Примечание
Эта часть может быть связана с первой, а может быть отдельной. Все на ваше усмотрение. Писать фанфики про Рождество в июле прекрасно, хоть и странно. ПБ включена. Приятного прочтения.
Бокуто ненавидел свою работу. Ненавидел до глубины души. Именно сегодня, когда на календаре было двадцать четвертое декабря, на часах – 23:20, а он сидит в машине вместе со своим любимым парнем – он чувствует, как медленно, но верно его Рождество накрывается из-за дурацких праздничных пробок.
Заднее сидение завалено подарками для друзей, какой-то мишурой, которую они решили докупать в последний момент. Акааши постоянно поглаживает его пальцы, когда Бокуто начинает срываться на удрученные стоны или ругательства. Этот застой не двигается вообще – как ни посмотри, а ситуация паршивая. Возможность встретить Рождество в машине становится настолько реальной, что даже хладнокровный Акааши выглядит так расстроенно, что Бокуто начинает стонать и ругаться ещё сильнее.
– Прости, – простанывает он. – Прости, пожалуйста. Это все из-за меня и дурацкой мишуры.
Акааши сжимает его руку, смотрит успокаивающе и чуть вымученно улыбается.
– Я же сказал, что все в порядке. Ничего не поделаешь, раз так вышло.
Кейджи, как всегда, на вид – спокойствие и уверенность.
– Акааши, ты ведь знаешь, что я люблю тебя, да? – спрашивает Котаро.
Взгляд брюнета теплеет, губы вздрагивают в короткой, трогательной улыбке. Кейджи поднимает их сцепленные руки и, перевернув, приникает поцелуем к его, Бокуто, костяшкам.
– Я тоже люблю тебя, Бокуто-сан.
В этот момент машина перед ними отмирает и двигается вперёд, сантиметров на пятнадцать, чтобы потом снова остановиться, как вкопанная. Бокуто опять начинает стонать, окончательно включает «королеву драмы» и ударяется лбом о руль, в попытках – то ли отомстить себе, за дурацкую идею зайти в пару магазинов перед поездкой домой, то ли за собственное нытье.
В этот момент, видимо что-то для себя решивший, Акааши отцепляет от себя ремень безопасности, скидывает пуховик, забрасывая его к барахлу сзади и наклоняется к Бокуто, чтобы поцеловать. Котаро удивлённо моргает, но на поцелуй отвечает с искренним рвением. Кейджи целует проникновенно, чувственно, посасывает язык, вылизывает нёбо и ,похоже, хочет достать до гланд. Бокуто аж теряется под таким напором. Но ещё больше он теряется, когда уверенная, бледная, прохладная рука ложится на его пах. Длинные, изящные пальцы лёгкими движениями гладят, нажимают, дразнят. Бокуто начинает дышать чуть глубже, ноздри его раздуваются, с его губ тянется тоненькая ниточка слюны, прямо к губам Кейджи, смотрящего в упор, желающего растерзать. Член в штанах уверенно наливается. Хотя куда уж там. Стоит упомянуть в одном предложении Акааши и секс, и у Бокуто будет реакция, даже если он в картинной галерее.
Кейджи целует снова, перемещается от губ к скулам, шее, покусывает и посасывает кожу над ключицей. А руки, боже мой, руки уже расстегивают на Бокуто джинсы. Тот смотрит совсем по-детски удивлённо, хлопает ртом, но молчит. Даже когда его освобождают от тесной ткани, даже когда проводят сильной рукой вверх вниз, чтобы закрепить результат и даже когда Акааши с видом победителя лотереи опускается вниз, ёрзает, устраивается и затем коротко лижет темно-алую головку. Только когда Кейджи обводит кончик языком, потом дует на влажную кожу, Котаро меняется в лице, судорожно выдыхает и откидывает голову назад, громко и протяжно застонав. Где-то на краю сознания мелькает мысль, можно ли понять по нему, что он не просто устал стоять в пробке, а ловит чистый кайф, под уверенными губами своего парня.
