Голова гудела так, словно Роше вчера нажрался самой дешевой водки. Кости ломило и внутренности скручивалось узлом. В рот словно песок насыпали. Организм всячески показывал хозяину, что хочет сдохнуть здесь и сейчас. Открывать глаза не хотелось, но в памяти всплывали тревожные отрывки воспоминаний. Роше помнил, как Иорвет услышал чьи-то шаги, а после — темнота. Он вслушался — вокруг тишина. Ни шагов, ни голосов. Даже птицы не щебечут. Только дождь шелестит и стучит по крыше.

Роше приоткрыл глаза, бегло осмотрелся. Никого не увидев, он распахнул веки полностью и сел.

Они очутились в крохотной каменной комнате в одиноким окошком под потолком. Роше лежал на узкой кровати с железным изголовьем. У соседней стены, в полутора метрах, стояла такая же кровать, на которой лежал Иорвет. Его запястья сковывали кандалы с длинной цепью, перекинутой через прут изголовья. Вернон дернул руками. Его тоже заковали.

Помимо кроватей в комнате стоял столик с кувшином и крохотным тазиком. Роше опустил ноги на пол, медленно встал. Покачнулся, схватился за изголовье. К горлу подступил ком и Вернон всерьез решил, что его сейчас вырвет. Но тошнота отступила, а следом за ней слабость. Роше подошел к столу — цепи, к удивлению, хватило, — и жадно выпил половину кувшина, наплевав на стакан.

Водой в бадье он умыл лицо. Холодная вода отрезвила и придавала сил, головная боль притихла.

Сидеть в одиночестве и неведении тревожно — неясно, в какой момент кто-то зайдет. Поэтому Вернон решил разбудить Иорвета и сел на вторую кровать. Человек осмотрел бледное эльфское лицо, кожу на шее, погладил татуировку на шее. Поднял воротник, глянул на грудь, задрал рубаху до ключиц. Но не нашел свежих синяков и ссадин. Не избили, и на том спасибо.

Роше хотел опустить льняную ткань, но заметил свежий шрам. Роше поднес руку, но коснутся не решился. Он покосился на эльфа и вдруг подумал, что если он застукает человека в таком положении, это отразится на целостности верноновых зубов.

Роше выждал пару секунд и осторожно, на пробу, коснулся кожи. Иорвет не отреагировал. Вернон погладил шрам, начиная под грудью, проходя над пупком и закачивая на левом боку. Стоит отдать Ибрис должное, она приложила все усилия, чтобы рана зажила за зиму. Однако кожа вокруг все еще была натянутой и грубой.

Роше нервно выдохнул, коснулся старых рубцов. Новая рана смотрелась как изящный стебель на холсте. Каждый шрам, каждый след походил на мазок художника на белоснежном холсте. Каждый из них особенный, скрывающий за собой истории о победе, о поражении, о потере или чудесном спасении. Вот этот, например, Роше оставил сам. Думал, убьет Иорвета, но эльфские лучники успели спасти атамана.

Иорвет поморщился. Вернон быстро опустил рубашку и стал трясти эльфа за плечо.

— Иорвет, — вполголоса сказал он. Иорвет не отреагировал. Он продолжал мерно дышать, даже глаза под веками не бегали, — вставай, пожалуйста, остроухий.

— Dh’oine? — Иорвет распахнул глаз, словно вовсе не спал, — я тебя не узнал. Bloede, как же голова болит. Мы где вообще?

— Не знаю, — ответил человек. Он вернулся к столу и принес бадью с водой к эльфу, — вот, умойся. Полегчает.

Иорвет последовал совету, плеснул воды на лицо и облегченно выдохнул. Силы медленно возвращались, но слабость в мышцах мешала твердо стоять на ногах. Собрав силы, пленники принялись осматривать свою тюрьму. За окном простирался однотонный вид, состоящий из каменной стены и нескольких деревьев.

Внимание переключилось на дверь. Иорвет ковырялся в замочной скважине, пока Роше присматривался к петлям. Если замок вскрыть нечем, то вдвоем они выбьют дверь. Но кандалы едва дотягивались до стены. Роше и Иорвет стали двигать кровати ближе, когда в коридоре послышались размеренные шаги.

