Чимин помнил, как засыпал на Намджуне, но совершенно не помнил, как оказался в кровати в спальне Юнги. Утро было пасмурным, а шторы были плотно задёрнуты, не пропуская ни одного лучика солнца, которое и так пряталось за тучами. Сезон дождей начался в полной мере.

Омега проснулся от грохота из коридора и обречённых матов, последовавших за этим. Не проснуться под такое было сложно. Чимин сразу же напрягся, потому что мозг просыпался быстрее тела и нос успел учуять незнакомый запах. Голос был чужой и недовольный. Когда-нибудь омега точно сойдёт с ума от своего страха, который появляется буквально от всего. Сейчас же он просто надеется, что это был Намджун, и он что-то уронил, а запах… Для запаха отговорки не нашлось.

— Вы здесь не одни живёте! — отчётливо доносится из коридора обречённый крик Юнги, видимо, его тоже разбудил грохот. Чимин с лёгкостью узнает голос Мина, он уже привык к нему.

Омега перешёл в положение сидя, пытаясь проснуться окончательно. Тело уже не болело, но повреждённая рука мучительно давала знать о себе, болезненно стянутые мышцы начинали ныть при любом движении. Чимин стал прислушиваться к шуму за дверью. Сегодня никто щёлочки ему не оставил, дверь была плотно закрыта.

— Ну что ты развалился здесь! — всё-таки чужой голос, кожа под пижамой покрывается мурашками, это ещё один альфа. — У тебя своя комната есть!

— А ты здесь не живёшь, — бубнит в ответ Юнги.

— Я активно помогаю! — продолжает с наездом чужой голос. — Ничего не делаешь — иди спать к себе! — что-то с глухим ударом падает на пол. — Не мешай.

— Ну что ты с утра начинаешь, — всё так же бубнит Мин. — Я спать пошел, не шумите сильно только.

Ручка двери дёргается, Чимин вздрагивает вслед за ней, буквально впиваясь взглядом в дверь. И тут появляется Юнги, очень сонный, слегка помятый и завёрнутый во вчерашний плед, который принёс Намджун.

— Проснулся? — хрипло спрашивает альфа, плотнее закутываясь в плед. Он слишком домашний, что Чимина неимоверно радует, и где-то сейчас глубоко в душе омега хочет повиснуть коалой на парне и обнимать его до бесконечности долго.

— Под такое сложно не проснуться, — настороженно кивает Чимин, одна часть его сознания всё ещё чувствует чужого человека за дверью. — Мне следует сходить в ванную, туда можно?

Юнги пару секунд смотрит в пустоту, принимая вопрос Чимина, медленно анализируя.

— Конечно, — кивает он и из коридора доносится ещё один хлопок, только сейчас омега понимает, что это очень похоже на звук упавших книг, которые Намджун вчера принёс. — Им всё-таки помочь придётся.

— Разве ты не хотел спать? — Чимин выползает из-под одеяла, потирая одной рукой сонное, чуть припухшее лицо, и проходит мимо спящего вертикально Юнги.

— Это не имеет смысла, — с закрытыми глазами и максимально медленно произносит он, прежде чем долго зевнуть, скидывая с себя тёплый и мягкий плед, — Потому что ты уже проснулся.

Чимин кивает, не особо понимая, как эти две вещи вообще связаны, и тащится к двери. В голове нарастает маленькая паника: почему он не может остаться здесь с Юнги и обнять его, нет, ему надо сбежать в ванную и закрыться там. Ему нужно просто выдохнуть и умыться. Да, ему нужно умыться, чтобы сонная припухлость спала (и, может, паника начнёт отступать).

— Пластыри надо поменять, — всё ещё зевая, говорит Юнги, двигаясь к комоду с вещами. — Там ещё Хосок.

— Ага, — кивает Чимин, совершенно не понимая, что за Хосок и как себя надо вести перед ним, однако он всё-таки решает идти в ванную. Плохое начало дня. Очень.

— О! — не успевает омега и шаг сделать за порог комнаты, как на него чуть ли не налетает Намджун со стопкой книг в руках. — Мы тебя тоже разбудили?

Чимин бросает взгляд на прихожую, часть которой покрыта стопками книг или их кучками, которые ранее были, наверное стопками, но упали. Чимин удивлён, потому что за свою жизнь он не видел столько книг в наличии у одного человека за раз, даже дедушкина библиотека, кажется, вмещала меньше. А Намджун уже ставит стопку на пол, и она тут же пошатывается и с характерным звуком грохается, делая ещё одну кучу литературы.

— Нет, всё в порядке, — мягко улыбается Чимин, потом понимает, что он только недавно проснулся, а значит, его лицо выглядит опухшим, так что быстро выпаливает что-то похожее на «мне надо в душ» и успешно скрывается за белой дверью.

Проходит буквально минута, как дверь квартиры распахивается и в неё входит незнакомый Чимину альфа. Сейчас омега всей душой благодарит всё на этом свете, что ещё не виделся с ним, и желает просидеть в ванной как можно дольше, чтобы не попадаться незнакомцу на глаза. Это же не новый жилец их квартиры?

