Мир перестал быть прежним. Он давно прогнил, испачкал своей грязью ни в чем невиновных людей, забирая их цепкими лапами на социальное дно и ставя перед лицом единственную цель — выживание. Государство давно потеряло свой авторитет, власть медленно, но стремительно утекала из рук правителей, в стране воцарился хаос. Люди теряли рабочие места, зарплаты не выплачивались уже несколько месяцев подряд, регулярные мятежи на центральных площадях, судьи, уставшие выносить ежедневно по несколько смертных приговоров.

Государственный переворот неминуемо приближался, слухи о том, что скоро пост займёт новый вождь, ходили из дома в дом спальных районов. Вечерами граждане с замиранием сердца оккупировали диван в своих квартирах, включали новости и принимали огромную порцию лапши, которую навешивал нынешний правитель. Процветающая экономика, грандиозные планы на ближайшее будущее, масштабная стройка в столице, облагораживание провинций и пригородов. Ежедневно именно это читали с суфлера ведущие новостей, стеклянным, пустым взглядом утыкаясь в объектив камер. Доверие к этим словам давно утратилось, и просмотр федеральных каналов походил больше развлечение, чем на искреннюю заинтересованность в жизни государства. Безысходность, смирение, подчинение стали постоянным сопровождением обычных трудяг и работяг.

Единственной надеждой на светлое будущее и освобождение из кромешной тьмы была смена действующей власти. Пару лет назад, когда волнения только начинались и набирали обороты, огромное количество объединений вышли из теней, демонстрируя свои намерения на обладание господства. За это время более сильные подавили или присоединили к себе слабых, гарантируя безопасность, но требуя полную покорность и беспрекословное следование всем правилам. Доверие большинства обычных людей было подарено «Исцелителям», даже несмотря на то, что о самих участниках ничего не было известно. Все их обращения к гражданам, опубликованные в социальных сетях, были сняты на холодном белом фоне, изменённый металлический голос не давал возможности узнать настоящий, пластмассовая белая маска на лице скрывала ее обладателя. Единственное, что знал народ — количество исцелителей. Пятеро. Четверо мужчин и одна женщина. Ничего больше. Все попытки любопытных узнать чуть больше взломом аккаунтов были тщетны, ведь защита личной информации находилась в приоритете.

Каждое утро граждане включали радиоприемники, надеясь услышать о решительном начале действий исцелителей, свергнутой власти и скором счастливом будущем. Это ожидание убивало всякую надежду, растягивало и так однотипные сутки еще больше, но определенно стоило того.

4 сентября 3476 года началась новая эра государства Трансир.

…

12 июня 3474 год.

Все в поле зрения скрывалось под завесой дождя, стремительно падающие капли заглушали своим шумом другие звуки, рыхлая земля превратилась в грязевое месиво. Старое кладбище, на котором обычно нет места гулу, сейчас наполнено стуками льющейся сверху воды по каменным надгробиям и образовавшимся поодаль лужам.

Легкие девушки активно вдыхали просочившийся в воздух озон, дарящий облегчающее чувство свежести и легкости во время дождя. Где-то вдали рокотали возгласы грома, небо исполосовали раскаты летней грозы, деревья буйно шумели под сильными порывами ветра, давая знак людям поскорее убираться прочь в свои дома, пока природные явления гневно выясняли отношения.

Серые глаза были устремлены на выбитую на светлом камне надпись, которая хранила последнее упоминание о человеке, чьё тело лежало в деревянной коробке под землей на глубине двух метров.

Кристина Санторо. 16.11.3434 — 12.09.3473

Говорят, когда ребёнок теряет мать, он теряет Вселенную. Джо, читающая снова и снова имя родного человека на надгробии, была тем самым ребёнком. Девять месяцев назад она потеряла Вселенную. Девять месяцев назад она осталась одна, и лишь законы выживания Трансира никак не отпускали сломленную девушку.

Всю боль утраты она спрятала глубоко в себя после ночи непрекращающейся истерики, когда ей сообщили о смерти матери. Клиенты Кристины, несколько пьяных мужчин, ввалились в полночь в разваливающийся деревянный дом на окраине и, шатаясь и путаясь в словах, рассказали об убийстве женщины.

