Глава 6

     На следующее утро Драко проснулся морально разбитым и вымотанным. Всю ночь ему снилась плачущая над Поттером Грейнджер — не смогла в очередной раз спасти героя, ибо у них не имелось при себе волшебных палочек, и надо сказать, этот сон его как-то психологически вымотал. Хотя… Не Волдеморт — и на том спасибо. Правда, видеть мёртвого Поттера тоже радости не доставило.

      

      Ещё и ехать сегодня в этот чёртов маггловский мир. Чёрт. Драко бы наколдовал себе что-нибудь, дабы отвязаться от путешествия, но он не мог упустить такую шикарную возможность узнать больше о Поттере. Тем более, отправляются ж вместе, а это отличная возможность понаблюдать за национальным героем, ещё и в привычной для него обстановке. Хотя, кажется, мир магглов его не очень-то и любил. А он ещё и защищал его… Странный Поттер всё-таки человек.

      

      С этими невесёлыми мыслями он повернулся и наткнулся на недовольный и сонный пристальный взгляд соседа. Проснулся, значит, и молчал.

      

      — И тебе особо доброе утро, — пробурчал Поттер с соседней кровати. — Судя по твоему виду, не одному мне спалось паршиво.

      

      Малфой искоса посмотрел на него. Сам-то выглядит варёной тыквой, а ещё в его сторону что-то заявлял!

      

      — А что не так с моим видом? Я прекрасен, не то, что ты со своим вороньим гнездом.

      

      Чёрт. Надо что-то делать со своей привычкой оскорблять Поттера в каждом предложении. Вроде ж начали нормально общаться, и это могло помочь узнать больше о гриффиндорце, а тут…

      

      — Да отстань ты от моего гнезда, — беззлобно фыркнул Гарри и укутался в одеяло. — Я тебя в него не приглашал.

      

      — Я тебе не сова, чтобы садиться тебе на голову и гадить, — парировал слизеринец в ответ, но на душе стало немного легче: кажется, Поттер и не думал обижаться. И на том спасибо.

      

      — Совы в своём гнезде не гадят, не надо тут их оскорблять. А про твой внешний вид я сказал потому, что у тебя заспанные глаза и растрёпанные волосы. Непривычно тебя таким видеть, ты ж всегда весь приличный по всем фронтам.

      

      — Тебе бы тоже не помешало прилично выглядеть, — фыркнул Драко, высовывая ногу из-под одеяла и ежась: какая ж холодина! — Одежду новую прикупить, волосы зализать…

      

      — Фу, нет, только не зализать! — возмутился Поттер и тоже всё же решился вылезти из-под одеяла. — Тем более… Блин, я ж пробовал.

      

      Чего?

      

      — Что пробовал? Зализывать волосы?

      

      — Ага. И маггловскими средствами, и магическими… Я за эти годы перепробовал всё, что можно, а летом Джинни со скуки так вообще решила на мне испытать весь арсенал средств. Любого средства хватало только на пять минут, потом вся растрёпанность и пушистость всё равно вылезали.

      

      В сердце что-то кольнуло, и Драко с ужасом осознавал, что это его ранила ревность. Ревность к Джинни, с которой Поттер так-то не вместе, как оказалось. И вообще, какого чёрта он ревновал?!

      

      Ага, и какого чёрта так залипал на спину Поттера и какого чёрта вчера колотило, когда Поттер вплотную к нему приблизился.

      

      Драко ужасно не хотел признавать, что он чувствовал к Поттеру что-то новое. Но и не признавать не мог.

      

      Ему совсем не по себе.

      

      — Эй, Малфой? С тобой всё в порядке? — в голосе гриффиндорца послышалась обеспокоенность.

      

      Драко отвлекся от своих мыслей и перевёл взгляд на соседа по комнате.

      

      — В порядке, просто ещё сплю на ходу, — отлично, получилось даже беззлобно сказать. — И что же в итоге с тобой случилось после парикмахерских экспериментов Уизли?

      

      — Ничего хорошего, ни одно средство не убрало это так называемое воронье гнездо. Один способ, конечно, есть, и я его перед пятым курсом пробовал.

      

      Драко аж чуть ли не присвистнул.

      

      — Опачки! Это какой? И почему им не пользуешься?

      

      — Меня побрили налысо, — фыркнул Поттер и всё-таки встал с кровати. — Мои космы выбесили не только меня, но и мою тётушку, которая решила проблему радикально: усадила меня и отчекрыжила. Поначалу жесть была, а потом, когда чуть волосы отросли, нормально более-менее. Но мне не слишком зашла лысина, честно говоря, поэтому предпочитаю жить конкурентом Гремучей Ивы.

      

      Рассказ Поттера вызвал не только изумление, но и какое-то… сочувствие. Не по отношению к волосам, Мерлин упаси, а к самому гриффиндорцу. Вместе с тем в груди всплёскивалось что-то, что Драко оценивал для себя как ярость к этой самой тётушке. Да какого вообще драккла она решила, что может указывать Поттеру, как ему выглядеть? Ещё и усадила насильно, что ли? Драко собрался было открыть рот, но тут… до него дошло важное осознание.

      

      Поттер сам рассказал ему о прошлом.

      

      Сам дал понять, что с ним происходило.

      

      Совершенно неожиданно в будничном разговоре Гарри выдал ему огромную деталь своей жизни: он действительно воспитывался магглой, тётушкой, и жизнь в её доме оказалась не сахар, раз уж его родня так насильно решила вопрос с его внешностью…

      

      Драко сглотнул. Он сам всю свою жизнь носил прилизанную причёску во многом потому, что отец принимал только приличный вид своего ребёнка. Эта схожесть самого Малфоя с Поттером несколько… пугала.

      

      Но главным в происходящем оказалось даже не что-то общее в их историях. Драко пронзило: Гарри ему доверился. Это было максимально неожиданно. И… приятно, что уж говорить.

      

      — Эй, Драко? Ты заснул с открытыми глазами, что ли? — Поттер вывел его из размышлений своей усмешкой. Но Малфой ясно услышал, что издёвки в голосе не было — лишь что-то похожее на дружеское подкалывание.

      

      Поттер начал относиться к нему… нормально. Это прогресс.

      

      «Не сломать бы этот прогресс самому со своей чёртовой гордостью и тягой к прошлому поведению», — хмуро заметил в мыслях Малфой.

      

      — Не заснул, просто… в шоке маленько, — в противовес словам Драко зевнул. — Не представляю тебя лысым, если честно. Совсем. И… — вдруг он вспомнил странную ремарку соседа. — Стоп, а в смысле «конкурентом Гремучей Ивы»?

      

      — Ну смотри, — выдохнул Гарри, забирая свои вещи с полки в шкафу. — У Гремучей Ивы есть ствол. Мое тело — тоже в какой-то мере ствол, так? У меня на голове — воронье гнездо, и у неё есть гнезда на ветках. Вывод: я — конкурент Гремучей Ивы, потому что в своё воронье гнездо перетягиваю её ворон. Она наверняка ревнует: увёл у нее вороньих жильцов, аренду за гнездо платят не ей, а мне.

      

      Драко на пару секунд завис, пытаясь разобраться в хитросплетениях гриффиндорской логики, а потом расхохотался в голос и свалился назад на кровать.

      

       — Поттер, драккл тебя дери! Серьёзно? Аренда от ворон? Конкурент Гремучей… Я не могу! — Малфой уткнулся в подушку, продолжая не то, что смеяться — ржать.

      

      — Во-первых, спасибо за столь высокую оценку моего странного юмора… — протянул Гарри, идя к ванной комнате. — А во-вторых… спасибо, моя ориентация не предполагает того, чтобы меня драли дракклы, они меня сексуально не привлекают, уж извини, — и с этими словами он заскочил в ванную.

      

      — Поттер!!! — Малфой снова захохотал. — Ну ты… жук! Сексуально озабоченный.

      

      — Неправда, это Рита Скитер — жук! — послышался из ванной глухой голос гриффиндорца.

      

      — А, то есть, про сексуальную озабоченность — правда? — засмеялся Малфой. — Жучара…

      

      — Мы подростки, так что само собой правда! Но не жук я! У меня другая анимагическая форма!

      

      Что.

      

      Что?!

      

      Драко мигом сдуло с кровати: он за пару секунд умудрился слететь с неё, забыв о холоде, подскочить к ванной и начать барабанить в дверь.

      

      Поттер — анимаг! Чёрт подери, да как так получилось вообще?!

      

      — А ну вылезай! В смысле?! Поттер, ты ещё и анимаг?! Ты хоть чего-то не умеешь в этой жизни?!

      

      — Волосы нормально укладывать! — послышался смешок.

      

      Малфой ударил кулаком в дверь.

      

      — Поттер, я серьёзно! Ты — анимаг? И пресса об этом не знает? Да как так?

      

      Раздался щелчок замка — и Гарри, уже накинувший на себя рубашку, выглянул из-за двери.

      

      — Не знает, потому что я об этом не распространяюсь, и буду тебе благодарен, если ты тоже будешь об этом молчать, ведь я тебе как другу рассказал.

      

      «Как другу».

      

      Что?

      

      Драко обомлел. Поттер — его главный школьный враг, а в дальнейшем — и враг в войне, назвал его… другом? Вот так просто забыв обо всём происходившем за годы обучения, наплевав на бойню в Малфой-мэноре и дальнейших действиях?

      

      Поттер вообще человек?!

      

      — Как… другу? — неожиданно осипшим голосом проговорил Драко.

      

      Гриффиндорец тяжело вздохнул и закатил глаза.

      

      — Представь себе, да. Ты не такой уж и жук, если не оскорбляешь людей, а язвительны мы оба. Мы с тобой уже несколько раз смогли более-менее нормально поладить и пообщаться. Так что да, я хочу и буду считать тебя своим другом, нравится тебе это или нет.

      

      В голове у Малфоя настала зияющая пустота мыслей. Вот и что на такую безапелляционность скажешь?.. Типичный гриффиндорец: шёл напролом, и если уж называл другом — то всё, шансов у тебя нет.

      

      Дичь какая-то.

      

      Но самое страшное — на сердце от этой дичи, устраиваемой Поттером, неожиданно становилось очень тепло и радостно.

      

      А Драко часто скучал по этим чувствам.

      

      — Ну ты… оборзел, конечно, — только и смог сказать Малфой. — Сначала с Паркинсон подружился, теперь со мной… Ты таким образом решил подчинить себе Слизерин, признавайся?

      

      Некоторая осторожность, которая возникла в глазах Гарри при первых словах Драко после его признания, ушла, зато появились смешинки.

      

      — Да, Малфой, ты разгадал мой злодейский план, и теперь я должен тебя убить.

      

      — Я тебе не Волдеморт, нечего тут меня убивать, — хмыкнул Драко, и вдруг ему в голову пришла шальная мысль. — Слушай, я понял сейчас одну очень важную вещь.

      

      — Это какую?

      

      — Мне кажется, ты бы и с Волдемортом пытался подружиться, если бы он с воскрешением и метками не выпендривался.

      

      И какова же была внутренняя радость Драко, когда в ответ на это Гарри расхохотался.

