Смятение
Через неделю им дали разные покои, от Тэхена они знали, что брат так же живёт в отдельной комнате. Его учат, заботятся о нем, брат выглядел весёлым, шутил, он подружился с омегами гарема принца Хосока, сам принц, следуя обещанию, не звал в покои омежку, но часто приходил к нему, и очень быстро расположил к себе.
- Принц очень заботлив, он обещал мне краски и бумагу, чтобы я снова мог рисовать! - говорил Тэхен. - И он привез мне белый чай с островов, такой вкусный, остальные омеги завидуют, так как принц пил чай со мной, только мы с ним.
- О чем вы разговариваете? - спросил Чимин.
- Принц столько всего знает! Он много путешествовал, увлекается музыкой, обычаями, рассказывает мне о них. Говорит, любит, когда рисуют природу тушью. Я сказал, попытаюсь нарисовать природу моего края...
Тэхен притих, Сокджин погладил его спинку утешительно.
- Везёт. Принц Юнги говорит мало со мной, на мои вопросы отвечает скупо, ничем не делится.
Чимин поджал губы, скрестив руки на груди.
- Показывал мне, как из лука стрелять, как обучать сокола...
- Это интересно же, - протянул Сокджин. - И ведь он водил тебя на псарню и показывал щенят, ты рассказывал.
- Я не очень люблю эти их альфьи дела...
- И он рассказывает тебе о своих походах, он ведь тоже ходит воевать. О традициях двора, ведь так интересно!
- Он ничего подобного мне не говорит. Вообще мне кажется, он общается со мной через силу. И те темы, что я начинаю, ему явно не интересны.
- Чимин, прояви интерес к его делам, и он, в благодарность, проявит к твоим. Не всегда интересы сходятся...
- Почему же тебе он рассказывает по традиции и походы, а мне - нет??
- Наверное, потому что я его спрашиваю!
- Зачем?! Это не твой альфа! Ты подпитываешь его интерес к себе, мотивируя тем, что это для нас, но на деле - с тобой он проводит ночи, и в беседе, и ласках, твое тело пропиталось его запахом, на коже твоей как цветы цветут его поцелуи! И ему с тобой интересно, а меня он... Он хочет лишь телом обладать...
Чимин умолк.
- Если ты его любишь, тебе должно быть интересно то, что ему интересно, - сказал Тэхен вдруг.
Сокджин удивлённо посмотрел на младшего брата, сказавшего такие мудрые слова.
- И тебе будет интересно это совершенно добровольно, само собой...
- Смотрю, вы оба против меня...
Чимин вскочил, Сокджин испуганно попытался обнять его, утешить, но Чимин оттолкнул его.
- Тэмин, хочу вернуться в наш сад, - сказал он, высокомерно глядя на слугу.
- Чимин....
Но омега сделал вид, что не слышит братьев. Тэмин послушно повел его прочь, в сопровождении пары охранников.
Ещё побыв с Тэхеном, радуясь тому, как хорошо все у брата складывается, Сокджин пошел обратно к себе. Однако, по пути его привлек громкий крик и странный свистящий звук. С ним был только евнух, и омега спросил, что бы это могло быть.
- Это генерал, развлекается с пращей, - проворчал тот. - А кричат омеги, которых он пугает...
- Пугает?
- Да, его омегам приходится несладко...
- Пожалуйста, пойдем посмотрим.
Евнух поколебался, но, видимо, и сам был не против пойти.
- Только давайте не привлекать внимание.
Сокджин и сам желал остаться незамеченным.
Они подошли ко двору перед дворцом генерала и спрятались за колонну, осторожно выглянув. Сокджин увидел пять или шесть омег, все довольно хорошо одетые, но вели себя больше как кисен, что его покоробило.
Так вот с какими тебе не скучно, мелькнула мысль.
Сам генерал и трое воинов стояли с краю двора и, под возгласы омег, соревновались в метании камня из пращи. Все были одеты довольно легко, без доспех, и зелёный ханьфу красиво облегал стройное крепкое тело генерала.
Сокджин решил сосредоточиться на странной игре, что они затеяли, так как некоторые мысли в его сознании его совершенно не устраивали.
Игра заключалась в том, чтобы попасть камнем по огромной соломенной мишени, такой, какую в тренировках обычно используют лучники. Мишень стояла на другом конце двора, и альфы измучились, стараясь попасть в нее, так как пращей, видимо, овладели ещё не вполне.
- Генерал, осторожно! - кричали омеги игриво, потому что камень часто падал возле крыльца или огненной чаши, или летел в стену.
- Подите прочь уже! - кричали войны. - Ваше высочество, прикажите им уйти, они криками нас отвлекают.
- Они как воронье, спугнешь и возвращаются, - отмахнулся генерал.
- Поставьте кого-то из нас над остальными, и порядок наведется, - сказал один из омег, милый парнишка со светлыми локонами, ярко накрашенный.
- Поставлю, когда принц перестанет увиливать от данного слова! - рявкнул Намджун, стремительно приходя в бешенство. - Или ты думал, Енсан, что возглавишь мой гарем?!
- Отчего не я?! Разве я не фаворит?! - игриво усмехнулся тот.
Воины усмешливо переглянулись с генералом, тот пожал плечами, хохоча. Енсан обиделся, Сокджин хмыкнул.
Фаворит этот тот, кого альфа любит. Видимо, Енсан фаворитом генерала не был.
Внезапно, из-за угла дворца выскочил огромный черный пес, с громким лаем понёсся он по ступенькам, вспугнув омег, они завизжали, кинулись врассыпную. Пёс покружил на ступеньках, под дружный смех альф, потом выбрал жертву - Енсана, и помчался на него, заливисто гавкая.
- Ваше высочество, спасите! - завизжал омега, но генерал только усмехнулся.
- Ентан тебя не тронет, не бойся, - крикнул он.
Но пёс явно планировал повалить омегу, и тот это четко понимал, поэтому несся вперед, совершенно искренне перепугавшись.
Сокджин молча выступил из-за колонны, пропустив Енсана, который его даже не заметил, и перехватил пса за ошейник. Тот мгновенно успокоился, почувствовав сильную уверенную руку. Остановившись, пес высунул язык, виляя хвостом. Сокджин подцепил ошейник и вышел с собакой на двор, ведя его, одной рукой придерживая, чтобы не сорвался с места, другой подхватил подол ханьфу. Он видел, пёс понимает силу, значит, обучен командам, просто молодой и озорной ещё.
Доведя собаку до генерала, омега остановился, кланяясь.
- Прошу прощения, я проходил мимо и не мог не вмешаться, ваше высочество.
Намджун молча смотрел, как омега наклонился к псу, положив руку ему на голову.
- Сядь.
И пёс сел покорно. Омега снова поклонился генералу, и развернулся, собираясь уйти.
- Теперь мне придется убить его, - сказал Намджун сухо. - Мне не нужен пёс, который слушает другого.
Сокджин замер. В голосе Намджуна звучало нечто...
...совершенно иное. Словно во фразу он вкладывал совершенно иной смысл.
Омега обернулся.
- Он живое существо, которое заставили слушать одного хозяина. Возможно, имея выбор, он пошел бы к доброму хозяину, и был бы ему до конца верен. Если пёс вам больше не люб, отдайте его мне. Я буду любящим хозяином для него.
