Мобэи теперь везде ходили за Цинхуа. Каждый боялся, что другой его обыграет: лишний раз коснётся мягких волос, тёплых рук горного лорда или сделает вежливый жест. У них было своеобразное состязание, которое состояло в получении большего внимания Шан Цинхуа. Оба готовили лапшу, и Цинхуа приходилось переедать слегка недоваренную стряпню королей, чтобы те не были в обиде. Демоны заваливали своего человека подарками и спали с двух сторон от Цинхуа, который точно получил бы обморожение, если бы не огненный амулет.

Ещё короли выяснили, что у обоих было одинаково сложено тело, была одна магия, и даже нефритовые жезлы были одинакового размера.

Однако голоса совсем немного, но отличались. У Мобэя этого мира был более низкий голос, а у другого звенящий так же, как и алые бусинки, которыми были украшены кончики его волос. После этого небольшого открытия Шан Цинхуа можно было не оборачиваться, чтобы понять, кто из этих двоих говорил.

Жить с двумя Мобэй-цзюнями было достаточно комфортно, но во всём этом был один огромный минус: демонов нельзя было оставить наедине ни на секунду.

Стоило Цинхуа отлучиться, как Мобэи тут же мрачнели, и атмосфера в помещении становилась убийственно тяжёлой. Но не мог же лорд Аньдин тащить двух демонов на собрание школы. Шан Цинхуа всего на пару часов оставил Королей Севера одних во дворце, как по возвращению к нему кинулись демоны-прислужники с мольбой разнять Мобэй-цзюней.

Энергия во дворце была настолько давящей, что Цинхуа ужаснулся. Первый подземный этаж был разнесён в пух и прах, но благо на колоннах стояли защитные печати, которые не давали разрушить уже сколько раз сломанные стены.

Демоны бились, как сказали слуги, уже довольно долго. Но так как их силы были на одном уровне, никто не мог победить. Мобэи были так увлечены сражением, что даже не заметили появления Цинхуа. Он же в свою очередь не стал церемониться. Лорд Аньдин разбросал зёрна Чёрного Солнца и отбросил соперников в две разные стороны, тем самым привлекая к себе внимание демонов.

Ой как он был зол на себя за то, что слепо понадеялся на мир между мужьями, и теперь расстроился из-за того, что демоны не оправдали надежд на спокойную жизнь.

Только в таких ситуациях оба Мобэй-цзюня вставали на одну сторону, так как злой Шан Цинхуа — это страшно. А в гневе Шан Цинхуа не следил за языком.

— Что здесь произошло? — тон Цинхуа оставался спокойным, и от этого было только страшнее. Огонь от зёрен отражался в глазах горного лорда, и можно было усомниться, кто из них троих был демоном.

Вновь осмотрев всю разруху и мысленно подсчитав убытки, Сян Тянь Да Фэйцзи окончательно потерял терпение и, услышав тихое «Цинхуа», взорвался окончательно. В такие моменты он говорил, что думал, и совершенно не фильтровал речь.

— Ну почему мои детишки не могут жить в мире? Ваш папочка устал, так ещё и вы его печалите! Ну почему я не могу уйти куда-то, зная, что во дворце не будет ничего разрушено? Мне что, няньку нанимать?! — Шан Цинхуа ещё минут пятнадцать бранился и ругался.

После нравоучительной беседы лорд Аньдин раздал распоряжения прислуге, параллельно в уме подсчитывая, сколько средств нужно будет выделить на ремонт, и даже после этой волокиты успел наказать провинившихся.

Этой ночью Цинхуа спал один, Мобэи не смели возражать.

И всё же идея с нянькой всё больше укреплялась в голове Шан Цинхуа. И лучшим кандидатом на эту должность был Цзюнь-шан, бессмертный демон Ло Бинхэ. Это был ещё один человек, которого беспрекословно слушался любой из Мобэев.

Цинхуа уже успел поделиться вестью о втором Мобэе с Братцем Огурцом, тот же в свою очередь решил помочь собрату. Так как дел в горной школе становилось всё больше, все лорды должны были большую часть времени проводить на собраниях. Демонам вход был строго воспрещён, а потому Ло Бинхэ вытер слёзы об учительский рукав и ушёл с двумя Мобэями по своим демоническим делам.

Так как на имя Северного Владыки откликались оба ледяных демона, Ло Бинхэ дал им прозвища, чтобы упростить общение.

Каков был шок Линьгуан-цзюня, когда на собрании он увидел не одного, а целых двух своих любимых племянников с прозвищами Ледышка и Сосулька.

Другим демонам на собрании от смеха хотелось лезть под стол, но они и улыбнуться боялись, так как знали, что после этого смогут вдоволь насмеяться, когда будут покрыты слоем льда, если, конечно, выживут.

По окончании собрания самым первым ретировался Линьгуан-цзюнь, ему и одного ревнивого племянника хватало, а тут, на тебе, сразу два экземпляра. Остальные демоны тоже поспешили уйти куда подальше, чтобы наконец вздохнуть спокойно и отсмеяться, если мужества хватит.

День прошёл на удивление спокойно.

Мобэи были заняты делами Царства Демонов, за ними приглядывал Ло Бинхэ. Шэнь Цинцю в свою очередь помогал Шан Цинхуа в расследовании. Разумеется, оба попаданца потом вместе насмеялись с кличек Северных Королей, за что, конечно же, им ничего не было.

Так прошло какое-то время, и в один прекрасный день Цинхуа нашёл средство вернуть Сосульку в его мир.

Тот начал мяться, явно не желая расставаться с местным лордом Аньдин, но Ледышка убедил его в том, что в той вселенной королевство осталось без короля, а другой Шан Цинхуа без мужа.

Вскоре подготовка к телепортации была завершена: начерчен круг, нарисованы необходимые печати, сконцентрирована духовная энергия. Мобэй-цзюнь встал в центр. Вокруг поднялся густой дым, затем всех ослепила яркая вспышка.

— Вот видишь, Братец Огурец, — гордо произнёс Цинхуа, пока дым рассеивался, — всё в порядке, а ты ещё сом…

Цинхуа не успел договорить. Дым ещё окончательно не осел, но в гуще него что-то явно возвышалось. Это был Мобэй и ещё… Когда марево спало, стало видно стоявшего в кругу знакомого беловолосого Северного Короля, а рядом брата-близнеца Мобэя этого мира, единственным отличием которого были тёмные рога.

У Цинхуа отвисла челюсть и никак не желала становиться на место. Он однажды хотел приписать Мобэй-цзюню величественные чёрные рога, но отказался от этой идеи.

— Бинхэ, у тебя появилась третья правая рука по прозвищу Козёл, вернее Баран. Ну что, Братец Самолёт, удачи с твоим гаремом, — Шэнь Цинцю сочувствующе похлопал по плечу окаменевшего писателя, тихонько посмеиваясь за веером.