      

      — Ага, и про его злодейские планы бы у него выведал за бутылкой сливочного пива. Ты прав! А теперь дай мне до конца переодеться, а то будешь потом гундеть, что мы опаздываем, — с этими словами Гарри резко закрыл дверь и не стал ничего отвечать на возмущённое Малфоевское: «Ты сам первый начал!».

      

      Хотя Драко понимал: в этот раз как раз первым начал он.

      

      Через пару минут Поттер, уже полностью собранный, вышел из ванной и молча уступил комнату Малфою. Но, когда тот уже собрался заходить, всё же нарушил тишину.

      

      — Драко, и ещё я кое-что скажу.

      

      Малфой повернулся к нему с недоумением и заметил, что в глазах Поттера появились смешливые чертинки.

      

      — В дверь в ванную не обязательно было барабанить. Палочки же уже у нас. Достаточно было взмахнуть палочкой и сказать «Алохомора!». Забыл?

      

      Гарри засмеялся, и Драко, мысленно чудом подавив в себе первое желание взбрыкнуться и высказать что-то. Не время, да и бессмысленно. Поттер же без злобы сказал. Так что Драко улыбнулся с хитринкой и заявил:

      

      — Это я тебе одолжение сделал: не всё ж тебе одному нещадно тупить!

      

      В ответ ему послышалась дружеская усмешка.

      

      Драко прикрыл дверь и закрыл горящее то ли от неожиданности, то ли от шока и смущения лицо.

      

      У них с Поттером получился настоящий дружеский диалог. Поттер — человек, с ссорами с которым связаны все его школьные годы, человек, который был на другой стороне в войне… назвал его своим другом. Поттер шутил с ним — и юмор этот был не злобным, а тоже дружеским и каким-то… искренним. К нему приходило шоковое осознание: прямо сейчас Гарри повел себя по отношению к нему ровно так же, как к Рону, Гермионе или кому-то ещё из его круга общения.

      

      Гарри сделал свой шаг к их дружбе. И Драко надо делать всё возможное, чтобы не совершить ни одного назад, в прошлое, освещённое ненавистью. И дело уже вовсе не только в том, что так Малфой сможет больше узнать о жизни Поттера для своей идеи фикс.

      

      Здесь уже что-то другое, более чувственное и глубокое, что самого Драко всё-таки пугало.

      

***

      

      На завтраке Драко заметил, что все восьмикурсники сидели на нервах, за исключением их с Поттером и Луны Лавгуд, которая с мягкой улыбкой убеждала своих однокурсников, что «всё вернётся на круги своя». С годами Драко начал убеждаться, что когтевранка явно имела какие-то особые способности, в отличие от Трелони, предсказывавшей порой правильно, но через пень-колоду.

      

      Но особенно Малфоя волновала Паркинсон: руки у девушки тряслись, да и на завтрак она съела лишь один тост и запивала его чаем. Да и остальные слизеринцы особо не впечатляли. Молчаливым взором Нотт полировал стол, Забини злобно зыркал в сторону авроров. В конечном итоге Драко не мог вынести эту нервную обстановку и всё же высказался:

      

      — Да отдадут всем палочки, это проверка.

      

      Паркинсон и Забини резко повернули головы к нему, а Нотт резко вскочил и подлез через несколько ребят к нему, наплевав на недовольный гул.

      

      — Что ты несёшь, Малфой? Ты о чём-то в курсе? Через Поттера подслушал? — переспросил Тео.

      

      «Ага, напрямую».

      

      — Типа того, — обтекаемо заявил парень шёпотом. — Короче, это какая-то максимально тупая проверка нашего психологического состояния.

      

      — Так и знала, что эта выскочка Грейнджер здесь замешана! — ляпнула сидевшая рядом Дафна, но Драко на неё шикнул:

      

      — Она тоже не в курсе, это аврорат всё по-дебильному решил проверить. После судебных разборок им на нас всех плевать было, а тут вдруг всполошились. Короче, это тупая проверка, в которой подставили всех, включая Поттера.

      

      Блейз присвистнул.

      

      — Наш миленький национальный герой не в курсе?

      

      — Ага, это потом всё выяснилось, — Драко махнул рукой. — Но, короче… Я палочку свою выцыганил и выяснил, что аккурат перед отправлением всем палочки раздадут назад и расскажут, в чём суть. Такая бредятина, если честно. Так что…

      

      Послышался звон колокола, требовавший особого внимания учеников. Макгонагалл встала со своего места, и Драко понял: сейчас и будет момент истины.

      

      — Я же вам говорил… — отметил он с победоносным выражением лица, но Пэнси на него шикнула.

      

      Как и предсказывал Снейп, авроры объяснили ребятам суть психологической проверки, почему они обеспокоились этим вопросом (ага-ага, Драко уже подозревал, что просто опасались на деле подростковых суицидов: Грейнджер их наверняка напугала).

      

      — …исходя из проведённых нами тестов некоторые ребята проявили чудеса изобретательности и объединения факультетов, что не может не радовать, — с этими словами Макгонагалл внимательно посмотрела на слизеринский стол, и сердце Драко заходилось ходуном.

      

      Она знала.

      

      Директор Макгонагалл уже осведомлена о том, что они с Поттером вытворили. С другой стороны, их поставили в дикие условия, и пусть скажут спасибо, что они не заставили кого-то из домовиков Хогвартса играть по своим правилам. Драко-то мог, а Поттер заупрямился, но вполне мог по-дружески с ними договориться о помощи…

      — …это про меня, — вдруг послышался сдавленный отчего-то голос Паркинсон.

      

      Девушка продолжала трястись, и Драко уже не на шутку разволновался: подруга как-никак.

      

      — Ты это о чём?

      

      — Про «чудеса изобретательности»! — спародировала её Пэнси с кислым выражением лица. — И не знаю, чему она там радуется. Меня приставленный аврор отчитал.

      

      Какого чёрта? Пэнси… Твоего драккла!

      

      Они с Поттером оказались далеко не единственными, кто решился пойти на такой риск!

      

       — Пэнс? Ты что-то сделала?

      

      С тяжёлым вздохом Паркинсон отложила чайную ложечку, которой без толку размешивала сахар, и рассказала:

      

      — Я вчера подслушала пароль в кабинет директора и попыталась влезть… Вообще сначала не так было. Мы с Грейнджер сначала просто пришли к директрисе, чтобы обо всём поговорить. Грейнджер очень разозлилась и посчитала, что забирать у нас палочки — это варварство.

      

      — Не думал, что соглашусь с заучкой, но она права, — заявил Блейз. — Это отвратительно по отношению ко всем нам, кто на какой стороне ни был.

      

      — Ой, да хватит её заучкой называть! Ты сам тот ещё ботан! — фыркнул Нотт и повернулся к Паркинсон. — Ну? Что дальше?

      

      Опачки. Теодор защищал честь отважной гриффиндорки? Интересное наблюдение, учитывая их недавно зародившуюся странную дружбу… Впрочем, Грейнджер и с Паркинсон зачем-то подружилась.

      

      — Мы пошли, Гермиона там много что высказывала, в том числе и про эгоизм нынешнего Министерства, и что она планирует жалобы подготовить… Макгонагалл её успокоила: мол, не волнуйтесь, всё пройдёт как нужно, никто вас без защиты не оставит… Ага, мы на шестом курсе такое тоже слышали, а Тёмный Лорд всё равно здесь оказался. В итоге нам ничего так и не удалось добиться, и Гермиона решила, что будет действовать утром. А я не могла. Я была в панике!

      

      Тяжёлый вздох прокатился по столу: все ребята прекрасно понимали состояние Паркинсон, ведь сами были такими же, хоть и пытались это скрыть за маской слизеринского высокомерия да ехидной юмористической бравадой.

      

      — Гермиона пошла к себе, а я решила дождаться темноты. Подслушала пароль в кабинет директора и решила воспользоваться: пробраться туда и стащить свою палочку. Да только горгульи эти взяли и сдали меня приставленному аврору, который в это время дежурил неподалёку от кабинета Макгонагалл! Ну и, само собой, меня прогнали и отчитали, высказав, что я ничуть не лучше Тёмного Лорда. Вот уж спасибо!

      

      Справедливое возмущение закипало в душе Малфоя. Какого вообще драккла эти авроры себе позволяли?! Где они были в тот момент, когда дети тряслись в ожидании ужаса? И не надо говорить, что слизеринцев бы не тронули: Пэнс отнюдь не дура и прекрасно осознавала, что под немилость Лорда могли попасть все. Да и сдать Поттера тогда она додумалась со страха, в чём был уверен и сам национальный герой. Ведь помирились же они, и начали общаться как ни в чём не бывало… Кто бы мог подумать, что прошедшие события их объединят?

      

      — Это произвол! — Драко возмущённо стукнул по столу. — Они не имеют никаких прав на такие слова! Да адвокаты разорвут его…

      

      — Драко, не будь идиотом, — Нотт тяжело вздохнул. — Не те времена сейчас. Никто не будет слушать слизеринцев. Это здесь Грейнджер что-то пытается сделать для равного отношения всех. А Министерству на нас плевать с Астрономической башни. Признай это.

      

      Здравый смысл подсказывал, что Теодор более чем прав, и именно это неимоверно бесило. Точнее, не сам Нотт бесил, а такая несправедливость по отношению к слизеринцам. Не все из них сражались на стороне Волдеморта, многие из детей были заложниками обстоятельств (себя Драко опасался причислять к этой категории, хотя и очень хотел), а часть просто сильно любила родителей, что более чем логично, и не хотела разрушать крепкие семейные узы. В случае Теодора, например, так и было: ни за что бы он не пошёл против своего отца, хотя и против магглорожденных он особо никогда не высказывался, как и в поддержку режима Лорда.

      

      — Значит, надо действовать через Грейнджер, — заключил Драко. — Она же любит бороться с несправедливостью, вот и пускай свой пыл направит в нужное русло!

      

      — У тебя новая идея фикс, я поняла, — фыркнула Паркинсон и отпила чай. — Теперь уже доказать всем аврорам, как они неправильно поступили.

      

      Драко собрался было что-то сказать, но увидел, как от гриффиндорского стола к аврорам шла целая делегация, возглавляемая Поттером и Грейнджер. Следом шли Уизли, еще несколько восьмикурсников и следом к ним присоединились выбежавшие из-за своих столов Лавгуд и Аббот.

      

      — Так, блин. Что мы из-за возмущений Малфоя пропустили? — Блейз резко развернулся.

      

      — Пока вы трындели, гриффиндорцы затеяли бунт! — хмыкнула Дафна.

      

      Наскоро о чем-то переговорив с Макгонагалл, Поттер обратился к тому вредному аврору, что в прошлый раз шикнул на Гаусс. Приставленная же к ним с Гарри девушка в недоумении смотрела на разговаривающего гриффиндорца. Драко невольно перевёл взгляд на Снейпа и увидел на лице того довольную ухмылку. Чего? Его крёстный был рад происходящему?