— Юнги всё-таки решил нам помочь? — спрашивает альфа и ставит стопку книг на пол.

— Не дождёшься, — показывается из комнаты Юнги с высунутым языком, всё такой же помятый, только немного более проснувшийся и в тёплой кофте на пижаму. — Я могу тебе только кофе налить, если хочешь.

Альфа прислушивается. Он отчётливо слышит признаки жизни из ванной, душ точно работает.

— Кто сейчас там? — со страхом спрашивает он, пытаясь ухватиться за одну из объёмных книг в свою защиту. — Тихо… — он всё ещё прислушивается, книга, взятая им в руку, выпадает из старой обложки, оставляя в пальцах парня только лишь подкоптившуюся картонку. — У меня глюки? Вы же тоже слышите, что кто-то в ванной?

— Это парень Юнги, — улыбается Намджун, будто представляет своего парня, и присаживается около своих кучек в попытке сложить аккуратно книги.

— Ты мне не говорил, что у тебя есть парень, — с подозрением щурится альфа, откидывая обложку в сторону, и подходит ближе к Юнги, чуть не тыча в него носом. — И вы спали раздельно?!

— Их отношения лишь на начальной стадии, — хихикает сзади Намджун, стопочка у него получается ровная и не шатающаяся, что не может не радовать.

— Это Чимин, — совсем кратко от Юнги.

— Ааа, — понимающее тянет парень и хитро улыбается, издавая какой-то ультра звук, который мгновенно закладывает уши Мину и тот недовольно складывает губы. — Ты обязан сделать нам кофе!

— Если будешь так визжать, то напугаешь его, — альфа берёт парня за плечи, отодвигая от себя на нормальное расстояние. — И будь мягче.

— Понял, принял, обработал, — по-военному салютует альфа и улыбается во все тридцать два зуба.

План Чимина бы приобрёл успех, и он бы непременно отсиделся в ванной, однако альфы быстро закончили с разгрузкой намджуновой библиотеки и сидели, спокойно попивая кофе, на кухне за понравившейся Чимину стойкой.

— Он так долго? — отпивая свежесваренный кофе, спрашивает парень.

— Я посмотрю за ним, — Юнги и сам начал беспокоиться, чего доброго, Чимин мог и учудить что-нибудь. Для Мина всё-таки осталось загадкой, в какой момент появились раны на предплечьях, тем более, что больше у него не было шанса рассматривать руки омеги, так что, возможно, прямо сейчас его подозрения могут оказаться правдой, и первые порезы Чимин получил в этой самой ванной, из которой довольно долго не выходит.

— Чимин, ты в порядке? — стучится в дверь Юнги.

— Да, — слышится какой-то разочарованный голос из ванной. — Но не совсем.

— Нужна помощь? — щелчок, и дверь ванной открывается.

Чимин сидит на всё той же крышке унитаза, замотанный в длинное полотенце, рассматривает свои собственные царапины. Юнги пересчитывает их, внутри выдыхая, что не появилось новых.

— Я не взял одежду, — виноватый взгляд в пол от омеги. — И… я связку потянул… рука очень сильно болит.

Юнги осматривает парня с ног до головы, замечая несколько шрамов, которые в прошлый раз укрылись от его взора, и осознаёт суть проблемы. У Чимина болела рука, даже там, на крыше, он не мог дотянуться и крепче ухватиться за альфу, потому что было повреждение. С прошедшими днями всё становилось хуже.

Юнги не нравилась сложившаяся ситуация, но он боялся как-либо прикоснуться к парню, сделать ему ещё больнее или просто напугать.

— Хосок-а, иди-ка сюда! — лучше идеи, чем позвать бывшего ученика меда, он не видел.

— Что?! — взгляд Чимина начал бегать из стороны в сторону. — Не-не-не надо! — паника начала накрывать омегу с головой; вот он и совершил свой идеальный план «не пересекаться с незнакомцем». — Можно я оденусь хотя бы?

Юнги сканирует парня взглядом, совершенно не слыша его слов. Шрам на плече, пожелтевшие синяки на ключицах и плечах, руки в порезах, шрам под коленкой и тут же рядом заживающая, содранная не так давно кожа. Он же, чёрт возьми, ещё и беременный! Покалеченный и поломанный, а сколько таких же шрамов и синяков под полотенцем, под тем, что скрыто. В голову Юнги ударяет мысль, что он хочет зацеловать каждую царапину на этом теле, хочет, чтобы Чимин больше не чувствовал боли.

« — Давись свой любовью, детка, глотай, — рот омеги зажимает грубая ладонь, а внутри на языке начали растворяться тошнотворные таблетки, после которых парень непременно словит несколько галлюцинаций. — Ради эксперимента! Ты же любишь…

Любит, он, чёрт возьми, любит.