Узники переглянулись, отступили и приготовились к обороне.

Щелкнул замок, открылась дверь и на пороге появился высокий мужчина в длинной алой мантии с белыми символами. По острым плечам до самых щиколоток струилась пышная золотая коса. Незнакомец добродушно улыбнулся, склонил голову и снисходительно посмотрел на пленников.

— Доброго вечера, — протянул он бархатным голосом, — как ваше самочувствие?

— Волшебно, — огрызнулся Иорвет.

— Вижу, вы не довольны сложившимся положением, — незнакомец склонил голову и спрятал запястья в широких рукавах, — я прошу меня извинить. Это лишь мера предосторожности. Я страшился, что вы отреагируете слишком остро. Ох, матушка, где же мои манеры. Ясмен из Цинтры.

— Пиздец приятно, — саркастично буркнул эльф, — закончил любезничать? Ты кто и что тебе надо?

— Хорошо, я буду краток. Вы знаете, что на вас лежит проклятие? Я хочу помочь, — Ясмен пошарил рукой и выудил из рукава ключ.

— Ага, конечно, помочь он хочет, — Иорвет воинственно нахмурил брови.

— Ваше недоверие оправдано, — Ясмен тяжело вздохнул и опустил взгляд, — все же, я вынужден просить вас выслушать меня. Ночью от проклятия скончались двое моих детей. Я бы не хотел, чтобы это было напрасно. Если я не буду достаточно убедителен, вы вольны идти куда хотите.

— Мы выслушаем, — Роше, наконец, подал голос. Иорвет удивленно вскинул брови и толкнул Роше в бок. Вернон дернул его за руку и зашептал на ухо, — мы не знаем, где оказались. Бежать не можем.

Иорвет кинул взгляд на Роше, на Ясмена. Человек прав, черт его дери. Нехотя, эльф кивнул. Ясмен улыбнулся. Он подошел ближе, отмечая, как напряглись пленники, и освободил от кандалов. Вопреки ожиданиям, эльф не бросился на Ясмена, лишь продолжал смотреть волком.

В коридоре их встретили двое в легких доспехах с мечами наперевес. Они выглядели не так дружелюбно. Когда Роше и Иорвет зашагали за Ясменом, стражи маршировали позади, отрезая путь к отступлению.

Пленников повели по длинным коридорам. Пол устилал красный потрепанный ковер. На окнах висели занавески в тон. Каждые несколько метров у стен стояли статуи. И у каждой не было лица или головы вовсе. Роше узнал статуи — такие стояли в храмах Мелитэле. Хотя вера этих людей вселяла сомнения.

Ясмен не спешил начинать разговор. Он медленно шел впереди, словно гостей за его спиной нет вовсе. Он оживился только когда миновал массивные скрипучие двери и вывел пленников во внутренний двор.

Молодые девушки сидели на каменных лавочках как воробушки на ветках. Они глядели на мальчишек, которые тренировались перед ними, и хихикали. Парни явно наслаждались дамским вниманием. В углу расположились люди постарше. Они сидели в тени липы и листали старинную книжку. Рядом с ними бегали детки. Они громко хохотали и играли с тряпичными куколками.

Ясмен с нежностью наблюдал за подопечными. Он помахал, и каждый, кто находился во дворе, радостно помахал в ответ. Их внимание переключилось на гостей. Девчонки зашептались и замахали еще энергичнее. Иорвет скривился и отвернулся. Роше неуверенно махнул ладонью. Дамы громко захихикали, прикрикрыли руками румяные щечки.

— Это моя семья. Я люблю их больше всего на свете, поэтому хочу заботиться об их благополучии. Не хочу, чтобы кто-то еще умер от проклятия.

— И что же ты собрался делать? — с вызовом бросил Иорвет, скрещивая руки на груди.

— Мы хотим снять проклятие с вас и передать двух хранителям. Они будут здесь, в моем храме. Это проклятие никого не убьет, моя магия об этом позаботиться, — заверил Ясмен.