По крыше дворца гулял ветер. Солнце играло в окнах, на шлемах воинов, охранявших дворец, было холодно и неуютно. Омеги, вернувшись на крыльцо, собрались в кучку, с любопытством изучая Сокджина, Енсан тоже вернулся, нахмурившись подозрительно.
- Что-то не похоже, чтобы пёс был так уж принужден своим нехорошим, как он говорит, хозяином.
Намджун смотрел на Сокджина свысока, он казался совершенно чужим и опасным.
Но Сокджин уже понял, что может ждать от него совершенно всего, что угодно, находился в напряжении и почему то именно это чувство придавало ему мужества.
- Я не сказал, что хозяин плохой, просто он не ценит пса так, как мог бы ценить другой. Но... Кто же спросит пса?
Омега наклонился и погладил собаку по голове, тот буквально плавился от удовольствия, подставляя омеге уши, шею, спину. Намджун смотрел на собаку, на омегу.
- Я хочу спросить собаку. Кого он хочет больше своим хозяином?
- Отдадите, если попросится ко мне? Или убьете?
Они смотрели друг другу в глаза. Все вокруг стояли молча, словно наблюдая странную дуэль.
- Отойди к той колонне. Позови его, пойдет - отдам.
Сокджин не тронулся с места. Альфа поднял брови вопросительно.
- Едва сдвинусь с места и уйду, вы убьете собаку. Потому что ваше - оно только ваше.
Альфа хмыкнул, кивая. Достал из-за пояса кинжал и вдруг подтащил к себе пса за ошейник, занёс лезвие над ним.
Сокджин бросился вперёд, припадая к груди генерала. Тот замер, глядя на омежье пылающее личико. В эти черные глаза. На эти сверкающие розовые губы.
- Подарите мне пса. Я буду ваш должник. Не убивайте его, - прошептал омега.
И рука опустилась.
- Я не могу взять с тебя долг, омега. Ты не принадлежишь мне. Ты согласился быть его.
- Разве вы не назвали меня покорным и неинтересным? Зачем теперь стремитесь заполучить в свой гарем?
- Что-то мало покорности я вижу, - усмехнулся генерал. Махнул рукой. - Ладно, бери собаку себе. Если тебе угодно.
Сокджин поклонился и, придерживая Ентана за ошейник, повел прочь. Сердце бешено колотилось в его груди, и большого труда ему стоило не ускорять шаг, не показывать страха.
Чимин был в саду, прохаживался по дорожкам, кутаясь в шаль, а с ним рядом шел наследный принц. Сокджин улыбнулся, видя их вместе, кажется, они беседовали даже, что ж, удачно. Он попросил принести ему шаль потеплее, уселся на пороге дома и стал гладить Ентана, что улегся подле его ног и замер, наслаждаясь ласками, что так редко получал.
- Это же любимый пёс генерала, - раздался спустя какое-то время голос Юнги, и он сам в сопровождении Чимина и стражи подошёл к крыльцу.
Сокджин поднялся, почтительно кланяясь.
- Его высочество великодушно отдал мне пса.
- Ентана?! Намджун отдал Ентана?! Чем же ты пригрозил ему, омега?! - рассмеялся пораженный принц.
- Ничем, лишь попросил.
- Намджун никогда не отдает свое, - покачал головой Юнги.
- Его высочество сказал, ему не нужен пёс, который слушает другого.
Выслушав, Юнги хмыкнул.
- Ваш брат скучал один, когда я пришел увидеться с тобой. Я думал, ты видишься с младшим братом, но ты ходил к генералу.
- Я лишь случайно шел мимо, услышал, как ваш брат и воины стреляют из пращи. Ентан пытался догнать одного из омег вашего брата, я остановил его.
- Даже Ентан, что слушается только брата, проникся любовью к тебе, - улыбнулся Юнги. - Что ж, понимаю.
- Но для чего вы искали меня? - Сокджин видел, как замечание Юнги обидело Чимина.
Принц полез в карман, что нашивался в широкий рукав ханьфу, и извлёк оттуда маленькую розу, стебелёк которой был искусно сделан из чистого золота, а сама роза - рубиновые лепестки. Казалось, это настоящий цветок, так изумительно были повторены естественные формы цветка. Роза помещалась в ладонь.
Сокджин с поклоном принял подарок, ощущая себя в высшей степени неловко.
- Это ведь ваша работа? - спросил он
- Да, я собирался сделать тебе что-то, и закончил за пару ночей. Нравится?
- Она прекрасна.
Сокджин не мог не признать красоту работы, при этом испытывая невероятную тяжесть на душе, вину перед Чимином.
Но Юнги вдруг сунул руку в карман снова и достал ещё что-то и повернулся к Чимину.
На его ладони лежал котенок из чистого серебра с сапфировыми глазками. Котенок пригнулся головкой к лапкам и оттопырил попку вверх, изогнув хвостик.
- Это тебе, - сказал Юнги. - Я хотел вручить вам вместе.
Лицо Чимина в этот момент так просияло, что Сокджин не удержался от улыбки. Омежка в восторге вздернул кулачки к губам, сверкающими глазами глядя то на подарок, то на Юнги.
- Не хочу, чтобы ты злился на брата. В моем гареме должен быть мир, - добавил Юнги спокойно. - Прими мой дар, принц, и не дуйся, когда омеги дуются, они некрасивы.
Чимин поклонился, принимая дар. Принц бросил взгляд на его розовые кудри, улыбнулся сдержанно, попрощался и ушел.
Остаток дня Чимин был в благом расположении духа, а вот Сокджин радовался только за него. Роза красива, и дар приятен.
Но слова Юнги не давали покоя. "В моем гареме должен быть мир". Он считает Сокджина частью своего гарема.
Он его не отдаст.
Он не мог уснуть, как ни пытался, поднялся и тихонько вышел из дворца на крыльцо, кутаясь в платок. Светила ясная луна, было морозно и тихо. На крыльце дежурила стража, возле них дремал Ентан, которому с его шкурой никакой мороз был не страшен.
Он прошел в сад и поднялся на мостик.
Покой, царящий вокруг, не имел ничего общего с той бурей, что разыгралась в душе принца.
Он чувствовал, что братья отдаляются от него, и если жизнь, которая складывалась у Тэхена, приносила радость, то отношения с Чимином стремительно портились.
Что же сделать, чтобы Юнги отдал Сокджина? Недовольствие и недоверие в глазах Чимина были самым страшным, что только могло выпасть на долю старшего брата. Он опёрся руками о перила моста, склонив голову к груди.
Хотелось кричать, так все было сложно, и некого спросить совета. Где вы, евнухи родного дома, которые могли с улыбкой наставить омегу в сложных вопросах, где братья-альфы, что защищали его?
Второй урок
Через суток трое раздражительность Чимина возросла, как и аромат его феромона, он стал навязчивым и резким. Сокджин, видя это, сообщил в одну из ночей, что брат ожидает скорую течку.
Принц кивнул на это. Они лежали на постели, омега подавал альфе виноград, а тот смотрел на омегу, и глаза его мерцали.
Потом он вдруг лег на бок, подперев голову кулаком, взял из вазы, что стояла между ними, виноградинку и приложил к губам омеги.
Тот послушно распахнул губки, принимая. Юнги облизнул губы, прикусил нижнюю и повторил трюк.
- Помнишь, ты хотел сделать мне хорошо? - спросил он.
Сокджин кивнул.
- На пол, на колени между ног мне.
