Я рекомендую. Завтра можем заняться этим с тобой. Кого ты ненавидишь в этом здании? — спросил Малфой, вырывая Гарри из размышлений и возвращая его в реальность.

— Я правда не знаю, есть ли здесь кто-то, кого бы мне хотелось заколдовать, — ответил Гарри. Пока они пересекали Атриум, направляясь к каминам, он оглядывался через плечо каждые несколько секунд.

— Серьёзно, Поттер? — Малфой в неверии выгнул бровь. — Ни одного человека из всех, с кем ты работаешь? Совсем-совсем?

— Ну, ещё несколько недель назад это был бы ты, — произнёс Гарри с улыбкой, надеясь, что на данном этапе их отношений им уже можно шутить на эту тему.

— Ха-ха. Но вместо этого ты упёк меня в чёртову временную петлю, так что, полагаю, мне ты уже достаточно отомстил, — Гарри почувствовал, как внутри у него всё сжалось. — Ой, вот только не надо так нервничать, я просто пошутил. Пойдём пообедаем, — сказал Малфой, когда они подошли к камину.

Гарри обернулся в очередной раз и увидел авроров, которые как раз пересекли извилистую дорожку в статуе и теперь направлялись в их сторону.

— Конечно. Но я могу предложить только какое-нибудь магловское кафе, — Гарри схватил Малфоя за рукав, потянул его за собой в камин, и уже вскоре они оказались в «Дырявом котле», а оттуда и в магловском Лондоне. Через несколько кварталов он стянул свою аврорскую мантию и бросил её в мусорный бак. — Лучше тебе оставить мантию здесь, Малфой. Иначе мы будем выделяться.

— Поттер, ты хоть представляешь, сколько она стоит? — Малфой был явно шокирован. Гарри просто смерил его взглядом, дожидаясь, пока тот сам до всего додумается. — О, точно.

Малфой покраснел, но всё же снял мантию и бросил её в бак поверх мантии Гарри. Он остался в простой белой рубашке, застёгнутой на все пуговицы, и в чёрных свободных брюках, которые, к облегчению Гарри, прекрасно гармонировали с магловской одеждой.

— Какую еду ты вообще любишь? — спросил он, когда они двинулись дальше по улице. — Кроме салатов, конечно.

— Я не так уж и люблю салаты, Поттер. Просто это единственный нормальный вариант, если я не хочу есть томатный суп или неопрятный бутерброд. Я же не виноват, что у нас в столовой, похоже, ничего не слышали о разнообразии.

— Тебе в бутерброде не нравится только то, что он неопрятный? — уточнил Гарри, взглянув на него. Малфой фыркнул.

— Как-то не горю желанием, чтобы расплавленный сыр и вся остальная начинка попадали с моего обеда мне на одежду.

Гарри с трудом сдержал смех.

— Ладно, тогда предложи что-нибудь более безопасное для одежды? Раз уж мы вышли из Министерства, вариантов у нас полно.

— У маглов есть паста?

Гарри снова посмотрел на него, чтобы убедиться, что он не шутит.

— Во-первых, да, у маглов есть паста. С какой стати ей не быть? И во-вторых, почему это с ней не запачкаешься?

— Потому что её едят столовыми приборами! — воскликнул Малфой. — Так гораздо легче всё контролировать, ничего не стекает по рукам и не попадает на манжеты или, что ещё хуже, в рукава! — Гарри попытался не рассмеяться, но не смог сдержать порыв и громко фыркнул. — О, отвали. Может быть, тебе стоит больше беспокоиться о таких вещах. Ты уже раз десять приходил с кофе на мантии, — Малфой слегка вздёрнул подбородок.

— Я же не сам его на себя проливаю! — рассмеялся Гарри. — В меня постоянно врезаются по утрам.

— Поттер. Пора бы уже запомнить, что и когда происходит. Как ты этого не избегаешь?

— Вообще, изначально я сталкивался с женщиной в пурпурной мантии сразу после того, как выбирался из камина, и примерно через неделю решил, что попробую выйти позже, но в меня врезался мужчина с кофе. И он каждый раз не только проливает на меня свой напиток, но и сам пытается очистить мою мантию, отчего она всё время загорается. Так что я попытался выйти ещё позже, и он всё же умудрился на меня налететь, только уже в другой точке Атриума. И промежуток времени, в который он со мной сталкивается, на удивление большой, на самом деле. А раньше выйти я не могу, не пропустив душ, поэтому как-то раз попробовал ещё позже. И тогда я наткнулся на Робардса, потому что оказался в Министерстве слишком поздно, и мне еле удалось от него удрать, чтобы добраться до твоего кабинета. Так вот, я пытаюсь выяснить, смогу ли вообще когда-нибудь выйти из дома и пройти через Атриум, ни с кем не столкнувшись! Пока что женщина кажется наименее раздражающим вариантом.