— Существует магия, которая может его сдержать? — с сомнением протянул Иорвет. Он осматривал храм, прикидывая пути побега. Роше продолжал осматривать членов этой «семьи». Все они выглядели как персонажи из романа. Слишком счастливые, слишком беззаботные. Однако среди этих светлых улыбок выделялся один парень. Он не улыбался, а пристально наблюдал за гостями, словно старался запомнить каждую деталь. Роше встретился с ним взглядом. По плечам пробежали мурашки. В голубых глазах незнакомца он увидел знакомое призрение. Так же глядели скоя’таэли, пойманные в плен. Это ярость, бушующая словно…. Лесной пожар.

— Dh’oine? — позвал Иорвет. Вернон моргнул, выпрямился.

— Что? — спросил он. Роше еще раз глянул во двор, но не увидел странного паренька.

— Пошли, — кивнул эльф.

Ясмен ждал их у очередной двери. Он так же улыбался.

Миновав очередной коридор, они оказались в просторном зале с большими витиеватыми люстрами и витражами на окнах. Между окнами висели портреты в золотистых резных рамах. По спине очередной раз пробежали мурашки. С холстов на гостей смотрели десятки пар ледяных взгляд. Лица словно следили за каждым шагом и угрюмо пялились прямо в душу. Ясмен подвел к самому крупному портрету.

— Это мой почтеннейший батюшка, — сказал он, широким жестом указав на полотно, с которого недовольно глядел пожилой мужчина с козьей бородкой, — он был убит много лет назад. Тогда я был еще юнцом, но мне пришлось взять правление в свои руки. В тот день, когда его убили, проклятие выкрали из нашей семьи. Это сделала одна пара.

— Кто? — сухо спросил Роше. Иорвет настороженно покосился на человека.

— Вероятно, те же люди, которые передали его вам. Ибрис и Ровен, — Ясмен склонил голову, внимательно наблюдая за реакцией гостей.

— Вы — Орден Крови, — выдал Иорвет.

— Да, так мы себя называем, — кивнул Ясмен, — Ибрис рассказывала о нас? Наверняка всякие глупые ужасы. Или вам не довелось побеседовать?

— Довелось, — фыркнул эльф, — она сказала держаться от вас подальше.

— А она не говорила вам, что украла проклятие и убила десять братьев и сестер во время побега? — пренебрежительно сказал чародей, — моего батюшку в том числе.

Ясмен махнул рукой и двинулся дальше. Стражники, тенью следовавшие за пленниками, подтолкнули их. Роше задумчиво опустил взгляд в пол. История вновь не складывалась. Ибрис писала о побеге как о спасении, о том, как боялась. Но ни слова о смертях. Наоборот, Ибрис с Ровеном переживали за тех, кого убило проклятие и хотели его снять. Они мучались виной и жили вдали ото всех, чтобы не причинить вред окружающим. Только даже в письмах подруге она почти не писала об Ордене и о побеге в целом. Может, Ибрис скрыла тайну, чтобы не разочаровать подругу?

Компания вновь вышла на небольшой дворик, окруженный полуразрушенными колоннами и каменными стенами. Посредине лежала круглая каменная плита, на которой молились двое в алых рясах. Над их головами, между колонн, натянулась потертая ткань, промазанная жиром или воском от дождя. Дальнюю стену, влажную от дождя, скудно освещал свет с улицы.

— Это избранные, — шепнул Ясмен, — они станут следующими хранителями. Мы готовили их с детства, это финальная часть. Богиня даст благословение.

— Ты… — вслух начал Иорвет, но чародей оборвал его.

— Молю вас, не шумите, — сказал Ясмен и положил руку на плечо Иорвета.

— Ты сказал, что Ибрис украла проклятие, — эльф брезгливо сбросил с себя чужую руку, но заговорил тише, — с хера ли ей это надо было?

— Хотел бы я знать. Ибрис была озлобленной девочкой, мечтающей о мести. Мы нашли ее ослабленной пожаром в цирке. Кто-то поджог их нарочно, бедолага едва успела унести ноги. Многие из ее семьи погибли, и она жаждала покарать поджигателей. К несчастью, я решил, что смогу подарить ей упокоение. Но я поздно разглядел в ней тьму. Больше всего я жалею, что не сумел спасти ее и убитых ею детей, — Ясмен отвернулся и потер глаза. Громко шмыгнув носом, он вновь повернулся и печально опустил голову.