Омега смутился, но послушался. Видеть член альфы так близко ему ещё не доводилось, к тому же такое положение казалось ему унизительным. Юнги отставил вазу на стол и сел ровнее.
- Бери его в руку, как ты уже умеешь, и води ею, чуть сжимая.
Сказал и зашипел тихо, так как омега был послушный. Член твердел, наливаясь, головка набухла.
- Поцелуй сверху.
Поцеловать? Как же... Омега поднял взгляд, но альфа, заметно, не шутил. Он коснулся головки губами. На ощупь и вкус такая же, как и все остальное тело альфы, только вот выступили пара горьких капель. Сокджин подумал и поцеловал головку снова.
- Слижи капли. И оближи потом по всей длине...
Он делал все, как говорил принц, тот откинулся назад, уперевшись руками в ложе, стонал низким голосом. Феромон альфы дразнил омегу, заставляя разум мутнеть.
Внезапно он ощутил, как ствол члена снизу набух, словно что-то готовилось вырваться наружу. Альфа в этот момент отпрянул из его рта.
- Седлай меня, ты уже умеешь...
Омега поднялся с колен, пошатываясь, посмотрел на принца. Нагнувшись, коснулся губами его торса, чуть ниже пупка. Потом выше, выше. Губы омеги пухлые, упругие, касания их невероятно приятны.
Юнги зарылся пальцами в волосы омеги, прижимая к себе его голову.
- Мой господин доволен? - улыбнулся Сокджин, седлая его, приставляя член к входу в лоно.
- Да, мой омега... Я доволен, - улыбнулся Юнги, гладя ножки омеги, притягивая в свои объятия.
Омега осел на член, уперся в ложе возле головы альфы и начал насаживаться. Он уже научился, как делать так, чтобы меньше уставать, так как видел, Юнги нравится видеть омегу на себе, гладить его тело, лежать и наслаждаться.
После ласк, ещё не выйдя из омеги, альфа целовал его, гладя спинку, бедра, похлопывая. Омега отдыхал, дыша альфой, водя носом по его груди, от соска к соску.
Он и сам не понимал в такие минуты, что у него на душе к принцу. Ему было очень хорошо с ним, в постели его, в его объятиях он снова чувствовал себя безопасно, легко, весело. Ему хотелось дарить принцу ласки, потому что тот дарил их первый, ему нравилось касаться его тела, и как принц касался его самого.
И принц не оскорблял его сравнением с собакой. Не говорил, что омега неинтересный.
- Ты так и не ответил мне тогда...
Омега открыл глаза и поднял голову с груди принца. Тот сел на постели, стал поглаживать плечо омеги.
- Ты не сказал, хочешь ли остаться в моем гареме? Если ты скажешь, что останешься, я откажу Намджуну. Он достал меня вопросами, когда же я исполню обещанное...
Сокджин молчал. Он смотрел в глаза альфы и не мог заставить себя сказать ему все, как есть.
- Мне хорошо с вами, мой принц. Но вы и сами понимаете, после недели течки моего брата, я уже буду вам не нужен. Со дня на день она случится, и вы закроетесь в покоях с ним. И... Он любит вас. Пусть я совершаю ошибку выдавая чужие чувства...
- А ты?
Омега опустил взор.
- Ты снова жертвуешь себя на благо брата, я правильно понял? У Намджуна тебе будет трудно. Ты видел его омег, и где только он понабрал такой низкопробный двор... Им впору в борделе работать, а он сделал их наложниками. И... Приняв тебя от меня, он будет издеваться. Ты познал первую вязку не от него, он щепетилен...
- Но ведь вы имеете право первенства...
- Он ждал, я сразу отдам тебя.
- Почему? Зачем я ему? У него есть омеги, он может взять из числа нетронутых наложников... Почему?
- Разве ты не понимаешь? Он болен тобой, - проговорил Юнги, гладя щеку омеги, любуясь.
- Но все равно станет обижать?
- Да. Эта солдатня...
Юнги рассмеялся, но смех его был невесёлый.
- Прими решение такое, чтобы было в пользу тебе.
- Вы можете сказать, что больше не призовете меня?
Принц улыбнулся и покачал головой. Сокджин улыбнулся, пожал плечами. Вздохнув глубоко, Юнги притянулся к нему, гладя талию, грудь, ягодицы, приблизил лицо.
- Тогда завтра я дам ответ ему. А сейчас... Позволь насладиться тобой в последний раз.
Сокджин коснулся его губ своими, и ощутил, как по щекам альфы потекли слезы, горячие, сделавшие солёным поцелуй, и объятия альфы в ту ночь были очень жаркими и тесными, хотя всегда он дарил их искренне, но впервые так отчаянно. Сокджину казалось, что каждым касанием, каждым движением в вязке, каждым вздохом альфа пытался запечатлеть эту ночь в своей памяти, и покусывая омежьи соски, вызывая приятную истому в душе, теле, словно показывал: смотри, как тебе сладко со мной...
Сокджин и так знал, что сладко. Если бы ни чувства Чимина, он остался бы с принцем.
Не потому что любил.
Из благодарности.
Чувства нежности и заботы.
Наслаждения от его близости и общества.
Он больше не сможет так общаться с принцем, слушать его рассказы и рассказывать что-то сам, никаких прогулок и прочего. Принц принадлежит брату.
Омега думал о том, что он прощается этой ночью с той тенью тепла и любви, что была в его жизни эти несколько дней. Что в будущем никакого счастья для себя лично он не увидит. Что это - последние его минуты.
Он старался думать о том, что поступает во благо брата. Что Чимин будет счастлив, и принц постепенно вернёт к нему свои чувства в сердце и думать забудет о старшем омеге из покоренного королевства.
Чимин заслуживает счастья, как и Тэхен.
А Сокджин? Оставшись старшим братом над ними, он должен дать им счастье и будущее. Он это сделал. А сам он переживет без этого.
Когда отец хотел омежить его с чиновником Ли, в сущности, достойным альфой, имеющим благородную кровь, Сокджину жутко не хотелось этой свадьбы. Но он лишь однажды попросил отца переменить решение.
- Это благоприятный брак, я хочу поднять в ранге этого чиновника, до сана моего советника, представь, как удачен это брак, - сказал отец. - Ты не можешь позволить себе такие же шалости, как Чимин, и отказывать выгодным партиям. Будь благоразумен.
И Сокджин отступился.
Чимину и Тэхену можно все. Потому что они дети. А ему нет. Потому что он старший.
Наследный принц один его поддерживал, ему тоже толком ничего было нельзя. Он хотел омежиться на наложнике отца, но тот отказал, и принцу пришлось брать в мужья сына министра обороны.
Он вернулся в дом на рассвете и уставший и вымотанный морально неимоверно. Тэмин провел его в покои и уложил спать.
Спал он тревожно, то просыпался, то снова засыпал.
Когда он очнулся окончательно, наступил вечер. Тэмин принес умыться.
- Как Чимин?
- У него почти открылась течка, болит внизу живота.
- Ты послал во дворец к наследному принцу?
- Да. Ждём ответа. Думаю, принц призовет его, он ни в чем вам не отказывает! Вам даже разрешено было не посещать пир...
Тэмин болтал без умолку, но Сокджин почти его не слушал. Умывшись, он оделся и пошел к брату.