Чимин глотает, на языке всё ещё остаётся противный привкус и рот внутри вяжет, прямо сейчас хочется вытошнить все свои органы на этот чёртов стол, заваленный коробками и упаковками от таких же таблеток.

— Нам нужно ещё будет достать колёс, — шепчет он куда-то в район омежьей шеи, вдыхая до жути раздражающий сладостный запах.

— Разве этого не хватает? — Чимин кивает на стол препаратов и чувствует на своей шее губы альфы, он откидывает голову на диван, около которого они сидят, отдаваясь ощущениям мимолётной ласки, которая бывает лишь в редкие минуты. Он не любил ласково.

Чимин никогда не понимал кайфы от наркотиков или курева. Он не любил травить свой организм, так что предпочитал этого не делать. Он и не хотел даже начинать глотать всякую дрянь, пока однажды альфа не накормил его этим. Он заставил есть Чимина всё, что нашёл в тот день. Омега чуть не откинулся тогда, однако выжил и смог даже на следующее утро таскаться по городу за своим альфой, стараясь не капать на его нервы.

Колёса всегда пьянят разум, в совокупности с алкоголем действуют убийственной эйфорией. Тогда Чимин любит и наркотики, и прочую дрянь, они притупляют его боль. Боль, нанесённую его же возлюбленным, самым дорогим человеком в жизни.

— Детка, помимо нас есть ещё пацаны, — всё также шепчет он, одной рукой находя ширинку на чужих штанах, и бессовестно расстёгивает её, — Мы перепродадим подороже, ты же хочешь новые ботинки?

Он хочет… хочет, но далеко не ботинки. Таблетки начали туманить разум.

Первый стон с губ омеги слетает после пяти минут принятия наркотиков, через двадцать, он уже не находится в своём сознании, а его тело отдано лишь одному в этом мире. Одному чудовищу, с чертовской силой и желанием убить омегу под собой».

— Что? — Хосок выскакивает буквально из неоткуда, привлекая внимание Чимина к себе.

Омега соврёт, если скажет, что видел что-то более яркое в последнее время. Альфа с ярко-красными волосами, которые, наверное, и в темноте будут светиться. Вся кожа, видневшаяся из-под ярко-желтой футболки с принтом какого-то персонажа из аниме, была забита татуировками. Много татуировок.

« — Ты ещё мелкий для настоящей метки, — смеётся он. — Ты же любишь, так сделаешь глупость ради меня?

Чимин щеночком светился в тот день, когда его впервые привели в салон, правда, не совсем лицензионный, потому что он был на дому у кого-то из многочисленных знакомых его альфы, и вся аппаратура располагалась в подвале.

— Только я сам выберу, что делать, — продолжает смеяться он, а омега наивный и влюбленный, он верит же, и хочет показать свою любовь, ведь это очень романтичный поступок. Очень».

— Ооо, Чимини! Приятно познакомиться, — обворожительной улыбкой приветствуется Хосок. — Я, правда, думал, что мы выпьем кофе вместе, а не будем знакомиться в туалете, — потом альфа поворачивается на хмурого Мина. — Юнги, ты убиваешь всю романтику!

— Можно я оденусь хотя бы? — подаёт тихий голос Чимин, всё никак не отрывая взгляда от нового человека в помещении.

Ситуация крайне смущающая. Он, буквально в одном полотенце, сидит перед двумя альфами, один из которых смотрит на него так, будто пытается в голове представить, как омега выглядит без этой махровой ткани, а другой — вообще неизвестно откуда, и такой радостный и светлый.

— Хосок, давай, — Юнги понимает, что уже довольно долго пялится на Чимина, так что тактично отворачивается на сто восемьдесят градусов. — Применяй свои знахарские способности, посмотри его руку.

— Что-то случилось? — Хосок присаживается рядом с омегой, когда Юнги выходит из ванной в прихожую, чтобы не повышать количество людей на квадратный метр и так до чёртиков напуганного Чимина, который при новом человеке начинает дрожать и прижимать коленки друг к другу, как самый что ни есть невинный школьник.

— Я, наверное, потянул мышцу, — робко говорит он, показывая здоровой рукой на больную.

Хосок выпрямляется, он правда принимается осматривать парня.

— Скорее всего, растяжение связок, — прощупав кожу, Хосок надавливает сильнее, сам себе кивая, подтверждая болезненной реакцией свои слова.

— Ай! — Чимин чуть ли не падает с крышки унитаза, отскакивая от Хосока.

— Лучше обратиться в больницу, — Чон совершенно серьёзно обращается к Юнги, выходя из ванной, и уже другим взглядом осматривая омегу. — Ни в коем случае не греть, — Чимин отводит взгляд, и его уши начинают медленно краснеть, а ведь он ещё вчера прилеплял на плечо греющие пластыри, думая, что боль ослабнет. — Обезболивающее можно дать, пока что. Есть гели, но нужно в больницу, и лучше снимок сделать.

— Обезболивающее? — хлопает глазами Чимин, прижимая руку плотнее к себе, кисть двигается, а плечо приносит большую боль.

