Последствия Балтимора

Вот, он сидит на полу какого-то богом забытого отеля. Вся его команда смотрит на него. Эндрю сидит напротив, и в его глазах отчётливо читается боль и сожаление, когда он смотрит на его руки и лицо.

Вот, он едет в автобусе с остальными лисами. Они едут в Лисью башню. Домой. Эндрю все ещё рядом. Он был рядом с той самой встречи в отеле. Он был рядом даже на допросе ФБР. Остальная команда периодически посматривает на них, но вопросов так и не задает. Боятся усугубить и так не самое лучшее состояние Нила. Всем интересно, что же тогда произошло, но они молчат. Они поговорят об этом завтра.

Вот, они заходят в общежитие, поднимаются на свой этаж, заходят в свои комнаты, и Нил падает на свою кровать. Он устал. Слишком устал, чтобы раздеться или хотя бы посмотреть на Эндрю, который сел рядом. Кевин и Ники смотрят на них, но молчат. Они тоже слишком устали, чтобы донимать Нила. Они спросят у него обо всем завтра.

Но завтра так и не наступает. Нил отдохнул и чувствует себя в безопасности, поэтому теперь его мозг способен осмыслить произошедшее. Как жаль, что ему не важно, как это скажется на хозяине.

Нил просыпается довольно поздно. В комнате никого нет. Все куда-то ушли и до сих пор не вернулись. Джостен проходит на кухню и начинает заваривать себе кофе. Настенные часы показывают 15:30. Он проспал по меньшей мере 12 часов. Неплохо, учитывая то, что с ним произошло. Кстати об этом…

Нил опёрся спиной о столешницу и взял в руки кружку свежесваренного кофе. Он чуть отпивает и наслаждается его вкусом и запахом. Как вдруг перед глазами начинают мелькать воспоминания Балтимора.

Вот, он идёт к машине с людьми отца и смотрит вслед своей команде.

Вот, он сидит на заднем сидении со связанными руками, и Лола выжигает его татуировку на скуле автомобильным прикуривателем.

Вот, он уже в подвале когда-то своего дома.

Вот, его отец, Нейтан Веснински, собирается убить его.

Вот, в помещение врывается Стюарт и убивает отца.

Вот, его находит ФБР и увозит в больницу.

Вот, он снова сидит перед лисами. Перед Эндрю.

Вот, они сидят на допросе ФБР, и Нил рассказывает обо всем, что происходило в течении его жизни.

Все эти воспоминания настолько быстро возвращаются и мельтешат перед глазами, что становится плохо. Желудок скручивает, и тошнота подступает к горлу. Голова начинает болеть, а непонятное чувство в груди становится все сильнее.

Страх.

Боль.

В глазах мутнеет.

Слух пропадает.

Горло болит.

Нил кричит. Ему больно. Ему страшно. Он только сейчас осознает всю суть произошедшего. Его могли убить. Ему казалось, что он готов к этому, но он ошибался.

Нил рвет на себе волосы и впивается ногтями в кожу, чтобы хоть как-то заглушить эту невыносимую боль.

Он сидит посреди кухни на полу и плачет, но слез уже нет. Крик сменяется смехом и наоборот. В голове пусто. Ни единой мысли.

Но ему всё ещё страшно.

Ему всё ещё больно.

И неизвестно, когда это закончится.

Все, чего он хотел — позвонить Эндрю и попросить приехать, где бы он там сейчас ни был. Но он не мог. Он не мог заставить себя даже на секунду успокоиться, что уж говорить о том, чтобы встать и пойти в другую комнату за телефоном.

Ему слишком больно внутри. Эта боль буквально съедает его. Кажется, будто это не закончится никогда. Он пытается причинить себе физическую боль, но моральная все-таки сильнее. Он с этим ничего не сделает. Нервы сдали окончательно, и он хохочет, как псих, но в голове по прежнему пусто.

Когда в комнату резко забегает Эндрю, а за ним и Кевин, сил на крик у Нила уже не осталось. Он просто сидел на полу, облокотившись плечом о кухонный гарнитур, и смотрел в стену пустыми глазами. По щекам переодически стекали редкие слезы, но он их не замечал. Иногда его губы содрогались в усмешке, но быстро снова сжимались в тонкую полоску. Сил ни на что попросту не было.

— Н-нил? — глаза Кевина расширились, как только он увидел своего сокомандника. Его голос дрогнул, он никак не ожидал увидеть его в таком состоянии. — Нил, ты как?

— Как, как. А как по твоему должен быть человек, у которого нервный срыв?! — прорычал Эндрю, пихая Дэя в бок. Он обыскивал все комнаты, чтобы найти Джостена, а в итоге того первым нашел Кевин. — Подвинься, блять!

Миньярд быстро пошел к Нилу, переступая через осколки разбитой кружки и лужу кофе на полу. Он присел на корточки рядом с парнем и положил ему руку на шею.

— Нил, ты меня слышишь? Это я, Эндрю, — проговорил блондин спокойным, тихим голосом. Ну, насколько это было возможно в данной ситуации.

Джостен лишь перевел взгляд со стены на говорившего. Его голубые глаза стали настолько пустыми и безжизненными, что голкипер даже испугался. Он никогда прежде не видел своего парня (хоть он это и отрицает) настолько разбитым и сломленным.

— Ты можешь встать? — на ответ можно было и не надеяться, Нил сейчас не в том состоянии, чтобы говорить. — Я… Ты можешь дать мне свои руки, чтобы я осмотрел их? Ты разбил кружку, я хочу посмотреть, не поранился ли ты.

Джостен лишь протянул руки, так и не проронив ни слова. Как и ожидалось, помимо того кошмара, что оставила Лола, на ладонях Нила были мелкие порезы от осколков кружки. Также Эндрю обнаружил следы от ногтей. Черт.