Чимин сидел, сжавшись в комочек на постели, и скулил. Увидев старшего, потянул к нему руки, и тот с готовностью обнял его.
- Больно, Чимини?
- Да, - простонал тот. - И феромон ползет вокруг, и я хочу... Хочу, братик ... Помоги...
- Погоди, от принца придут...
Он не договорил, в покои вошёл евнух.
- Его высочество зовет омегу Чимина в покои.
Слава богу! Сокджин помог собрать брата, тот с трудом мог идти, и он взял его на спину, так как к евнуху Чимин садиться отказался.
Он нес его, торопясь изо всех сил, хотя Чимин из-за боли так расслабился, что совершенно давил брата к земле. Сокджин сцепил зубы и упрямо нёс его ко дворцу принца, и лишь там, донеся до дверей, опустил на ноги. Евнух позвал Юнги, тот вышел на улицу почти сразу, увидел Сокджина.
Казалось, он хочет что-то сказать, но омега с мольбой показывал на брата. И принц, отведя взор, рывком поднял Чимина на руки и унес во дворец.
Двери закрылись. Сокджин ощутил как взмокла спина, это открылась течка Чимина, и влага просочилась сквозь одежды. Тэмин испугался, что принц простудится, накрыл его плащом и повел обратно во дворец.
Но Сокджин попросил отвести его в баню. И там, сидя в чане, дал слуге тереть себя, пока думал свои мысли.
Все так, как должно быть. Чимин в надежных руках, вспомнить только, как он посмотрел на принца, когда тот вышел забрать его.
Они так дивно смотрятся вместе.
После этой мысли в голове наступила тишина.
Он вспомнил налитое силой, хоть и стройное белое тело Юнги, все те ласки, что это тело дарило, и ошеломляюще четко осознал, что их больше не будет для него никогда.
Что первый альфа в его постели, приносивший ему столько счастья, для него теперь потерян.
И он сам отказался от него.
Остаток жизни, сколько бы ни понадобилось прожить омеге до смерти, он проведет с тем, кто будет пользовать его как шлюху. Потому что омега вязан. Он - второй сорт для этого альфы. Своего хозяина.
- Тэмин...
- Да, принц? - слуга тайком наблюдал на лице принца все его переживания и был очень рад, что тот решил заговорить. - Что-то сделать для вас?
- Генерал Намджун, он ... Часто ходит в военные походы?
- О, да, довольно часто!
- А он берет с собой омегу, ну...
- Наложник Енсан ездит с ним обычно. Довольно часто генерал отстутствует подолгу, в пути, разумеется, может застичь гон, без омеги никуда. А гон у его высочества бурный, сами видели, он крепкий альфа... Не каждый омега выдержит его гон. Так что наложник Енсан делает прочему гарему большое одолжение, что ездит с генералом, ну и дома, он чаще всех в его покоях.
- Генерал, верно, ценит его.
- Ну, как обычно люди ценят свой ночной горшок, - расхохотался Тэмин.
Сокджин поморщился, все же это прозвучало грубо.
- Он к ним всем так относится, насколько знаю, сердечных привязанностей за генералом не водилось, он просто пользует омег гарема.
- Совсем никаких привязанностей?
- Неа, - пожал плечами Тэмин. - А ему некогда. Он вечно воюет, а дома развлекается с братьями, ему с ними интересно.
Знакомо. Юнги так же думал.
Хочет ли Сокджин менять в гареме генерала это положение вещей? Стоит ли?
Он вздохнул.
Надеюсь, тебе со мной будет скучно, и ты про меня и не вспомнишь.
Выбираться из недельной течки всегда трудно. Чимин начал соображать, что с ним происходит, когда слуги уже отнесли его, изможденного, в покои. Он открыл глаза и первым делом позвал брата. Но над его ложем склонился Тэхен, улыбаясь.
- Ты как?! Смотреть на тебя страшно, старший брат, - покачал головой принц, садясь на краешек постели. - Но его высочество, судя по всему, выполнил свои обязательства.
Чимин покраснел, с трудом уселся в подушках. Огляделся. Все тело ныло и стонало, он пропах феромоном альфы, тело зудит от многочисленных засосов.
Сожалительно, что Чимин почти ничего не помнит.
- Где Сокджин?
- У себя в покоях, - отвёл взгляд Тэхен.
- Почему не пришел, я думал, увижу его здесь...
Тэхен хмыкнул.
- Слуги генерала забрали его. Сокджин уступил тебе принца Юнги. Надеюсь, ты будешь достаточно разумен, чтобы верно распорядиться уступкой брата.
Чимин молчал, от боли и шока не в силах даже нормально дышать. Потом он рванул с постели, но Тэхен удержал его.
- Его забрали четыре дня назад назад, пока я его не видел, так как генерал не даёт нам видеться. Тэмин говорит, возможно, позже генерал позволит.
- Едва я приду в себя и буду призван в покои, буду умолять вернуть брата....
- Ты меня не слушаешь? Сокджин сам ушел. Он освободил тебе дорогу.
Тэхен погладил коленку Чимина, тот подавленно сжал губы, хмурясь.
Пожалуй, впервые он столкнулся с последствием собственной строптивости. И ощущение вины, бывшее ему в диковинку, оказалось жутко неприятным.
Слуги пришли за Сокджином через три дня после того, как он отнес Чимина ко дворцу принца Юнги. Три дня Сокджин не мог найти себе места от волнения, он знал, что принц не обидит брата, но теперь уже собственная судьба начала беспокоить его.
Не в силах сидеть в покоях, он выходил вечерами прогуливаться в сад, холодало, приходилось ограничивать время прогулок. И вот, вечером третьего дня, в сад вошли два стражника с гербами генерала на латах.
- Ваши вещи принесут позднее, - сказал один стражник сурово. - Идёмте уже теперь.
Сокджин покорно двинулся за ними, велев кинувшемуся за ним Тэмину сложить его вещи.
- Служи Чимину хорошо, Тэмин, - улыбнулся он. - Спасибо тебе за все.
Омежка в отчаянии пытался увязаться следом, но стража отпихнула его.
Перед дворцом генерала горели огненные чаши, стражи было немного, на пороге принца ожидал Енсан.
- Пошли, - зевнул он. - Завтра найду тебе слугу или евнуха, а сегодня сам провожу.
- Я Сокджин.
- Знаю. Кстати ... Спасибо, что спас от собаки. Ентан меня не жалует, бывало, и кусал за ноги...
- За ним будет следить теперь мой брат, он к нему привязался.
- Надеюсь, что больше эту шавку не увижу, - кивнул наложник. - Тебе выделены отдельные покои, мы с тобой единственные, кто живёт в собственных, хотя не знаю, за что тебе такая честь, ты пришел вязанный и ранга не имеешь...
- Уверен, генерал вскоре уравняет меня с теми, с кем я ближе.
- Мне нравится твоя воспитанность, - хмыкнул Енсан. - Но если ты пытаешься подружиться, напрасно. Самый главный омега гарема генерала - я. Походный муж, первая сучка - как хочешь зови. Остальные для комплекта. Ты тоже. Ты... Красивый... И белая кость. Но генералу все равно. Есть я, а есть - вы остальные.
- Я не пытался подружиться, мы разных кругов, чтобы дружить, Енсан. Но я понял тебя так, как ты хотел. Ты можешь быть спокоен на мой счёт.
