Больницы всегда вызывали в Чимине отрицательные эмоции. И если раньше он практически их не посещал, имея хорошее здоровье, то сейчас это была необходимость. Маленькая необходимость, которая начинала пугать омегу своими размерами, однако Юнги постоянно напоминал ему, что всё нормально и переживать точно не о чем.

С утра было обозначено то, что им следует снова съездить на приём в больницу, так как с прошлого визита прошло уже больше месяца, а им сказали появляться в клинике как можно чаще.

Юнги сидел в очереди абсолютно спокойно, правда, в маске и кепке, прижавшись к стене головой, закрыв глаза, будто спал. Возможно, он и спал. А вот Чимин не мог успокоиться почему-то. Где-то в голове проскальзывала мысль, что Юнги шифруется перед кем-то, чтобы его точно не заметили в больнице с беременным омегой под боком, который ещё и в блондина выкрасился. А точно ли ему нравится новый цвет волос?

Нервные мысли уходят сразу, как на плечо Чимина ложится рука Юнги, и парень кивает на кабинет, куда им следует зайти. Омега сглатывает и проходит в страшную светлую комнату.

Однако внутри оказывается всё не так страшно. Чимина опять хвалили за хорошие анализы, да и, в целом, поведение. Врач даже отметил, что с новым цветом волос парень прям расцвёл и начал светиться. Чимин прятал улыбку, вспоминая о сотнях комплиментов от Юнги, и сейчас тихонько говорил врачу «спасибо». Альфа же половину приёма просидел за дверью, пока Чимина осматривали. На вторую половину, по разрешению омеги, его допустили в кабинет.

— Вы уже слушали сердцебиение малыша?

Юнги застывает вмиг посередине кабинета, даже не успев дойти до Чимина, которого уложили на кушетку ради очередного узи, и забывает дышать, когда по ушам бьёт странный незнакомый звук. Сознание альфы воспринимает информацию быстрее, чем Чимин.

— Что? — тупо выдаёт омега, удивлённо расширяя глаза и прислушиваясь к неровному звуку... маленького сердечка. На него смотрит Юнги, который улыбки не может сдержать, что видно даже под маской. Его улыбающиеся глаза — глаза, полные любви.

Чимина накрывает целая волна эмоций, и, что именно чувствовать, сейчас он не понимает. Парень слышит сердечко своего малыша. Чимин уже свыкся с мыслью, что скоро появится новая жизнь, но, похоже, только сейчас он начинал понимать, что эта жизнь лишь под его защитой и только он должен её оберегать. Только сейчас он начинал понимать, что это всё по-настоящему.

***

— Куда теперь хочешь? — спрашивает Юнги, помогая Чимину сзади с лёгкой осенней курткой, которую с небольшой истерикой сегодня пришлось всучить омеге и сказать, что это самая что ни на есть необходимость. Благо, ценники учтивый Намджун поотдирал со всех вещей в доме.

Это ведь правда была необходимость. Лето уже закончилось, и осень гордо вступала в свои права. Природа преобразилась. Чимин почему-то не имел желания выходить на улицу вообще, но иногда это делал, чаще — с Юнги или редко, но всё же заглядывающим к ним Хосоком. Они прогуливались по тихим скверам и паркам, разговаривая ни о чем и подолгу засматриваясь на осеннюю природу, на багровые, красные, золотые листья деревьев и птичек, что весело щебетали на ветках деревьев. Зелени с каждым днём становилось всё меньше и меньше. И где та жара и влажность, что были не так давно?

— Хочешь покушать? — поправляя воротник куртки, спрашивает Юнги, осматривая всё ещё растерянного омегу. — Ты с утра ничего не ел. О, нам ещё следовало бы зайти в магазин.

— А тебе… — Чимин заминается, рассеянно скользя взглядом по сидящим около кабинетов омегам и, в меньшем количестве, их альфам. — Всё будет хорошо?