— Ибрис умерла, — мрачно протянул Иорвет.

— Я знаю. В ином случае она никогда бы не отдала проклятие в чужие руки.

Роше приоткрыл рот чтобы задать вопрос, и тут же закрыл. В мыслях крутились сотни вопросов. Каждый считал себя важнее других, старался прыгнуть выше всех, вылезти вперед. Вернон не знал, что стоит спросить в первую очередь. На задворках сознания мелькнула тревожная мысль: может, орден не так уж и плох. Может, эти люди не такие уж плохие и хотят помочь. Роше, быть может, сумеет освободиться и рвануть к своим. Возможно, он нужен Бьянке прямо сейчас, она, может быть, в смертельной опасности. И у него хватит времени, чтобы прийти на помощь.

Опять, черт подери, опять слишком много «возможно» и «быть может». Он как будто стоял на перекрестке. Впереди — куча дорожек, уходящих вдаль. Каждая разительно отличается от остальных. Одна кривая, извилистая. Вторая ровная, но быстро уходящая в туман. И таких вперед еще сотня. И Роше обязан выбрать вслепую.

Вернон сделал вдох, чтобы задать один вопрос, который расставит все по местам. Иорвет же, воспользовавшись паузой, широко замахнулся и с силой ударил Ясмена в лицо. Эльф тут же выхватил нож из чехла на поясе у стражника и вспорол ему горло. Второй воин замахнулся мечом, но Иорвет легко ушел от удара и ударил ножом в колено и пах. Он схватил за руку Роше и вместе они помчались к стене, по которой катились капли дождя. Путь преградили фанатики в белом. Иорвет успел убить одного до того, как его скрутила толпа. Эльфу заломили руки за спину, схватили за волосы и поставили на колени. Роше окружили двое, но он лишь опасливо отступил и растерянно смотрел по сторонам.

К ним подошел Ясмен. Он снял маску дружелюбия и гневно морщил нос.

— Дрянь, — с презрением процедил он и плюнул кровью Иорвету в лицо, — я хотел по-хорошему, но вы понимаете только язык насилия. Ничего, мне хватит и одного, чтобы забрать проклятие.

Ясмен поднял с земли окровавленный нож. Сжал губы в тонкую линию, наблюдая за алыми каплями, падающими на траву. Чародей широко замахнулся, и лезвие полетело в лозу татуировки.

У самой кожи орудие замерло. Роше перехватил запястье Ясмена, ударил по внутренней стороне локтя, выхватил нож. Вернон уперся подошвой в живот Ясмену и с силой оттолкнул. Развернулся резко, ударил ножом в ключицу сектанту, держащего Иорвета. Второго полоснул по животу. Белые мантии в миг окрасились в алый, фанатики рухнули на землю с воплями боли.

Иорвет вскочил на ноги, толкнул фанатика плечом и следом за Роше помчался к стене. Они запрыгнули на неровные кирпичи, стали карабкаться вверх. У самой крыши Иорвет обернулся. Ясмен поднялся с земли, поднял руки. Между пальцев заискрились крохотные молнии. Роше только успел ахнуть и кинуться к Иорвету, но тело пронзила яркая вспышка боли.

Вернон рухнул на траву, Иорвет упал следом. В глазах плыло, но эльф видел, как Роше корчится и стискивает зубы. Ясмен неторопливо подошел, навис над ними.

— Идиоты, — выплюнул чародей, окинув презрительным взглядом беглецов, которые не могли даже пошевелиться. Ясмен поднял голову и обратился уже к последователем, — уберитесь здесь. И приготовьте избранных, на рассвете исполним ритуал.

— А что делать с этими? — спросил один из сектантов.

— Этими? — Ясмен усмехнулся и пнул Иорвета, — в колодец киньте. Завтра их страдания закончатся. Вперед!