- Разных кругов?! - остановился Енсан, обернулся резко. Глаза его полыхали обидой. - Да, я не белая кость. Даже не полукровка. Я сын купца, и что?! Я важен его Высочеству, а вы... Что есть вы, что нет вас... Без меня он жить не может...
Сокджин промолчал, глядя ему в глаза спокойно и терпеливо. Енсан смотрел на его красивое холодное лицо и бесился с каждой секундой все сильнее.
Но обидеть принца он не мог. Ему это настрого запретили.
Поэтому он просто впихнул его в покои и хлопнул ним дверью.
Холодно. И пыльно. Даже в первом обиталище в столице Сокджину не было так уныло и бедно вокруг. Комната практически пустая, только стол и стул, шкафчик с кувшином воды на нем и чашками и постель. Плохое белье, нет валика под голову.
Зачем ты взял меня, если ни ради унижений, подумал омега.
Он покопался в шкафу, но даже тряпицы там не нашел. Тогда оторвал кусок от исподнего, смочил водой из кувшина, решив, что на таком морозе в комнате пить ему не захочется, прибрался немного, затем той же тряпкой, разорванной на куски, затыкал дыры в окнах. Перевернул простыни на постели, проверил одеяло. Без насекомых. Улегся и сжался под покрывалом в комочек.
Успел мимолетом подумать о том, что его собственная течка через неделю, и уснул.
Очнулся с первыми лучами солнца, от того, что замёрз. Подняв всклокоченную голову с собственной руки, служившей подушкой, огляделся, вспоминая случившееся с ним накануне.
В кувшине осталась вода, снова оторвал кусок исподнего и протер лицо, умываясь.
Холодно. Походил, согреваясь, кутаясь в одеяло. Затем прислушался, но снаружи комнаты никто не ходил. Что же это за крыло дворца, что тут слуги не ходят?
Одевшись, осторожно вышел за дверь. Пройдя по памяти по коридору обратно, вышел к парадному выходу и увидел стражу и пару евнухов, что переговаривались и смеялись о чем-то.
Каждый дворец в дворцовом комплексе как отдельное государство, слуги и те, ведут себя по-разному. Он подошёл ближе, чуть поклонился.
- Прошу прощения, где я мог бы найти Енсана?
- На заднем дворе, где же ещё? Там где генерал, там и эта заноза в жопе, - бесцеремонно ответил стражник, и все четыре расхохотались. - Вам нужно выйти сейчас и пройти налево, за угол, а там услышите мерзкий смех, и идите на него.
Не очень Енсана тут любят, однако.
- Вы не станете сопровождать? - спросил на всякий случай.
- Ха! - сказал один из евнухов, - Хотел бы я посмотреть на того, кто посмеет в нашем дворце вас коснуться! Никто не желает расстаться с рукой, генерал нам строго запретил приближаться к вам.
- Но... Слуга мне... Тоже не положен?
- Ваш евнух, Сухо, придет позже. Он сдает дела во дворце принца Хосока.
Сокджин получил исчерпывающие ответы и поблагодарил за них, выйдя во двор, оставив слуг и стражу болтать дальше. На самом деле, хоть речь их была довольно грубой, в интонации не слышалось непочтение, и это заронило в принце маленькую надежду, что все ещё для него может сложиться благополучно.
Он, в самом деле, услышал смех и крики, едва зашёл за угол. Издали было видно, как на заднем дворе дворца, точнее, небольшом, голом от растительности участке, сражались на мечах воины, среди которых был и генерал, а три омеги с Енсаном во главе, как воробьи, восседали на каком-то бревне с краю поля, окружённые сброшенными доспехами, и активно галдели, видимо, считая, что так они поддерживают альф.
Сокджин подошёл к крыльцу, по которому можно было спуститься на ристалище, и нерешительно замер. Генерал, не прерывая боя, бросил на него короткий взгляд, но ничего не сказал и боя не остановил. Он был, как и воины его, в черном хлопковом ханьфу, с белой исподней рубахой, его каштановые волосы взопрели, как и ханьфу, но он словно не замечал этого.
Сокджин поймал проходившего мимо слугу и попросил принести утирку, и слуга через минуту обернулся. Сжав утирку в руках, Сокджин дождался, пока бой завершится. Генерал, тяжело дыша, перекинулся парой слов с воинами, те поклонились и двинулись надеть обратно свои доспехи.
- Доброе утро, - наконец, изволил подойти к Омеге Намджун. - Хорошо ли почивали?
- Бывало и лучше, но жаловаться не стану.
И омега, спустившись с крыльца, накинул утирку на голову альфы и как следует вытер ему волосы, а затем причесал пальцами. Если бы кто-то спросил, где омега набрался такой наглости, он и не ответил бы. Но ему почему-то было не все равно, что этот альфа простудится.
Сказать, что окружающие, да и сам Намджун удивились будет мало. Сокджин завершив свое дело, вернул утирку застывшему в ужасе слуге и поклонился.
- Прошу прощения, что позволил себе вольность. Мне не хочется, чтобы вы простудились.
- Его высочество наследник был с тобой слишком добрым, и ты осмелел, - процедил Енсан, подлетая. - Только я могу так касаться волос генерала, и...
- Я уже сотни раз говорил, чтобы ты не считал себя таким исключительным, но, видимо, зерна падают в бесплодную почву. Кстати, не только эти зерна ...
Генерал одним рыком вернул Енсана к порядку, омега обиженно поджал губы, но, кажется, к такому обращению привык, поэтому только пожал плечами, даже не отошёл прочь. Сокджин поклонился генералу слегка и самому Енсану.
- Я лишь хотел увидеть вас, господин, - сказал он омеге. - Спросить, какие поручения вы дадите мне в гареме.
Видимо, давненько к Енсану не обращались с почтением без понукания с его стороны, он удивлённо хлопнул ресницами, но тут же спохватился.
- Да, я ждал, что ты проснешься. Идём, все тебе покажу и расскажу подробнее... Твой евнух такой лентяй, он должен был сам это сделать, ну что за слуги пошли...
- Удобно ли в покоях? - спросил генерал, спокойно взирая на омегу.
Сокджин улыбнулся.
- Да, генерал, хотя вчера я не успел привести их в надлежащий вид и протопить, надеюсь, с помощью евнуха сегодня исправлю это недоразумение.
- Протопить? Надлежащий вид? Что не так с покоями, они не были готовы к твоему приходу? - нахмурился Намджун, медленно переводя взгляд на Енсана.
- Уверяю вас, я отнёсся с пониманием и не обижен. Вероятно, вы хотели сразу указать мне мое место в вашем гареме, раз отдали грязные непротопленные покои без мебели. Уверяю вас, я... покорно..., как вы любите, принял свой урок.
Если кто-то тут думал, что ради одного себя Сокджин смолчит и стерпит, то они ошибались. Он понимал, что сделал для братьев все, что мог, вытерпел все, что подбрасывала судьба. Завершив свой долг как старшего брата, он начал жизнь для себя одного, и вот тут он ничего терпеть не собирался.
Он знал, какого он рода.
Лучше помереть, чем покорно принять власть того, кто уступает тебе по всем фронтам.
Намджун выслушал принца, вздохнул.
- Его покои вовсе не такие, как он говорит, зашипел Енсан. - Сокджин нарочно...
- Енсан, ты не смеешь называть белую кость по имени, - прошипел генерал. - Он выше тебя по роду. Мне стыдно за тебя, поди прочь.