Хосок смотрит в упор на Юнги, а тот на него в ответ, не понимая, что парень хочет от него. Чон машет на него рукой и снова оказывается в ванной, одним движением открывая ящик с лекарствами под раковиной, беглым взглядом осматривая содержимое, и недовольно цокает. Через пару секунд Хосок захватит чьи-то ключи с ключницы в прихожей, выбегая из квартиры.

— Юнги-хён, — тихо зовёт Чимин.

— Да? — парень старается не смотреть в его сторону, всё ещё не прощая себе то, что недавно рассматривал его так пристально и хотел узнать, изучить всё тело парня.

— Я могу одеться? — осторожно спрашивает омега.

— Да, конечно, возьми что-нибудь в моём шкафу, — Юнги активно кивает головой, отходя от ванной на безопасное расстояние, пока Чимин на носочках нашкодившим котёнком проскальзывает обратно в спальню. Однако, весёлое утро.

— Всё нормально? — Намджун на кухне делает себе уже вторую чашку кофе, совершенно не беспокоясь в этом мире ни о чём.

— Да, — кивает Юнги и делает себе пометку на то, что нужно пройти не только на осмотр в консультацию, но и в травмпункт заглянуть. В голове лишь одно: Чимин и его шрамы, его тело.

Чимин одевается за секунду во вчерашние вещи, посчитав не очень культурным лезть в чужие комоды и шкафы. Он всё ещё нервничает, а рука так и отдаёт болью. Когда омега наконец выходит из комнаты, в квартиру залетает Хосок с пачкой таблеток в руках и обычной бутылкой минеральной воды.

Принимая «подарки» из рук нового человека, Чимин долго кланялся и извинялся за то, что принёс не удобства и альфе пришлось уходить за лекарствами ради него.

— Стой, отдай, — лишний раз осторожничает Хосок, забирая таблетки и методично выдавливая одну на ладонь Чимину, которую тот ещё не спел убрать, когда у него только что забрали лекарства. — По одной, — объясняет, как ребёнку, которому купили сладкие жёлтые витаминки, а тот хочет съесть всё сразу. Чимина кладёт таблетку на язык, альфа тут же подаёт ему уже открытую бутылку прохладной воды. — Спишь нормально?

Чимин кивает, чуть морщась от неприятного вкуса обезболивающего, однако он всё ещё лучше, чем тупая боль в руке. Хосок осматривает Чимина с ног до головы. Этот альфа отличается от Намджуна по внешнему виду кардинально. Если Джун больше походит по внешности на хладнокровного убийцу или офисного работника, что почти одно и то же, то Хосок очень милый и своими цветными флюидами притягивает все взгляды к себе. Бесконечное количество татуировок на руках, и, вероятно, их продолжение, такое же грандиозное, и под футболкой.

Что объединяет альф, в обществе которых Чимин сейчас находится, так это совершенно чистое отношение к нему и готовность помочь. Юнги спас его и обещал любить, Намджун укутал в плед и показал фильм, Хосок помогает сейчас обезболивающим и яркой улыбкой. А они ведь не знают Чимина от слова совсем. Только лишь…

« — Только попробуй ещё раз заговорить с ним! — кричал на омегу он. — Ты сидеть не сможешь! Ты говорить не сможешь! Ты ничего не сможешь!

А Чимин понимал, что виноват, он обещал быть послушным, но нарушил это слово. Ему просто стало скучно, а затуманенная пивом голова отказывалась сидеть в одиночестве.

Сейчас, зажавшись в угол старого мотеля, Чимин понимал что он виноват перед ним.

— Шлюха, ты — сучка, знаешь же! — его голос срывался, а сам альфа носился по комнатке, как в припадке, всё что можно было он уже уронил, всё что нельзя — тоже. Ещё чуть-чуть, и он примется за Чимина, омега это знает. — Детка, что ты готов сделать для меня, чтобы загладить свою вину?

Всё».

— Ещё раз спасибо, — кланяется Чимин, сгибаясь ровно в двое. — Спасибо, простите, что доставил неудобства, сонбэ.

— Просто хён, Хоби-хён, — улыбка снова не собирается покидать этого человека. — Не трясись так и не извиняйся, — хватает парня за здоровое плечо, — Юнги-хён говорил о тебе, мы обязаны подружиться, так что помогать тебе будет моей новой обязанностью! — и улыбается, ярко-ярко.

— Спасибо, Хоби-хён, — ещё раз кланяется Чимин и зеркалит улыбку.

***

Когда все пришли в чувство, а Юнги усадил Чимина за стойку на кухне и подал тому завтрак, тихая мирная беседа снова пришла в своё русло. Омега сидел рядом с Мином и уныло ковырял свою яичницу в тарелке, постоянно принюхиваясь к манящему запаху кофе, который идёт не только из чашки альфы. Напротив сидел Намджун, рассматривая какую-то книгу, притащенную из библиотеки, и Хосок, который переговаривался о чём-то с Юнги и часто смеялся.

