Сехун припарковал автомобиль возле одного из небоскрёбов и окинул его взглядом:

— Должно быть, Киму понравилось в первый раз, учитывая, что он опять решил встретится с нами в этом ресторане.

— Тем лучше для нас. Мы уже знаем здание. — Чанёль тоже подался вперёд, разглядывая здание через лобовое стекло, но в этот момент у него на запястье тихо пискнуло, и альфа активировал экран, читая сообщение.

— Отлично, — заключил он. — Пришло подтверждение конфиденциальности нашего груза.

— Значит, можем грузить Лу на корабль, — удовлетворённо кивнул Сехун, устраиваясь на сиденье удобнее и постукивая пальцами по обивке руля.

— Нам бы его ещё до Барсума довезти. Живым. — Чанёль одёрнул рукав куртки. — Я боюсь, как бы его состояние не ухудшилось во время перелёта.

— Ким был прав, — вздохнул Сехун, — куда ещё хуже. Даже не хочу знать, сколько химии в организме омеги.

— Главное, чтобы у него уже не начались какие-нибудь необратимые процессы или он вообще не откинулся без своих лекарств. Мы ведь не знаем наверняка, чем его пичкали и от чего.

— Думаешь, Ким стал бы рисковать жизнью этого Лу, прося вытащить его из клиники?

— Ким не врач, он может не знать всяких медицинских нюансов, как и мы. Так что теперь остаётся надеяться на то, что у парня не выработалась зависимость от какой-нибудь дряни. Его организм сейчас как боевая индивидуальная аптечка.

Сехун невольно прикрыл глаза, вспоминая, как они укладывали омегу на кровать в квартире. Лу они привезли ночью, и единственное, что указывало на то, что он жив, — слабое дыхание и время от времени подрагивающие ресницы и руки. Если они привезут его таким же на Барсум, — а они, скорее всего, и привезут, потому что за несколько дней из подобного состояния не выходят, — Бён однозначно будет в шоке. Сехун уж точно был под впечатлением, а он в своей жизни видел многое.

— Похоже, у него с этим красавчиком и правда было всё серьёзно, раз он не побоялся попросить о таком. Даже семья пальцем не пошевелила. Хотя… — Сехун оглядел оживлённую улицу, — не удивлюсь, если их придержали в узде, чтобы не лезли. Во избежание последствий.

— М-да, а Ким полез на рожон. Те, кто упрятал Лу в лечебницу, наверняка уже в курсе случившегося, так что если до этого наш помощник министра ходил по краю, то сейчас, похоже, сделал полноценный шаг в пропасть. Сейчас ведь начнут перебирать всех, кто мог быть причастен к похищению омеги.

— Поэтому предлагаю посмотреть, что нам предоставит Ким, и в ближайшее время улететь с Клинкора от греха подальше.

— Если ты не забыл, — тяжело вздохнул Чанёль и помассировал сквозь рукав куртки повязку на руке, поморщившись от тупой и дёргающей боли, которую не перекрывали обезболивающие, — нам ещё предстоит вернуться в эту Империю.

— А всё потому, что мы теперь должны Чонину, — недовольно буркнул Сехун.

— Не в первый раз. Прорвёмся.

О осторожно глянул на Чанёля, пытаясь понять, это он так его подбадривал или друг действительно верил, ну или пытался верить в то, что говорил. Они-то, конечно, прорвутся, куда им деваться, но если Сехуну вроде как не принципиально, против кого играть, то Чанёль совершенно в других обстоятельствах.

— И что-то мне подсказывает, что не в последний.

— Не ворчи, — усмехнулся Чанёль. — Идём лучше. — Он открыл свою дверь.

— Ты, вообще, как? — позвал Сехун, кивнув на его руку.

— Намного лучше, чем ты год назад в Четвёртом секторе, — улыбнулся ему Пак и вышел из машины, захлопнув дверь и постучав по крыше ладонью.

— Умник, — едва слышно фыркнул Сехун.