Сокджин смиренно, с небольшой улыбкой, поклонился и двинулся со двора. Генерал, который вовсе не желал, чтобы принц уходил, вытаращился ему вслед.
Но остановить не решился.
Заронив в почву зерна грядущих славных побед, принц вернулся ко входу во дворец и нашел там нетерпеливо перетаптывающегося евнуха. Он был довольно привлекателен с виду, невысок, умён взором и немного взволнован. При виде принца он склонил спину
- Я Сухо, ваше высочество. Нижайше прошу простить, что не встретил вас вчера, мне было запрещено делать это первым омегой гарема. И сегодня, велено задержаться...
- Не извиняйся, все в порядке, Сухо.
- Немедленно принесу вам завтрак!
- Сначала мы с тобой приберем и протопим мои покои, а потом ты расскажешь мне о моих обязанностях тут, потому что первому Омеге, судя по всему, недосуг.
- Но я только что был в ваших покоях, когда искал вас, убедился, там все прекрасно.
Ясно. Значит, Енсан нарочно отвел его пустые нежилые покои. Хм, что ж, он же и вложил в руку Сокджина меч против себя.
- То есть те полупустые пыльные покои были не мне? Но первый омега отвёл меня туда.
- А, это он нарочно. Генерал велел подготовить вам лучшие покои гарема, а Енсану стало злобно...
- Смотрю, его тут не любят...
- Омегам рангом пониже он осточертел, не даёт покоя ни днём, ни ночью, ходит и командует, а все потому, что только он выносит гон генерала, - евнух шел впереди принца и ворчал. - Остальные попали в гарем как пленники его светлости, они не воюют за его расположение, потому что генерал очень груб в постели, как, говорят, но Енсан, все равно, везде врагов видит. Загонял слуг, стражу, терпеть его не можем, сын купца, ведёт себя как кисен, что пробился в наложники...
Ясно.
Истинные покои принца однозначно больше соответствовали его представлениям о жилище, просторные, теплые, светлые, богато уставленные и с большим в шёлке ложем. Здесь же стоял сундук с вещами принца, который принесли слуги.
Сухо умчался и вскоре вернулся с подносом еды, и пока принц ел, он рассказывал дальше.
- Генерал хочет, чтобы вы занимались хозяйством в гареме, потому что Енсан не способен к этому, сами видели покои, полупустые, а ведь может прибыть ещё омега! Да просто, кто-то захочет в них остановиться. Некоторые комнаты требуют ремонта, если сделать это, можно расселить омег из общей комнаты, где им неудобно. На кухне так же...
- Столько проблем?! У генерала нет супруга?
- Нет, потому что несколько лет назад, когда Енсан пришел к нам, он быстро стал фаворитом, и ему для ранга не хватало только понести, но он не понес, и тогда лекарь осмотрел их обоих и сказал, что генерал не может иметь детей.
Удачно, подумал принц, питье от плода жутко противное, можно не пить.
- Его высочество расстроился, наверное?
- Да... Он хочет сыновей, альф. Как у императора трое старших родилось, и генерал наш так хочет. Он и с другими омегами пытался...
Сухо печально покивал головой, сложив руки на плоском торсе.
Принц задумчиво пережевывая пищу и информацию. В сердце поселилась тревога, он знал, что альфы очень переживают собственное бесплодие, и омегам оно печально, но альфы...
Он вспоминал настои для альфьего здоровья, что некогда узнал, обучаясь врачеванию. И как вот только предложить их генералу, чтобы не обидеть, они горьковаты...
Надо заслужить его доверие, тогда выпьет все, что принц ему скажет.
Даже яд.
Хмыкнул. Нет, яда тебе и так в жизни хватает. Он вспомнил взгляд, которым наградил его генерал, увидев на ступеньках дворца. Как вспыхнули медовые щеки, когда принц утер ему волосы. И как выбесило его приближение Енсана, вмешавшегося в разговор.
Смеет ли принц даже думать... Но ведь я ему скучный... Юнги говорит, он тобой болен. Наверное, видит трофей и хочет получить, а получит, и забудет тут же... Нет, нельзя думать лишнее! Он порченный омега, и пылкая страсть уже была в его жизни, пусть так недолго, но... Она была.
Интересно, как так это, делить ложе с тем, по кому сердце ноет, и кто так же в ответ, наверное, сладко... Даже слаще, чем ласки наследного принца, такие заботливые и волнительные. Сокджин подумал печально, что ему о таком только мечтать.
Закончив завтрак, он переоделся в теплое, и они с Сухо вышли осмотреть дворец. Был он не сильно большой, но хороший, добротный, если бы ещё добрый омега за ним последил. Обойдя его, дав распоряжения для начала евнуху, принц вышел на задний двор, где уже никого не было.
Сад привел его в уныние. В прежнем дворце сад был прекрасен, хоть и в эту пору, здесь же и мосток над прудом развалился, и деревья... И кустарники....
- Сухо, надо поручить починку моста. Заниматься растениями сейчас уже поздно, но я хочу, чтобы мост был цел. И пусть подметают дорожки каждый день, а зимой - расчищают. Через сад слуги ходят к хозяйственным постройкам, им же самим это будет удобно.
Евнух кивнул, соглашаясь.
Дул ветер, пронизывающий и мерзкий, омега поежился. Тут даже нет беседки, вероятно, генералу не нравятся такие украшения.
Ещё один пункт изменений, который ему придется принять.
За этот день Сокджина никто не беспокоил, он спокойно перемещался с Сухо по территории дворца, другие омеги робко кланялись ему, похожие на зашуганных котят, он улыбался им, так как ни за что с ними воевать не собирался.
Спать на этой постели, конечно, было много лучше, чем на предыдущей, и перед тем, как уснуть, Сокджин подумал, что стоит завтра спросить, может ли он видеть братьев.
- Только если генерал соберётся навестить братьев в их дворцах, а не на ристалище, и решит взять вас с собой. Генерал приказал вам не ходить со двора никуда, - сказал Енсан, к которому Сокджин обратился с этим вопросом.
- Чего он боится? - удивился омега.
- Генерал не любит, когда омеги ходят по дворцовому комплексу, у них, считает он, есть дела поважнее.
Сокджин кивнул, принимая ещё один нюанс, который ему стоит перевести на свою сторону.
Прошло три дня, но генерал не звал принца и не приходил сам, и понемногу Сокджин начал думать, что так безмятежно и будут проходить его дни. Он сам встреч больше не искал, боялся, что вольность на тренировочном поле разозлила альфу, хоть тот и не показал этого.
Ему было чем заняться.
За три дня он привел в порядок все без исключения комнаты дворца, разобрался с кладовой дворцовой кухни и обозначил фронт работ по ремонту на кухне и фасаде дворца. Слуги, пыхтя, носились, выполняя его поручения, он же предложил омегам расселяться.
- Енсан запрещает нам, - печально отказались они. - Он говорит, так мы будем безобразничать.
Видимо, все же придется искать генерала и решать этот вопрос с ним. Впрочем, возможно, и Енсана удастся убедить.
- Нечего делать! Только нам с тобой положены отдельные покои, - проворчал тот, все ещё упрямо называя принца по имени и без уважения в речи.
- Давайте селить их по двое, - не уступал Сокджин.
Он шел за первым омегой по заднему двору, тот собирался навестить кухню и полакомиться десертами. Было заметно, присутствие принца при этом ему было вовсе не обязательно. Сокджину только этого и нужно было.