— Да, — кивает Юнги, чуть хмурясь, совершенно не понимая заминки Чимина. — Так куда?

Юнги вон как скрылся сегодня: и кепкой, и маской. Может, всё из-за работы? Или он правда не хочет, чтобы кто-то заметил его в подобном заведении. Чимин мало что понимает. Спрашивать у Юнги о его расписании и работе он как-то не решается, всё же, это личная жизнь парня. Омега как-то ещё не привык, что он определённо стал частью жизни кого-то другого. Чимин знает лишь то, что у Юнги сложная работа, на которой он чуть ли не живёт, но альфа очень сильно старается уделять время и своему новоиспечённому парню.

— Не знаю, — пожимает плечами омега, случайно встречаясь взглядом с каким-то молодым пареньком, сидящим около одного из кабинетов, закинув одну ногу на другую и зло прожигая Пака взглядом.

— Магазин или еда?

— Ну можно, — Чимину становится вдруг неприятно, он, почему-то не думая, больше рефлекторно, прикрывает живот руками, будто прячет самое ценное и дорогое.

— Ну можно что? — смеётся Юнги, поправляя волосы Чимина, чтобы тот взглянул на него.

— Куда-нибудь, — омега теряется, шепчет тихо и поджимает губы, глаза впиваются в Юнги, он хочет смотреть только на него, чтобы больше никого в мире не было. — Прими решение за меня, ты же мой парень.

Юнги почему-то смеётся, приобнимая омегу за плечи. Они тихонько шагают по направлению к выходу.

— Ты должен непременно научиться принимать решения, Чимин-а, — говорит Юнги почти в самое ухо омеги. — И ты должен научиться принимать подарки, — Юнги отпускает его из своих объятий и берёт парня за руку, переплетая холодные пальцы. — А сейчас мы поедем кушать, потому что врач сказал, что это нормально — набирать вес.

— Хорошо, — кивает омега, выкидывая из головы паренька из коридора клиники. — А мы свининку поедим?

— Ну давай свининку, — смеется Юнги, стягивая с себя маску.

***

Шел уже пятый месяц интересного положения Чимина и ровно три с половиной месяца, как он живёт с двумя альфами.

Опыт очень интересный для всех. Они стали даже лучше друг друга понимать. С каждым разом появлялось всё больше и больше тем для разговоров. Чимин больше смеялся и сам рассказывал что-нибудь, уже не боясь ничего.

Юнги всё также любил пропадать на работе. Иногда он там проводил не только дни, но и ночи, что беспокоило Чимина очень сильно. В огромной квартире ночевать одному было не по себе, иногда спасал Намджун, который редко, но всё же появлялся дома. Он-то и объяснил омеге длительные пропажи Юнги.

Объяснения, правда, начались не совсем радужно, потому что первое, что услышал Чимин, было «гон», тут он и поник. Он жил с альфой на протяжении довольно длительного времени, да и природу и повадки во времена таких приходов хорошо знал. Юнги не хочет трогать Чимина, поэтому он уходит из дома. Когда истерика была уже неизбежна, Намджун начал быстро пояснять, что Юнги вовсе не такой, как Чимин уже успел надумать, и что он скорее умрёт, чем будет вот так открыто изменять. Вторым словом, которое не говорило ничего радужного, было «сублимация». Омега, правда, смог повторить его лишь с третьего раза, так как ранее не встречал его, но, опять же, на помощь пришёл Намджун.

Из долгого ночного разговора выяснилось, что Юнги научился управлять своей «природой» и его гон проходил далеко не с животными повадками. Перестроив себя, Мин смог снимать напряжение, вызванное природными особенностями, и превращать всю энергию в работу. В такие времена он даже забывал поесть, не то чтобы поспать.

В ночь пояснений у Чимина всё же случилась небольшая истерика. Он почему-то в очередной раз нашёл подтверждение тому, что его бывший просто животное, следовавшее инстинктам, которое пользовалось телом Чимина лишь в своих интересах, совершенно ни о чём не заботясь.

