Куроо повернул ключ в замке и вошёл в свою квартиру. Сразу скидывая кроссовки на пороге и вешая пиджак на крючок, Тетсуро подумал о том, что было бы неплохо застать Акааши и Цукки дома. Безошибочно уловил какое-то копошение в комнате. Улыбнулся, как сытый кот, прищурился и сразу пошел вглубь квартиры. Через минуту парню предстала потрясающая картина: Кей лежит на животе в одних домашних штанах, а Акааши, одетый в шорты и свободную майку, оседлавший бедра Цукишимы, разминает его плечи и спину. Внутри Куроо приятно разливается тепло от такой домашней картины.

Цукки – всегда такой серьезный в этих своих очках, всегда собранный, как никогда становился послушным котёнком в руках Кейджи. Куроо буквально крышу сносило от этого. От его парней, так идеально гармонирующих друг с другом. Ни о какой ревности речи идти не могло, каждый в этих отношениях обладал своим собственным талантом и каждый идеально дополнял другого. Цукки – серьезный и уравновешенный, умеющий каждого удержать в тонусе. Акааши – чертёнок, залезающий под кожу и Кею, и Куроо. А сам Тетсуро – просто отлично умел втрахивать их в кровать.

Кейджи метнул томный взгляд на пришедшего и улыбнулся, продолжая свой массаж. Цукки приоткрыл один глаз.

– Развлекаетесь? – с кошачьей улыбкой протянул Куроо.

– Расслабляемся, – ответил Акааши. – Ждём тебя.

В животе Тетсуро что-то потянуло и слилось где-то в паху в тугой жаркий узел. Без слов стало понятно – Акааши что-то задумал. Именно он в их отношениях был эдаким массовиком затейником. Все, что когда-либо Куроо пробовал в постели, было придумано и осуществлено Кейджи. И вот сейчас он смотрел этим своим взглядом, заставляющим внутри все сжаться в предвкушении.

Акааши сполз с Цукишимы, хватая салфетки и аккуратно стирая масло с его спины. Кей послушно лежал, не двигаясь и позволяя парню творить с ним, что вздумается. Акааши покончил с оттиранием и коснулся губами поясницы Цукки, у самой кромки штанов. Блондин слабо застонал, чуть выгнулся, подставляясь под ласку.

Куроо, не в силах больше терпеть, одним быстрым движением скинул футболку и полез на кровать, собираясь присоединиться.

– Нет, – Кей резко открыл глаза и уставился на Тетсуро, приподнявшись на локте.

– Нет? – Куроо удивлённо посмотрел на парня.

– Нет, – повторил Цукки и улыбнулся. – У нас были другие планы.

Цукишима повернул голову и посмотрел на кресло, стоявшее в ногах кровати.

– Ты будешь сидеть там и смотреть, – в глазах Кея плясали бесенята. – И не смей прикасаться к себе.

Из груди Тетсуро будто весь воздух вышибло. Не касаться? Ни их, ни себя. Куроо почувствовал почти болезненную необходимость сделать хоть что-то из этого. Акааши усмехнулся.

– Куроо-сан, я знаю, тебе уже очень тяжело, но оно того стоит. Я обещаю, – если в глазах Кея лишь маленькая искра адского пламени, то глаза Акааши буквально источают его.

Тетсуро сглатывает и с трудом заставляет себя переставлять ноги, двигаясь к креслу. Ни на секунду не отводя взгляда от этих двоих, Куроо усаживается, сдерживает желание сжать член в тесном плену джинс и резко, рвано выдыхает, когда Акааши просовывает пальцы под резинку штанов Кея.

Куроо затаив дыхание наблюдает, как Кейджи стягивает с Цукки штаны и отбрасывает их в его сторону. Наверняка намеренно. Подхватывает Цукишиму под живот и тянет на себя, заставляя прижаться спиной. Целует, сначала нежно, тягуче, затем углубляет поцелуй, вылизывая рот Кея. Тетсуро поджимает пальцы на ногах, наблюдая за Цукки, так чувственно, так податливо отвечающего на ласки Акааши. Рука Кейджи ползет по груди блондина, спускается на живот, оглаживает тазобедренную косточку, идёт ниже и обхватывает, наконец, член, уже давно крепко стоящий. Цукки стонет, выгибается, толкаясь в руку. Затем разворачивается на коленках и принимается за Акааши. Стягивает майку, ведя руками по бокам парня, просовывает пальцы под резинку шорт и тянет вниз, освобождая член от ткани. Они целуют друг друга, так страстно, что Куроо кажется, будто он горит заживо.

Наблюдать совсем не то же самое, что участвовать. Это одновременно пытка и наслаждение. Куроо замечает вещи которых не видел, когда сам ласкал Цукки, когда глубоко до слез вбирал член Акааши, когда они сами таяли под его руками. А теперь это – как самое лучшее открытие во всем мире. Столько всего можно увидеть, просто наблюдая.