Чанёль натянул на глаза кепку и перебежал широкую дорогу, уже собираясь войти в здание, но внезапно остановился, отвлёкшись на видео, что транслировалось на огромном экране над входом. Ролик содержал в себе небольшой экономический и политический отчёт перед гражданами о проделанной высшим руководством Империи работы. В какой-то момент на экране появился наследник императора «Бэкхён», серьёзно вещая о достижениях, но почти сразу его сменил муж. Джихо говорил о том, что в государстве сейчас тяжёлые времена, но все подданные должны смириться со смертью императора, а также дождаться заключения официального расследования его убийства. Последнее, по словам Джихо, подходило к своему окончанию и Сенат государства в ближайшее время будет готов отчитаться перед своими гражданами. Виновный обязательно будет наказан.

— Что ты творишь? — одними губами спросил Чанёль. Возможно, Чанёлю стоило бы слетать в Орею и переговорить с отцом, но… Во-первых, о чём они будут разговаривать, если уже давно разучились это делать? А во-вторых, если уже судить по поступкам, то чем Чанёль лучше своего старшего брата, учитывая его образ жизни?

В этот момент его кто-то несильно толкнул в плечо, и альфа нахмурился, повернув голову. Но тут же заметил, как мимо прошёл Сехун, который, подобным образом напомнил ему, для чего они оба здесь. Кинув последний взгляд на экран, Чанёль двинулся следом.

Они друг за другом вошли в высотное здание через огромные стеклянные двери, смешиваясь с другими людьми, но на двух лифтах поднялись на совершенно разные этажи. А уже оттуда, переодевшись в более презентабельные костюмы, альфы двинулись дальше, встречая друг друга и переступая порог дорогого ресторана, в котором Ким Вансо забронировал им столик. Сам Ким, похоже, давно был на месте, ужиная в компании какого-то альфы и непринуждённо общаясь с ним. Лишь мельком пройдясь взглядом по Сехуну и Чанёлю, он продолжил разговор, отрезав себе кусок мяса и запив его вином.

Сев за стол, к которому их проводили, Чанёль сверил время и тихо произнёс:

— У нас ещё полчаса, — сдержанно улыбнувшись официанту, который подошёл, чтобы принять заказ.

В зале фоном тихо играла музыка и приглушённо горели лампы, а те, кто хотел, включали маленькие декоративные светильники, что непосредственно стояли на круглых столах. Несколько раз нервно включив и выключив свой, Сехун сложил руки на столешнице и сделал пару глотков воды из высокого стакана.

— Я понимаю, что ему нет резона, но надеюсь, что он не подставит нас, когда мы уже на финишной прямой.

— Ты сам сказал — ему нет резона. Куда ни глянь, все факты говорят в его пользу. — Чанёль стрельнул взглядом в сторону Кима.

Мужчина в этот момент встал из-за стола и двинулся к уборным, на ходу пару раз неудачно зацепив парочку других ужинающих посетителей. Извинившись перед всеми, помощник министра быстро скрылся в туалетной комнате. Проводив его глазами, Чанёль опять вернул внимание Сехуну, задумчиво посмотрев на него.

— Предлагаешь завести светскую беседу, пока он там пудрит носик? — улыбнулся О.

— Огорчу тебя сейчас. Меня так и не научили поддерживать разговоры «ни о чём» в высшем обществе.

— Ну и я как бы не тяну на высшее общество, — тихо рассмеялся Сехун. — А оно не опускается до моего уровня. Мы замечательно живём друг без друга.

— Зато на светских раутах можно бесплатно выпить вдосталь хорошего алкоголя.

— О, ну это все меняет. Теперь ты просто обязан вывести меня в свет. Я обещаю честно продержаться до десятого тоста «за здоровье императора».

— Ну да, конечно, — прыснул Чанёль. — До этого тоста ещё нужно дожить, пережив интеллектуальные беседы о реформах, исторически-значимых личностях и искусстве. Готов?

— Ради хорошего алкоголя я готов даже есть этих ваших маленьких и скользких улиткообразных. — Сехун содрогнулся при воспоминании о том, как Чанёль однажды притащил их на корабль, сославшись на то, что подобные деликатесы может позволить себе лишь императорская семья и их приближенные. Сехун ожидаемо не оказался гурманом, да и остальная команда с подозрением косилась на Чанёля, когда он с удовольствием уплетал улиток.