Чимин больше не решался заводить разговоры на подобные темы, да и ему было легче, когда никто ни к чему не принуждал. Мурашки каждый раз проходили по коже от нежелательных воспоминаний из прошлого. Теперь, когда всё в порядке и Чимин имеет стабильность, ему было правда страшно возвращаться в бывшую атмосферу, в которой он провел почти всё своё взросление.

Чимин не знал, чем ему заняться, а в душе очень хотелось помогать альфам хотя бы по дому, но его каждый раз сажали на место и говорили, что единственная помощь, требуемая от него — хороший сон и чтобы кушал. Чимин начинал дуться уже на эту фразу, даже пару раз возмущался, правда, получал в ответ слишком очаровательную улыбку Юнги и поцелуй в лоб. Возмущение слишком стремительно перерастало в смущение.

В очередной приход Юнги Чимин почему-то не выдержал и с очень серьёзными намерениями пришёл в комнату к Намджуну, просить того об адресе компании, в которой работает Мин. Ким долго сверлил взглядом Чимина, пока мальчик объяснял, что он просто слишком сильно волнуется, и что Юнги же абсолютно ничего не ест, а если не ест, значит и сил у него мало, а когда сил мало, то и работа труднее выполняется, а раз работа труднее выполняется, то он ещё дольше её будет выполнять.

Намджун сначала растерялся, но отвезти Чимина в компанию пообещал, предупредив, что вряд ли они смогут пройти дальше ресепшена. Но омега был настроен очень серьёзно, а возможно, это его гормоны опять решили устроить бунт и следовало бы просто отпустить всё это, но пока хочется — почему бы и нет?

Сказать, что Чимин был в шоке — ничего не сказать. Здание компании было огромным, внутри пространства оказалось ещё больше, что одновременно пугало и восхищало. Теперь уверенность омеги в том, что он непременно должен принести Юнги покушать, пошатнулась. Намджун, видимо, уже вдохновлённый, пошёл прямиком к ресепшену и начинал расспрашивать симпатичного омегу за стойкой. Посторонних в компанию пускают лишь экскурсиями, и то на два этажа, другие же заняты артистами, продюсерами и музыкантами. Чимин почему-то, посмотрев лишь на начало всего этого великолепия, вновь почувствовал себя маленьким и каким-то совершенно не вписывающимся в эту обстановку, в жизнь Юнги.

— У вас должен быть пропуск или же разрешение Пиди-нима или директора, — мило улыбается омега в аккуратном костюмчике с галстуком. — В другом случае мы вас пустить не можем к рабочим кабинетам. Хотите пройтись по экскурсионным залам? Я могу оформить пропуски, это стоит совсем недорого.

— Спасибо, пока не стоит, — Намджун, уже тоже не особо вдохновлённый, подходит к Чимину. — Я напишу Юнги, чтобы он пришёл, но не факт, что он ответит. Он почти не проверяет телефон на работе, особенно сообщения от меня, — и вздыхает, доставая телефон из кармана куртки, не весело, не вдохновенно.

— Может, всё-таки попробовать? — Чимин терял свою уверенность с каждой секундой. — Ох, я отвлек тебя от работы, прости, я просто...

— Всё нормально, — Намджун, мило улыбнувшись, посмотрел на Чимина и начал строчить миллион сообщений Юнги, потом ещё Хосоку написал и Чонгуку, чтобы те будили Юнги всеми силами, потому что альфа видел, что настроение Пака резко падает к отметке «грустно», а за это и схлопотать по шапке от Мина можно.

Как оказалось, единственный номер, который может связаться с Юнги, имеет Хосок, что очень забавно. Чимин, расстроенный, прижимал рюкзак ближе к себе, уже не надеясь, что увидит Юнги сегодня. Намджун же встревожился от сообщения Хосока: «Жди агрессора», но пока увядающему Чимину ничего не сказал.