Чимин не лез в беду, понимая, что, скорее всего, все эти альфы – давние друзья и у них есть свои собственные истории, которые омеге, наверное, лучше не знать. В какой-то момент он начал задумываться о своём, пока не сфокусировал взгляд на до боли знакомом символе, который был выведен чернильным рисунком на предплечье Хосока.

— Нравится тату? — заметив нескрытый интерес мальчика к рисункам, спросил Чон и снова улыбнулся.

— Твои? — Чимин спешно проглатывает кусок яичницы, который положил в рот ещё пару минут назад и всё никак не мог начать жевать, глаза загораются и он тихо выдыхает. — Очень.

— Хочешь сделаем тебе что-нибудь? — подмигивает ему альфа, а Чимин сразу смотрит на Юнги, который взглядом сканирует своего друга.

— О, я не думаю… — чуть заминаясь, отвечает Чимин, пряча глаза, однако закончить ему не дают, тут же вмешивается Намджун.

— Ты моего ребёнка не уговаривай! — альфа откладывает книгу подальше. — Чимин-а, ты-то хоть не предавай меня, а то будешь потом как ящерица линять.

— Джун, это просто тату, кожа не отпадёт, — закатывает глаза Хосок, складывая руки на груди. — Чимин сам решит, надо ему это или нет, да, Чимини?

Чимин, не поднимая глаз, кивает, снова берёт в руку вилку. Юнги расстроится, если он не поест, а сейчас это важнее глупой идеи о тату.

— А разве беременным можно тату? — встаёт на защиту Намджун, приводя довольно весомый аргумент против Хосока, который вообще не напирал с идеей набить что-нибудь.

— О, Чимин? — Хосок впивается взглядом в омегу, губы его складываются в удивлённое «О».

Чимин так и замирает с вилкой в руке. Хосок не знал. Какая реакция будет у него на это? Ведь Чимин тут абсолютно никто, и хоть его и представляют парнем Юнги, но почему-то никто не хочет принять тот факт, что ребёнок совершенно не от него, да и никаких отношений между ними и нет. Чимин даже сам не может поверить в то, что ждёт ребёнка от того человека. Он не может поверить, что вообще сейчас сидит здесь с вилкой в руке, замерев в ожидании реакции чужого для него человека.

— Так получилось, Хоби, — улыбается Юнги, говорит мягко, а потом Чимин чувствует на своей спине тёплую руку альфы, которая успокаивающе поглаживает его. Он понял, что омега занервничал из-за одного тупого диалога.

— Я могу тебя поздравить? — смеётся Хосок, ударяя по столу. — Конечно могу! — следующий дружеский хлопок получает Юнги по плечу. — Ты почему от меня раньше прятал эту булочку с начинкой? — и потом Чимин подвергается атаке нежностей.

Хосок складывает губы уточкой и треплет Чимина за щёчку, от чего омега краснеет лучше, чем любой помидор. И почему Чимину так повезло? И почему здесь все альфы такие любвеобильные и радостные? Неужели вся боль и правда закончилась, осталось лишь подлечить руку? Чимину даже кажется на момент, что обезболивающее действует, когда Хосок наконец убирает свои руки от омежьего лица.

— Фу, Хоби, — смеётся Намджун, хлопая тому по спине. — Ребёнка мне не пугай!

— Подожди, а сколько тебе лет?

И вопрос прямо в лоб. Чимин снова сжимается и поглядывает на Юнги, пытаясь по его взгляду и глупой улыбке понять, что следует сказать. Можно ли соврать или сразу правду?

— Ты только не бей, — начинает Юнги, неловко почёсывая затылок. — Ему всего восемнадцать!

— Ты школу закончил?! — сразу подскакивает альфа, Чимин вздрагивает и с явным страхом в глазах поднимает взгляд на альфу, сглотнув, он кивает. Здесь Хосок даже выдыхает. Не школьник – и хорошо.

— Знаешь, ребёнок – это не приговор, — уверенно отвечает альфа и опять обворожительно улыбается, потягивая кофе из чашечки. — Я буду суперским дядей, и если ты позволишь, то я буду помогать с ребенком.

Чимин чуть ли не давится воздухом от такого заявления. Он что? То есть…

Омега не может продышаться, его захватывают сразу все эмоции. И он совершенно не понимает, что сейчас с ним происходит. Нелепая мысль «Наверное, я всё-таки прыгнул и попал в рай» проскальзывает в голове, потому что по-другому объяснить столь хорошие обстоятельства Чимин просто не может.

Хосок его не осуждает, Намджун всё знает и принимает, а Юнги готов любить и кормить.

Неприятное чувство подкатывает в горлу. Чимин морщится и тут же слетает со стула на стойке, убегая в ванную. Юнги прекрасно понимает, что случилось, так что просто следует за ним. Всё происходит по уже привычной схеме, он стоит сзади, помогая с противной чёлкой, и гладит по спине, потом подаёт полотенце. Оставляет омегу только тогда, когда тот говорит, что полотенце он сможет сам повесить, а Юнги здесь помогать нечего.