Чанёль уткнулся лицом в ладони, пытаясь не смеяться громко и не привлекать к себе лишнее внимание, но взял себя в руки лишь через минуту, отгоняя от себя подальше картину скривившегося от отвращения друга.

— Что-то он долго там пудрится. — Успокоившись, альфа посмотрел на время и повернул голову в сторону уборных. — Я проверю. — Он поднялся с места и не спеша пересёк зал ресторана.

В уборной находился лишь один человек, который, думая о чём-то своём и не обращая внимание на Чанёля, держал руки в воздушном очистителе, и, когда сменившая цвет лампочка известила об окончании процедуры, мужчина развернулся и вышел. Чанёль быстро открыл двери в каждую отдельную комнату, убеждаясь, что в тех никого нет, но перед последней закрытой дверью остановился. Постучал, но, не получив никакого отклика, нахмурился.

— Ким Вансо? — позвал он в тишине и опять стукнул костяшками. — Вансо, это Пак, у вас там всё в порядке? — Но ему никто не ответил. Прислушавшись, Чанёль подёргал ручку, огляделся по сторонам и опять постучал, но уже громче. — Ким Вансо?!

Недолго думая, Чанёль отошёл на несколько шагов, разбежался и ударил здоровым плечом по двери. Потом ещё и ещё раз, зашипев от боли, мгновенно передавшейся по повреждённой рукe, но преграда поддалась, с треском завалившись внутрь.

— Твоего ж… — прошипел Чанёль, стаскивая упавшую дверь с человека. — Вансо! — Мужчина лежал на полу в луже собственной рвоты и крови, а стены туалета, как и унитаз, были испачканы кровавыми отпечатками ладоней. — Вансо! — Стараясь глубоко не вдыхать тяжелый рвотный запах, смешанный с густым металлическим, альфа попытался посадить Кима, прощупывая его пульс на шее — тот бился едва ощутимо. — Вот чёрт… — Чанёль приподнял его веки и похлопал по щекам. — Вансо!

Веки Кима внезапно дрогнули, и он приоткрыл глаза, шевельнув губами и тяжело сглотнув. В уголке губ мужчины показался новый сгусток крови, что стёк по подбородку и шее. Ким слабо закашлялся.

— Ка…

— Что? — не расслышал Чанёль, наклонившись ниже к самому лицу.

— Карман…

Чанёль пробежал взглядом по испачканному костюму мужчины и сунул руку во внутренний карман, нащупав в том что-то маленькое и плотное. Вытащив, он уставился на маленькую карту памяти.

— Хань был прав… — просипел мужчина. — Бэкхёна нет… Он бы не допустил… — Ким дрогнул, и его тело согнулось в рвотном позыве, но изо рта потекла лишь желчь, окрашенная тёмно-красным.

— Что произошло?

— Ему нужна власть…

— Кому?

Ким слабо коснулся ладони Чанёля, в которой тот держал карту памяти, и хрипло выдохнул:

— Свадьба… — Но его пальцы почти сразу соскользнули, оставляя после себя кровавые полосы, а рука упала на пол. Это был его последний выдох. Глаза альфы закрылись, а голова повисла.

Чанёль некоторое время смотрел на него, не моргая и пытаясь осознать происходящее, и чувствовал себя в какой-то прострации. Но когда туман прошёл, вскочил на ноги, крепко сжимая карту. Встряхнув головой, он несколько раз глубоко вобрал в себя воздух, но, когда его самого чуть не стошнило, буквально вывалился из уборной в коридор.

— Чанёль! — Альфа поднял глаза, смотря на того, с кем столкнулся. — Чан… Что произошло?! Откуда кровь?

— Вансо мёртв, — выдавил из себя Чанёль.