Болтая ножками на кожаном диване в первом зале компании, Чимин даже не особо понимал, зачем они продолжают ждать чего-то, если сделать сюрприз просто не получится. Однако вопросы напряжённому Намджуну не задавал, наверняка тот злится на него из-за того, что заистерил и попросил отвезти несчастную еду Юнги.

— Я думал, Хосок меня разыгрывает, — слышится усталый, но такой родной голос, Чимин поднимает голову и видит Юнги, чуть помятого, взлохмаченного, с красными глазами от долгого времени без сна и, вероятно, большой переутомленности, с тёмными кругами под ними и пятном от кофе на рубашке, которую Чимин провожал взглядом ровно пару дней назад.

— Это была идея Чимина, он уж слишком сильно заволновался, — смеётся в ответ Намджун, подходя к Юнги и свободно с ним здороваясь.

— Пропусти мальчика со мной, у него нет никакой техники, — просит Юнги, кивая на подходящего Чимина, который закидывает лёгкий рюкзак, с одним единственным контейнером еды для Юнги, себе за спину.

— Когда-нибудь директор перестанет спускать с рук твои выходки, сахарочек, — язвит омега на ресепшене, но всё же пропускает Чимина. — И что бы не как у бывшего стажера!

— На то он и бывший, — говорит Юнги, тут же приобнимая Чимина, прижимая ближе к себе. — Я напишу, когда его забирать.

— Ага, — Намджун кивает, разворачиваясь на сто восемьдесят градусов, и Чимин клянётся, что видел, как Ким подмигнул омеге за стойкой регистрации, а тот в ответ лишь цокнул и отвернулся.

Юнги уже направился к лифту посреди зала, ведя Чимина за собой.

— Мы сейчас поднимемся, — говорит чуть охрипшим голосом Юнги, — Зайдём в кабинет, и я тебя поцелую.

— А, хорошо, — кивает Чимин, сжимая одну лямку рюкзака пальчиками и губу от нервности прикусывает.

— Намджун тебя тяжести заставил таскать, давай сюда рюкзак, — Юнги берёт сумку за лямку, чуть дергая на себя.

— Там еда, — шепчет Чимин, снимая с себя рюкзак.

— Еда? — слегка тупит Юнги. — Ты кушать хочешь?

— Твоя еда, — поясняет Чимин, ещё сильнее сомневаясь: наверное, в таком большом здании есть кафетерий где-нибудь. — Еда для тебя.

— Ты принёс мне еду? — хмурится Юнги.

— Если ты не хочешь, я могу унести, — Чимин сильнее прижимает к себе рюкзак. — Я подумал, что ты тут долго, а ты сам говорил, что нужно хорошо кушать. Мы готовили с Намджуном, и это получилось вкусно... я к тому, что... я принес тебе еду.

— Ты сейчас серьезно? — всё ещё хмурится Юнги.

— Да, — кивает Чимин. — Но я зря, наверное, тут столько всего, я зря...

Юнги почему-то до глупого улыбаться начинает, запуская руку в собственные волосы и сжимая тёмные прядки у корней. Они выходят из лифта, и Чимин чувствует себя ещё более глупо и ещё более неловко. Ему не стоило приезжать, пока Юнги в таком состоянии? Ему не стоило тревожить его? Он сделал что-то глупое? Что он вообще должен сейчас делать? Ему остаться или лучше уйти?

— Эй, Блу! — кричит Юнги куда-то в коридор и Чимин замечает, что один высокий альфа с выражением лица не менее уставшим (заебанным), чем у Юнги, поворачивается и с прищуром кивает Мину. — А мне парень покушать принес!

— Капец, счастливый! — доносится басистый тембр, какого-то очень уж знакомого голоса для Чимина. — Где таких парней брать?

— Таких больше нет, он — единственный и неповторимый! — смеётся в ответ Юнги.