Сектанты схватили Роше и Иорвета, скрутили до боли в суставах и поволокли по одинаковым коридорам. За очередным поворотом оказалась лестница. Спускались по ней долго, пленники успели пересчитать коленями ступени, пока их волочили, как мешки с картошкой. В конце лестницы царила непроглядная темень. Во мраке едва различалась дверь, из-под которой струлся холодный зеленоватый свет.

За дверью раскинулся просторный зал, вымощенный тем же серым холодным камнем, только неровным и грубо обтесанным. Посреди зала зияющей дырой расположился глубокий колодец. Через решетку в потолке зал освещался уличным светом и в колодец медленно стекала дождевая вода. На одном из прутьев висело широкое металлическое кольцо, через которое проходила массивная цепь. Над колодцем, на этой самой цепи, висела клетка.

Иорвета заволокли в нее первым, пока не очухался. На ногу эльфу нацепили стальное кольцо с цепью. С Роше проделали то же самое. Оказавшись в прохладной воде, пленники стали приходить в себя. Иорвет попытался наброситься на фанатика, ухватил его за мантию. Но тот лишь брезгливо оттолкнул ослабевшего эльфа, прыгнул в клетку и его повезли наверх.

Громко хлопнула дверь и через минуту эхо шагов стихло.

Роше поднялся на четвереньки, медленно сел и прижался спиной к стене. Боль все еще пульсировала в мышцах, но постепенно утихала. Иорвет чувствовал себя лучше, хотя Вернон чувствовал покалывание в чужом теле. Даже забавно как скоро он научился отделять чужие ощущения от своих.

Иорвет не собирался сидеть спокойно несмотря на слабость и боль. Он поднялся на ноги и кинулся к цепи. Дергал ее, осмотривал звенья, пытался разогнуть руками. Пальцы соскальзывали с мокрого металла. Потерпев неудачу, Иорвет принялся осматривать каменну стену в надежде, что крепления со временем расслабились, что, быть может, удастся вытянуть камень. Но и здесь промах.

С громким рыком Иорвет упал на колени и стал шарить руками по полу. Он рассчитывал найти в воде хоть что-то, чем можно сломать цепь. Но пол, как назло, был гладким, как дельфин. Нервы потихоньку стали сдавать, Иорвет то ругался, то всхлипывал, рваными движениями смахивал наворачивающиеся слезы.

Не найдя ничего, эльф с громким всплеском плюхнулся на пол, спрятал лицо в локте и задрожал. Вернон сидел рядом, прижимая колени к груди. Он равнодушно пялился в стену, игнорируя крики и припадки Иорвета. Он витал в собственных мыслях, отчаянно пытаясь справиться с тревогой безвыходного положения. Но едва человек услышал тихое всхлипывание, тут же оживился, захлопал глазами.

— Иорвет… — тихо позвал он.

— Thaess aep! — до хрипа крикнул Иорвет, — это все из-за тебя! Какого хера ты стоял там?! Неужели поверил ему?!

— Пошел ты! — протянул Роше, — да если бы не я, ты б уже сдох!

— Спасибо, мать твою! Лучше бы я и правда сдох! Как нам теперь отсюда выбираться?! Сука, bloede dh'oine! — эльф толкнул человека к плечо и силой отер лицо, — давай, герой всея Темерии, блять! Попробуй договориться от своего ебаного имени! Может и эти выкуп захотят получить!

Иорвег сгорбился и отвернулся. Он старался сдержать себя, но то и дело шмыгала носом. Роше тяжело вздохнул, запрокинул голову и легонько стукнулся затылком о стену. До чего глупая ситуация. Едва они поднялись от очередного падения, как судьба с размаху дала пинка под зад, еще и любезно подстаила кучу грязи.

Винить Иорвета за срыв — преступление. Кого бы он из себя не строил, кем бы себя не считал, он остается живым. С чувствами и эмоциями. Его братья много лет проливали кровь ради свободы — сначала в рядах Нильфгаарда, затем во Флотзаме и Лок-Муинне. Крупицам, кому посчастливилось выжить, умирали за свободный Верген. Но и там они не были желанными гостями — Саския выдворила их ради того, чтобы остатки Севера признали их государство.