— Вот чёрт! — прошипел Сехун, стаскивая с Чанёля испачканный в крови френч и отдавая ему свой, чтобы скрыть пятна на рубашке. — Ужин окончен. Сваливаем. — Он потащил Чанёля через коридор, стараясь вести себя более естественно, когда они проходили мимо охранника.

Альфы дождались лифт и молча спустились на нём, пару раз переглянувшись друг с другом, пока стояли среди других людей. Спешно покинули здание, и всё это время Чанёль судорожно сжимал в руке карту памяти, эфемерно чувствуя, как та жжёт кожу ладони. Он был без понятия, поверил им Ким сразу или ему было важнее вытащить Лу из психушки, но оказалось, что помощник министра знал о подмене наследного принца.

«Он бы не допустил…»

Кто? Бэкхён? Не допустил бы? Чего? Того, что произошло с его другом?

«Ему нужна власть…»

Чанёль сжал зубы, кинув злобный взгляд на брата, который улыбался своим гражданам с большого уличного экрана. Он так хотел забыть об их родстве, так хотел разорвать фамильные цепи, но те уверенно протянулись через Вселенную, даже не треснув и продолжив удерживать Чанёля в семейном кругу. А ведь их даже семьёй не назовёшь. Чанёль никогда бы даже шагу не ступил в императорский двор, не пожелай его отец подстраховаться в плане наследия. То, что он быстро сошёлся с отцом, было какой-то странной удачей. А вот со старшим сводным братом так и не сложилось, пусть отец не выделял никого из них и к обоим относился одинаково требовательно. И пусть Чанёля уважали приближенные подданные, но и они же почтительно молчали, стараясь не напоминать о том, что Чанёль был и остаётся лишь тем, кто займёт пост наследного принца, если со старшим кронпринцем что-либо случится. А если не случится до рождения у кронпринца сына, то… Чанёля женили бы на каком-нибудь омеге с целью укрепления межгосударственных отношений.

Но женили Джихо.

Или Джихо сам стремился к этому браку?

— Да что с тобой сегодня? — Сехун внезапно и достаточно беспардонно подтолкнул Чанёля вперёд. — Ты за двадцать лет не насмотрелся на него? Идём. Если Ким и правда мёртв…

— Мёртв.

— Значит, его либо заподозрили, либо уверились в том, что он пошёл против. Только против кого? В любом случае, у нас мало времени.

Чанёль согласно кивнул и сел в машину, резко повернув голову, когда со стороны послышался звук сирены, а следом появились автомобили представителей службы правопорядка, остановившиеся перед самым входом в небоскрёб и напугавшие изумлённых людей.

— Быстро же они. — Сехун завёл мотор и тронулся с места.

— Значит, мы будем ещё быстрее. — Поморщившись, Чанёль помассировал раненое плечо, которое начало болеть с удвоенной силой, горячо пульсируя под повязкой. — Не позднее чем через два часа мы должны улететь с Клинкора. Иначе не улетим с него вообще.

— Так давай сделаем это. Жаль только, Ким не успел передать нам нужную информацию.

— Как сказать… — Чанёль раскрыл ладонь, на которой лежала испачканная в крови карта памяти.

— Что это? — свёл брови Сехун, на мгновение глянув на неё.

— Похоже, то, зачем Бэкхён нас сюда отправил.

— Серьёзно?! Рехнуться!..

@@@

— Ну смотри, дело в том, что на Прайдоне всё совсем не так, как здесь, в Республике. У них во главе государства стоит верховный король. Но дополнительно большое влияние имеют члены его семьи, а также члены семей ближайших родственников. — Бэкхён нарисовал на листе бумаги королевский герб и провёл от него несколько стрелок в разные стороны, подписывая все. — Король у них не избирается, а наследует этот титул от отца, деда, дяди. Все зависит от ситуации. Правила наследования трона, а также принадлежности к королевской семье очень строго прописаны в законе и, кстати, не менялись уже лет двести.

— Ничего себе. — Мёнсу удивлённо посмотрел сначала на омегу, а после на лист бумаги, на котором Бэкхён продолжал рисовать.