Акааши времени зря не теряет, кружит языком по члену, проводит по всей длине, массирует языком щель. Как всегда – безжалостный, умелый, до неприличия спокойный и очень красивый. Даже если за его макушкой ничего толком не разглядеть – Бокуто знает, как Акааши выглядит во время минета, и черт бы его побрал, если это не самое красивое зрелище на планете. Поэтому Бокуто и не смотрит, ему достаточно просто вплести пальцы в черные завитки, достаточно воскресить в памяти любую из картин, где Акааши в его постели, чтобы моментально сойти с ума.
А Акааши достаточно делать все эти вещи. Он не торопится, вылизывает член, как самый вкусный в мире леденец, играется с уздечкой, снова толкается языком в щель. Хмыкает, так довольно и радостно, когда Бокуто не может сдержать новый стон, и вылизывает яички. Он что-то там делает внизу, шуршит, ни на секунду не прекращая посасывать, и потом Котаро чувствует, как его входа касаются чуть влажные, видимо от слюны, пальцы. Акааши не проникает, просто массирует, увлеченно продолжая вылизывать и помогая себе свободной рукой. Бокуто неудобно, приходится сесть почти на копчик, чтобы дать Кейджи больше пространства, но так охуительно, что плевать. Он знает – Акааши может долго вести эту игру, дразнить, не давать больше, заставлять плавать где-то на поверхности без возможности утонуть. Но Бокуто это любит, до умопомрачения, ещё с того первого раза, когда его не спрашивали, а просто растоптали и приковали к себе на веки вечные.
Кейджи снова смачивает пальцы в слюне и на этот раз проталкивает один, всего на фалангу. Сосёт как-то преувеличенно, свободной рукой чуть давит на живот и берет глубоко. Бокуто весь горит, стонет так яростно, что его, наверное, слышит вся пробка. Но плевать, потому что как не стонать, когда твой парень – Акааши Кейджи? Как, если он умеет и делает такие вещи? Как не сходить с ума от всего и сразу? Бокуто хочется толкнуться в узкое горло, хочется заполнить собой каждый кусочек этого парня, но он знает – Кейджи сделает все сам. И он делает. Проталкивает свой палец дальше, прибавляет второй, одновременно пропуская в свой рот всего Бокуто. Надавливает на комочек простаты и стонет сам, посылая отчаянную вибрацию по члену в самую душу Котаро.
Машина впереди снова двигается и отъезжает на приличные пару метров. Бокуто с трудом понимает, что конкретно нужно делать, но все же заставляет – схватиться за рычаг, нажать педаль и протащить себя на эти метры. Горло на его члене сокращается, пальцы кружат внутри, надавливают, гладят. Он смотрит вокруг себя, пытаясь осознать происходящее и встречается с заинтересованным взглядом девушки в соседней машине. Котаро и сам с трудом понимает зачем, но вдруг подмигивает ей и толкается языком в щеку. Барышня густо краснеет и отворачивается. Ну надо же, какая скромница.
Бокуто хочет хихикнуть, но вместо смеха снова стонет. Акааши насаживает себя на его член, быстро, до самого горла. Вбивается пальцами внутрь, гладит его под свитером. Бокуто уже на пределе, пальцы снова вплетаются в черные кудряшки и он задаёт свой темп. Акааши не против, он только яростнее трахает его, уже тремя пальцами, отчаянно пытается зацепить соски. А потом стонет вдруг с силой, дрожит весь, и Бокуто срывается, кончая в самое горло.
Акааши глотает, откашливается, поднимает бесстыжие глаза и смотрит так, что пальцы на ногах поджимаются. И только сейчас вдруг доходит – он кончил, тоже кончил, даже раньше, чем сам Бокуто. Просто делая ему минет. Мысли коротит, Акааши ухмыляется, облизывается и смотрит. Как будто ждёт.
– Акааши, – слабо пытается осознать Котаро весь масштаб ситуации. – Ты.. тебя.. ты кончил! – последнее звучит почти обвинительно и Кейджи хохочет.
– Счастливого Рождества, Бокуто-сан, – улыбается он, приникает к губам, целует, так прекрасно и замечательно, что в общем-то плевать.
Бокуто смотрит на часы – 0:03. И это – внезапно – самое лучшее Рождество в его жизни.