— Эй, ты зачем? — Чимин дёргает за рукав рубашки альфу, смотря на него сверкающими от подступающих слёз глазами.

— Ты знаешь, что ты лучший, — улыбается Юнги, становясь напротив Чимина, который во все глаза смотрит на него, наивно и так доверчиво. — А к черту, — Юнги берёт Чимина за подбородок и наклоняется к омеге ближе, даря обещанный поцелуй.

***

Дальше становилось всё сложнее и сложнее. Настроение у омеги менялось слишком быстро, а вкусовые предпочтения вообще стали пропадать. Иногда Чимин чувствовал себя бездонной ямой, в которую так и сыпалась еда, а иногда и кусочка он съесть не мог. В один вечер он вообще думал, что к нему вернулась тошнота, но, полежав в одном положении около пары часов, он понял, что просто придумал это, потому что не знал, чем себя занять помимо чтения и поедания еды.

Намджун стал чаще появляться дома. Теперь компанию Чимину составлял именно он. Правда, они почти всегда говорили о книгах, иногда — о растениях. Оказалось, что Намджун очень мечтает о своём маленьком садике, но из-за тупой офисной работы, которая съедает и нервы, и время, он не может должным образом уделять достаточно времени и книгам, и цветочкам. Впридачу альфа ещё рассказал трагичную историю о том, как у него погиб кактус.

В один вечер, когда Юнги обещал вернуться пораньше и посмотреть всем вместе фильм, Чимин уже с пяти вечера ждал его, как преданный щеночек. Намджун пришел быстрее и принёс пару пицц, одна из которых тут же была съедена.

— Он сегодня задерживается, — спокойно говорит Намджун, проверяя в очередной раз время на телефоне. — Хочешь чего-нибудь?

Намджун, не спрашивая, приносит плед, накидывает его на омегу, а после делает тому какао. Альфа садится выбирать фильм на вечер.

— Спасибо, — Чимин заворачивается в плед посильнее. — Он так много времени проводит на работе, я волнуюсь, хоть у него и хорошая компания, но всё же...

Чимин правда вспоминает его компанию, кабинет, в котором ему довелось побывать и увидеть одну смущающую вещь на стене. Снимок с узи Чимина, который сам омега был даже не в состоянии посмотреть, так что просто сунул его в документы, а Юнги вот достал ещё и на стену себе в студии повесил. Почему-то это кажется чрезмерно милым. Чимин ни разу не пожалел после поцелуя с альфой, что он приехал в компанию поддержать и накормить его. Юнги уже в своей личной студии поел приготовленную ему еду и благодарил Чимина безмерно, зацеловывая его щеки с набитым рисом ртом.

Он показал омеге какую-то новую мелодию, на что Чимин, долго думая, ответил, что такой песни ещё и не слышал. Правильно, не слышал, потому что она ещё не вышла. Также Юнги показал пару черновых вариантов популярных хитов, которые Чимин с лёгкостью угадывал.

Чимин прокручивал в голове воспоминания о том, как они спокойно сидели в кабинете, прослушивая какую-то мелодию, как он даже начал подпевать, на что Юнги ещё больше улыбался. Как они прошлись немного по этажам на мини-экскурсии от самого Мин Юнги, он был чересчур резвым и немного другим, не таким, каким представлялся в домашнем быту. Работа влияла на него очень сильно, а возможно — природа.

Чимин улыбается сам себе, вспоминая, как попросил у Юнги кофе из автомата, а тот подал ему горячий шоколад. Как Юнги пояснялся за ситуацию на ресепшене. «Сахарочком» его называют здесь все, потому что хоть и альфа — а милый и сладкий парень; как пришёл нагло без дебюта: «хочу песни писать», так тут и остался. А со второго пояснения Чимин чуть не подавился шоколадом, потому что, оказалось, камеры здесь понапиханы по всему зданию, их нет в самих студиях, которые выделены отдельно работникам, как Юнги. Всё-таки, личное пространство, да и писать шедевры под камерой как-то не получается. Был один стажёр, который часто приводил своего омегу на работу. Занимались они разного рода непотребствами, что в конце-концов неоднократно засекали на камерах, и совсем быстро уволили стажёра. Юнги смеялся, что им это никак не грозит, да и у него в студии камер нет. Чимин тогда точно чуть не подавился горячим шоколадом.

