В старинном особняке в центре Парижа сегодня людно с самого утра. Сотни работников снуют в разные стороны, стараются друг другу не мешать и готовят окружающее пространство к показу.

Неделя высокой моды выдаётся жаркая. На улице все тридцать градусов, внутри здания прохладно из-за мощных кондиционеров, но бегающим организаторам все равно это ни капли не помогает.

— Куроо, — один из стилистов зовёт главного дизайнера модного дома посмотреть макияж.

— Все как на вчерашнем стайлинге, — кивает Тецуро.

Он пытается скрыть нервозность за улыбкой, но получается паршиво. Каждый показ для него проходит вот так, почти в истерике перед шоу. К счастью, им же собрана отличная команда портных и конструкторов, которые в ночь перед показом дорабатывают оставшиеся детали и сейчас, если что-то идёт не так, всегда на подхвате, готовые подшить платье вручную прямо на модели, если так скажет им Куроо.

— Выпей, — Тецуро вздрагивает от испуга, когда справа к нему подкрадывается звезда и муза сегодняшнего шоу и всей коллекции. — Выглядишь нервным.

Сугуру Дайшо стоит перед ним уже при параде, не считая того, что до сих пор в халате. Подведенные глаза смотрят с насмешкой, в тонких пальцах зажата ножка бокала с шампанским.

— Выпью после, — Куроо отбирает бокал и ставит на ближайшую ровную поверхность, пока идёт к рейлам с одеждой. — У тебя два лука. Успеешь переодеться?

Как будто никогда так не делал. Дайшо, модель с огромным опытом на подиуме, закатывает глаза и цокает. Куроо выдыхает. Трудно быть главным дизайнером. Нужно следить за каждой деталью и не свихнуться на полпути к созданию коллекции, пока подбираешь пуговички к очередному платью или жакету.

Через минуту Дайшо уводят переодеваться, а Куроо выдают наушники с микрофоном и зовут осматривать последние приготовления.

— Три. Два. Один. Вперёд-вперёд! — организатор отправляет первую модель на подиум, а Куроо смотрит на большой экран перед собой.

Лишь бы никто не споткнулся, не упал и не запутался в длинном подоле платья. Через пару секунд приходится отвлечься от подиума. Из зала приходят модели, которых нужно переодеть. Тецуро поправляет последние штрихи уже перед самым выходом.

— Опять трясешься, — лыбится Дайшо, когда подходит.

Он сменил чёрный костюм с металлическим поясом-змеёй на строгие бархатные брюки. Верх из кристальной сетки прикрыт ради приличия бархатным же пиджаком, накинутым на плечи. На шее висит кулон в виде змеи.

Куроо поправляет ремень, смахивает невидимые пылинки с плеч и даже не пытается съязвить в ответ. Только делает шаг назад, чтобы дать пройти Дайшо.

А потом все как всегда. После последней модели выходят все по-очереди. И выходит Тецуро, как главный дизайнер под руку со своей музой.

Они оба улыбаются сдержанно, вежливо, пока идут по подиуму до самого конца, а затем скрываются за тёмным занавесом.

Гости после показа не задерживаются. В расписании сегодня ещё три шоу в разных точках Парижа, им нужно везде успеть. Впрочем, сделать фото с Куроо они все равно успевают, как и посмотреть на некоторые луки поближе, пока модели ещё одеты.

— Закончилось, — через полчаса Куроо прислоняется к прохладной стене особняка в коридоре.

Он ждёт, и точно знает чего. Мимо проходит Дайшо. Хочет открыть рот, сказать какую-нибудь гадость, но не успевает.

Куроо затягивает его в ближайшую комнату и закрывает дверь. Здесь из мебели только всеми забытый рабочий стол, да стул.

— Ты испортишь вещь, — пытается отговорить его Сугуру, пока спиной отходит к столу.