Кристина была проституткой. Работала в одном из борделей, куда частенько наведывались высшие чины власти, не желая светиться в известных местах такого типа. Они скрывались от прессы, жён и других граждан высокого социального статуса, поэтому и тратили около часа на поездку в другой город, чтобы остаться незамеченными и удовлетворить ноющее в паху животное желание.

Каждый в небольшом спальном районе, где она жила с дочерью, знал о ее деятельности. Одни провожали сожалеющим взглядом, понимая участь матери-одиночки, другие не теряли момента, чтобы выплеснуть накопленную желчь и показать своё осуждение.

Для Джо женщина была примером сильной личности, которая, несмотря на грязную работу, смогла сохранить в себе все лучшие качества, стать любящей матерью и настоящим другом своему ребёнку. Кристина четко разделяла работу и дом, поэтому после тяжелой смены и нескольких клиентов всегда заходила в небольшую пекарню за свежей выпечкой для дочери. Поздними выходными вечерами сидела и помогала Джо с школьными проектами, клеила макет солнечной системы, красила вулкан из пенопласта и приходила на каждый спектакль подросткового театра, в котором несколько лет играла дочь.

Но об этом никто не знал. С ранних лет девушке приходилось отстаивать свою и честь матери в школьных коридорах, где сверстники кричали ей в спину «шлюхина дочь», «я твою маму в рот ебал» и тому подобное. Бесплатные курсы самообороны для подростков стали вторым домом, и уже в одиннадцать лет впервые она посетила кабинет директора за разбитый нос одноклассника, который в очередной раз облил грязью ее и Кристину. С того дня кресло для посетителей в директорском кабинете радушно принимало задницу Жозефины, устраивавшую передряги стабильно несколько раз в неделю. На все инциденты мать закрывала глаза, хоть было и сложно, понимая, что рано или поздно Джо останется одна и должна уметь защищаться.

Так и прошли двадцать три года Жозефины Санторо в городе Имо — южной части Трансира, которая несколько десятков лет, а может и целую сотню, была известна хладнокровием и жесткостью жителей, чьей целью в жизни являлось выживание. Жизнь с этими людьми сыграла в безжалостную игру, вдалбливая в их головы с самого рождения, что они отбросы общества и им не место среди «нормальных». Жозефина осталась одна, и теперь перед ней стоял выбор — тонуть в этом дерьме до конца своих дней или карабкаться из последних сил на манящий тусклый свет.

Сигарета, зажатая меж пальцев, давно намокла под каплями дождя, и Джо, кинув последний короткий взгляд на могилу, отбросила бычок в небольшую лужу и направилась к выходу с кладбища. Старая черная толстовка давно промокла насквозь, потрепанные кеды громко хлюпали и мешали грязь под собой, выпавшие из-под капюшона кудрявые пряди неприятно приклеились к щекам и лбу, все тело прошибала дрожь от холодного ветра и сырости.

Выйдя на главную дорогу, ведущую к массивным, но хилым воротам, Джо продолжала уверенно шагать, уткнувшись глазами под ноги, ведь поток воды сверху противно орошал лицо и не давал возможности нормально видеть.

— Жозефина! — громкий мужской голос сзади вывел девушку из задумчивости, но она не собиралась останавливаться, наоборот, только незаметно ускорила шаг, громче шлепая по грунтовой дороге. — Стой, Жозефина! — снова этот голос, снова ускоряет шаг, даже не оборачиваясь. Из-за дождя, бьющего по металлическим крышам технических зданий и листьям, почти ничего не было слышно, и ее застали врасплох, когда схватили за плечи и развернули на девяносто градусов.

Кулаки инстинктивно сжались, и тонкая, но покрытая на костяшках старыми рубцами рука точным отработанным ударом врезалась в челюсть. Несмотря на хрупкую комплекцию, мощи в этих ручках хоть отбавляй. Жизнь в Имо с самого рождения дала понять, что не будет к ней благосклонна.

От неожиданного удара мужчина пошатнулся, голову невольно мотнуло в сторону, и хватка ослабла. Он быстро пришел в себя, потирая покрасневшую скулу длинными пальцами.