— Он и дома ночами пишет, и там ночами пишет, — вздыхает Чимин, отпивая сладкий молочный напиток, чуть напоминающий тот самый горячий шоколад из автомата. — Я один раз проснулся — он писал что-то в блокноте!

— Юнги так делает иногда, когда вдохновение сильно напирает, — усмехается Намджун, садясь около Чимина, выбрав какую-то комедию на вечер. — Это был тот день, когда вы начали встречаться?

— Да, — кивает Чимин и дует губы. — Он не спал всю ночь, а потом на работе почти два дня, тоже без сна, он столько мне комплиментов сделал!

— Ты просто придаёшь ему сил, — смеётся Намджун, включая фильм, и удобнее располагаясь на диване. — Он писал недавно новую лирику, где упоминался одуванчик, — как бы невзначай произносит парень.

— Одуванчик? — распахивает глаза Чимин.

— Помнишь, что первое сказал Юнги, когда увидел твой новый цвет волос?

— Одуванчик, — кивает Чимин, и щёки наливаются румянцем. — Хён, не смущай меня! Скажи, что это просто совпадение!

Намджун лишь легко посмеивается с реакции Чимина, который плед до самого носа хочет натянуть, если бы не чашка какао в руках.

Намджун добрый, чуть неуклюжий, какой-то типичный офисный работник. Любящий книжки и цветочки. Всё в жизни вышло у него до банального просто: отучился в хорошем вузе, но больше, чем работа в офисе, предложить не смогли. Парень долго думал над предложением, ровно два дня, а после согласился, сославшись на то, что он точно не будет здесь задерживаться, принял предложение работы. «Не будет задерживаться» идёт уже примерно шестой год, да и кроме средней зарплаты и потраченных нервов Намджун так ничего и не получил: ни обещанного карьерного роста, на который он и так не надеялся, ни высоких зарплат.

Чимин для Намджуна становился больше другом. Альфа непременно соврёт, если скажет, что его жизнь с появлением этого парнишки никак не изменилась. Изменилась, ещё как, и он даже рад этому. Помимо рутинной работы, он старается уделять, хоть капельку, но время Чимину. Намджун, конечно, вслух никогда не скажет, но он безумно ждёт появления ребёнка, даже больше, чем Юнги, наверное. Ким вообще очень рад, что Юнги нашёл вот такого Чимина, потому что его друг теперь не один и ему есть о ком заботиться.

Телефон Намджуна тихонько пиликает, повествуя о новом сообщении.

— Юнги скоро приедет, — говорит альфа, смотря на дисплей гаджета. — Нужно что-то купить?

— Нет, — мотает головой Чимин и вздыхает, Намджун принимается что-то быстро печатать в ответ, и омега добавляет: — Напиши, чтобы ехал осторожно.

Парни сидят в спокойно-сонной атмосфере, иногда переговариваясь о чём-то неважном, чаще о бессмысленности сюжета фильма. Чимин чувствует себя очень комфортно, и это главное. Большего ему и не надо. В коридоре слышится хлопок двери, что повествует о прибытии долгожданного Юнги.

Намджун как-то резко подскакивает и идёт встречать альфу, когда же Чимин пытаясь сделать тоже самое, чувствует нечто непривычное, и тут же оседает снова на диван. Глаза его в страхе расширяются, а сам омега пропадает из реальности на пару секунд.

— А Чимин где? — доносится из коридора юнгиев голос.

— Мы фильм смотрим, — махает в сторону гостинной Намджун. — Давай сюда мою коробочку.