- Им тесно в тех покоях!
- Он самый просторный из всех, только покои генерала больше!
- Но их больше! Господин, они же живые люди, давайте дадим им простор! Комнаты в порядке, обставлены, по двое они чудесно устроятся. Они ведь не рабы, а наложники, по правилам дворцового устройства, наложникам положены отдельные покои, каждому!
Енсан скрипнул зубами. Кухня в трех шагах.
Черт.
- Ладно. Но за порядком в гареме тогда следи ты, Сокджин.
Принц торжествующе воздел руки горе и оставил первого омегу в покое, как им обоим и мечталось.
На утро четвертого дня Сухо явился помочь умыться какой-то воодушевленный, Сокджин улыбнулся тому, как слуга еле терпит, чтобы начать болтать, и решил его помучить.
- Сухо, скажи, известно ли, как там мои братья?
- Ваш самый младший брат, как дитя, резвится, принц Хосок, известно, балует его подарками и часто приходит с ним побыть, так что за его высочество можете не переживать, - отмахнулся евнух. - Принц Чимин ещё проводит течку в покоях принца, его высочество выходил по делам на пару часов, пока омега спал, пока его не было, слуги омыли спящего. Наследный принц выглядит утомленным, я сам видел его, когда ходил по вашим поручениям.
- Выглядит ли он хоть немного довольным?
- Я бы так не сказал.
Учитывая, что он утишает омежью течку, неудивительно, подумал Сокджин, ощутив уже привычную истому в груди при воспоминании и ласках принца.
- А ты с утра такой возбуждённый, что-то случилось?
- Вчера я был вызван к генералу, он спрашивал, как вы, ну, я подробно описал ваши дела. Он поинтересовался, не усилился ли ваш аромат, как бывает в период подготовки к течке, и я обрадовал его, подтвердив это.
- Обрадовал? - удивился принц.
- Да, его высочество обрадовался, совершенно точно. Думаю, он давал вам время пообвыкнуться, чтобы вы могли допустить его до себя в течку, ваше высочество. Признаться, впервые вижу такую заботу от него, господина Енсана он повязал в первый же день его в гареме.
- На самом деле, генерал всего лишь желает исполнить свой долг, как альфы перед своим омегой. Не стоит видеть того, чего нет. Ты и сам говорил, он не склонен к привязанности, и тот факт, что он готов взять меня лишь из-за течки, это подтверждает.
- Но я совершенно уверен, что он обрадовался, улыбался и расспрашивал меня очень живо. Давно не видел я его таким, последний раз - когда он был назначен генералом. И он спрашивал, нравится ли вам во дворце, я ответил, принц никогда не жалуется. Он этим был озадачен.
Сокджин рассмеялся.
На самом деле, он так же ощущал скорое приближение течки и очень переживал по этому поводу, так как ещё никогда не проводил ее с альфой. Ранее ему всегда помогали с этим евнухи.
Ему очень хотелось бы провести ее с наследным принцем, своим первым альфой в жизни, он боялся, что, будучи чересчур чувствителен в этот период, может неправильно повести себя с генералом, испугаться, разозлить его.
Он помнил, как больно, когда берут без подготовки, бьют при этом. Пусть теперь он не держал обид на наследного принца, боль он помнил, и было страшно ее повторить. А, при характере генерала, - она могла быть сильнее.
Он закончил утренний туалет и завтрак и вышел заняться делами. На улице шел мокрый дождь, и Сухо нес над головой принца зонт. Сокджин прошел посмотреть, как ремонтируют мост, потом на кухню и решил проверить, как чувствуют себя омеги в новых покоях.
Заходя в каждую комнату, он встречал радушный прием и поклоны, улыбался им в ответ. Было заметно, как рады они новым обиталищам, и принц с удовольствием выслушал их восторги. Они с увлечением раскладывали по шкафчикам и сундукам свои пожитки, прихорашивались, теперь им не было нужды драться за зеркало, с целой толпой, двоим проще договориться.
Низ живота тянуло.
Закончив дела, он решил вернуться в покои и заняться делами оттуда. Попросив Сухо принести чаю, он дождался, пока евнух убежит, отложил перо и сжал руками живот.
Его течки всегда начинались так. Не только усиливался аромат феромона, но и усиливалась чувствительность по всему. К запахам. Звукам.
Боли.
Страху.
В течку он ощущал себя совершенно беспомощным, и, будучи дома, дня за три до ее прихода начинал избегать старших братьев-альф, и даже нежность короля была ему мучительна. Он не испытывал насилия от альф до появления во дворце императора, но почему-то из-за ощущения беспомощности начинал их бояться.
Дверь снова отворилась, вошёл Сухо.
- Ваше Высочество, мне передали, его величество желает посетить вас, но во дворец не зайдет, вам следует выйти встретить его. Он побудет буквально пару минут.
- Налей мне чаю, а потом пойдем.
Чай придал сил, как всегда. Собрав все силы в кулак, омега поднялся с ложа и с помощью Сухо одел теплую шаль, мужественно выпрямившись, вышел на двор.
Как раз вовремя: император в сопровождении евнуха и стражи завернул из-за угла и направлялся ко двору младшего сына.
Сам генерал уже стоял на пороге, стража почтительно окружала его, но ни одного омеги, кроме Сокджина, не было. Генерал, словно услышав шаги его, хотя омега шел тихо, обернулся и протянул руку.
Он пришел познакомиться. Ведь я и братья не были на пиру. Император оказывает омегам большую честь, он ведь мог вызвать нас во дворец к себе.
Сокджин спустился к генералу, встав в пару шагов и чуть позади него, почтительно поклонившись. Генерал медленно опустил всё ещё протянутую руку, глядя на омегу с оттенком осуждения во взоре, но так как живот омеги снова сжало болью, он предпочел сделать вид, что осуждения не понимает. Хотя он, в самом деле, не понимал, чем вызвал недовольство альфы.
При приближении императора принц поклонился почтительно, но не более того. Император улыбнулся, сложив руки на животе.
Он был ещё довольно крепким альфой, хоть и в годах, седые волосы обрамляли его морщинистое, исполненное мудрости и силы лицо. В ушах висели золотые серьги, на шее - золотой медальон с драконом, и вся одежда шита золотом и драгоценными камнями. Император уступал младшему сыну в росте, но в его глазах омега узрел то же выражение, что и у наследника - спокойствие, а в глубине него - ум и затаенную страстность.
- Я ломал голову, почему наследный принц так благоволит трем когуресским принцам, но, обойдя гаремы сыновей, понял, почему, - рассмеялся император. - Пожалуй, этот, старший, превосходит младших красотой.
- Ваше величество, благодарю вас за теплые слова. Уверен, мои братья, чем старше, тем более будут обходить меня красотой.
- Поверь альфе, что топчет землю не одно десятилетие, это вряд ли случится. Но они тоже красивы, умеют вести себя. Достойный трофей, я позабочусь, чтобы генерал Доиль получил дополнительную награду за хорошее обращение с вами. Ведь вам не в чем упрекнуть его?
- Генерал вел себя с нами тремя как достойный альфа, - кивнул Сокджин.
Император кивнул, изучая его. Потянул носом и рассмеялся негромко.
- Вижу я, мой сын, в скором времени тебя ждёт большая радость. Омега очень густо пахнет.