— Отъебись, — прошипела девушка и продолжила свой путь на выход. Но ей не удалось и на метр отдалиться, как крепкие мужские руки окольцевали ее сзади и приподняли над землей, блокируя все попытки выбраться. — Да что тебе, блять, надо от меня! — раздражение за секунду вспыхнуло внутри, она начала брыкаться и пытаться ногами задеть мужчину. — Отпусти нахуй! — громкий крик, больше похожий на животный рев, слился с шумом дождя.

Из-за поворота через мгновение появился черный джип и остановился прямо перед Джо с незнакомым мужиком, который всячески пытался игнорировать ее попытки выбраться из захвата. Из автомобиля трусцой выбежал его хозяин и открыл ближнюю к ним дверь. Жозефину нагло затолкали внутрь, запах нового салона и кожи тут же ударил в нос. Следом за ней сел тот, кто ее поймал, через мгновение на водительское сидение опустился второй, тут же щелкая блокировкой дверей на панели сбоку.

— Кто вы, блять, такие?! — Джо наконец смогла рассмотреть нападающего. Мужчина лет сорока пяти, высокий рост, крепкое телосложение. Темные волосы с серебристыми пробелами на висках немного взъерошены и намочены после столкновения с девушкой, на лице виднелась заметная усталость, выраженная темными кругами под глазами и прилично отросшей щетиной. На нем темно-синий костюм с белоснежной рубашкой под ним, серое пальто с влажными следами на плечах, черные начищенные туфли, немного испачканные кладбищенской грязью. Джо сразу поняла, что он из Домина — западного города Трансира, где скопились все сливки общества и развивались главные бизнесы, на налоги которых выживало государство.

— Прошу, успокойся, — низкий голос превратил просьбу в приказ, серые глаза устремлены в такие же серые Джо. — Жозефина, мы не причиним тебе вреда. Тебе нечего бояться, — тон немного смягчился, пытаясь убедить девушку, но ничего не вышло. Она, словно остервенелый зверек, забилась в противоположную дверь заднего ряда и готовилась напасть в любую секунду. — Меня зовут Лиам, это Джозеф, — он указал на водителя, который даже не удосужился повернуться, вместо этого продолжая наблюдать за скатывающимися на тонированному стеклу струйками дождя. — Ты можешь нам доверять, — тише добавил Лиам, немного тревожно сминая ладони.

— Я вижу вас первый раз в жизни, с какого хрена я должна вам доверять? — Джозеф тихо усмехнулся на слова девушки, а Лиам глубоко вздохнул, понимая, что непробиваемость девушки намного прочнее, чем он мог подумать.

— Я твой дядя, — заявление мужчины не произвело на Джо никакого эффекта. Стена, усердно строившаяся долгими годами, стоически держала оборону.

— У мамы никого не было, ни братьев, ни сестер, — руки скрестились на уровне груди, серые глаза на мгновение скрылись за веками.

— Я брат твоего отца, — последнее слово ново и непривычно резало слух. Последний раз это слово из четырех букв Джо слыша в года три, когда в очередной раз допытывала маму расспросами. Тогда женщина сказала, что он урод, бросивший их, и больше к этой теме они никогда не возвращались.

Темные густые брови свелись к переносице, глаза быстро забегали по лицу Лиама, ища подвох. Подействовало.

— Он жив? — первый вопрос, пришедший в голову Джо. Таящийся в глубине души интерес вырвался наружу и показал не безразличие девушки.

— Нет, Николас скончался полгода назад от сердечного приступа, — мужчина было трудно говорить о еще не забытой утрате. — За несколько месяцев до смерти твоя мама объявилась и сообщила о твоем существовании. Николас тогда был шокирован от такой новости, но сразу же потребовал у нее твое местонахождение. Ему было важно найти тебя и забрать к себе в Домин, хотел сделать твою жизнь лучше, — Лиам пытался убедить Джо в правдивости своих слов, доказать, что ей нечего бояться, и понемногу это получалось. Ее лицо слегка расслабилось. Мысль о том, что она хоть кому-то кроме матери была нужна неожиданно грела и вселяла надежду. — Он назначил Кристине встречу, но накануне убийства она позвонила и сказала, что за ней идут. Назвала твое имя и город, в котором ты находишься, — тело Джо начало потряхивать, из-за чего девушка вздернула плечами, будто от холода, сгоняя дрожь.