— Если там книги, то я тебя выселю со всеми твоими пылесборниками на балкон, — угрожающе говорит Юнги, но посылку передаёт Намджуну, в другой руке он держит упаковку из кондитерской. — Чимини, я привёз пару пирожных, хочешь?

Юнги проходит в гостиную, толком не раздеваясь, сбрасывает с ног лишь кроссовки, и застаёт немую картину: напуганный Чимин сверлит взглядом свой живот и как-то по-странному дотрагивается до него.

— Что-то случилось, малыш? — Юнги моментом подлетает к Чимину, тут же называя его новым прозвищем, откладывая на край дивана симпатичненькую коробочку пирожных. Чимин кивает, прикусывая губу, а на глазах почему-то слёзы появляются. Юнги пугается ещё сильнее. — П-плохо? Вызвать скорую? — альфа совершенно не понимает, что именно он должен делать, а Чимин молчит. — Больно?

Омега так и не отвечает ни на один из вопросов. Чимин просто берёт ладонь Юнги и осторожно подносит холодные пальцы к животу. Альфа ничего не понимает, всё ещё напуганный уже придуманными в голове образами. Но как только он чувствует маленький, еле ощутимый толчок — секунда, и его глаза начинают сиять. Он потрясённо смотрит прямо на Чимина.

— Это… Это… — из головы вылетают слова, предложения формулироваться никак не хотят. — Как…? Это…

Чимин улыбается, прикусывая губу, кивает зачем-то пару раз, тут же вытирая выступившие слёзы рукавом кофты. Юнги не отстраняет руки от живота, он хочет как можно дольше насладиться этим моментом, приближается к лицу омеги и мягко целует того, улыбаясь в невинный поцелуй.

— Малыш, я и мечтать о таком не мог, — Юнги берёт в оборот новое прозвище и это уже не кажется чем-то не правильным, это идёт Чимину. — Это так... — альфа не находит слов и Чимин снова быстро-быстро кивает, соглашаясь со всем, что бы не сказал парень перед ним. — Он знает, что папа пришёл, он рад мне, да?

А Чимин в ответ лишь улыбается, давя поток слёз. Он слишком обрадовался, что заплакал. Его ребёнок только что толкнулся, впервые. Ещё и когда Юнги пришёл.

А альфа зацеловывает всё лицо улыбающегося, но плачущего Чимина. Почаще бы такие моменты проживать вместе. Сколько же ещё всего впереди! Если такие эмоции вызывает ещё не рожденный малыш, то сколько предстоит прочувствовать при его взрослении.

— Я только книги ходил распаковывать, а вы ещё чуть-чуть и потрахаетесь, — счастливый Намджун входит в комнату, наблюдая за целующимися парнями на краю дивана. — Ты куртку-то сними, хён! И чайник поставь, я тоже пирожных хочу.

Юнги и слова не произносит. Курту в шкаф в прихожей убирает, в ванной руки моет, и даже без бурчания на кухне чайник ставит, быстро переодеваясь в домашнюю одежду в спальне, и садится на диван рядом с Чимином. Какой-то чересчур счастливый, чересчур тихий. Юнги мнётся на месте пару раз, когда Чимин приглашает альфу присоединиться к нему под плед, что тот делает с тройной радостью.

— Ты что с ним сделал? — спрашивает шепотом Намджун у Чимина, наблюдая за Юнги.

— Я покажу тебе, но чуть позже, — улыбается Чимин и шмыгает носом, пока мурашки от прикосновений альфы проходят по всему телу, так приятно.

— Заболел? — спрашивает Намджун, не понимая, почему это у Чимина резко и голос чуть охрип, и глаза покраснели, да и шмыгать носом тот стал.

— Нет, просто растрогался, — выпускает омега легкий смешок, мягко целуя Юнги в подставленную щеку.

И ведь им сейчас чертовски хорошо. Уж слишком хорошо.