Темнеет в Антверпене всегда неожиданно и быстро, но каждый в городе знает: между четвёртым и пятым ударами колокола на город опустится Чернота. Слишком густая и непроглядная для обычной ночи и в самый раз для почитающих яркость магов. Сквозь Черноту пробьются только отблески с улицы Горестей да горящие цветными огнями вывески мудрой половины Антверпена.

Мэрилин по-своему восхищает эта бесконечная гонка, благодаря ей то и дело в городе появляются интересные вещицы: огни на мостовой, парящие замки, те смешные музыканты с площади Пяти Рассветов…

Воспоминания окутывают девушку мягким покрывалом, заставляют кружиться и танцевать. В беседке рядом с костелом довольно просторно, а плющ так удачно скрывает тех, кто находит приют под каменной крышей. Мэрилин напевает себе под нос незамысловатый мотив, так удачно перекликающийся с её настроением.

До её слуха долетает звон. Мэрилин замирает и, не открывая глаз, одними губами начинает считать.

Раз.

С первым ударом — совсем не мелодично — открывается тяжёлая дубовая дверь.

Два.

Это Лазарь спешит закрыть ворота.

Три.

Мэрилин не слышит его шагов, но грохот кованых створок весьма красноречив.

Четыре.

Вновь Тишина вступает в свои права. Даже птицы не смеют вернуться к своим песням. Час с небольшим до Черноты. Час с небольшим до разгула тех, кто не может держать Тьму в узде. Мэрилин, как созданию из чистого Света, не понять этих хитросплетений.

И от этого из раза в раз на душе у неё становится невыносимо тоскливо.

В воздухе разносится запах дыма и обожжённой плоти, Мэрилин с шумом втягивает носом воздух. Сладко. Всё-таки Антверпену порой недостаёт простых праздников.

Мэрилин с грустью вздыхает и возвращается к прерванному танцу: любое, даже самое незначительное, дело она доводит до конца.

Шаг влево, шаг назад. Поворот. Мэрилин отдаёт себя танцу целиком, без остатка, нежно касается резных листьев и никак не может заметить того, кто укрывается меж зелёных хитросплетений.

Она не следит за временем, не считает такты. Её танец — это одновременно история, игра теней и одно большое волшебство. Каждый удар каблуком высекает язычок цветного пламени, а незамысловатое движение рукой порождает крошечного светляка.

Танец подходит к концу, и Мэрилин стоит спиной к проходу. Финальный аккорд, низкий поклон. Ветер чуть приподнимает невесомые локоны, светляки опускаются вниз, довершая картину на полу. Любой, кто захаживает в костел, с лёгкостью узнает в ней один из витражей. Те же действующие лица, только посыл чуть изменён: создание чистого света не низвергает врага рода человеческого в бездну, а протягивает руку в желании помочь.

Смело. Крамольно… и так по-доброму.

Неосторожный шажок назад, и старая ступенька начинает предательски крошится. От неожиданности Мэрилин теряет равновесие и падает вниз, аккурат в чьи-то крепкие объятья. Картина моментом растворяется в вечерних сумерках, а в воздухе вновь разносится запах обожжённой плоти. Мэрилин бросает полный непонимания взгляд на стремительно покрывающиеся крупными волдырями и страшными подпалинами руки. Пусть и не покрытые бинтами, но такие знакомые.

Лазарь.

От удивления она теряет рвущиеся наружу слова благодарности. Мэрилин чувствует его боль как свою: невыносимо жжёт руки, грудь; для древних запретов плотная ткань не помеха. Она не выворачивается, знает — бесполезно. Так же бесполезно, как сдерживать истинную суть: она неизменно пробивается наружу.

По щеке Мэрилин скользит крупная слеза, которую Лазарь спешит смахнуть. Кончик указательного пальца тут же обжигает так сильно, что Мэрилин непроизвольно берёт его в рот.

Лазарь шепчет слова утешения, но они сливаются в нечто одно: общее, неразборчивое… и от того — не менее успокаивающее. Мэрилин прикрывает глаза. Боль так и осталась с ней, сдерживая, не позволяя совершить нечто безрассудное.

И вновь звон колокола разносится по округе, заглушая очередной — неповторимый — эпитет. Давняя привычка заставляет Мэрилин вновь начать счёт:

Раз.

Пронзительно, резко. Звонарь явно в гневе.

Два.

Руки Лазаря скользят по её плечам. Мэрилин перехватывает их, старается удержаться хоть в каких-то рамках.

Три.

И Лазарь принимает её решение. Кольцо рук размыкается, и он уходит, небрежно шелестя листьями плюща.

Четыре.

Мэрилин, закусив губу, наблюдает как в один момент на город обрушивается Чернота.

Пять.

Сегодня она как никогда кстати.