— Я… Могу чем-то помочь? — Кевин всё ещё стоял в дверях и наблюдал за происходящим. Он тоже волновался о своем друге.

— Да, позвони Эбби. Будь хоть чем-то полезен, — огрызнулся Миньярд.

— Может мне ещё и Би набрать? Тут все-таки нервный срыв, — неуверенно спросил Дэй, доставая телефон из кармана джинсов.

— Нет. Я сам с ней об этом поговорю, — ответил ему вратарь, принимаясь убирать осколки, чтобы никто больше не поранился.

Кевин лишь пожал плечами и набрал Эбби, попросив ее приехать в общежитие.

К ее приезду Нила кое-как перевели в гостиную. Он всё ещё был в состоянии овоща и поддавался на любую манипуляцию с собой. Будь то поворот головы для более тщательного осмотра на повреждения или переход из одной части комнаты в другой.

Эбигейл тщательно обработала все раны, дала относительно новые рекомендации по уходу и попыталась выпытать, что же произошло.

По словам Кевина, пока все лисы были в Лисьей норе на обсуждении произошедшего, ему позвонил кто-то из его знакомых спортсменов с другого этажа и спросил, какого черта из их комнаты кто-то истошно кричит уже на протяжении 40 минут. Причем, ладно бы ещё просто кричал, периодически крик сменяется истерическим хохотом и назад. Вспомнив про то, что в общежитии остался только Нил, которого решили не будить и не тащить с собой, Кевин потянул Эндрю к выходу, попутно объясняя суть звонка. Когда же они приехали, Нил уже просто сидел посреди кухни и выглядел как живой мертвец.

На просьбы позвонить Би и попросить ее приехать, Миньярд сказал, что возьмёт это на себя, и Эбби скрепя сердце уехала обратно к себе.

Эндрю повел Нила в душ, пока Кевин объяснялся с другими лисами и тренером об их резком исчезновении. Джостен не сопротивлялся абсолютно. Он все понимал, но ничего не мог сделать. Он был слишком вымотан. Нервный срыв забрал у него все силы, и его постоянно клонило в сон.

После нападающего переодели и отвели в спальню. Команда, собравшаяся в комнате монстров, смотрела на Нила, но Эндрю, ведущий его за ручку, как маленького ребенка, всем своим видом показывал, что лучше ничего у него не спрашивать, и вообще «молчите, придурки».

Уснул Джостен сразу же, как только его голова коснулась подушки. Блондин заботливо накрыл его одеялом и поправил волосы, чтобы те не лезли парню в глаза. И снова он смотрел с сожалением. Эндрю предполагал, что что-то подобное может произойти, и все равно уехал. Он снова не смог помочь ему. И от этого становилось тошно. Хотелось рвать и метать. Он ненавидел себя за то, что не был рядом с Нилом в тот момент, когда ему было плохо. Но сейчас уже ничего не сделаешь. Теперь остаётся только помочь с приходом в норму и быть рядом хотя бы сейчас.

Миньярд достает телефон и набирает Би. Он вкратце объясняет ситуацию и спрашивает, что может помочь. Парень прекрасно понимает, что Джостен даже под угрозой смерти не станет разговаривать с психотерапевтом, поэтому просил дать рецепт на успокоительные или хоть какие-то рекомендации по восстановлению. Женщина тоже понимала это, поэтому сказала, какие таблетки ему купить и заверила, что поговорит с администрацией университета об отстранении Нила от занятий на неопределенный срок. Никто точно не знает, сколько времени ему понадобится, чтобы прийти в себя.

***

Следующая неделя прошла как в тумане. Первые несколько дней Нил тупо лежал на кровати, завернувшись в кокон из одеяла, и смотрел в потолок пустым взглядом. Ему абсолютно ничего не хотелось. Он ничего не чувствовал. Только полную апатию и опустошение. Голова была тяжёлой и постоянно болела. Звон в ушах раздражал и никак не хотел уходить. Честно говоря, если бы не Эндрю и Кевин, то парень бы вообще не вставал с кровати и даже не ел. Желания просто не было. Да и его всё ещё постоянно тошнило.

В первый раз, когда Миньярд решил заставить его поесть, Нил провел в ванной минут 30 из-за того, что его организм не принимал еду вообще.

Его так же насильно заставляли пить Лоразепам*. Джостену он не нравился. От него постоянно кружилась голова и хотелось спать. Но деваться было некуда. Все очень тщательно следили, чтобы он принимал эти треклятые таблетки.

Постепенно Нилу становилось лучше. Апатия сходила на нет, чувство голода, напрочь отсутствующее ранее, начало возвращаться, как и некоторые чувства и эмоции. Также нападающий начал реагировать, когда к нему подходили и разговаривали с ним. Единственное, что портило всю картину — говорить всё ещё было трудно. Поэтому Нил большую часть времени молчал, а на все вопросы старался отвечать односложно.

Но вместе с чувствами вернулись и кошмары…

Нилу стал сниться отец. То, как он убивает других на его глазах. То, как он причиняет боль дорогим ему людям. То, как он убивает Эндрю. То, как он убивает самого Нила.

Это было ужасно. Это было отвратительно. Это было страшно.

Снова страх.

Снова боль.

Снова крик.

Но на этот раз не срыв.

Паническая атака.

Теперь они стали буквально преследовать его. Каждую ночь. Он ложится спать. Ему снится кошмар. Он просыпается, и у него случается паническая атака. Каждый. Гребаный. Раз.

И самое ужасное в этом то, что он не может убежать от этого. Он не может спрятаться. Он не может прекратить это. Ему остается только смириться.