      

      — Мы вас поняли, мистер Поттер, — послышался голос директрисы. — И в дальнейшем после поездки мы обязательно обсудим целесообразность проведения такого рода проверки самочувствия студентов. Думаю, что этот вопрос нуждается в тщательном рассмотрении. Но сейчас, Гарри, нас ждут маггловские служащие, которых мы оповестили о нашем прибытии.

      

      Даже со своего стола Драко видел, как Поттера разрывают яростные эмоции. И что-то во взгляде гриффиндорца дало понять, что по полной мере он не высказался только из-за чувства глубокого уважения к Макгонагалл. И, может, к Снейпу: тот бросил на него очень внимательный взгляд, и Гарри что-то шепнул своим однокурсникам. Гермиона согласно кивнула, и вся ватага ребят вместе пошла на выход из Большого зала.

      

      Палочки ребятам вернули непосредственно в поезде, после того, как рассадили всех по обозначенным местам.

      

      — Вы простите нас, пожалуйста, — смущённо произнесла Гаусс Поттеру и Малфою после того, как усадила их в купе. — Сами понимаете, многие из нас — люди подневольные.

      

      — Угу, вот из-за таких подневольных война и началась! — послышался крик Дина Томаса из соседнего открытого купе.

      

      — Ладно, мы всё понимаем, — произнёс Поттер как-то отрешённо, словно явно находился не здесь, а где-то в своих мыслях. Это немного напрягало.

      

      — Вы побудете здесь одни? — спросила Гаусс. — Мне тут надо ещё некоторые документы оформить, а я пока что не со всеми тонкостями знакома, я у старших спрашиваю…

      

      — Да не поубиваем мы друг друга! — фыркнул Драко. — Мы в одной комнате живём, и ничего, нормально, всё ещё оба живые.

      

      — Вот именно. Хотя иногда мне так и хочется его прибить за такое количество баночек в ванной, — хихикнул Поттер.

      

      С полным негодованием Малфой развернулся к нему и увидел шутливый взгляд Гарри в его сторону. Не ехидный, не злой и саркастичный, а именно шутливый. Такой, какой он сам нередко направлял в сторону своих друзей.

      

      Драккл подери, да Поттер реально начал шутить по-дружески! Впрочем, Драко такое нравится.

      

      — Ой, кто бы говорил. Ты вечно свой галстук кидаешь на мою половину комнаты! Территорию, что ли, метишь? Ты что, скунс?

      

      — Я не мечу её как скунс!

      

      — Ага, но ты признаёшь! Отвоёвываешь территорию! На мою законную половину полез! Всё, развод и девичья фамилия, Поттер, я не собираюсь жить с таким бакланом!

      

      Гарри не выдержал и захохотал в голос, и Драко прыснул следом за ним. Однако, с гриффиндорцем было вполне себе весело, если они не стремились друг на друга наехать. Гаусс, видимо, решив, что парни самостоятельно вполне себе справятся, оставила их одних.

      

      — Девичья фамилия… А-а-а, Малфой, ты серьёзно?

      

      — Вот именно, тебе вернётся твоя фамилия Поттер, усёк? — фыркнул Драко.

      

      — Да, а может, это ты мою брал? — Гарри не мог остановиться от смеха, и уже из-за его хохота Драко не сдерживал и своего хихикания.

      

      — Ну уж нет, никогда в жизни. Поттер! Ужасная фамилия. Лучше возьму фамилию Грейнджер, чем твою!

      

      — Опачки! Я передам Гермионе, что ты собрался на ней жениться!

      

      — Чего?! А ну иди сюда, гнездо воронье!

      

      С этими словами и усмешкой Драко резко кинулся на Поттера и начал щекотать его по бокам. Тот предсказуемо начал орать и хохотать ещё больше, а ещё и дёргаться. Забывшись, Малфой продолжал и дальше прикасаться, щекотать того по рёбрам и наслаждаться извивающимся под ним телом…

      

      — Оу, у вас тут сексуальные игрища? Вы бы хоть предупредили, — послышался сзади голос, и Драко мигом слетел с Поттера.

      

      У двери открытого купе стояла ухмыляющаяся Паркинсон с прямо-таки ликующим выражением лица (ничего-то ты не знаешь, Пэнс!) и Грейнджер — просто донельзя шокированная.

      

      — Я что-то не поняла: мне Гарри спасать надо или радоваться тому, что вы наконец подружились? — спросила она, заходя в купе.

      

      — Ничего подобного, никакой дружбы, я пытался его убить щекоткой, — гордым голосом заявил Драко, и Гарри сразу же начал хохотать. — Поттер, да твоего ж драккла! Хватит ржать! Из-за тебя у меня не останется образа холодного принца, ты что творишь?

      

      Девушки многозначительно переглянулись, и это слизеринцу совсем не понравилось. Что они задумали?

      

      — Ой, наш холодный слизеринский принц боится, что все поймут, что он — зефирка? — елейно произнесла Паркинсон с хитрющей улыбочкой на голове.

      

      Ох, как же ему знакома эта улыбка: её так и хотелось стереть с красивого личика подруги каким-нибудь гадким заклинанием из числа тех, что в своё время наколдовала Грейнджер для предателей Отряда Дамблдора. Но нет, всё-таки есть что-то человеческое в нём — слишком жаль Пэнси. К тому же, она в отместку что похлеще могла наслать.

      

      — Будь осторожна, а то будешь жрать моего собрата на ночь, а он резко станет с привкусом соплей или чего ещё поинтереснее, — хмыкнул Драко.

      

      — Так, да успокойтесь уже! — возмутилась Гермиона. — Мы вообще-то по делу пришли.

      

      — Что случилось? — сразу включил в себе всю серьёзность Гарри.

      

      Ничего себе, как он лихо-то.

      

      — Я хочу обратиться в Визенгамот по случаю нарушения наших прав, — заявила Грейнджер. — И мне нужна поддержка всех вас. Я понимаю, что Министерство Магии в официальном порядке не даст нам возможности защищать свои интересы, даже учитывая статус героя у Гарри, — он аж фыркнул, и Гермиона на него шикнула. — Поэтому мне потребуется консультация властей и судей других стран. Драко, мне Пэнси рассказала, что у вас среди родственников есть работники судебной системы во Франции. Каким-то образом можно с ними связаться?

      

      Драко так и вытаращил глаза. Да, он знал, насколько Грейнджер безбашенная, но чтобы настолько? И Пэнс хороша, подставила его!

      

      — Не смотри так, Драко. Я ей говорила, что из этой идеи ничего не выйдет, — хмыкнула Паркинсон.

      

      — Да почему? — Гермиона возмутилась.

      

      — Да потому что они тоже Малфои! — возмутился Драко. — Чистокровные! С загонами на тему магглорожденных, понимаешь? То, что у нас в стране такая ситуация произошла, для них ничего не значило, им по-прежнему плевать. Более того, моей матери прислали письмо, в котором ей дали понять, что она замарала честь Малфоев и вырастила «выродка-предателя», то есть, меня! — рыкнул он и откинулся спиной к стенке.

      

      Одно из самых неприятных воспоминаний этого лета промелькнуло в голове. Драко и Нарцисса тогда только начали отходить от бесконечных судов и пытались восстанавливать порушенную войной психику и учились жить заново в новых реалиях. Пришедшее от родственников со стороны отца письмо, в котором те выражали своё ярое недовольство её «предательством», упоминали о «выродке из её рода» (Драко подозревал, что речь шла о Сириусе) и, конечно, проехались и по сыну, заявив, что из-за их «поганого поведения и несоответствия образу чистокровных род Малфоев канет в лету». Нарцисса наверняка бы скрыла от Драко это послание, да вот только тогда первым письмо от родных прочёл именно он сам. Так противно — и от семьи, и от самого себя, ему было часто за это лето, но тогда он впервые напился — благо, остатки огневиски, не распитые Пожирателями, ещё оставались в тайнике. Мать тогда ничего не сказала, лишь потом попросила не усердствовать. Драко прислушался: он не желал пропить свою жизнь. Хоть какая-то часть его считала, что всё кончено, юношеский максимализм всё равно поднимал голову и давал поверить: все ещё впереди. Может, потому-то Драко и старался вернуться к себе прежнему. Так было просто проще верить, что что-то впереди у него есть.

      

      За своими мыслями Малфой не сразу заметил, с каким сочувствием после сказанного на него смотрела Гермиона, но, стоило увидеть, как мигом ощерился:

      

      — Слышь, не смей меня жалеть, Грейнджер!

      

      «Поганая грязнокровка» промелькнуло в его мыслях, но Драко усилием воли подавил это привычное для него прежнего высказывание. Кровь у магглорожденных такая же, как и у чистокровных магов — убедился в этом на войне. И поганой Грейнджер явно не была. Доставучей иногда, но это качество и у Драко имелось. Но больше всего Малфоя злило, что Грейнджер хотела его пожалеть.

      

      Шла бы лучше своего Поттера жалела. Или Уизли. Или ещё кого.

      

      — Я не жалею, хотя и в этом нет ничего плохого. Я сочувствую. Потому что это кошмар, Драко. Родные люди не должны так относиться друг к другу! Да и вообще, даже если не родные, так себя вести — это откровенное хамство!

      

      В блеске карих глаз явно виделся гнев и возмущение. Да, кажется, из Грейнджер получился бы блестящий блюститель закона, которая никому спуску не давала бы. Такого им не хватает. Небось в таком случае и Волдеморту даже возродиться не дали шанса. Грейнджер лично бы заколдовала назад.

      

       — Грейнджер, ты слишком идеалистична, — ответил Драко. — Не у всех всё так хорошо в семье. А по твоему вопросу… Я бы скорее посоветовал в таком случае найти контакты с Магической Америкой, — он задумался. — Они там во многом более прогрессивны. Правда, насчёт Волдеморта не очень-то помогли, но… здесь у тебя хотя бы есть шанс.

      

      Лицо Гермионы просветлело.

      

      — Спасибо, Драко! Теперь надо найти контакты и…

      

      — У моей матери есть, — вдруг высказал Малфой и осекся.

      

      Чёрт, он серьёзно собрался помогать Грейнджер в её странной идее? Тем более, что шансы против всего Министерства у неё всё-таки ничтожные, да и Драко не видел особого смысла бороться. Но, может, Грейнджер идея фикс нужна? Было на неё похоже. Той обязательно требовались какие-то задачи, она прямо-таки циклилась на многих вещах. Вдруг пока будет сосредоточена на справедливости, не будет трогать его самого? Да и… его готовность идти навстречу явно пошла бы на пользу его дружбе с Поттером.

      

      Да, ладно, окей, у Грейнджер своя идея фикс, у него — своя.

      

      И он уже почти не злился на Паркинсон, заявившей в своё время, что они с гриффиндорской заучкой похожи. Есть немного.

      

      — Правда? Правда есть? И ты можешь их дать? Драко, пожалуйста! — во взгляде Грейнджер перемешались восторг одновременно с неверием и благодарностью, и от этой смеси было как-то не по себе.

      

      — Я напишу матери, — пришлось пообещать, раз уж «назвался груздем». Драко, конечно, мог фыркнуть что-то в своём духе, но как-то не хотелось больше спорить. Поэтому просто сказал:

      

      — Но учти, с тебя причитается. Пока ещё не придумал, что именно, но обязательно стребую.