Малфой, пока Гарри рассказывал ему про своё утро, чуть ли не сгибался пополам от смеха.

— О, как замечательно. Теперь по утрам я буду чувствовать себя немного лучше.

— А ещё каждый раз, когда я встречаюсь с Роном, он вручает мне самую сухую в мире булочку. Но так как у меня дома вообще еды нет, я каждый раз давлюсь ею. А у тебя что?

— Кроме того, что Ривз каждое утро оскорбляет меня перед всем отделом, когда мне поручают разобраться с этим артефактом? — спросил Малфой, искоса взглянув на него.

— Да… Теперь твоя очередь. Я же тебе рассказал.

***

Драко; примерно на двадцатом цикле

Драко медленно проснулся от звука будильника на своей волшебной палочке и перевернулся на другой бок, чтобы выключить его. Он потёр лицо, чувствуя под ладонями точно такую же щетину, с какой просыпался каждое утро, а потом, раздражённо фыркнув, вылез из постели и направился в ванную.

Он разделся, отправил пижаму в корзину для белья и встал под душ, страшась следующих пяти минут своей жизни.

И почему только из всех возможных дней чёртовы водопроводные заклинания начали развеиваться именно в этот грёбаный понедельник? В первое утро он стоял под душем, наслаждаясь приятными горячими струями, когда внезапно его окатило потоком ледяной воды. Из него вырвался совершенно недостойный вскрик, который, к счастью, некому было услышать. Через несколько секунд вода вернулась к своей нормальной температуре, поддерживаемой заклинаниями. Он продолжил принимать душ, но вскоре вода снова стала ледяной. И за то время, пока он мылся сам, мыл свои волосы и наносил на них кондиционер, такое случилось ещё три раза. Наконец, он с облегчением выпрыгнул из-под проклятого душа.

В первый раз, когда это повторилось, он понял, что забыл вызвать водопроводчика, чтобы тот восстановил заклинания, и принял ещё один ужасный душ, попытавшись покончить с этим как можно быстрее.

Потом, уже зная, что каждое утро повторяется одно и то же, он взял с собой волшебную палочку, решив починить эту чёртову штуку. Он дождался, когда потечёт ледяная вода, нагрел её магией и вздохнул с облегчением, уверенный, что это сработало. Однако не прошло и минуты, как температура воды снова изменилась и из душа хлынул почти кипяток, который обжёг ему грудь и вырвал из его лёгких ещё один вскрик.

Перепробовав ещё несколько различных заклинаний, он, наконец, решился на очень быстрый и очень ужасный утренний душ. В те дни, когда он мылся достаточно быстро, ему удавалось получить всего три ледяных ливня вместо первоначальных пяти.

Он сделал глубокий вдох, включил душ, прыгнул под струю и быстро принялся за дело, намыливая свои волосы с молниеносной скоростью.

Его тело было полностью напряжено в ожидании ледяной воды. Он уже почти вымыл из волос весь кондиционер, когда она вдруг потекла, и, вскрикнув, отскочил в сторону. Сунув руку обратно под воду, он подождал, пока она снова нагреется.

Как только это произошло, он быстро шагнул обратно и смыл кондиционер, не обратив внимание на вторую порцию холода, которая длилась всего пару секунд. Затем он поспешно умылся и ополоснулся, стиснув зубы под последним — третьим — потоком. Полностью смыв с тела оставшуюся пену, он закрутил кран, приложив к этому больше усилий, чем было необходимо.

Бормоча ругательства себе под нос, он вернулся в спальню, вытерся махровым полотенцем и оделся.