Отвергнутые всем миром, скоя’таэли пытались найти пристанище. Но грянула война с Нильфгаардом. Эти уж точно не откажут себе в удовольствии поквитаться со старыми врагами.

Еще и это путешествие бок о бок с Роше, который искупался в крови нелюдей. Слишком много навалилось на одни плечи.

— Это не мое имя, — обреченно вздохнул Роше. Он не знал, зачем завел этот разговор. То ли для того, чтобы отвлечь Иорвета от гнета каменных стен, то ли для того, чтобы хоть кто-то живой знал, — точнее, мне подарили его, когда я был взрослым.

— Что? — едва слышно переспросил Иорвет, не поднимая головы.

— Это имя мне подарил Фольтест. Да, можешь пошутить про псину и хозяина, я тебя за это даже не пошлю. Толко учти, предложение одноразовое, — Вернон невесело усмехнулся. Иорвет даже не думал смеяться. Он потер глаз и повернулся, ожидая продолжения.

— Имя, которым меня назвала мать, звучало… Просторечно, что ли. Фольтест решил, что мне нужно новое, красивое имя, и придумал созвучное. Вернон Роше. Как бы там ни было, это мое имя и я горжусь им.

— И как же тебя назвала мать? — Иорвет вновь шмыгнул носом.

— Пошел ты, я не скажу. Иначе до конца жизни издеваться будешь, — беззлобно фыркнул Роше и ткнул Иорвета в бок.

— Если мы отсюда не выберемся, то это будет недолго, — усмехнулся эльф, — ты так верно служил Фольтесту. Вы…?

— Во имя всех богов, остроухий, — скривился Роше. Он поджал губы и отвернулся, — я тебе душу излил, а тебя интересует только трахался ли я с Фольтестом?

— Ты от него не отлипал, всякие слухи ходили.

— Я думал, что ты умнее.

— Ты не ответил на вопрос.

— Пошел ты! Фольтест буквально из грязи меня откопал, увидел то, чего я сам в себе разглядеть не мог. Он дал мне не только имя, но и причину жить. Фольтест отцом мне стал, а я. — Роше опустил голову и стукнул кулаком по полу, — …. Я не сберег его. И не только его. «Полосок» воспитал, сам отцом стал, и не сберег.

Иорвет подвинулся ближе, вжался плечом и мимолетно коснулся пальцами сжатых пальцев Вернона.

— И я, — вполголоса начал Иорвет, — тоже многих не сберег. Многие умерли от твоей же руки. Но, знаешь, был кое-кто…. Знаешь, как я получил свой шрам?

— Нет, не знаю, — ответил Роше, — про твой шрам ходит не меньше слухов.

— Я получил его в последней битве Врихедд. В той самой, когда нас отбросили на юг. Пока мы зализывали раны и считали потери, Империя договорилась отдать тридцать два офицера. Меня в том числе.

— Как же ты сбежал? Ты и Исенгрим? — вполголоса спросил человек. Он слушал каждое слово, ловил каждое движение, каждое подрагивание ресниц. Про шрам Иорвета и правда ходило много молвы. Все гадали, кто же изуродовал атамана скоя’таэлей. Роше не думал об этом — его мало волновала внешность врага. Пускай шрам искажал половину лица, у Иорвета все еще оставались изящные черты лица, яркие скулы и чертовски красивые губы.

— Исенгрим никогда не говорил, как сбежал, — после недолгой паузы продолжил Иорвет. Он глянул на верх, но не увидел ничего, кроме клетки и серого неба в решетке. Ему показалось, что скрипнула дверь, — а меня… Спас брат.

— Киаран? Он же живой, ты сам с барки его вытащил. Разве нет?

— Мы с Киараном знакомы с ранней юности, но матери у нас разные. У меня был брат кровный. Мы были похожи, как две капли. Он во время войны был под моим командованием. Когда нас окружили он представился мной. Я не мог допустить, чтобы его убили вместо меня, я обещал матери защищать его. Но из-за шрама, слышишь, Вернон, из-за чертового шрама меня не узнали! Он слово с меня взял, что я буду жить, что я приведу наш народ к достойной жизни! И я держу слово, — Иорвет кричал, но к концу триады его голос жалобно сорвался на шепот.