      

      Гермиона усмехнулась.

      

      — Другого я и не ждала. Спасибо и на этом, Драко! Пэнс, пойдём! — гриффиндорка потащила подругу назад, и Паркинсон уже на выходе заявила:

      

      — Драко, шанс такой глупо не потрать!

      

      — Паркинсон, не волнуйся, уж что-что, а здесь я знаю, что делать!

      

      — Ну-ну!

      

      Девушки ушли, а Драко остался в полнейшем шоке. Ага, он неожиданно нормально вёл себя по отношению к Грейнджер и даже согласился ей помочь. Должно быть, Волдеморт на том свете охренел по полной программе, но так этому ублюдку и надо. Но своё Малфой всё равно возьмёт: попробует через неё узнать информацию о Поттере.

      

      Тот, в свою очередь, уселся поудобнее и теперь с довольным выражением лица косился на соседа.

      

      — Чего тебе?

      

      — Да диву даюсь, — хмыкнул Поттер. — Ты, оказываешься, умеешь быть учтивым и соглашаться на просьбы.

      

      — Исключительно из личных побуждений, — беззлобно фыркнул Малфой. Их лёгкие саркастичные перебранки даже стали его забавлять.

      

      — Например?

      

      Хм. Может, пойти ва-банк?

      

      — Да вот хочу узнать подробности о твоей жизни, а то в книгах небось не то пишут о национальном герое.

      

      Гарри неожиданно рассмеялся.

      

      — Знаешь, Драко, ты мог бы и спросить.

      

      — И ты бы ответил! — заявил Драко с неверием.

      

      — Зависит от обстоятельств. Мог бы и ответить, но есть моменты, которыми я вообще ни с кем не хочу делиться, так что о них бы или умолчал, или бы придумал, как извернуться и не отвечать, — Поттер пожал плечами. — Подумай на досуге. А я, извини, подремлю. Полночи не спал.

      

      — Чего? Почему?

      

      — Ты храпел, — захохотал Гарри, но после лёгкого пинка всё же признался: — Да просто на нервах сны нехорошие снились. Без особого смысла и предупреждения, просто неприятные.

      

      Что ж, Драко не единственный в своих кошмарах, они это уяснили ещё ранее.

      

      — Ладно, займу себя чем-нибудь, — Драко махнул рукой и отвернулся к окну.

      

      Сам не заметив, он задремал и пропустил момент, когда к ним зашла Гаусс и разбудила. Растрёпанный ещё больше от сна Гарри выглядел таким милым, что Малфой словил себя на мысли — он хотел запустить руку в его волосы и осторожно погладить.

      

      Чёрт подери, он реально помешался на Поттере.

      

***


      На появившуюся из ниоткуда толпу ошарашенных и недоумённых подростков никто не обратил внимания — спасибо чарам. Приставленные авроры встретили ребят ещё на выходе из поезда и проводили к уже им знакомому вокзалу: Драко, кстати, до сих пор считал, что перемещаться через маггловский поезд каждый год в Хогвартс — несоизмеримо глупо.

      

      Однако у самого вокзала их ждал автобус, доселе Малфою и, судя по недоумённой реакции ряда его однокурсников, и им тоже незнакомый. Явно не похож на их экспресс. «И слава Мерлину», — подумал Драко, оглядывая ярко-красный двухэтажный автобус.

      

      — Это маггловский экскурсионный автобус, — послышался сзади него голос Дина Томаса. — Короче, я понял. Они решили по полной дать всем проникнуться маггловской жизнью.

      

      — Не совсем так, мистер Томас, — улыбнулась ему Гаусс. Откуда только вылезла? — На сегодняшний день у нас всего несколько пунктов назначения. Не сказать, что самых основных для магглов, но мы решили осторожно начать знакомить вас с их миром.

      

      На девушку шикнул один из старших авроров, и Гаусс сразу поникла и отошла на своё место к ребятам. Драко даже стало её немного жаль: молодая аврор искренне пыталась помочь восьмикурсникам — уж как могла, и относилась ко всем приятно и по-человечески, с соучастием. Пусть Малфой несколько злился на неё — причём сам не совсем понимал, почему — но складывалось впечатление, что увлечённой своей профессией Гаусс приходилось непросто в коллективе. Видимо, авроров, которые действительно пришли помогать и менять мир к лучшему, во власти недолюбливали. Сволочи.

      

      Тем временем авроры объясняли подросткам суть сегодняшней прогулки, и Драко хотелось фыркнуть: они серьёзно думали, что им будет интересно посетить маггловскую школу? А именно туда их собирались отвезти первым делом. Зачем? Они что, своих детей туда будут отправлять? Где логика?

      

      — А для того, чтобы обеспечить вашу сохранность, на ваши палочки были наложены специальные следящие чары. Таким образом и вы не будете без оружия, и мы сможем найти вас, если вдруг вы случайно потеряетесь или захотите куда-то удрать, — объявил один из авроров. Драко чертыхнулся.

      

      Твою-то мать.

      

      Его гениальный план пошёл книззлу под хвост. Он теперь никаким образом не смог бы улизнуть и узнать что-то о маггловской жизни Гарри. Их постоянно обязали быть «под колпаком»! Чёртовы следящие чары, ещё и аврорские, их же не снять просто так! Злость всплёскивалась в нём с новой силой: на кой драккл он вообще оказался тогда здесь?

      

      — Класс, всю жизнь мечтал быть привязанным следящими чарами, — пробубнил стоявший рядом с ним Рон. — А иначе никак нельзя?

      

      — Никак, Рон, смирись уже, — Гермиона хмурилась, однако что-то в её взгляде давало понять, что она тоже не слишком-то довольна сложившимися обстоятельствами.

      

      Что ж, радовало, что не только слизеринская часть в лице него негативно относилась ко всему происходящему.

      

      Портить отношения с администрацией школы и с аврорами — дело не очень хорошее. Особенно в связи с его жизненными обстоятельствами: Малфой прекрасно понимал, что он вдвойне находился под колпаком. Следовательно, сбегать драккл знает куда, чтобы узнать больше о маггловской жизни Поттера, бесполезно и грозило большими проблемами. Что ж, Драко не будет сдаваться: в конце концов, у него есть вполне неплохой шанс понаблюдать за национальным героем, что называется, в естественной среде обитания.

      

      Однако уже спустя полчаса экскурсионной поездки выяснилось, что Драко ошибался. Да, Поттер с большим интересом слушал рассказ о маггловской жизни и истории Лондона. И что странно: при этом на постройки и вообще на город он смотрел так, будто находился здесь чуть ли не впервые в жизни. Кажется, его маггловская семейка его вообще погулять не выводила, что ли? Вроде же не настолько далеко Лондон, чтобы не привозить сюда детей прогулки ради… Драко так вообще в детстве постоянно брали в разные поездки, давали ему насладиться впечатлениями. А на Поттера родным словно было бы… плевать. И Малфой этого совершенно не понимал. Что вообще происходило в его жизни?..

      

      Саму экскурсию, которую вела незнакомая самому Драко волшебница — некая миссис Маккензи, он хотел игнорировать, но в какой-то момент поймал себя на том, что внимательно вслушивался в повествование о постройках известных волшебников в маггловском мире. Оказывалось, что на деле оба мира, пусть и существовали достаточно автономно (Драко пришлось запомнить это странное слово — тоже маггловское), но так или иначе были связаны друг с другом. Волшебники привносили в маггловские города что-то особенное в постройках и антураже, активно сотрудничали с фермерами, герцогами и даже, на удивление, с королевской семьёй! Которая на деле в курсе существования магического мира! Более того: родная сестра королевы Елизаветы, принцесса Маргарет являлась волшебницей и даже закончила Хогвартс! Для всех в годы страшной войны, которая в то время происходила в маггловском мире, она находилась в Виндзорском замке, на деле же получала образование на факультете… Слизерин!

      

      — Это получается, она… училась приблизительно в одно время с Волдемортом! — быстро посчитал Гарри. — Ничего себе…

      

      — Только какое-то время: Лорд… Волдеморт был старше. Но вообще, получается, да, она неоднократно с ним сталкивалась, — Малфой удивлялся открывшейся информации. — Интересно, Елизавета ей завидовала? Ну, что волшебница не она? Да, наследница престола на тот момент, но всё же — магия-то у сестры проявилась…

      

      От внимательного взгляда Драко не утаилось, как Гарри сразу нахмурился и поджал губы, словно слизеринец в разговоре задел что-то личное.

      

      — Учитывая их непростые отношения, если судить по прессе… То ты можешь быть прав, — признал Поттер.

      

      Гриффиндорец резко отвернулся, глядя снова на город, и Драко записал такое странное поведение в свой мысленный пергамент. Что-то Поттер скрывал, и это был вероятный ключ к разгадке.

      

      Короче, что-то у Поттера и маггловского мира явно не ладилось.

      

      Экскурсия по маггловской школе не вызвала особого интереса у Малфоя. Обычные парты, пишут на доске мелом, причём самостоятельно, пачкая руки… Ужас! Правда, глобус Драко почему-то заинтересовал, даже понравился.

      

      А ещё умилила одна рыжеволосая ученица лет десяти.

      

      Школьникам-магглам рассказали, что к ним прибыли на экскурсию ребята из другой страны посмотреть, как у них проходят уроки, и дети с большим интересом и даже азартом относились к новоприбывшим. Сами занятия проходили максимально похоже по стандарту, правда, знания, которые давали детям, были какими-то видоизменёнными: например, самого Драко удивила география, поскольку они в магическом мире не изучали её в таких подробностях. В возрасте десяти лет у Малфоя, как и у многих детей-волшебников, были репетиторы, которые давали им основу знаний. И Драко с удивлением понимал, что у маггловских детей эта самая «основа» крепче. Так вот почему Грейнджер и временами Дин казались в каких-то вопросах более подкованными! Например, с теми же травами, которые встречались в обоих мирах, магглорожденные разбирались на первом курсе порой лучше, чем чистокровные, как бы ни хотелось считать иначе.

      

      Так, прямо на уроке ученица, представившаяся Гретой, втихую рассказывала Гарри и Драко о разной флоре, произрастающей в Лондоне, и даже продемонстрировала им небольшой собранный гербарий.

      

      — Он очень разнообразный. Я хочу со временем его пополнить, но мы пока что с мамой мало куда выезжаем, — рассказала она. — А хотите, я вам покажу кое-что секретное в нём?

      

      — А вдруг это тогда перестанет быть секретом? — мягко улыбнулся Гарри.

      

      — Но если вы никому больше не расскажете! — заговорщицки произнесла Грета.

      

      — Так уж и быть, мы будем молчать, — хихикнул Драко. — У тебя есть секретное тайное растение?

      

      — Не совсем! Смотрите!

      

      Грета достала один из засушенных васильков, внимательно посмотрела на него, подула, и…

      

      …и цветок в её руках неожиданно ожил и распустился.

      

      Словно и не было увядания и засушливости, а легкий бутончик пробудился ото сна и воскрес, родился заново, вдыхая тёплый свежий воздух прекрасной весны.

      

      Грета смогла оживить цветок… Смогла пробудить в нём жизнь.