— Уже месяц есть? — вернувшись на кухню, его встречает сразу же вопрос от Хосока.

— Думаю, две или три недели, — не смотря в глаза другу, отвечает Юнги. — Ему всегда плохо с утра, скоро всё нормально будет.

— Не твой же, — щурится Хосок, сканируя взглядом друга, Чимин именно в этот момент решает вернуться на кухню и безмолвно застывает у стола, на котором успел расположиться Намджун с другой книгой, которую тут же принимается изучать.

— Теперь мой, — кивает Юнги и прожигает взглядом Хосока, он настроен серьёзно, даже челюсти сжал, будто злится.

— Всё в порядке, Чимин-а? — спрашивает Намджун, замечая застывшего омегу, который напуганно таращится на двух альф у кухонной стойки.

— Да, — кивает парень и опускает голову. — Я пойду прилягу, голова кружится, — снова небольшая ложь, его вырвало, хоть состояние и хреновое, но голова была чиста и точно не кружилась.

— Принести чаю? — Намджун искренне обеспокоен парнем, но тот уже скрывается за спасительной дверью спальни. — Видимо, не надо.

Намджун пожимает плечами, тут же забывая о реальном мире, заставляя себя сосредоточиться на одной лишь книге в его руках. Эксклюзивное издание, а он, как коллекционер, должен быть на седьмом небе. Теперь осталось проверить на цельность страниц и самого текста и можно уже объявлять себя самым удачливым человеком в этой вселенной.

— Он тебя обманул? — спрашивает Хосок в лоб, растягивая губы в тонкую линию.

— Нет, — непроницаемый Юнги, даже не дёргается. — Я знал всё с самого начала.

— Зачем тебе это?

— Не знаю, — голос всё ещё холодный, но он тут же ломается, когда Юнги выпускает лёгкий смешок и неловко почёсывает затылок. — Я посмотрел в его глаза и понял, что он должен быть со мной в любви.

— Оставь его, — отворачивается Хосок, обдумывая всю ситуацию, в которой оказался его друг. — Или проверь его хорошенько, меченый, наверное.

— Нет, — обрывает Юнги, снова холодея. — Он чист.

— И что ты планируешь делать с ним?

— Любить.

Коротко и ясно. Хосок ещё несколько минут стреляет в Юнги молниями из глаз, получая это же в ответ, пока не утыкается в чашку с кофе, делая небольшой глоток.

От Хосока можно ожидать всего, чего угодно, и, что он выдаст сейчас, Юнги даже загадывать не хочет, он просто услышит. Скажет расстаться с Чимином — он его пошлёт, примет ситуацию — обнимет.

— Обещаешь, что это будет мой самый счастливый племянник?

— И самый счастливый мой омега, — кивает Юнги, улыбаясь. Нет, он не хочет обнимать этого засранца сейчас, может, позже, однако в мыслях он благодарит его, что тот принимает выбор. Даже идеальному Юнги нужна поддержка, а Чимину — особенно.

— У меня ещё дела есть, а твой кофе дерьмо, — сообщает невзначай Хосок, забирая свою толстовку со спинки стула, рядом с Намджуном. — Джун, что с книгами собираешься делать?

— Читать и пополнять коллекцию, — пожимает плечами парень, не особо желая заводить длинный разговор, ему интереснее книга. — Придумаем, нас теперь четверо, так что, думаю, без дела лежать не будут.

— Заглядывайте на студию, если будет время, — улыбается Хосок, прежде чем исчезнуть в прихожей, а затем — за дверь квартиры.

Юнги сразу же направляется в спальню к Чимину, входя без стука.

— Всё нормально? — только открывает дверь альфа, как замечает парня, сидящего на кровати и пальцем ковыряющегося в подоле толстовки.

— Я не понравился Хосоку? — прямо спрашивает он, поднимая обеспокоенный взгляд на Юнги, встречаясь с… счастьем в глазах напротив.

— Нет, он просто пытался меня вывести, дружеская игра, — спокойно объясняет Юнги, прекрасно понимая замешательство омеги, ведь тот, скорее всего, слышал часть диалога, когда Хосок предлагал его оставить. — Не беспокойся так об этом, он тебя не тронет, — но, подумав Мин добавляет: — И не заставит меня отказаться от тебя, никогда.

— Юнги, мне нужно извиниться, — сразу же меняет тему Чимин. Раз решил поговорить, то следует сразу выложить всё, чем он сейчас обеспокоен.

— Что-то случилось?

— Не совсем, но да, — Чимин вытягивает повреждённую руку вперёд, насколько позволяет тупая боль в плече. — Моё растяжение приносит лишние проблемы.

— Не извиняйся из-за такого, — Юнги внутри выдыхает, с растяжением они решат, ничего страшного, просто нужно получить рецепт от врача на нужную мазь или гель. — Знаешь, лучше скажи, из-за чего это?