Вот так всегда. После каждого шоу. Тецуро так переполняется эмоциями и переживаниями, что их просто необходимо скинуть хоть куда-то. Опытным путем за несколько лет оказалось, что лучший способ — секс. И мало когда Куроо мог дотерпеть до машины, тем более до его или Дайшо квартиры.

Тецуро быстро подпирает стулом дверь, чтобы никто не вошёл, будто это действительно может помочь им не спалиться.

— Маньяк, — шипит на него Сугуру, когда помада отпечатывается на губах дизайнера.

— Ты меня за это и любишь, — снимать с модели вещи своего же производства доставляет нереальное удовольствие.

— Терпеть не могу, — фыркает Дайшо, но послушно снимает ботинки и перешагивает через спущенные ниже колена брюки.

Пиджак он честно аккуратно кладет на стол. Чтобы не касаться холодного дерева голой кожей, конечно.

— Мы испачкаем кутюр! — последний раз возмущается Сугуру, взывает к здравому смыслу.

Последний, потому что Куроо ставит к себе спиной, нагибает над столом и впивается зубами в загривок, отключая этим нетрудным действием остатки разума.

— Этот костюм теперь твой, — Тецуро удобно цепляется за неснятую майку из страз и подтягивает к себе.

К счастью, одежда не только красивая, но и качественная.

Сугуру прикусывает губу, когда Куроо касается его кожи смазанными пальцами и просит сжать поплотнее бедра. Проникновения он не планирует, Дайшо ещё по другим подиумам разгуливать следующие пару недель. Зато его чудесные, сильные, обожаемые бедра можно сегодня использовать как следует.

— Напряги сильнее, — шепчет над ухом и крепко сжимает возбуждение Дайшо.

Тот слушается. Конечно, как иначе. Не кричать же, когда стоишь с голой задницей посреди старинного особняка полного людей в центре Парижа.

Куроо шепчет какие-то глупые фразочки очень в его стиле, Дайшо их не запомнит, слишком много адреналина в крови. За дверью ходят люди, кто-то чем-то гремит, кто-то громко разговаривает.

Они оба слышат, как кто-то зовёт Куроо, и Сугуру даже оборачивается, чтобы посмотреть, закрыта ли дверь нормально, но его перехватывают, отвлекают, целуют, кулаком двигают так хорошо, что голова кружится.

Куроо кончает первым. Изливается прямо на бёдра Дайшо. Не забывает о нем ни на секунду и через пару минут бережно вытирает свои руки и нежную кожу Сугуру, не забывая оставить несколько поцелуев.

Он эти бедра боготворит.

— Это что, платок от тех ребят, которые год назад скопировали твое платье и отказались это признать? — Дайшо кивает на уже грязный цветастый шейный платок в руке дизайнера.

— Новая коллекция, — кивает Куроо невозмутимо, хитро сверкая глазами. — Кошмар, скажи?

Кошмар — это капли спермы на бархатном пиджаке, вот что.

— Он твой, отправишь в химчистку, — усмехается Тецуро.

Дайшо закатывает глаза. Будто он в нем сейчас выйдет в коридор, ага.

— Мне через час надо быть на другом конце города, — ворчит скорее по привычке и из вредности, когда идёт по коридору, держа сложенный пиджак в руке.

— Там жарко, как раз для этой майки, — хихикает Куроо, пока вызывает такси.

Чисто из принципа Дайшо переодевается в свое, и выходит к машине даже без макияжа.

— Противный, — фыркает Тецуро и быстро чмокает Сугуру в губы. — До вечера.

— Ты похотливое животное, — жалуется модель ему в ответ и садится в машину.

— Предпочитаю зваться «хорни-катастрофа», — лыбится Тецуро в ответ и хлопает дверью такси, предпочитая не слышать, что там о нем ещё шипит Дайшо за стеклом.

Впереди новая коллекция, новая история, новые платья и костюмы. Только муза в жизни Куроо так и остается неизменной. К счастью, не иначе.