Роше чувствовал, как сильно щемит в груди, как горит в горле и чешутся руки.

— Я… Сочувствую тебе. Мы оба потеряли многих, — сказал он, глядя в глаз Иорвету.

— Хотел бы я забыть все, как страшный сон, — горько ответил Иорвет, — хотя мы все равно скоро сдохнем.

— Сдаешься без боя? Она бы не хотела этого.

— Ибрис, да? Мы, вообще-то, из-за нее тут.

— Ты не винишь ее.

— Не виню. Она не в ответе за этих ебучих психов, — сказал Иорвет, вновь задирая голову. Сверху доносился едва различимый шорох. Мыши, наверное.

— Ты веришь Ясмену? Что Ибрис убила много людей? — спросил Роше.

— Ты читал ее дневник, ты и скажи мне, — Иорвет пожал плечами, — хотя, наверное, верю. Мы пробыли тут всего ничего и уже убили пятерых, кажется.

— Шестерых, если я правильно посчитал. Ибрис сожалела, что вокруг нее умирают люди. Поэтому и жила одна. Про Орден она почти не писала. Только постоянно упоминала какого-то Яниса. Она бросила его тут и сбежала, — рассказал Роше. Он поежился и потер плечи.

— Это кто еще? Янис… Какие у людей странные имена, — пробубнил Иорвет.

— Кто бы говорил, — хмыкнул Вернон, — Кто это она не упоминала. Только каждый раз жалела, что бросила его, что не вернулась. Писала, что плакала много, что боялась, что его бы убили вместе с ними… Может, он нам поможет?

— После того, как Ибрис бросила его? — с сомнением протянул эльф, — сомневаюсь.

— Мы даже не знаем, кто он ей. Брат, любимый, сын, хрен поймешь.

— У нее дочь.

— Точно, забыл. Но этот Янис был ей очень дорог. Они бежали не одни, какая-то девчонка помогла им. За что ее и убили. Ибрис боялась, что Яниса убьют, поэтому и оставила его. Она сильно об этом жалела и хотела вернуться. Чуть насмерть не замерзла…

На улице бушевала гроза, свистела ветром, рычала громом. Дождь усилился, вода с новой силой полилась сквозь решетку на дно колодца. Иорвет повел плечами и прикрыл глаза. Гуляющий сквозняк пробирал до костей, мокрая одежда совсем не помогала согреться. А человек теплый, мягкий. Иорвет еще зимой приметил, что руки у Роше пусть и грубые, с мозолями, зато теплые. Наверное, полезно, когда под боком такая карманная печка. Нырнул в горячие объятия и лежи, пока не надоест.

— Вынужден признать, — начал Иорвет, — ты не худший, с кем я проведу последние часы своей жизни. Вместо тебя тут мог оказаться Лоредо.

 — Значит, я занимаю второе место в твоем списке ненависти? — у Роше вырвался смешок. Он не удивится, если Иорвет ведет такой список.

— Не мечтай. Перед тобой, помимо Лоредо, стоят еще Лето, Францеска, Эмгыр и… не важно. Я хотел сказать, что не так уж плохо сдохнуть бок о бок с тобой, с проклятыми амулетами на шее в борьбе против сектантов

Роше тихо засмеялся и потер переносицу. Как жаль, что их никто не слышал. Лютик написал бы пьесу в жанре трагикомедии, как два врага объединились во имя общей, благой цели, но попали в жестокую ловушку судьбы и признали друг друга друзьями или любовниками. Куда без любви и драмы, Лютик же. Скорее всего такая пьеса не превзошла бы песни о Геральте и Йеннифэр, но наивные романтичные дамочки оценят.

— Ты чего? Замерз? — тихо спросил Вернон. Он почувствовал легкую дрожь и толпу мурашек, пробежавшую по спине и рукам.

— Немного, — ответил Иорвет.

Роше окинул Иорвета взглядом. Эльф мелко дрожал и жался к чужому плечу.

