Впервые за долгое время она проснулась по своему желанию, а не от кошмаров.
Солнце было уже высоко на небе, щедро одаривая своими лучами землю. Девушка подскочила, ошеломлённая. Сколько же она спала?
Поблизости не наблюдалось ни Оскара, ни Адама, и Арэдель даже несколько испугалась: куда они могли деться и почему не разбудили её? Им же ещё идти и идти, как же можно так беспечно…
В голове сами собой всплыли воспоминания прошлой ночи, и она закрыла руками лицо, поражаясь собственной глупости. Во-первых, так слепо доверять Адаму просто смешно, во-вторых, боже, почему она вообще разрешила ему пойти с ними? Что если он усыпил её, чтобы выкрасть Оскара и бежать куда подальше? Мало ли какие у него дурные намерения. С другой стороны, зачем ему это?
Мысли роем назойливых мошек вертелись в голове, и ни одна из них не оказалась дельной — при ближайшем рассмотрении любой «разумный» довод оказывался простой чепухой, построенной на недоверии.
Девушка шумно выдохнула. Ну вот, сейчас она ему не доверяет, только вот ночью этого недоверия как-то совсем не было видно.
Со стороны леса послышался шорох, и Арэдель напряглась, готовая к опасности. Но все опасения были напрасны — к их импровизированному лагерю приближались Оскар и Адам. И о чём-то увлечённо болтали.
Первым, кто заметил бодрствование девушки, был, конечно, Адам. Он улыбнулся в своей привычной лёгкой манере, и чуть склонил голову набок.
— Доброе-доброе утро. А мы-то с Оскаром надеялись успеть до твоего пробуждения, — юноша проследовал к уже остывшему костру, разжёг его.
— Что успеть? — Арэдель всё ещё не до конца понимала, что происходит.
Адам заговорщески посмотрел на Оскара. Тот уверенно ему кивнул, и достал из-за пазухи… кролика. Уже освежеванного, осталось только приготовить. Брови девушки удивленно взметнулись вверх.
Они действительно вместе ушли охотиться. И даже преуспели.
— Я предлагаю такие условия: ты, — он взмахом головы указал на Арэдель, — сидишь и наблюдаешь за нашим потрясающим тандемом, а мы, — юноша рукой указал на себя и Оскара, — демонстрируем наше кулинарное мастерство. Идёт?
Девушка непроизвольно улыбнулась. Так странно: рядом с ними все её страхи будто бы понемногу испарялись.
— Идёт.
***
— Оскар, у тебя есть младшие братья или сёстры?
Они все вместе сидели вокруг костра; из кролика было решено сделать рагу, и получилось оно на удивление вкусным. Рагу это напомнило Арэдель о стряпне Эдвина, у которого их скромная компания останавливалась в прошлый раз.
Оскар от подобного вопроса опешил и не сразу нашёлся с ответом.
— Ты просто так хорошо поладил с Амели, что мне показалось, что…
— Нет.
Мальчишка ответил строго. Он пуще прежнего сжал свою чашку и опустил глаза. Арэдель успела пожалеть о своём вопросе — знала же, что тема семьи для него больная, так зачем лишний раз…
— Лгун.
Голос Адама в этой неловкой тишине прозвучал почти что угрожающе; и без того ссутулившийся Оскар съежился ещё больше. Адам же сверлил его тяжёлым взглядом.
— Врать нехорошо, юноша. Тем более — так неумело врать.
Снова повисло молчание. Где-то вдалеке стучал дятел, а в кронах деревьев путался ветер; а их небольшой привал сквозь листву освещало солнце. Арэдель в беспокойном жесте положила ладонь на свои ключицы и корила себя за неуместный вопрос; Адам же выглядел неприлично спокойным. Девушка уже подумала сказать что-то ещё, чтобы сменить тему, но, к её удивлению, заговорил Оскар:
— Ну и что с того, что у меня есть сестра? Вам то какое дело?
Мальчик действительно был оскорблён тем, как его поймали на лжи, поэтому скорее не говорил, а бубнил себе под нос. Со стороны он выглядел, будто обиженный котёнок. И Арэдель поспешила «погладить» этого котёнка до того, как Адам скажет хоть слово.
— Правда? Так и думала. Младшая?
— А? Да…
Девушка мягко улыбалась. Ей давно хотелось аккуратно поговорить с мальчиком о его прошлом. Она отложила в сторону свою чашку и села удобнее, всем своим видом выражая желание слушать Оскара.