Это прозвучало унизительно, но Сокджин лишь улыбнулся.
- Очень жду этой недели, отец, чтобы, наконец, сделать его своим.
- Ты ждал неделю, чтобы не сильно уж напугать его? - рассмеялся император. - Похвальная заботливость...
Он смерил Сокджина ещё одним сверкающим взглядом.
- Наследный принц хитёр, - его голос сделался бархатным. - А я - чересчур добрый родитель. Право первой ночи должно было достаться мне... Жалеешь, омега, ведь мог получить шанс остаться в моем гареме?
- Его высочество был очень заботлив ко мне, и пожелания подобного рода покажут меня неблагодарным, - улыбнулся омега. - С теплом вспоминаю время пребывания под его опекой, ваше величество.
- Думаю, Намджун вскоре не оставит и камня на камне от этих воспоминаний, - разгадав скрытую издевку, ехидно усмехнулся император. - Не зря же он дошел до меня, чтобы только заставить наследного принца отдать тебя...
Сокджин вздрогнул, бросая беглый взгляд на генерала. Тот улыбнулся.
- Я лишь хотел, чтобы вы помогли мне заставить брата выполнить обещанное. Конечно, он несколько снизил цену омеги, воспользовавшись правом первой ночи...
Интересно, сколько ещё ты будешь бить мое сердце оскорблениями....
В преддверии течки феромон бунтовал против омежьей воли, и теперь, когда сердце ощутило такой удар по чувствам, феромон выстрелил наружу. Генерал обернулся, император усмехнулся.
Досадно, когда твои чувства, кои ты желаешь скрыть, становятся достоянием общественности. Принц, покраснев, поклонился.
- Ну, сынок! Принц ведь не по своей воле лег под твоего брата. Трофеи не спрашивают, хотят ли они к тому или иному захватчику...
- Я найду применение этому трофею, не стоит волноваться.
Император сказал ещё пару слов и удалился. Генерал обернулся, желая видеть и читать мысли омеги, что тот не мог так удачно скрывать из-за обстоятельств. На лице его сияло торжество.
- Тебе не стоит таить обиду, омега. Ничего нового или неправдивого я не сказал о тебе.
Сокджин молчал. Не будь течки и боли в животе, он сумел бы вообще не допустить такого унижения для себя. Но теперь его глаза наполнили слезы.
- Я унизил твое королевское достоинство, но реветь на моих глазах не лучшая идея, ненавижу плачущих омег.
Принц закрыл глаза. Слезы струйками сбежали по его красивому белому лицу. Воистину, нужно было быть камнем, чтобы спокойно взирать на это.
- Прошу прощения, генерал, мне необходимо вернуться к делам.
Он поклонился и стал подниматься наверх.
- Я тебя не отпускал.
Замер. Послушно обернулся.
- Отчего ты вдруг решил обижаться? Мой брат был с тобой добрый, потому что ему нравятся покорные омеги и потому что ты скрашивал его ночи в ожидании течки твоего брата. Брат умеет быть благодарным, но он вовсе не обязан. И я уж точно, миндальничать с тобой не стану.
Он помолчал, глядя, как омега изо всех сил держится, чтобы не закрыть лицо рукой.
- Ты - красивый трофей. Порченный. И тебе стоит перестать мнить себя принцем. Да, ты остался белой костью, но ты - Наложник. Мне... Нравится, как ты занимаешься хозяйством. Вижу, я выторговал тебя у брата не напрасно, во дворце стало уютнее. За это я буду с тобой в течку. Возможно, чтобы не было так скучно, возьму Енсана, чтобы, когда ты утомишься, мне было с кем развлекаться.
В омежью течку брать с ним на ложе ещё одного омегу?!
- Вы можете не утруждать себя, ваше весочество. Я справлюсь в течку с помощью евнуха, - выдавил он из себя через силу.
- Чтобы люди называли меня немощным альфой? Или может, попросить брата быть с тобой? Или...отдам тебя солдатам. Им будет большой наградой, помогать тебе всей ротой...
Он хмыкнул, оглядывая красного от ужаса и унижения омегу. Пожав плечами, развернулся и двинулся прочь.
Сокджин медленно осел на каменные ступени. Все тело горело от пережитого унижения и боли. И боль та была не только телесная.
Ты будешь бить мое сердце, пока не убьешь меня...
Он сжал колени крепкими объятиями.
Черт, он знал, на что идёт... Все ради блага Чимина, все ради него... Уткнувшись лицом в колени, принц заплакал, надрывно, отчаянно. Стража смотрела на него молча, вернувшись на посты, в глазах каждого было сожаление, но они ничем не могли ему помочь.
Пришел Сухо, испуганно вскрикнул, поднял принца и провел в его покои. Напоив чаем, сел рядом с ним на постели и обнял, давая плакать на своем плече. Ничего не говоря, потому что утешить тут нечем. И говорить тут тоже нечего.
Потом Сокджин почувствовал, что слезы иссякли. Он сел, благодарно улыбнувшись, утер лицо аккуратно, и сказал:
- Идём к лекарю. Пока суд да дело, а боль терпеть больше не хочу.
- Вот и верно, а то сидеть на камнях удумали, ещё простудитесь!
Сухо был рад, что принц решил взять себя в руки, вид его слез щемил душу слуги. Они неспешно добрались до дома лекаря, Сокджин попросил возможности собрать себе сам сбор от боли, и лекарь, уже знавший о его навыках, с поклоном позволил похозяйничать.
Сокджин сделал девять маленьких кулечков с травками, уложил в одну тряпицу, затем ещё один, побольше.
- Последний для облегчения боли, а эти маленькие? - спросил лекарь.
- Чтобы унять и головные боли, они стали мучить поутру.
- Это бывает в течку, - согласился лекарь. - Я не знал такого рецепта.
Конечно, ведь это средство придумал сам Сокджин. Он давал его наложникам своего старшего брата, наследного принца, когда тот увлекался одним омегой и забывал о других, а их мучила течка.
Настой от течки, всегда успешно помогал оставленным омежкам... Один пакетик на стакан кипятка каждое утро.
На следующий день с утра он принял кулечек, и через час уже ощутил, как боль сошла на нет, да и феромон поутих, стал более послушным. Сухо удивился, не учуяв его аромат поутру, но Сокджин с улыбкой сказал, что у него так всегда бывает.
Благодаря настойке, он совершенно спокойно пережил этот день, хотя, услышавший о его унижении Енсан не преминул явиться и доставать его. Принц спокойно и с улыбкой выслушал все колкости, что озадачило омегу, и он отвязался.
Чудесно.
Следующий день так же прошел хорошо, затем Сухо проводил его спать и сказал перед уходом.
- Завтра генерал, скорее всего, отдаст приказ готовиться к вызову в покои, я помогу вам в бане.
Сокджин кивнул, совершенно спокойно.
Этот настой совершенно перебивал возможность омег возбуждаться. Феромон спал внутри омеги, придавая ему уверенности в себе.
Давая шанс справиться с трудностями.
Весть о приказе принес евнух генерала, в тот момент, когда Сокджин находился в парке и следил за завершением ремонта моста.
- Сухо, поди распорядись баней, - спокойно улыбнулся Сокджин.
Наверняка, эта ночь будет для него последней, неизвестно, как альфа отреагирует, увидев, что не возбуждает омегу...
Но принц был готов ко всему.
И верил в свои силы.