Акааши и Цукки притираются членами, жмутся друг к другу, и Кейджи медленно опускает Кея на спину, нависая сверху. Ведёт носом по скуле парня, повторяя этот же путь языком. Выцеловывает грудь, обхватывает губами сосок и тянет, отчего Цукки протяжно стонет, выгибаясь и цепляя пальцами простыню. Похоже Акааши решил свести с ума их обоих.

Кейджи ведёт губы ниже, целует и ласкает языком живот, лобок, покрытый светлыми волосками, спускается по изгибу бедер к внутренней стороне. Кей что-то бормочет бессвязно, приподнимает таз, пытаясь получить больше, но Акааши лишь дразняще-медленно спускается ниже. Оставляет засос на внутренней стороне бедра, сильно оттягивая нежную кожу и слегка прикусывая. Срывает всхлипы с губ Кея, ведя дорожку поцелуев дальше, по икре, спускается на стопу и вылизывает каждый палец на его ноге.

Куроо кажется, что он смотрит на это в замедленном действии, слишком уж Акааши тянет, играет и с ним, и с Цукишимой. Тетсуро сводит ноги, пытаясь хоть немного снять напряжение, но это не помогает. Слишком красиво, слишком возбуждающе, слишком горячо. Слишком. Куроо горит, плавится, растекается от ада, творящегося прямо перед ним.

Акааши медленно выцеловывает вторую ногу, игнорирует возбуждённый пах Цукки и вновь поднимается выше: живот, соски, влажный, такой горячий и чувственный, рот. Приникает к нему поцелуем, от которого Кей распадается. Потом все так же мягко заставляет Цукки перевернутся на живот. И по новой – ползет вниз, целует, лижет, гладит уже кричащего парня под собой. О, Акааши конечно же знает толк в наслаждении и том, как его доставлять. По максимуму. Так, чтобы срывали голос, чтобы сходили с ума.

Тетсуро сжимает в руках подлокотники кресла, сильно, до побелевших костяшек, до напряжения во всех мышцах. Невозможные, оба. Слишком невыносимо это терпеть и слишком хочется растягивать эту пытку. И огонь, живой, адский – сжигает, уничтожает.

Кейджи спускается к ягодицам, влажно целует каждую половинку, затем просовывает руку под бедра Цукишимы, заставляя приподняться. Цукки что-то шепчет – то ли умоляет, то ли матерится. Акааши проводит длинным мазком от яиц до копчика, затем обратно. Втягивает по очереди яички в рот, слегка оттягивает. Затем наконец перебирается к его входу. Вначале нежно целует, на пробу проводит языком, а потом одобрительно хмыкает, когда Цукки стонет, протяжно и громко. Акааши становится все более нетерпеливым и уже не так тягуче, как в прежних ласках, начинает вылизывать анус Цукишимы. Толкается языком глубже, сжимая и разводя ягодицы. Пробирается руками между и разводит сфинктер большими пальцами, позволяя языку скользнуть ещё глубже.

Все это и так неслабо выбивает воздух из лёгких, но Кейджи идёт ва-банк и, поднимая взгляд, встречается им со взглядом Куроо. Тетсуро чувствует, как по венам жидким огнем струится лава, выжигая все внутренности, плавя под этим пристальным, развратным взглядом. Чувствует, как он пробирает до костей, как болью отдается в паху. Член, давно стоящий так, что им не то что гвозди забивать – цемент ломать, дёргается, давя на ширинку. Но Куроо так и не освобождает его, понимая, что если отпустит подлокотники – точно не выдержит.

Акааши, который по видимому не в состоянии больше терпеть, последний раз проводит языком по промежности Кея и отстраняется. Тянется за смазкой и быстро, не размениваясь на мелочи, смазывает пальцы и проникает внутрь Цукишимы. Сразу два пальца входят довольно легко, Цукки закусывает губу в сладком стоне, поднимает голову вверх, зажмурившись. Куроо не сразу понимает, что стонет в унисон с Кеем, отчаянно и почти всхлипывая. Акааши растягивает Цукки быстро, прибавляя к двум пальцам третий. И его выдержка постепенно рушится, когда пальцы, размазывающие по члену смазку, предательски дрожат.

Кейджи входит быстро, резко, сразу под нужным углом, задевая простату Кея, и немедленно начинает движение. Цукишиму колотит, с губ срываются просьбы, ругань, стоны вперемешку со всхлипами. Куроо колотит вместе с Кеем. Глазами он снова встречается с пронзительным голубым взглядом, и, кажется, это – отправная точка в его личный ад. Все тело прошивает судорогой, сжимает, как пружину, а затем резко отпускает. В штанах становится мокро и Тетсуро стонет, отпуская наконец несчастные подлокотники. Он кончил, даже не касаясь себя, просто смотря на этих двоих. Сумасшествие.