Вскоре он вышел из лифта на втором уровне Министерства и направился к Отделу ликвидации проклятий и опасных артефактов. Это было небольшое подразделение Отдела магического правопорядка, и его бесцеремонно расположили в парочке отдалённых коридоров. Обходя ряд кабинок технического персонала, он снова стиснул зубы в ожидании того, что произойдёт через три, две…

— Доброе утро, мистер Малфой! Как прошли ваши выходные? Мои — просто великолепно. Я навестила свою сестру, которая живёт недалеко от Бристоля. Я рассказывала вам о её собаках? Она разводит самых красивых кокер-спаниелей. Несколько недель назад у неё родились щенки! Ох, они такие очаровательные! Они ещё не совсем готовы к переезду в новый дом, им пока нужно держаться поближе к маме, но за ними уже целая очередь выстроилась. Она действительно отлично с этим справляется, знаете. Ещё мы несколько раз прогулялись вокруг её территории… У неё прекрасная территория!..

— Чудесно, Эдна, — сказал Драко, пытаясь обойти её, пока она продолжала потчевать его рассказами о своих выходных. Наконец, она отвлеклась, когда увидела Брайана — молодого специалиста по чарам, проходящего стажировку в Министерстве. Она повернулась к нему, поздоровавшись слишком весело для утра понедельника, и снова начала свой рассказ. Брайан, казалось, слишком запаниковал, чтобы попытаться остановить её.

— Я оставил свой обед в зоне отдыха, лучше бы ему там и оставаться, — громко произнёс Карл, направляясь к своему кабинету. Проходя мимо Драко, он многозначительно посмотрел на него. Драко ощетинился, сдерживая рвущееся в ответ замечание о том, что он не стал бы есть этот отвратительный мясной рулет, даже если бы ему заплатили.

— Общий сбор! — объявил босс Драко, Гэри Элтон, выйдя на открытое пространство между кабинками и кабинетами.

Элтон вычитал в какой-то статье, что отдел по ликвидации проклятий в Магическом Конгрессе по Северной Америке проводит ежедневные неофициальные совещания, на которых все собираются в одном месте и вводятся в курс дел и поручений всего отдела. Поскольку информация о новых делах и так появлялась на большой доске посреди помещения (где уже висела куча записок о уже существующих), Драко до сих пор не понимал, чем мог быть полезен ежедневный пересказ всего, что им и без того было известно.

Мало того, что такие собрания раздражали его каждый день, так ещё и переживание из раза в раз полностью идентичного предыдущему всё ближе и ближе подталкивало Драко к переломному моменту. Одного только ожидания очередного собрания было достаточно, чтобы поднять его кровяное давление.

Когда все оказались приблизительно в одном пространстве, Элтон начал просматривать существующие задания, получая от сотрудников новую информацию по всем делам. После того, как Милтон Ривз, их эксперт по чарам, закончил со своей речью, которая включала в себя по большей части не слишком уж тонкое хвастовство успешной работой с вышедшими из строя заклинаниями на квиддичном поле, Элтон достал откуда-то лист пергамента и принялся раздавать новые поручения.

Драко едва удержался от глубокого вздоха.

— Малфой, у нас новое аврорское дело. Возможно ограбление, на месте преступления найден проклятый предмет. По словам владелицы, которая работает с зачарованными объектами и антиквариатом, он имеет уровень магии D-5, — когда Элтон передал Драко папку с делом, несколько людей почти синхронно вскинули брови в удивлении.

— Вы поручаете это Малфою? — спросил Ривз. Голос его так и сочился осуждением, и Драко услышал, как в другом конце коридора кто-то фыркнул, а несколько человек, похоже, согласно хмыкнули. Даже за столько времени, проведённого в петле, он так и не выяснил, кем были все эти люди.

— Уизли всё ещё в Южной Америке, — вместо того, чтобы заступиться за него, просто ответил Элтон.

Драко стиснул зубы и, как всегда, воздержался от ответа. Он сохранял нейтральное выражение лица, пытаясь сдержать клокочущий внутри гнев.

Он честно не знал, почему, но даже после десяти лет службы в Министерстве его до сих пор удивляла такая открытая враждебность по отношению к нему. Каждые несколько месяцев он подумывал о том, чтобы просто уволиться и подать заявление в Гринготтс — он сомневался, что гоблинов будет так уж сильно волновать его прошлое. Но так этого не сделал. И не совсем понимал, почему. У него не было ни друзей, ни семьи, за которых можно было бы держаться. Отец умер, отбывая пожизненное заключение в Азкабане, а мать скончалась через несколько лет после него. Теперь у него даже не было друзей, ради которых он мог бы оставаться в Англии. Все установившиеся в детстве дружеские связи давно исчезли — оказалось, что дружба, основанная на постоянном позёрстве и изворотливости, не сохраняется, когда человек теряет свой социальный статус.