— Она знала, что ее убьют? — в горле пересохло, хриплый голос разрезал тишину. Джо невольно замотала головой, вспоминая, что не должна верить каждому слову незнакомца. Привычка не доверять давно срослась с хрупким телом, обмотало ее колючей проволокой и провело ток, ломая Джо и причиняя боль всем, кто пытался приблизиться.

— Ее клиентами были влиятельные люди, Кристина владела той информацией, которую обычно передают из уст в уста, — пояснил Лиам. — На протяжении всех этих девяти месяцев мы с Николасом, а потом…я один собирал информацию, искал убийцу и параллельно присматривал за тобой. Знал, что без имени ты не захочешь даже разговаривать со мной. — Лиам внимательно наблюдал за реакцией Джо, которая пыталась переваривать шквал обрушившейся информации, смотря в точку перед собой и кусая изнутри губы.

— Ты знаешь, кто ее убил? — глаза продолжали буравить пустоту, злость медленно растекалась по сосудам, нетерпение узнать имя существа, виновного в смерти ее матери, сжирало изнутри.

— Энрике Моралес, — имя, ежедневно доносившееся из телевизора и радиоприемника. Девушка истерично усмехнулась и подняла глаза на Лиама, намереваясь увидеть на лице издевку.

— Издеваешься? Один из главных претендентов на власть Трансира убил обычную проститутку из дешевого борделя, думаешь я поверю? — нервный смешок снова вырвался из Джо, Лиам только закатил глаза. Он знал, что разговор с потерянной племянницей пройдет нелегко, но не предполагал, что настолько.

— Можешь мне не верить, ­– отрезал он, давая понять, что его терпение близко к исходу. — Я лишь хочу помочь тебе. Твои глаза наполнены ненавистью и желанием мстить, — Джо невольно нахмурилась, когда мужчина так просто прочитал ее. Действительно, все эти месяцы после смерти Кристины девушка строила в голове план убийства, но всякие попытки выйти на имя преступника не давали никакого результата. — Я не собираюсь отговаривать тебя мстить, но с твоим характером ты будешь действовать на эмоциях, забудешь о разуме, и тебя пристрелят при первой же возможности, — Лиам потер пальцами покрасневшую от удара скулу и ухмыльнулся.

— Ты видишь меня первый раз в жизни и разговариваешь пятнадцать минут. Ты ни черта обо мне не знаешь, дядя, — приблизившись к мужчине, сквозь зубы произнесла Джо, хотя сама понимала, что правда есть в его словах.

— И все же я прав. — стоял на своем Лиам, раздражая девушку своим упрямством. — Николас просил позаботиться о тебе, и я собираюсь выполнить последнее желание брата даже, если придется увезти тебя силой, — серьезный тон и намерение немного озадачили Джо, и она откинулась на кожаную спинку.

— Ладно, — минута раздумий привела к тому, что ей нечего терять. Последнее, что заставляло стараться и действовать, лежало под толстым слоем земли, и теперь Джо должна сделать все, чтобы наконец отпустить смерть матери. И убийство того, кто отнял ее жизнь, поможет Жозефине. По крайней мере, она была в этом уверена. — И какой план? — на лице Лиама появилось небольшое удивление, но оно быстро исчезло, когда мужчина понял, что все получилось.

— Завтра в семь утра мы будем ждать тебя у твоего дома. Собери все самое необходимое: документы, деньги, если есть накопления, одежду, все остальное тебе выдадут, — перечислил Лиам, пока Джо переваривала все происходящее.

— Кто выдаст? Куда вы меня отвезете? — вопросы вырвались сами собой.

— Слишком много вопросов, — мужчина начал раздражаться, но старался успокоиться и понять девушку, которой придётся начать новую жизнь и встать на путь мести.

