Когда гнев так велик, что порождает войну без цели. Когда безумие так сильно, что разрушает даже богов. Когда справедливость перестает иметь вес. Сможешь ли ты собрать себя, не уничтожив остатки того, что когда-то уже тобой было? И было ли оно вообще? Сможешь ли вылепить из себя героя, которого так ждут? Когда побег кажется решением. Когда подняться нет сил. Когда последняя часть тебя окончательно откололась, разбившись вдребизги под ногами. Останешься ли ты со мной на обломках нашей веры?

— Ты уходишь?

— А ты веришь мне?

Здравый смысл говорил «нет». Говорил «его нужно прогнать», «это плохо кончится» и «неизвестно, что там у него на уме на самом деле». Кажется, этот здравый смысл звали Эндрю. Но его сейчас здесь не было, а сам Натаниэль почти не обращал внимания на его слова. Поэтому он выбрал «да». Даже если потом пожалеет. Даже если Эндрю окажется прав. Это не имело значения.

— Верю. Пусть и не должен.

Аарон все еще отчетливо помнил, как смотрел в ее невероятно красивые голубые глаза, как перебирал ее волосы, что в свете солнца всегда переливались золотом, как был готов часами признаваться ей в любви, лишь бы она была с ним. И Кейтлин казалась такой счастливой тогда. Она так искренее улыбалась и мило смущалась. Неловко целовала его в щеку и все мечтала построить целую жизнь вместе.

— Я уже хочу умереть. — Жан закрыл лицо руками, упираясь локтями в колени.

— Добро пожаловать в Эвермор, брат по несчастью. — хмыкнул Кевин. Судя по звукам, он ушел, закрыв за собой дверь.

Оставшись в одиночестве, Жану хотелось одновременно злиться и плакать. Забиться куда-нибудь в угол и биться в истерике. Разгромить всю это треклятую комнату и кричать как сильно он все это ненавидит. А потом все же проснуться и понять, что это действительно был сон. 

Сейчас их дом — большой и дождливый Петербург, а не тесный город во Франции или один из районов Подмосковья. Эта жизнь уже не выглядит слишком хорошим сном. Наоборот. Тот личный ад их прошлого превращается в просто очередной кошмар. Они становятся семьей, о которой когда-то даже мечтать боялись. И думая об этом, Нат улыбается. Искренне и широко. Так, как никогда не мог себе позволить раньше.

- Ты такой красивый, когда плачешь. - шепчет Нат, сцеловывая очередную слезу. - Мне так нравится твое заплаканное лицо, ma douce folie.

Только после той вечеринки он понял, что зависим. Так же как Рико от наркотиков и Кевин от алкоголя.

Жан Моро был зависим от такого ублюдка, как Рико.

Натаниэль проводит руками по тонким полоскам старых шрамов на предплечьях Жана и переплетает их пальцы, выцеловывая шею и плечи. Он так же не оставляет без внимания ни один рубец на торсе партнёра — целовать их стало его личным фетишем.

Желудок скручивает и тошнота подступает к горлу. Голова начинает болеть, а непонятное чувство в груди становится все сильнее.

Страх.

Боль.

У Нила нервный срыв.