Часть его желания остаться, несомненно, заключалась в том, что он ненавидел саму мысль о возможной победе таких людей, как Ривз. Но с другой стороны он просто не мог позволить себе отказаться от той жизни, которой хотел добиться. Он знал, что если устроится на работу в Гринготтс, то вся его жизнь будет связана с огромным количеством командировок, а небольшая часть его души всё-таки хотела остепениться.

Логически он понимал, что шансы на это ничтожны. Когда он размышлял об этом в суровом свете дня, мысль о том, что кто-то захочет жить с ним, с бывшим Пожирателем смерти, которого большинство людей до сих пор так яро ненавидели, казалась смехотворной. Но поздней ночью, когда он представлял себе идеальную жизнь, разделённую с кем-то, он осознавал, что не готов отпустить эти мечты. Возможно, когда-нибудь это произойдёт, но пока он продолжал работать, решительно игнорируя тычки и оскорбления по поводу его компетентности или нравственности, и держал голову высоко. Он никогда не даст этим людям понять, как сильно они его задевают.

Он сумел продержаться до конца собрания, не заколдовав никого из коллег, и направился к себе в кабинет, чтобы дождаться Поттера. По крайней мере, в этой проклятой петле была хоть какая-то польза. У них с Поттером, казалось, установилось своего рода перемирие, и они фактически впервые за всё время знакомства стали ладить друг с другом. Может быть, когда они отсюда выберутся, в рядах тех, кто постоянно намекает, что Драко не способен выполнять свою работу, будет на одного человека меньше.

Драко знал, что должен был извиниться перед Поттером много лет назад, когда приносил извинения всем остальным, с кем он когда-либо плохо обращался или на кого повлиял во время войны. И это всё было отнюдь не напоказ, что бы там ни думали люди вроде Ривза.

Ощутив на себе суровые реалии войны, он провёл несколько лет в мучительном переосмыслении всего, чему его когда-либо учили, что неизбежно привело к осознанию того, как сильно ошибались он и его семья. Потребовалось ещё около двух лет, чтобы набраться смелости и что-то предпринять, но как только он впервые попросил прощения, то понял, что уже не может остановиться. С каждым извинением он чувствовал себя на шаг ближе к тому, чтобы стать новым человеком — тем, кого ему не придётся стыдиться. Каждые несколько месяцев он подумывал о том, чтобы извиниться перед Поттером. А потом случайно натыкался на него в «Дырявом котле», или в Гринготтсе, или в Косом переулке, чувствовал на себе его обжигающий взгляд, и внутри мгновенно что-то закипало — так, казалось, всегда происходило рядом с этим человеком. В конце концов, прошло так много времени, что просить прощения стало уже слишком поздно. Конечно же, десять лет спустя Поттер не захотел бы говорить о войне, поэтому Драко держал свои объяснения при себе и так и не смог произнести вслух это последнее извинение.

Однако в его душе не осталось ненависти к Поттеру. Или к кому-либо ещё, если уж на то пошло. Раздражение, конечно, всё ещё присутствовало, но те дни, когда Драко позволял себе кого-то ненавидеть, давно прошли. Но каким-то образом, просто оказываясь рядом с Поттером, он снова и снова выходил из себя, разговаривал намного резче и не мог обуздать бушующую внутри злость. Он не гордился этим, но просто не знал, как ещё вести себя с ним.

В этом аспекте, по крайней мере, петля приносила пользу. Чем больше времени они проводили вместе, тем спокойнее Драко себя чувствовал и тем больше он походил на самого себя — взрослого и зрелого. Вечерами, прокручивая в голове их разговоры, он всё чаще ловил себя на том, что делает менее резкие замечания и сожалеет о меньшем количестве сорвавшихся с губ слов.

Он вздохнул и откинулся на спинку стула как раз в тот момент, когда дверь его кабинета распахнулась.

Вошёл Поттер. Он выглядел изрядно уставшим; его волосы пребывали в беспорядке (хотя это было вполне привычным зрелищем), а на мантии красовалось большое кофейное пятно и что-то похожее на подпалину. Драко сдержал улыбку. Он понятия не имел, что происходило с Поттером по утрам, но каждый раз, видя это кофейное пятно, он невольно чувствовал себя немного лучше от мысли о том, что утро этого мужчины может быть таким же ужасным, как и его собственное.