Цукки догоняет Куроо, когда Акааши быстро дрочит его член, одновременно вбиваясь в него. Акааши запаздывает на несколько секунд. Кончая, накрывает своим телом Кея, и вздрагивает ещё около минуты, пока оргазм отходит.

Все трое дышат тяжело, как будто побежали стометровку. Куроо первым нарушает тишину.

– Твою мать, – слабо улыбается, расползаясь в кресле. – Это было просто, мать его, невероятно.

Акааши слабо смеётся, целуя разнеженного Цукки за ухом.

– Иди к нам, – шепчет он.

Второй раз повторять не требуется и Тетсуро тут же оказывается рядом с парнями. Целует Акааши в губы, сразу глубоко и чувственно. Затем Цукишиму.

– Спасибо, – он смеётся, и это, кажется, истерика. – Правда, спасибо. Это было настолько ошеломляюще, что я неуверен даже в реальности происходящего.

– Сейчас мы это исправим, – подаёт голос Кей.

Выбирается из под Акааши, валит Куроо на кровать. Начинает работать языком, слизывая капельки пота на груди, животе. Член, до этого вялый, тут же заинтересованно дёргается в штанах. Пока с одной стороны Акааши целует его, поглаживая ключицы, сбегая пальцами к соскам, с другой Цукки расправляется с джинсами и трусами. Тетсуро уже слабо постанывает чувствуя новую волну возбуждения. С этими двумя всегда мало. Кей гладит и ласкает его снизу, Акааши сверху – целует, играется с сосками. Теперь все внимание направлено только на Куроо, и это так же потрясающе, как и все, что они делают.

– Чего ты хочешь? – Цукки отрывается от своего занятия.

Вдвоем с Акааши, они смотрят на Куроо.

– Хочу быть в тебе, – Тетсуро смотрит на Акааши, и тот кивает. – И хочу тебе отсосать, – он переводит взгляд на Кея.

Цукишима улыбается, как умалишённый, и тянется за поцелуем. Кейджи исчезает на несколько секунд, затем возвращается со смазкой и начинает растягивать себя под взглядом Куроо. Надолго его, впрочем, не хватает, и он двигается вниз, седлая бедра Тетсуро. Проводит рукой по члену, смазывая и насаживается, снова двигаясь неспешно. Цукки оказывается на груди Куроо и смотрит на него расфокусированно и жарко. Кейджи хватается за плечи Кея и начинает движение. Куроо обхватывает губами головку прямо перед собой, лижет, задевает языком уздечку. Хватает Цукки за зад и тянет ближе к себе, чтобы взять глубже. Кей помогает, приподнимаясь и кладя руку на затылок Тетсуро. Зрительный контакт они не разрывают, и это особенно приятно.

Второй раз болезненный, острый для всех. И все же чувственный и желанный. Они берут какой-то общий ритм, не сговариваясь двигаются единым организмом. Цукки заводит руку за спину и находит член Кейджи. Начинает быстро двигать рукой, слегка толкаясь в рот Куроо. Тетсуро подмахивает бедрами, вбиваясь в Акааши.

Куроо срывается первым, кончая будто бы так же мощно и много, как и в первый раз. Акааши следующим изливается на спину Кея. Тут же придвигается ближе к Цукки и присасывается к его шее. Куроо почти не двигается, позволяя Цукишиме самому управлять ритмом и лишь чувствуя, как Кей сжимается. Расслабляет горло, чтобы член скользнул глубоко. Цукки откидывается на Акааши и тяжело выдыхает. Из-под полуопущенных ресниц смотрит, как Куроо глотает его сперму. Запах секса буквально режет ноздри.

<center>***</center>

Они лежат – переплетение рук и ног. Куроо думает, что его мышцы превратились в желе, и он, возможно, никогда не сможет встать с этой кровати. Улыбается, когда Акааши легко касается губами его плеча.

– Тебе понравилось, да? – спрашивает он осторожно.

– Полагаю, я был достаточно красноречив, – Тетсуро смеётся, а Цукки фыркает.

– Нам надо сменить белье и сходить в душ, – замечает Кей.

Куроо тут же прижимает его к себе.

– Нет, – Цукишима смотрит неодобрительно. – Я только что сошел с ума, имей совесть не бросать меня здесь в таком состоянии.

Акааши смеётся в голос, а Цукки кажется предельно серьезным. Лишь едва заметная искра в глазах даёт понять, что шутка засчитана.

– Вы оба лентяи, – бормочет он и выбирается из объятий.

– Не оставляй меня! – драматично кричит Куроо заставляя Кейджи захохотать.

Тетсуро думает, что никогда не устанет от этого. Он знает, что будет любить их тысячу лет, не сможет не любить. Человек не может жить без воздуха. Куроо Тетсуро не может жить без Акааши Кейджи и Цукишимы Кея.