      

      Мурашки прокатились по телу Драко от осознания.

      

      Они случайно встретили волшебницу!

      

      Чуть ли не взвизгнув от неожиданности, Малфой взглянул на Поттера… И обомлел вдвойне: в глазах гриффиндорца стояли слёзы. Это было настолько неожиданно, что Драко чуть ли не икнул от шока. Мерлин, Поттер, что с тобой происходило?..

      

      — Гарри?.. Ты… в порядке? — Малфой поинтересовался обеспокоенно.

      

      — Гарри, я тебя напугала? Я не хотела! — взволнованно произнесла Грета. — Прости, моей маме не нравится, когда я делаю какие-то странности, но подружки радуются, я подумала, что вы тоже захотите посмотреть…

      

      Мерлин.

      

      Она действительно волшебница.

      

      Правда, которую не принимала её мама, и это поразительно сходилось с судьбой… одного гриффиндорца.

      

      Краем взгляда Драко увидел, как Гарри вытер прослезившиеся глаза и снова успокаивающе улыбнулся девочке.

      

      — Нет, Грета, не переживай. Ты умничка. С тобой всё в порядке, всё нормально. Это не «странности», это… это что-то очень чудесное. Здоровское. И знаешь… я тебе тоже хочу кое-какую тайну открыть.

      

      Нет, Поттер, им же нельзя рассказывать!..

      

      — Моя мама умела делать то же самое, — с доброй нежной улыбкой начал рассказывать Гарри. Драко резко обратился в слух. — Она очень часто так же, как и ты, возвращала засохшие или сорванные цветы к жизни. Знаешь… как по волшебству, — глаза Гарри мечтательно прищурились. — Это было чудесно. Я, к сожалению, не видел, как она это делает, но мне об этом… рассказал её друг детства. Он, кстати, тоже так умеет, представь себе.

      

      Драко обомлел.

      

      Ещё одна страничка жизни Гарри открылась, и чем больше Малфой узнавал, тем больше удивлялся. Судьба Поттера оказывалась такой многогранной и удивительной, что Драко понимал: он больше не хотел с ним состязаться, сражаться и спорить. Его интересовала жизнь Гарри, и уже не только как идея фикс: судьба гриффиндорца во многом была трагичной, но вместе с тем наполнена такими удивительными событиями, что притягивала к себе всё больше. И сам Поттер как рассказчик своей жизни тоже был хорош.

      

      Интересно, что это за друг детства — волшебник? Сириус Блэк, что ли? Но он же умер, а тут речь о живом человеке шла…

      

      Не меньше самого Драко удивилась и Грета и, судя по её радостной улыбке, ей вдвойне было приятно узнать, что с ней всё в порядке и что её никто не осуждал.

      

      — Знаешь, а когда тебе исполняется одиннадцать лет? — вдруг спросил Гарри, и Драко прикусил язык.

      

      Поттер, лучше б ты молчал.

      

      — Через два месяца, — ответила девочка с улыбкой. — Вы меня поздравите?

      

      — Очень постараемся, — хихикнул Гарри. — Так какого числа?..

      

      На удивление Малфоя, Гарри действительно записал себе день её рождения и уточнил, не уезжала ли она куда и будет ли в школе в это время. Что ж, Поттера Макгонагалл могла и отпустить ради такого великого дела. Или же… напросится вместе с ней или кем-то из учителей приехать к её семье и рассказать о настоящем происхождении девочки.

      

      Вот будет потешно, когда Грета узнает, что магический мир существует, что она сама — волшебница, и поведает ей эту тайну сам Поттер в день её одиннадцатилетия.

      

      Урок закончился, и разошлись они с Гретой на хорошей ноте, более того — девочка обняла не только Поттера, но и Малфоя, отчего тот же маленько удивился. А Гарри чуть хихикнул, и в ответ слизеринец легонько его щипнул.

      

      В школе они также посетили небольшую лекцию учителя-сквиба по физике, где им вкратце, основываясь на имеющихся знаниях об электричестве (правда, маггловедение должным образом мало кто из них изучал), рассказали об изобретениях магглов в этой сфере, а также о новом хите мира — мобильных телефонах, позволяющих дозвониться. На этой лекции Малфой настолько внимательно слушал, что даже вызвал изумление Поттера и остальных своих однокурсников, когда начал задавать лектору вопросы о работе электричества и мобильных телефонов и даже с разрешения учителя, Гаусс и самого главного в их группе аврора — кажется, Шмидта, сам попробовал созвониться с другим педагогом, отчего пришёл в полнейший восторг.

      

      По словам авроров, они порядком задержались в школе, так что в столовой они пообедали довольно быстро. Маггловская еда не вызвала ни особого восторга, ни негатива: в общем и целом рационы схожи, так что Драко со спокойной душой поел предложенный крем-суп и салат. Паркинсон же поначалу кривилась, пока Грейнджер со свойственными ей «тактом и дипломатичностью», как заявил Симус, не впихнула ей с силой ложку с супом в рот. Тот слизеринке, на удивление, зашёл. С другой стороны, после такого перфоманса даже Драко бы присмирел. Всё-таки Гермиону иногда следовало бояться.

      

      Новой точкой их путешествия стал маггловский магазин. Как выяснилось, его специально закрыли для жителей на сегодня и наставили отвлекающие чары — и всё ради того, чтобы ребята могли потренироваться совершать покупки.

      

      — Бред какой-то… Зачем нам это? — насупилась Ханна.

      

      — Думаю, это просто для того, чтобы мы смогли освоиться в мире магглов, если вдруг нам понадобится пропитание, — задумался Невилл. — Но ведь до этого их ещё надо обменять. Мы хоть и знаем, где, но всё же…

      

      — Но всё же про обменники мы знаем. А вот про покупку в маггловских магазинах — не очень, — прошелестела Луна, беря предложенную корзину. — А в этот раз мы чем будем оплачивать? — спросила она у аврора.

      

      — Попечительский совет выделил определённую сумму денег на ваши покупки, так что сейчас каждому из вас выдадут «на карманные расходы», — объяснил он. — Ваши друзья, знакомые с миром магглов, помогут вам в приобретении товаров. Но можете обращаться и к продавцам — сегодня на смену мы добавили сквибов, они в курсе.

      

      Чёрт подери, сколько сложностей.

      

      — А в чём сложности-то, — Гарри нахмурился. — Процесс покупки товаров одинаков.

      

      — Пока что да. А потом — чего только не появится, — выдохнула Гермиона и взяла корзинку.

      

      Им раздали деньги — как сказал Гарри, достаточно для покупок на неделю, и разрешили купить всё, что они сами выберут — но на обозначенную сумму. Постепенно все разбрелись по двое, авроры следовали за ними позади.

      

      Драко схватил какую-то коробку со странным кроликом и встряхнул. Судя по нарисованному, там находилось явно что-то круглое и сыпучее.

      

      — Это хлопья, Малфой. Кукурузные. С молоком вкусно, — заявил Гарри, когда заметил. — Я иногда таскал у Дадли, пока тот не видел.

      

      — У Дадли?

      

      — Мой двоюродный брат. Никогда не делился, — с какой-то толикой горечи усмехнулся Гарри. — Я себе, пожалуй, тоже возьму, — и стащил с полки коробку и положил к себе в корзину.

      

      — Смотрите! Тут крем похож на член! — вдруг из соседнего отдела выскочил Симус с каким-то тюбиком в руке. По форме действительно напоминающим половой орган.

      

      — Ты как маленький ребёнок! — закатила глаза Дафна.

      

      — О, дай посмотреть! — вдруг взвизгнула Паркинсон и подскочила к нему. — Где ты нашёл?

      

      Поттер расхохотался, впрочем, и Драко не смог сдержать улыбки: они такое прошли, но вели себя порой как малые дети.

      

      — Нам по семнадцать лет, Гермионе так вообще восемнадцать, но всё как всегда… — хихикнул Гарри.

      

      — Вопрос в том, для чего именно этот крем, — на полном серьёзе задумался Драко, а Гарри опять рассмеялся. — Да что опять не так?

      

      — Ты же не думаешь, что он для роста…?

      

      — А почему нет?

      

      Очередную порцию хохота от гриффиндорца Малфой был не намерен терпеть, так что схватил первую попавшуюся коробку — теперь с печеньем — и кинул в Поттера.

      

      — Хватит ржать!

      

      — Ой, не могу… — Гарри даже не обратил особого внимания, что в него кинули, но пачку всё же поднял. — Я сомневаюсь, что у магглов есть что-то подобное. Но меня больше удивляет, что такое может быть у магов.

      

      Драко стал пунцовым. Несколько неловко такое обсуждать!

      

      — Я не в курсе, но ради тебя могу уточнить, переживаю же за будущее своего любимого соседа!

      

      — Эй, у меня там всё нормально! — рассмеялся Гарри, а Драко пытался отбросить от себя мысли о том, чтобы представить, что там у Поттера.

      

      Только этого ещё не хватало.

      

      — О, а печенье такое я люблю, спасибо! — гриффиндорец взял кинутую коробку и положил к себе в корзину. — Но знаешь ли ты, мой слизеринский собрат, что такое кола?

      

      — Фу, ещё раз назовёшь меня собратом — и я тебе гланды вырву, — скривился Драко, впрочем, не всерьёз наезжая. — И что такое кола?

      

      — Пошли! — Поттер резко схватил его за рукав и потащил к холодильнику: Драко из лекции про электричество запомнил про его работу, так что мигом признал, что это. — Нам нужна красная банка! — он открыл дверцу и достал две из огромного числа разноцветных.

      

      — Кока-кола, — прочитал Драко. — Так и что это?

      

      — Напиток, — Гарри повернулся к Гаусс. — Мы же всё равно за всё будем платить, можно мы сразу здесь откроем и выпьем?

      

      Гаусс кивнула.

      

      Единственное, что во всём этом Гарри не понравилось — это хитрая ухмылка. Что, блин, он задумал?

      

      — Знаешь, я очень хотел сейчас над тобой подшутить, но подумал, что ты мне голову откусишь.

      

      Ничего себе, какие признания.

      

      — Я тебе Нагайна, что ли?

      

      — Ты более красивый, — сказал вдруг Гарри и, поняв, что он ляпнул, покраснел. А Драко аж рот раскрыл.

      

      Поттер назвал его красивым?!

      

      Что ж, было… Приятно. Очень.

      

      Но это не отменяло того факта, что сердце Драко заполошно забилось после такого неожиданного признания. И он не был уверен, что сам не раскраснелся.

      

      Но Поттер, видимо, решил притвориться, что ничего особенного он не говорил, и перевёл тему.

      

      — Короче, если эту банку встряхнуть, а потом открыть вот так вот, — с этими словами Гарри отогнул металлическую пластинку. — То вся пена выплеснется на тебя. А если не встряхивать, то всё нормально будет. Откроешь свою банку сам?

      

      Открыть не получилось: пальцы постоянно соскальзывали, Драко даже пару раз чертыхнулся, и Гарри забрал у него банку из рук и ловко открыл.

      

      — Теперь пробуй, — и передал банку назад.