— Я должна знать, куда еду, —не отставала Джо, тоже чувствуя внутри разгорающееся раздражение.

— Послушай. У тебя есть два варианта. Первый — согласиться и молча выполнять всё, что я тебе говорю. Тогда твои шансы остаться в живых приравниваются к ста процентам, и ты сможешь отомстить. И второй — брыкаться, задавать кучу ненужных вопросов и мешать мне помогать тебе. Как ты понимаешь, при таком раскладе ты не выплывешь, — холодный голос Лиама безжалостно резал тишину в машине, но только закатила глаза, пропуская мимо его раздражение.

— Ладно, ладно. Успокойся, — отмахнулась Джо. — Но у меня есть одно условие. Если я почувствую какой-то подвох, тут же уйду, и ты мне не помешаешь, — для девушки было важно знать, что ее свободу никто не отнимет, и она сама вправе решать свои действия.

— Хорошо, — сдался Лиам, закатив глаза. — Поехали, — машина через секунду мягко зарычала, а после плавно выехала на трассу.

…

Джо запихнула в чёрный рюкзак несколько футболок, пару комплектов белья, носки, полторы тысячи долларов, которые она скопила за время работы в столовке, и одни джинсы. На первое время в неизвестном месте должно хватить. На часах было шесть сорок пять, скоро она попрощается с родным домом и отправится в новую жизнь. Никакого волнения или мандража перед неизвестностью в девушке не было. Ещё вчера перед сном, пялясь в потолок, она продумала пару вариантов побега, если что-то покажется ей подозрительным или напрягающим.

Зайдя в комнатушку матери, она подошла к небольшому трюмо, на котором стояли несколько бутыльков с духами, кремами и другой косметикой. Все осталось таким же, как и при ее жизни. Джо не позволяла себе что-то менять, переставлять или продавать, желая хотя бы в этой спальне сохранить иллюзию присутствия родного человека.

Она взяла один из полупустых флаконов любимых маминых духов и поднесла колпачок к носу, вдыхая родной цветочный аромат. Девушка пшикнула пару раз на футболку и волосы, забрала духи с собой. После Джо достала из фоторамки на тумбе снимок улыбающейся женщины, сложила вдвое и засунула под чехол телефона.

Настойчивый стук в дверь прервал расставание Джо с материнской спальней, и она пошла на звук.

Уставший, слегка сонный взгляд Лиама устремился в неё, когда девушка открыла дверь. Мужчина был в том же костюме и пальто, что и вчера. Холодный осенний воздух тут же прошёл в дом, задевая Джо и окутывая неприятной свежестью. Она секундно вздрогнула, но быстро пришла в себя и надела привычную маску равнодушия.

— Готова? — стальной низкий голос мужчины прервал молчание, и девушка коротко кивнула.

— Минуту, — Джо вернулась за рюкзаком, по пути заходя в последний раз в материнскую спальню, и обвела ее глазами на прощание. Это получилось смазано и спешно, потому что сердце болезненно ныло, когда в голове всплыл образ мамы, привычно сидящей за трюмо и наносящей макияж. Потом она уйдет в бордель на всю ночь, а утром принесёт дочери свежую выпечку.

Джо громко вздохнула, давя поток слез, буквально втягивая жидкость обратно, и пошла на выход. Лиам, стоявший в дверном проёме и окидывавший открытый участок дома сочувствующим и немного виноватым взглядом, сразу обратил внимание на девушку и протянул руку, желая взять рюкзак.

— Можем ехать, — тонкие пальцы сильно сжали лямку рюкзака, давая понять, что никому его не отдаст. Он хранил в себе всю ее жизнь, и доверить сумку кому-то было невозможно.

Машина неслась по трассе со скоростью сто двадцать километров в час, принимая корпусом первые утренние лучи солнца. Лиам сидел так же, как вчера сзади рядом с Джо, которая не выражала никаких эмоций.

— Куда мы едем? — хриплый от долгого молчания голос заставил мужчину обратить внимания на девушку.

— В Домин, — наконец раскрыл карты Лиам, понимая, что девушка не отстанет с расспросами. 

— И кто нас ждёт в Домине?

— Исцелители.