— Мой бывший, — самое краткое и понятное, но потом шёпотом добавляет. — И его друзья.

— Я хочу его убить, и я не шучу, — говорит Юнги, присаживаясь около Чимина, а тот по странной привычке сводит колени, защищаясь. — Если бы я знал толк не в музыке, а в криминале, то он непременно был бы уже покойником.

— Как ты меня нашёл? — тихо спрашивает Чимин, вновь меняя тему, пытаясь уйти от неприятного разговора на более непринуждённый.

— Нашёл? В смысле увидел, как ты стоял на крыше? — Чимин коротко кивает, заглядывая Юнги в глаза.

— Я шёл, — говорит альфа, делая огромную паузу, он забывает, как говорить, он теряется в бездонных глазах напротив. — Куда я шёл? — и Чимин тихо хихикает в кулак. — Я точно куда-то шёл, подожди, — он поднимает глаза к потолку и нежно улыбается, снова обращая свой взор к Чимину. — Наверное, я шёл купить кофе, — Юнги опять задумывается и сам себе кивает. — Там во дворе стоит одна кофейня миленькая, я покупаю там кофе, когда у меня вдохновения нет, там ещё котиков много.

— О, так я помешал тебе купить кофе?

— Знаешь, твоя жизнь ценнее стаканчика кофе, — Юнги продолжает улыбаться, запуская одну руку в волосы парня, и удивлённо распахивает глаза. — Они всегда были такими?

— Сухими? — омега смотрит на руку, помещённую на макушке, по-детски мило скрещивая глаза и дуя губы. — Мне хотелось найти хороший цвет, но денег на салоны не было, приходилось покупать дешёвые краски и осветлители, которые не щадили волосы.

— Они потом отрастут ещё, — уверяет его Юнги, мягко трепля парня по жжёным рыжим волосам.

— Уже, — кивает Чимин, и сам запускает руку в волосы, оттягивая прядь. — Видишь, корни темные?

«Он боится меня?» — Юнги задаёт этот вопрос мысленно, смотря на Чимина, глаза которого принимаются бегать по комнате, ища объект наблюдения, чтобы отвлечься от альфы. Он знает ответ. Знает, что да.

— Можно мне посмотреть тебе в глаза? — шёпотом просит Юнги.

— Что?

— У тебя такие глаза, — смеётся сам себя альфа, ловя растерянный взгляд мальчика. — Просто, если посмотреть тебе в глаза, то можно влюбиться.

— Глупо, — отворачивается Чимин, но улыбку не скрывает, а лёгкий румянец проскальзывает на щеках. — Сейчас, подожди, я смеяться начну, дай мне прийти в себя.

« — Почему, когда ты кончаешь, ты не смотришь мне в глаза? — с усмешкой спрашивает он, оставляя горький поцелуй на сухих губах омеги, — Представляешь кого-то другого?

Тебя, только тебя.

— Но, знаешь, лучше закрывай, — он закуривает сигарету, меняя их положение, усаживая Чимина сверху. — Они портят весь вид, они слишком детские.

Чимин закрывает. Он послушный. Он готов быть его и угождать ему во всём. Омега насаживается до основания, выдыхая непозволительно громко от боли, и тут же закусывает губу.

— Давай, детка, — хрипит бас, и Чимин делает ещё один неуверенный толчок, всё ещё больно. — Не выходи, сучка.

Чимин медлит, пытаясь привыкнуть, но ничего не получается. Он начинает бояться, сжимаясь изнутри ещё сильнее, доставляя дискомфорт не только себе. Он это понимает и старается привести свои чувства в порядок. И всё почти получается, если бы не тлеющая сигарета, которая больно тушится о его бедро, а спустя секунду омегу переворачивают на спину.

Толчки с нарастающим темпом делают больно, Чимин прячет лицо в сгибе локтя, плачет и до крови кусает губу, лишь бы не проскулить о своей боли, ведь ему это не нравится.

Он любит Чимина послушного, а Чимин любит быть послушным для него.

Новый ожог остаётся на бедре, списывая картинку с другой ноги. Чимин потерпит, ведь он любит, а его любят в ответ и всё будет хорошо. Чуть-чуть подождать и точно будет хорошо.

А он ни о чем не беспокоится, он просто трахает мальчика, трахает, пока самому не станет хорошо, пока не насытится, пока хватает чужого тела. Он никогда не любил и не может полюбить то, что не имеет цены.

А разве любовь стоит денег?»

Чимин поворачивается и заглядывает Юнги в глаза. И тот тонет. Он видит больше, чем может сказать, больше, чем может почувствовать. Он видит целый мир, нет… вселенную. И Юнги тонет в этой вселенной без надежды спастись, да и спасаться, если честно, он не хочет.

Глаза говорят больше, чем можно почувствовать. Чимин зачем-то сжимает ладонь Юнги, тоже взгляда не отрывая, тоже читает что-то в глазах другого, в чужой одинокой душе. А альфа понимает, что внутри у мальчика, там, где он тонет, там много черноты, пустоты и грусти. Он грустный. Чимин слишком много несёт в себе, скрывая боль от посторонних глаз.