      

      — Первый выпей из своей, — нахмурился Драко, не особенно желая верить. Гарри пожал плечами и спокойно отхлебнул. Только тогда Драко прислонился к банке и сам.

      

      Хм.

      

      Однако, вкусненько! Чем-то напоминало по вкусу их мармеладные фигурки, но только лишь отдалённо. Кола оказалась чуть более сладкой, но при этом не приторной, что Драко более чем устраивало.

      

      — Признаю, вполне неплохо…

      

      — Так и я о чём, — улыбнулся Поттер.

      

      — И часто ты такое берёшь себе?

      

      — На самом деле, почти никогда. Так уж получалось, — Гарри пожал плечами. — Так что я впервые её попробовал, когда на пятый курс переходил. Мне понравилось. Есть ещё «Фанта» — она с апельсином, «Спрайт» вроде как с лимоном… Короче, самые разные, — он кивнул на холодильник.

      

      Странно, что Поттер такую вкусность редко пил. Может, сильно вредная? Или в его семье было не принято?

      

      Пока гриффиндорец отвлёкся на подскочившего к нему воодушевлённого Рона, Драко набрал себе штук десять самых разных банок и с довольным лицом положил к себе в корзину.

      

      — А ты не обопьёшься? — присвистнул Рон.

      

      — Смотри, как бы ты не нажрался, — хмыкнул Драко, глядя на товары в руках Уизли. — Ты зачем замороженный хот-дог взял? Ты где его готовить будешь?

      

      — Стоп. Он не готовый, что ли? — с искренним изумлением спросил Рон, и Гарри захохотал. — Гарри, ну хватит!

      

      — Пожалуйста, иди к Дину, Рон, а то ты тут накупишь всего, — Поттер похлопал его по плечу. — Но вообще, в теории, ты можешь нагрянуть на кухню к эльфам и попросить у них. Но сделать это придётся сразу же, как мы приедем. И то, я не уверен, что этот замороженный хот-дог не испортится.

      

      Рон явно задумался над предложением.

      

      — А если его заклинанием закоптить?

      

      — Мерлин пресвятой, Уизли! Не смей! Особенно здесь! — возмутился Драко. — Ты спалишь магазин!

      

      — Заткнись, Малфой! — высказал он, впрочем, почти беззлобно. — Да почему ты такого ужасного обо мне мнения?

      

      — Рон, я ж тебя знаю… — вставил Гарри, хихикая. — Ты спалишь магазин.

      

      — Спасибо за поддержку, Гарри! — закатил глаза Рон, но, впрочем, сразу улыбнулся. — Ладно, пойду отнесу назад, — и с этими словами отправился в другую сторону.

      

      Гарри продолжал хихикать, и Драко не мог не улыбнуться.

      

      — Я всё ещё не понимаю, как он вообще дожил до своих лет?

      

      — Поверь, иногда этим вопросом задаюсь даже я, — вдруг из ниоткуда появилась Джинни, держа в руках какую-то странную коробку со светловолосой девушкой на ней. — Гарри, как ты думаешь, мне пойдёт, если я покрашусь в блондинку?

      

      «Гарри любит светловолосых», — вдруг вспомнил узнанное ранее Малфой, и сердце словно замерло.

      

      Твою-то… Уизли, блин!

      

      — Не знаю, — Гарри пожал плечами. — Но, может, магическими способами будет безопаснее? Эта краска, насколько я знаю, сильно вредит волосам.

      

      — Да? — Джинни искренне удивилась. — А Луна сказала, что из меня получилась бы классная блондинка. Правда, не для тебя, — и вдруг показала ему язык. Гарри засмеялся.

      

      Чего? Что между ними происходило вообще?

      

      — Так уж и быть, я смирюсь с этой утратой, — усмехнулся Гарри. — Спроси у кого-то ещё. Может, тебе вообще придётся дополнительно осветлять волосы. Я правда не разбираюсь.

      

      Джинни умчала так же быстро и неожиданно, как и появилась, а Драко, который за две минуты успел испугаться и успокоиться одновременно, преданной собачкой шёл за Поттером.

      

      Что ж, кажется, между Гарри и Джинни действительно ничего не было, но Драко это ни капли не успокаивало. Даже учитывая, что они правда уже не любили друг друга. Но зачем тогда Джинни вечно сновала возле него? Что хотела? Зачем советовалась?

      

      И почему самого Малфоя это так беспокоило?

      

      — Эй, Драко, ты чего загрузился? — вдруг спросил Поттер. — Давай мы тебя сейчас перезагрузим! — и пошёл куда-то к другим прилавкам.

      

      Да он его… Поттер!

      

      — Ну и куда ты идёшь? — Драко нагнал его уже у стойки с шоколадками. — Сладости? Опять?

      

      — Да, опять, — Гарри взял несколько батончиков и протянул один Драко. — «Сникерс». Очень вкусный. У тебя на орехи нет аллергии? А то он с ними.

      

      — Нет, — Малфой посмотрел на шоколадку. Ничего особенного. И почему Поттер его сюда позвал?

      

      — Это моя самая любимая сладость, если честно, — признался Гарри, по случайности отвечая на незаданный вопрос. — Кроме шоколадных лягушек. Но их здесь, само собой, нет. Но давай поищем ещё что-нибудь для покупки, кроме сладкого.

      

      — Чипсы, — вдруг выпалил Драко.

      

      — Что?

      

      — Ничего. Я слышал на четвёртом курсе, как ваши про «Лэйс» какой-то говорили. Знаешь?

      

      — Знаю, но не пробовал… Тоже так вышло, — быстро проговорил Гарри, так, что Драко убедился: за этим тоже что-то скрывалось. — Пойдём, поищем. И заодно что-то реально полезное купим.

      

      «Лэйс» быстро нашлись, так что пару пачек с разными вкусами перекочевали к ним в корзины. Также Драко спустя полчаса бесцельного блуждания по магазину взял для себя какой-то гель для душа — исключительно по примеру Поттера, расчёску со змейкой на ручке, какой-то крем для рук, потому что слишком понравился запах, кружку с лисицей и восковую свечку в красивой стеклянной баночке. Поттер тоже набрал себе полную корзину и они, уже подходя к месту оплаты (к кассе, как объяснил Гарри), заметили кучу тележек.

      

      — Да, с ними было бы удобнее, — высказал Малфой. — Я их поначалу не увидел.

      

      — А я и не обращал внимания.

      

      — Как на тебя похоже.

      

      — Вот ты ж змейка вредная! — засмеялся Гарри.

      

      А Драко почему-то даже обидно не было. Даже скорее… мило звучало. Понравилось.

      

      — А ты… книззл кастрированный, — выпалил Драко и облокотился на одну из тележек. Та покатилась, из-за чего Малфой чуть было не упал.

      

      — Ничего и не кастрированный, — усмехнулся Гарри. — О, а знаешь ещё одно маггловское развлечение подростков?

      

      — Какое?

      

      — Давай в тележках погоняем?

      

      Взгляд «ну ты и идиот» мигом прилетел в сторону чокнутого — именно так Драко и решил — гриффиндорца.

      

      — Поттер, в них так-то продукты хранят!

      

      — Ой, и что? — Гарри поставил корзинку на пол, откатил одну из тележек в сторону и залез в неё. — Ну что, будешь меня гонять? Разрешаю даже врезать меня в стену, я не побьюсь.

      

      Гриффиндорское безрассудство во всей красе. Нет, с этим явно надо родиться, у Поттера чокнутость именно в крови.

      

      — Ага, и чтобы меня посадили за покушение на национального героя? Не оборзел ли? Вылезай, — фыркнул Драко.

      

      — Нет.

      

      — Знаешь, кого ответ? — усмехнулся Малфой и, поставив корзинку на пол, схватил тележку за ручки и толкнул Поттера. Однако откатился он буквально метра на три.

      

      — Малфой, ты каши на завтрак мало ел? — заканючил в шутку тот. — Давай по-нормальному!


      — Ну окей. Сейчас полетишь аккурат в отдел с посудой! — слизеринец подскочил к нему и резво покатил взвизгнувшего от неожиданности Гарри к обозначенному отделу, как вдруг… Малфой чуть не наехал на возникшего из ниоткуда Снейпа. На счастье, Драко успел резко задержать тележку, и они профессора не задели.

      

      Блин.

      

      Твоего ж драккла, им с Поттером очень «повезло».

      

      Снейп одарил их абсолютно удивлённым и даже недоумённым взглядом. Да, кажется, такого кошмара он во сне и увидеть не мог: два старых врага, один из которых победил злодея современности, а второй — ненавидел чистокровных, теперь гоняли с тележкой по маггловскому магазину. Бедная психика профессора.

      

      — Мистер Поттер, — процедил крёстный, но прямо-таки злости в его тоне Драко не услышал. — Прекратите пагубно влиять на моих студентов. Вы и так за годы учёбы натворили дел на столетие вперёд. А теперь и мистера Малфоя портите? Умоляю, прекратите это безумие, я не желаю видеть мистера Малфоя в красно-золотых оттенках к концу семестра.

      

      Драко не смог сдержать смешка.

      

      — Простите, профессор, — сказал гриффиндорец, хотя по его улыбке было заметно, что ему вообще ничуть не стыдно.

      

      Следовало ожидать разбора полётов, но неожиданно губы Снейпа дрогнули… в подобие улыбки! Разинув рот, Драко изумлённо смотрел на крёстного, но тот быстро вернул себе обычный строгий облик и, пристально взглянув на них, отправился следить за обстановкой в магазине дальше.

      

      — Он что… просто это так оставит? — присвистнул Малфой.

      

      — Ага, если бы. Я уверен, он мне задаст такое эссе, что я взвою. Но это будет потом, — усмехнулся Гарри и всё же вылез из тележки. — Ладно, погоняли чутка — и хватит. Идём на кассу.

      

      С оплатой товаров Драко справился самостоятельно и на «ура»: как и говорил Гарри, всё было приблизительно так же, правда, у магглов имелся какой-то странный аппарат для подсчёта и хранения денег. Ему даже выдали чек, что вызвало ещё больше удивления. Как всё у магглов серьёзно, однако.


      Эмоциональных и удивлённых всем происходящим ребят в скором времени усадили в автобус и повезли по Лондону дальше. Драко успел съесть маленькую пачку купленных мармеладок, как их высадили на очередной остановке у большого странного здания. Драко даже заозирался: не напутали ли чего? Снейп придирчиво взглянул на него, но пошёл считать дальше студентов по головам, Поттер тоже странно оглядывался, причём в его глазах было явное узнавание и… даже тревога. Малфой ничего не понимал. Приехали к какому-то большому зданию и стояли. Ну и куда теперь они приехали?

      

      — А сейчас мы отправимся ещё к одной точке. Это далеко не основное место для времяпровождения магглов, скорее, для них это развлечение, но мы посчитали, что вам будет интересно оценить. Особенно тем, кто пожелает в дальнейшем работать в магической ветеринарии, — объяснила миссис Маккензи. — Мы с вами пойдём в маггловский зоопарк!

      

      — Вау, зоопарк! — заулыбалась Аббот.