Сначала Вернон сомневался, думал о том, что встретит смерть от рук Иорвета в этом самом колодце. Роше оказался в двойном капкане. С физической стороны его держали звенья цепи, которые в ширину достигали большого пальца. С моральной стороны он оказался заперт рядом с виновником душевной бури. Только он вызывал у Роше столько эмоций разом. И злобу, и ненависть, и даже едва различимую крупицу страха. Но бок о бок со всем этим шло уважение. И что-то еще. Что-то легкое, от чего горит лицо и подгибаюстся коленки. Что-то, что заставило Роше перекинуть руку через плечо Иорвета и прижать к себе.

— Я тоже, — прошептал Вернон.

Иорвет напрягся и сжался. Он задержал дыхание на секунду. Помимо собственного покалывания на щеках он чувствовал чужое сбитое дыхание, чужой мандраж. Чтобы хоть как-то сгладить неловкую паузу и отвлечься от ускоряющегося сердцебиения, Иорвет захотел подшутить над человеком. Он поднял голову и чуть не столкнулся нос к носу с Роше.

Голова вмиг опустела, мысли разбежались по углам. Иорвет почувствовал чужое дыхание на коже и нервно облизал сухие губы, бросил короткий взгляд на губы Роше и посмотрел ему в глаза.

Радужка у Вернона необычного, оттенка горячего эля. Красивый цвет, у людей такой редко встречается. Самого Роше Иорвет не назвал бы красивым. Простой мужик с тонкими губами и густыми бровями, тяжело нависшими над веками. Легкие морщинки у глаз. Седина на висках. Кажется, тогда, в пещере ее было больше. Или Иорвет просто не присматривался?

Было в лице Роше что-то особенное, что-то цепляющее, что-то что выделялось в вечно хмуром лице. Теперь Иорвет понял. Не зря глаза называют зеркалом души.

В этих эльф видел жестокого, сильного мужчину потрепанного жизнью и королевской службой. Он видел человека, который схватил судьбу за горло крепкой жилистой рукой и заставил изменить свои планы. Роше заслуживал уважения. За то упорство, с которым он действовал на мир и людей.

Иорвет подвинулся ближе, нервно выдохнул. Вернон сам бросал короткие взгляд на эльфские губы, но каждый раз возвращался к ореховому глазу. Их разделяла всего пара сантиметров, рука Роше все еще сжимала плечо Иорвета. Хватило бы просто расслабиться, поддаться давлению, чтобы…

Иорвет отвернулся и закрыл лицо рукой. Он нервно почесал шрам, чувствуя, как полыхает лицо и уши. Кажется, не только у него.

— Спасибо, — хрипло сказал Иорвет, — так теплее.

Роше не ответил. Он только крепче сжал чужое плечо.

С каждым мигом холод становился невыносимым. Мороз пробирал до костей. Хватило всего нескольких минут, чтобы Иорвет крепче вжался в Роше, обнял его руками и уткнулся красным носом в плечо человека. Еще через десять минут чувствительность пальцев стремительно тянулась к нулю. Иорвет потер ладони, прижал к груди в надежде хоть чуточку согреться. Роше тут же перехватил чужие руки, сжал в ладонях. Поднес пальцы эльфа к лицу, подышал на них, прижал к шее. Роше врал, безбожно врал, что ему не так уж холодно. Иорвет одноглазый, но не слепой. Он видел синеющие губы Вернона, его мелко дрожащие пальцы, сокращающиеся в спазмах мышцы.

— Иорвет, — голос Роше дрогнул.

— Что?

— Кажется, мы не доживем до рассвета. Поэтому… Раз уж мы замерзнем насмерть… Я хочу кое в чем сознаться. Я…

Сверху послышался шорох. О каменные стены отскочило что-то и плюхнулось в воду. Иорвет и Роше подняли головы. На краю колодца стоял человек. Он мельком глянул на пленников и скрылся в темноте. Железная клетка с противным скрипом съехала до середины колодца. Хлопнула дверь. Шаги стихли за шорохом дождя.

Иорвет расцепил объятия и принялся шарить руками по полу. Он ахнул и поднял руку с маленьким ржавым ключом.