— Вы, наверное, очень хорошо ладили.
— Угу, — Оскар чуть распрямился и даже посмотрел на Арэдель, — она чем-то похожа на Амели.
— Такая же шебутная?
— Не только, — мальчик улыбнулся, — Эмили тоже очень нравились венки, которые я плёл.
Девушка выдохнула. Она планировала вернуть Оскара его семье, но сейчас это сделать было довольно проблематично. Хорошо, что он так тепло говорит о своей сестре. И всё же, почему он сбежал?..
— Оскар, почему ты убежал?
— Адам!
Арэдель укоризненно шикнула на него, но сказанных слов не вернёшь назад: и вот Оскар снова сжался и закрылся. Как можно было додуматься в лоб спросить подростка о самом тайном? Он ведь только-только решился рассказать о своей сестре, зачем спрашивать о побеге? Там же наверняка ведь ужасно больная история, как можно её доверить едва знакомым людям?
Прямо сейчас Арэдель больше всего на свете хотела кинуть чем-нибудь тяжелым в Адама.
А он сидел как ни в чём не бывало, ждал ответа от бедного Оскара. И ведь утром они так хорошо ладили, будто всю жизнь знакомы.
Но, к удивлению девушки, мальчик вновь заговорил:
— Потому что отцу было плевать. Он бы даже моей смерти не заметил.
От этих слов Арэдель опешила. Просто застыла на месте. А Оскар меж тем продолжал:
— Не прошло и месяца со смерти матушки, как он привёл в дом другую женщину. — он сжал кулаки и отвёл взгляд, голос его стал глухим, — Отец никогда нас не любил. Ему просто было всё равно. Даже когда Эмили заболела, он ни разу её не навестил. Лучше убежать, чем жить с таким человеком!
Оскар резко замолчал и закрыл лицо руками.
— Поплачь, если больно.
Из уст Адама эта фраза не звучала как насмешка — скорее, как добрый совет. У девушки от этой сцены встал ком в горле. У неё никогда и не было родителей, а окружающим всегда было плевать на неё. Она не могла подобрать нужных слов, утешить и ободрить. Но и безучастно смотреть на это было выше её сил.
Оскар всё пытался держаться: размазывал слёзы по щекам и глубоко дышал, чтобы не разрыдаться окончательно. Но именно это ему сейчас и нужно было — выплеснуть всё без остатка.
Девушка встала со своего места, подошла к Оскару; сначала просто положила руку на его плечо, но затем опустилась рядом с ним и обняла. Мальчишка от такого затих, словно ждал подвоха, но Арэдель произнесла настолько мягко, насколько могла:
— Ну, всё.
«Отпусти это.»
И он взорвался в её руках; разрыдался, словно дитя. Девушка даже набралась смелости провести по его волосам в успокаивающем жесте.
Брошенный ребёнок, отвергнутый собственным отцом, лишившийся матери столь рано — сколько же в тебе горечи?
— Извини…
— Ничего, ничего.
Арэдель слегка потерянно взглянула на Адама. Он выглядел по-своему умиротворённым, будто бы всё так, как и должно быть. Девушка обратилась к Оскару, что уже понемногу затихал:
— Хочешь, зайдём по дороге к сестре?
Он набрал воздуха в лёгкие, и ответил настолько уверенно, насколько смог:
— Не хочу попадаться на глаза отцу.
— Это не проблема. — включился Адам, — Есть несколько трюков, которые легко скроют твоё присутствие.
— Ну так что? — вновь спросила Арэдель.
— Хорошо.
Оскар, кажется, совсем успокоился и отстранился от девушки. И, как только смог восстановить своё спокойствие, сказал:
— Я хочу забрать её оттуда. Хотел найти нам с ней место, где мы смогли бы жить.
— Не проще ли вместо того, чтобы искать место, создать его? — произнёс Адам, хитро сощурившись.
Мальчик, кажется, не до конца понял его мысль. Лишь смотрел удивлённо, а Адам, между тем, продолжил:
— Оскар, ты талантливый маг. Почему бы тебе не поступить к кому-нибудь на службу, поднакопить денег и купить дом? Туда и приведёшь Эмили. Всё лучше же, чем бесцельно скитаться?