      

      — Зоопарк? — Грейнджер разочарованно посмотрела на Паркинсон и вздохнула. — Делать нам больше нечего…

      

      — Зоопарк… — обречённый голос Поттера в ответ на это удивил.

      

      С изумлением Драко обернулся к гриффиндорцу… и обомлел. До этого развеселившийся, позитивно настроенный ко всему Гарри, с которым они совсем недавно очень даже здорово провели время в продуктовом магазине, теперь являл собой вид… привидения. Поттер побледнел и теперь смотрел в пространство таким потерянным и испуганным взглядом, что Драко и сам напрягся. Казалось, Гарри Волдеморта ожившего увидел!

      

      Мерлин, что такого в зоопарках?

      

      — Эй, Поттер… Поттер! — Малфой осторожно прикоснулся к его руке, но тот даже не отреагировал. — Поттер, твою мать!

      

      — Я не пойду, — каким-то странным, будто задавленным голосом произнёс Гарри. — Иди сам. Я не пойду.

      

      Гаусс подошла к ним.

      

      — Мальчики, идём в зоопарк!

      

      — А можно остаться в автобусе? — Поттер посмотрел на неё взглядом, полным надежды. — Пожалуйста, я не хочу.

      

      — Почему же? — девушка мило улыбнулась.

      

      Курица, ты что, не видишь, что Поттеру хреново?!

      

      — Ему плохо стало, голова кружится, — наплёл Драко, понимая, что в таком состоянии его сосед вряд ли что-то дельное придумал бы.

      

      — О, я могу помочь! Я проходила медкурсы, и…

      

      — Мисс Гаусс! — Драко уже не выдерживал. — Гарри паршиво и мы идём в автобус. Это не обсуждается.

      

      — Нет, я… я могу, — Гарри вдруг выдохнул. — Всё в порядке, Драко. Я справлюсь.

      

      В глазах же Малфой явно считал панику и мысль «несправлюсьнесправлюсьнесправлюсь». Какой же Поттер идиот! Боялся слыть неудобным человеком, что ли? Если тебе не хочется, зачем себя заставлять что-либо делать? Малфой вот заставлял себя быть идеальным чистокровным, и к чему это привело? Ни к чему хорошему.

      

      — Поттер, твоего ж драккла, — процедил Малфой. — Если ты по-нормальному не желаешь признаваться, что тебе хреново, то воздействую на твои гриффиндорские качества. Ты хочешь, чтобы я, несведущий в маггловском человек заблудился в зоопарке? Или эти ваши грёбаные стёкла заставил исчезнуть и на нас какая-нибудь ядовитая змея напала?

      

      Гарри настолько резко дёрнулся от него, что Малфой даже опешил. Но ещё больше он удивился, когда гриффиндорец так же лихо подскочил к нему и схватил за лацканы пиджака. Драко от неожиданности и испуга замер.

      

      В глазах Поттера мелькали злые огоньки, и становилось по-настоящему страшно.

      

      — Ты откуда знаешь? — процедил он.

      

      — Что знаю? — непонимающе Драко смотрел на него, и тут зазевавшаяся Гаусс мигом оттащила Поттера от него.

      

      — Мистер Поттер, вы что творите?! Я вынуждена занести это в протокол! Мистер Малфой не сказал вам ничего плохого, более того — он вас защищал!

      

      Пока Гаусс исходилась искренним негодованием, Драко даже немного впечатлялся её непосредственностью и полнейшим пофигизмом по поводу того, кого она отчитывала: кажется, ей было вообще плевать, что так-то она ругала национального героя, спасителя Великобритании, а может, и всего мира. Сам же Поттер, не отрываясь, смотрел на Малфоя. И, кажется, по абсолютно недоумённому взгляду слизеринца что-то до него начало доходить, потому что из яростных его глаза постепенно стали какими-то… виноватыми.

      

      — Малфой, ты… реально не знаешь?

      

      Ни черта он не знал! Именно поэтому, собственно говоря, и затеял собственное расследование о жизни Гарри Поттера!..

      

      Стоп.

      

      Кажется, прямо сейчас открывалась ещё одна грань его жизни, а Малфой на нервах этого и не заметил. Гарри на что-то маггловское среагировал негативно. Настолько, что кинулся на однокурсника, более того — на человека, с которым буквально пятнадцать минут назад бегал по магазину и оценивал вкусности. С тем, с кем отношения постепенно налаживались.

      

      Триггер.

      

      Кажется, Гермиона когда-то упоминала в разговоре с однокурсниками подобное, но Драко особо не увлекался этими бреднями, а, видимо, стоило.

      

      — Я не знаю и не понимаю, о чём ты, — осторожно произнёс Малфой. — Но у тебя такой вид был, будто ты сейчас в обморок грохнешься. И в данный момент тоже не лучше выглядишь.

      

      — Мистер Поттер, я вынуждена… — снова вставила Гаусс, но тут от неё отмахнулся Драко.

      

      — Мисс Гаусс, Гарри просто плохо, он на нервах, отстаньте от него. Мы в автобус, — Малфой просто поставил опешившую аврорку перед фактом и, схватив гриффиндорца за рукав свитера, потащил к автобусу. Водитель не одарил их и толикой внимания и продолжил читать какую-то маггловскую газетёнку. Тем лучше.

      

      Парни уселись на свои места, и Драко перевёл взгляд на огни ночного Лондона. Надо сказать, маггловский мир показался ему не просто необычным, но ещё и очень красивым. Ранее Малфой понял, что магглы и магглорожденные несильно по сути своей отличались от чистокровных, но при этом их хорошие качества признавать не горел желанием. Но теперь же его искренне заинтересовывали многие маггловские вещи. Та же техника, работающая сама собой! Да-да, Драко немного слушал лекцию про физику, но всё равно это казалось слишком сложным. А магглы умудрились сделать такое и использовать. А телефоны, работающие неизвестно каким образом? В магическом мире имелись громоздкие, но только у богатых волшебников, да и в министерстве, пожалуй. И в Хогвартсе. Даже у них дома не было: лишь у отца в Министерстве, и Драко каждый раз удивлялся и не мог понять, зачем иметь телефон, если есть камин. Отец говорил что-то про закрытую связь, но маленький тогда Драко так и не понял, а потом не интересовался. А тут… мобильные телефоны! Которые можно носить с собой и постоянно связываться с любым человеком мира! Да это даже давало магглам преимущество. Ведь в мире магов подобный способ связи был только у тех, кто умел создавать патронуса. И то — пока он добежит до нужного человека… А тут — взял, набрал номер и сразу получил информацию! Жаль только, что с магией мобильная связь пока что работала нестабильно. А то бы Драко и себе бы тайком такое чудо прикупил, серьёзно. Но больше всего Малфоя удивило электричество: надо же, магглы смогли создать постоянный источник света!..

      

      — Прости, — послышался хриплый голос рядом, и Драко оторвал взгляд от созерцания города и повернулся к гриффиндорцу. — Меня просто… Извини. Сходи в зоопарк, с Гаусс побудь. Я тут посижу.

      

      — Я к этой чокнутой не пойду, вот ещё, — фыркнул Малфой. — Тем более, она наверняка на нас докладную сейчас строчит.

      

      — Скорее, на меня, — губы Гарри тронула робкая улыбка.

      

      — Ой, всё себе, всё себе! Неужели она проигнорировала мои высказывания? Эй, я тоже хочу быть в отчёте, Поттер, не забирай всю популярность себе одному, поделись! Жадина!

      

      Тут Гарри не выдержал и расхохотался, плечи его заметно расслабились, что немного успокоило и самого Малфоя. Кажется, ситуация налаживалась.

      

      — Ладно, так уж и быть. Будем вдвоём. И… правда, извини. Можем попробовать сходить в зоопарк, но на меня не обращай внимания, ладно? Я буду быстро везде ходить, чтобы экскурсия быстрей закончилась.

      

      — Ой, что я там не видел? В магических зоопарках много всего, не думаю, что маггловские очень сильно отличаются в этом отношении. Свою жизнь с животными я всё равно не собираюсь связывать, так что обойдусь. Расслабься, Поттер.

      

      Гарри молчал. Драко снова обернулся и стал смотреть в окно, как услышал тихое:

      

      — У меня, как ты уже понял, были не очень хорошие отношения с семьёй, которая меня воспитывала.

      

      Драко резко развернулся и обратился в слух. На удивление, Поттер ничего не сказал на эту резкость и продолжил глухо говорить дальше.

      

      — Так уж вышло, что мои опекуны не очень любили магию. Но суть даже не в том. Когда я рос, были какие-то мелкие моменты, где у меня происходили выбросы магии. Например, состриженные волосы отрастали, один раз я вообще непостижимым образом оказался на крыше… В общем, так, по мелочи. Но их это неистово бесило. А потом… — Гарри явно собирался с духом, так что Драко молчал, не решаясь задавать вопросы. — Однажды меня взяли вместе с Дадли в зоопарк. Вот именно этот, да, — с болью во взгляде Поттер посмотрел на здание через окно. — Меня обычно никогда не брали, если они своей семьёй уезжали что-то отмечать, оставляли на мисс Фигг. Но тут она не смогла, и они были вынуждены меня взять с собой. А Дадли в этот день отвозили в зоопарк. Дядя Вернон так, блин, кривился, когда ему пришлось оплатить мне полный билет, потому что совсем маленьким ребёнком я уже не смотрелся… Суть была в другом.

      

      Тяжёлый вздох — и Гарри уткнулся лицом в ладони, а Драко неожиданно почувствовал, как в груди что-то сдавливало. Что-то вроде… сочувствия.

      

      В мыслях постепенно начинала складываться картина нерадостной жизни Поттера, но пока что Малфой отбрасывал их в сторону: опасался, что задумался бы и пропустил важные слова от своего соседа.

      

      — Мы ходили по зоопарку, Дадли везде стучал по стёклам, орал, в общем, нарушал порядок. Меня это раздражало. В один момент он стучал по стеклу отсека, где жила змея. Она не хотела ползать, Дадли из-за этого разозлился и ушёл дальше. А я остался. Ну и сочувственно сказал ей что-то вроде того, мол, наверное, устала ты терпеть таких людей. А она возьми да и кивни. Я спросил, понимает ли она меня. Оказалось, понимает.

      

      Драко впился в Поттера шокированным взглядом. Чёрт подери, так он змееустом реально был с юных лет! Ещё и заговорил со змеёй в маггловском зоопарке, надо же… Как Малфой так случайно угадал?

      

      — Мы с ней вполне себе мило говорили, и тут меня и двигающуюся змею заметил Дадли. Подскочил, оттолкнул меня и сам двинулся к этому стеклу, несмотря на то, что нельзя подходить к нему близко. Я разозлился… и стекло, разделяющее Дадли и змею, исчезло. Дадли провалился в её вольер. Я засмеялся. Змея же выползла из вольера, сказала «спасибо» и умчалась, то есть, уползла в неведомые дали из зоопарка, народ напугала. Но это ещё не всё. Пока все отвлеклись на змею, стекло восстановилось, и Дадли оказался заперт в вольере. Естественно, Дадли оттуда вытащили, змею так и не нашли, а мне потом… Короче, очень сильно досталось за мои «выкрутасы». Не хочу рассказывать, как именно, но, в общем, прилетало.