— Ты не хочешь этого ребёнка, да? — Юнги заговаривает тихо, слегка хрипит, отчего атмосфера разговора из непринуждённого перетекает в до неловкого интимную, он смотрит прямо, взгляд не отводит и не собирается этого делать. — Тебя часто осуждали, а для родителей ты вообще ошибка сплошная, — Чимин мысленно соглашается со словами, он это всё знал, повторял себе каждый раз при совершении новой ошибки, но слышать такое от человека, которому поверил. — Твой бывший играл с тобой и измывался, а ты любил, любил до потери пульса и когда узнал о нём, о ребёнке, — Чимин ненавидит себя в этот момент, но взгляда сам не отводит, он хочет выслушать Юнги, всё, что он знает о нём таком, о простом сломанном мальчике, — Решил, что всё наладится, ты больше не будешь получать боль, и вы будете счастливой семьёй, — Юнги поджимает губы, прежде чем сказать последнее. — Ему не нужен ни ты, ни семья.

— Почему ты говоришь это? — на глаза Чимина наворачиваются слезы, предательски блестя в тусклом свете лампы, в горле встаёт комок, а нос начинает неприятно щипать.

— Прошу, Чимини, не делай ничего с собой или ним, — Юнги продолжает говорить и берёт Чимина за подбородок длинными тонкими пальцами, чтобы тот не отворачивал лицо, альфа сам не понимает, что им движет. — Моей любви хватит на нас троих. Ты не сбежишь.

И потом самое страшное. Юнги накрывает своими губами сухие губы Чимина, утягивая того в поцелуй. Долгий и мучительный, не приносящий никакого удовольствия. Чимин выдыхает в чужие губы, прикрывая глаза, и пара солёных капель ровными дорожками скатывается по его щекам.

Когда осознание действительности ударяет в голову, Чимин резко толкает Юнги в грудь, а сам с ногами забирается на кровать. Прикрывая губы ладонью, омега бешеными глазами смотрит на альфу перед ним. Он ведь знал, но ему всё ещё страшно. До безумства страшно. А в голове другое.

Юнги сам не понимает, что на него нахлынуло и зачем он так поступил. Парень резко вскакивает на ноги, матеря себя в голове за произошедшую сцену.

— Чёрт, — выругивается он, растирая лицо ладонями и зачёсывая волосы назад. — Прости, просто…

— Не трогай меня, ладно? — просит Чимин, отползая по кровати ближе к стенке, его бьёт крупная дрожь, он просто не понимает ничего и до жути боится. — Я останусь, но, прошу, Юнги, не надо этого.

«Мне не нужна твоя любовь» — чётко и ясно было слышно. И Юнги не дурак, он поймёт, что нельзя просто так взять человека с улицы и заставить его полюбить себя, а этим чёртовым поцелуем он всё разрушил. Всё доверие, которое Чимин собирал по крупицам и дарил ему. Он просто сделал самое тупое, что мог сделать.

— Прости, — Юнги не смотрит на Чимина и движется к выходу из спальни. — Сегодня выходной, так что Намджун будет дома, если тебе что-то потребуется, скажи ему, ладно? Я на работу.

Чимин кивает, прижимая колени к себе, и утыкается в них лицом, начиная мелко дрожать. Плачет. Юнги проклинает себя тысячный раз за минуту, видя это.

— Прости, я правда не хотел, — и самому ведь не лучше, а лезть нельзя, Чимин и так напуган. — Я не должен был.

— Всё нормально, — всхлипывает Чимин, сжимая челюсти, чтобы выровнять голос и придать ему хоть немного уверенности. — Если у тебя никого нет, то нормально, что тебя тянет к омеге.

— Я не животное, Чимин, — Юнги отворачивается к двери, ему больно смотреть на этого парня. — Я буду себя контролировать.

«Обещаю».

Чимин выдыхает свободнее с уходом Юнги с из комнаты, а затем, слыша закрывающуюся дверь, — из квартиры. Омега сидит с пустым взглядом, утыкаясь носом в коленку. Он непременно соврал бы, сказав, что ему не понравилось. Чимин корит сам себя, заставляя забыть об этом инциденте.

Юнги хорошо целуется и, возможно, Чимин был бы безмерно рад сложившимся обстоятельствам, если не другой человек. В момент осознания того, что его целуют, Чимин увидел его, самого ненавистного человека на этой планете, предателя и изменника. Там не было Юнги, хотя и не было боли.

Раньше Чимина целовали лишь одни губы, те, которые делают самую противную в мире усмешку, которые говорили ему столько гадостей и приказывали делать всё то, что приносило боль…

Он ненавидит человека, которого только что вспомнил.

Чимин утыкается лицом в подушку и кричит до потери сознания. Он стоит перед лицом, он только что целовал его. Это был точно не Юнги… это был ОН