Несмотря на то, что Адам говорил это Оскару, Арэдель показалось, что последняя фраза была обращена к ней.
— Ну, что думаешь?
***
— Арэдель, пойдём поохотимся.
— А?
Адам вдруг оказался рядом с девушкой и уже протягивал руку, чтобы помочь той встать с земли. Только вот сама Арэдель не понимала, с какой стати им сейчас охотиться? Кролик ещё остался, да и вяленое мясо тоже.
— Оскар, присмотришь за вещами?
— Конечно.
Они сговорились?
Но не успела девушка возразить или возмутиться, как Адам положил руку на её плечо и сказал убеждающе-снисходительно:
— Пойдём.
Если переводить с адамовского, то это значит что-то вроде: «Прекрати с подозрением относиться к каждому моему движению и доверься мне».
И Арэдель вновь взяла его за руку.
— И зачем ты меня увёл?
Адам выглядел необычайно довольным: всё шёл вперёд, заложив руки за спину. Они «охотились» вдоль огромного незасеянного поля, оставляя по левую руку лес. Солнце уже уходило за горизонт, и Арэдель всё думала о том, что они сегодня весь день просто сидели на месте.
— Потому что, во-первых, Оскару надо немного побыть одному, — Адам запрокинул голову и сощурился от солнечного света, — во-вторых, потому что…
В его руках внезапно оказался её лук. Девушка от таких фокусов лишь удивлённо смотрела на него; она ведь точно помнит, что оставляла его около костра, так откуда?
Адам же невозмутимо продолжил:
— Арэдель, кто тебя учил стрелять?
Она шумно выдохнула и перехватила свой лук из его рук. Когда только успел его взять?
— Никто. Я сирота, Адам. У кого бы мне учиться?
— Так и думал. — голос его звучал по странному… довольно, — Не хочешь взять несколько уроков стрельбы у божества?
— А ты умеешь стрелять? — не то чтобы Арэдель хотела его задеть, но тон этой фразы получился весьма язвительным.
Но Адам не обратил на это внимания.
— Конечно. Я в совершенстве владею всеми боевыми искусствами.
Говоря эту фразу, он был доволен, словно кот, объевшийся сметаны. Арэдель лишь вздыхала и качала головой, не воспринимая его всерьёз.
— Знаешь, это божественная обязанность — даровать знания своему народу. — он хитро сощурился и поймал девушку за руку, останавливая, — Поэтому позволь мне научить тебя, как представительницу моего народа.
Девушка всё думала: интересно, он сам понимает, какие глупости говорит иногда?
— Ладно. Давай попробуем.
***
Руки после урока Адама болели нещадно. Он был действительно хорошим учителем, пусть по нему так сразу и не скажешь.
Солнце уже катилось за горизонт, когда девушка вдруг осознала, что в своём пути они не продвинулись ни на йоту. Но, смотря на довольных Оскара и Адама, она подумала, что, возможно, это не так уж и плохо.
— Сонной пилюли? — Адам пришёл к ней под ночь, когда на небосводе уже зажглись первые звёзды.
— Пожалуй, сегодня обойдусь и так, — девушка подняла на него глаза, чуть щурясь.
— Да ладно тебе. Это бесплатно.
Он был настойчив и в своей настойчивости был прав — ей, как никому другому, нужен был отдых, и если его можно получить подобным образом, то почему бы и нет?
— Если я каждый день буду спать до обеда, мы никогда не дойдём до столицы.
— Обещаю, что завтра ты проснёшься с рассветом.
Она покачала головой и отвела взгляд, раздумывая. Впрочем, много времени на думы ей не понадобилось — она вновь посмотрела на него.
— Хорошо.
Девушка подняла голову и даже чуть прикрыла глаза, прекрасно помня о том, как процесс усыпления проходил в прошлый раз.
И, кажется, этот жест заставил Адама сделать ошибку.
Вместо того, чтобы тронуть её кончиком пальца, он поймал в свою ладонь её подбородок, и прислонился губами к её лбу. Совсем чутко, почти невесомо, — но, чёрт возьми, почему он вообще это делает?
Лишняя мысль оборвала чтение заклинания, и он почувствовал, как бабочками взметнулись её ресницы в жесте удивления. Но это — всего лишь секунда. В следующий миг девушка уже мирно дремала на его руках. А у Адама в голове била набатом одна-единственная мысль:
Она точно пристрелит его наутро.