      

      Выслушивать правду о жизни Гарри Поттера оказалось… тяжело. Да, Драко догадывался — хотя бы из-за той же спины, — что Гарри приходилось нелегко, но чтобы так… Что ж, Люциус — отец своеобразный, но… черт.

      

      «В общем, прилетало».

      

      Твою-то мать.

      

      Не в спину ли прилетало, Поттер?

      

      Шрамам на его спине было достаточно лет, Драко смог это определить. Могла ли часть из них появиться именно тогда?.. Но за что наказывать ребёнка избиением?.. Это в принципе нехороший метод воспитания, который никому ещё лучше не сделал, да и вообще…

      

      Как могла подняться рука на ребёнка?!

      

      Вопрос, конечно, риторический, хотя Драко знал, у кого в своей жизни ему об этом спросить.

      

      Малфой не мог понять, зачем так поступать с ребёнком… Тем более, из-за магии — сути самих волшебников, их крови, их жизни?

      

      — Так твоё поведение более чем вкладывалось в рамки нормального. Это просто всплеск магии. Абсолютно логичная, кстати: ты был на эмоциях, она и среагировала, — только и смог сказать Драко, собравшись наконец с мыслями.

      

      Гарри в ответ с болью в голосе усмехнулся, и Драко от этого стало как-то совсем не по себе.

      

      — Удивительно, что ты сейчас считаешь меня нормальным.

      

      Не закатить глаза не получилось.

      

      — Поттер, да что ты начинаешь? Это ж основы: дети в возрасте до 11-12 лет часто подвержены всплескам магии, потому что у них очень активно развивается мозг, психика очень сильно подвижна, им ещё трудно с собой совладать и подчинить магию себе.

      

      — Мои родственники считали иначе. Я для них как раз всю жизнь был именно что «ненормальным», — Гарри так процедил последнее слово, что Малфой сразу понял: именно так ему и говорила его родня.

      

      В Драко метались самые разные чувства, начиная от сочувствия (и откуда оно в злом слизеринце?) и до злости и даже некоторой доли агрессии. Сочувствию от него Поттер всё равно бы не поверил, так что Малфой решил действовать с привычными эмоциями.

      

      — Ненормальные в таком случае именно они! — возмутился Драко. — Если они знали о магии, то какого вообще драккла?.. Тем более, ни в коем случае нельзя «забивать» магию ребёнка, запугивать ею, заглушать! В таком случае можно обскура вырастить, а это похлеще Лорда будет!..

      

      И тут Драко осенило.

      

      Как, блять, Поттер вообще справился с жизнью у маггловской семейки и не поехал крышей?! У него, к несчастью, были все показатели для появления обскура!..

      

      — Поттер! Ты вообще чудом справился, я серьёзно! Как в тебе обскур не вылез?..

      

      — Я говорил об этом со Снейпом, — признался Гарри. — Когда я узнал о существовании обскуров, то тоже заинтересовался этим вопросом. У Гермионы было несколько предположений, и в итоге после разговора со Снейпом решил, что одно из них было верным. Обскур появляется, когда ребёнок осознаёт, что в нём ненавидят конкретно проявление магии. А я ж до прихода Хагрида и понятия не имел, за что меня ненавидят. Они в принципе не любили факт моего существования в целом, а про магию я и не знал.

      

      Драко так и остался сидеть с некультурно разинутым ртом. На него за несколько минут свалилось слишком много информации, которую ему ещё следовало обработать и отложить.

      

      Получалось, Поттер…

      

      — В смысле ты не знал про магию?

      

      — Ну вот так. Не знал. Тётя Петуния надеялась, что меня это обойдёт стороной, а потом просто пыталась сделать всё возможное, чтобы всё «ненормальное» во мне не проявлялось. А может, и вообще исчезло.

      

      — Да это ж невозможно! Магия не пропадает! Это… Это как генетика у магглов! — Драко негодовал.

      

      Как Поттер после всего мог спокойно относиться ко всему маггловскому, нормально общаться с магглами и вообще… Да как он не обозлился?! Не стал вторым Лордом вообще!

      

      Кажется, Поттер сильнее духом, чем Малфой вообще мог представить. И это… удивляло, восхищало… но вместе с тем как-то и жаль становилось национального героя. Нужны ли были эти страдания? Какой ценой ему досталась его популярность? И, судя по всему — и не требовалась она ему. Поттер делал всё, чтобы жить обычной жизнью, но это у него не получалось: ни в волшебном, ни в маггловском мире.

      

      — Она могла ошибаться, — Гарри пожал плечами. — А вообще, думаю, на это скорее дядя Вернон надеялся. А тётя понимала, что «ненормальное» невозможно истребить.

      

      Вдруг в сердце кольнуло болью, когда до Драко дошло.

      

      «Ненормальное».

      

      Сегодня, когда он сказал Грете, что с ней всё в порядке и всё нормально, он… сказал это не только ей.

      

      Но и маленькому себе.

      

      Гарри сказал маленькой девочке слова, которых ему в своё время так не хватало.

      

      Мерлин.

      

      — И сегодня, когда Грета показала волшебство с цветком… Ты поспешил её успокоить не просто так, верно? — тихо произнёс Драко. Поттер кивнул.


      — Конечно. Ей и так нелегко, судя по всему, раз её маме не нравится то, что она делает. Думаю, мама просто не понимает и боится. Но скоро ей всё расскажут и, надеюсь, к Грете станут лучше относиться дома, когда объяснят, что и за чем. Вообще, мне бы хотелось, чтобы с магглорожденными детьми начинали работать и помогать им и их семьям раньше, чем по достижению одиннадцати лет. Магглорожденные же не знают, что с ними происходит. А взрослые им объяснить не могут и сами начинают бояться своих детей. А страх порождает агрессию.

      

      Требовалось осознать слишком многое. Эта поездка слишком многое в Драко перевернула. Он раньше не выносил магглорожденных и считал, что им не место в волшебном мире, но теперь понимал, что им тяжело приходилось в обоих: маггловский их опасался, волшебный же считал какими-то недостаточно подходящими. Они всюду были неправильными, и жить с таким грузом… Должно быть, тяжело.

      

      Теперь он явно по-другому будет смотреть на Грейнджер.

      

      — Я не думал, что всё… так запутанно, — признался Драко. — Знаешь, теперь мне даже неловко перед магглорожденными. Перед Гермионой той же. Я её травил, а ей и без того паршиво было…

      

      — У неё свои проблемы с семьёй были, — Гарри задумался. — Она лучше пусть сама расскажет, но там… Знаешь, именно осуждения за её способности не было. Они к ним скорее нейтрально отнеслись. Но вообще, ты прав: всё очень запутанно.

      

      — Да уж… — протянул Драко. — И… мне жаль, что твои родственники так к тебе относились. Ты этого не заслуживал.

      

      Гарри аж резко вздохнул.

      

      — А?

      

      — Говорю, они паршивая семейка. И да, ты не заслуживал такого к себе отношения. Я… в шоке, если честно. И знаешь… Они сами виноваты в том, что у тебя магия так всплёскивалась. Чем больше ребёнок нервничает — тем нестабильнее она бывает. Так что настучи им по голове при случае. Скажи, Малфой разрешил.

      

      Послышался задорный смех гриффиндорца, и Драко улыбнулся в ответ.

      

      — Так и скажу, чтобы во всём Малфоя винили, — хихикнул Гарри. — Шучу, но… спасибо большое, правда. Но я надеюсь, что больше никогда с ними не встречусь. Я же теперь совершеннолетний, так что… Пусть они живут своей жизнью, а я — своей. Мне нравится маггловский мир, нравится в нём бывать, но волшебный для меня уже роднее как-то. Так что всё же свою жизнь по возможности я буду строить там.

      

      — Твоё право, — согласился Драко. — Хотя, конечно, я бы от мобильного телефона не отказался.

      

      — Я бы тоже, — улыбнулся Гарри. — Знаешь, отец Рона пытается соединить магию и работу мобильников. Может, у него получится.

      

      Смешок вырывался из Драко, и он не мог не ляпнуть:

      

      — Прозвучит странно для меня одиннадцатилетнего, но… Если у него реально будут результаты, я готов финансово вложиться в его деятельность. Много не смогу, но всё же… Я хочу себе телефон!

      

      — Я расскажу ему! Он обрадуется! — хихикнул Поттер. — Но представь, в каком шоке будет Рон…

      

      — Я хочу видеть его реакцию! Пожалуйста, Поттер, рассказывай ему об этом только при мне! Умоляю! — Драко засмеялся вместе с Поттером.

      

      Им на удивление было хорошо вместе, у них ладилось общение, и Малфою казалось, что их дружба вполне скоро может очень даже хорошо построиться. Похоже, Макгонагалл была права, когда заселяла их вместе. Они действительно смогли построить подобие хороших отношений. Более того — им реально нравилось общаться.

      

      Правда, в последнее время Драко не раз и не два ловил себя на гораздо более странных чувствах, глубоких и… в чём-то даже тревожащих и непривычных.

      

      Но сейчас не место и не время об этом думать.

      

      Постепенно начали возвращаться из зоопарка их однокурсники. Отголоски рассказов разнеслись по автобусу, но Драко не стал в них вслушиваться. Особенно после того, как Гарри наклонился к нему вплотную и прошептал: «Спасибо, что выслушал». Мурашки мигом пробежали по телу от неожиданного шёпота, а на лицо сама собой вылезла благодарная мягкая и такая несвойственная прежнему Драко улыбка. Гарри взглянул на него с благодарностью и прикрыл глаза, готовясь, видимо, дремать на обратном пути к вокзалу.

      

      Что ж.

      

      Мир вокруг Драко действительно сильно менялся, даже в самых его основах. Он узнал о Гарри за сегодняшний день столько, что теперь не мог с этим совладать, и ему явно требовалось время, чтобы уложить полученную информацию по полочкам.

      

      Судя по разговору, Драко открыл одну из самых главных тайн гриффиндорца: семья, воспитывавшая его, была крайне жестока. Чудо, что Гарри не озлобился, более того: он нашёл в себе силы спасти волшебный мир и сейчас продолжал радовать и в какой-то мере спасать других.

      

      Спасал Драко от кошмаров, спасал от страха потери палочки, спасал Грету от ощущения «ненормальности». Гарри удивлял с каждым днём, к Гарри тянуло, Гарри…

      

      Гарри казался чем-то более, чем просто национальный герой и спаситель магической Великобритании.

      

      Узнать тайну гриффиндорца оказалось… тяжело, но Драко знал: он с этим справится. Но Малфой видел и понимал, что Поттер таил в себе гораздо больше тайн, и теперь ему хотелось разгадать далеко не только про спину и семью — а теперь Драко чётко осознавал, откуда конкретно могли быть эти шрамы.

      

      Он жаждал знать про всё, и Поттер по крупицам давал ему шансы на это.

      

      Кажется, они действительно становились с Поттером ближе, чем раньше, причём со стороны Малфоя — далеко не только в плане дружбы.

      

      И Драко это восхищало и пугало одновременно.