— Главой королевского дома, как я уже говорил, считается верховный король. А при его отсутствии — регент. Ты знаешь, кто такой регент? — Ребёнок отрицательно замахал головой. — Он назначается в случае, если на престол восходит несовершеннолетний король. На Прайдоне по старой традиции регент избирается из числа представителей очень древнего и влиятельного рода — Лю.

— Несовершеннолетний — это как я? — уточнил мальчик, ткнув себя в грудь.

— Совершенно верно, — улыбнулся Бэкхён. — Между прочим, если я не ошибаюсь, несколько лет назад всё шло к тому, что к власти должен был прийти именно несовершеннолетний сын короля.

— И как же он управляет огромным государством, если он… ну… как я?

— У него должны были быть помощники. Но, насколько мне известно, по какой-то причине мальчик так и не стал королём. Сейчас там управляет двоюродный брат покойного короля. Обычная практика — верховный пост всегда занимает кто-то из королевской и только из королевской семьи.

— А… — Мальчишка похлопал ресницами и тут же обернулся, когда дверь в его комнату открылась. — Пап. — Он улыбнулся.

— Что-то вы сегодня засиделись. Поздно уже. — Кёнсу внёс поднос со стаканом молока и сушёными ягодами. — Вроде, урок должен был закончиться ещё полчаса назад.

— А мы закончили. — Бэкхён потянулся за книгами, закрывая их и аккуратно складывая.

— Да, мы уже закончили. Просто Фесс рассказывал мне о том, как был на Прайдоне. Пап, а ты знал, что у них не как у нас в Республике. У них там целый король.

— Верховный король, — поправил ребёнка Бэкхён, улыбнувшись.

— Вот. Верховный король. И он может делать всё, что захочет. Интересно, а как наши правители решают, что делать? Их же двое. Они совсем не ссорятся?

— Почему же, конечно ссорятся. Просто они разумные и в важных для Республики вопросах всегда стараются соблюдать мир. Мёнсу, если бы они ругались по каждому вопросу, они либо не занимали бы уже свой пост, либо наше государство становилось бы всё слабее и слабее от неверно принятых решений. Но Республика развивается, а значит, братья на своём месте.

— Они разумные потому, что взрослые. И многое знают. А вот на Прайдоне бывает такое, что королём становится мальчик, как я.

— Я рассказывал ему о регентстве, — объяснил Бэкхён, потрепав Мёнсу по волосам. — Он сегодня как никогда любопытен.

— Любопытен? — Кёнсу поставил поднос на стол. — И почему же мой сын не столь же любопытен на уроках с другими учителями?

— Ну, пап! — стушевался мальчишка и поджал губы. — Фесс всегда очень интересно рассказывает. Фесс, — маленький альфа повернулся к Бэкхёну, — а ты ещё где-нибудь был? Дядя Чонин часто улетает с Барсума. А когда он летает на Арес, то берет меня с собой. Правящие братья…

— Мёнсу, — позвал сына До и вздохнул, сложив руки на груди. — Приводи комнату в порядок, потом в душ и готовься ко сну.

Бэкхён прикрыл ладонью рот, пряча усмешку. Мёнсу, когда не замечал, мог болтать без устали, и это было жутко мило, особенно когда он с удовольствием делился с Бэкхёном своими детскими новостями. Кёнсу давал своему сыну всё, в чём тот нуждался, и даже больше, но ребёнку явно не хватало друга-ровесника, с которым можно было бы втайне от папы шалить и нарушать установленные правила, обсуждать других ровесников, а лучше омег, и просто вместе валяться на кровати, поедая сладости и мечтая о будущем, когда они вырастут и станут настоящими хозяевами жизни.

Подмигнув Мёнсу, Бэкхён обошёл стол, переглянулся с До и направился к двери.

— Доброй ночи, — кинул он напоследок.

— И тебе! — радостно ответил мальчик. Но вдруг стащил с принесённой тарелки пригоршню ягод и, догнав Бэкхёна, высыпал их ему в руку. — Это дядя Чонин привёз, — прошептал он и спешно вернулся обратно под внимательным взглядом папы.

Омега вышел из детской комнаты, а после быстро покинул хозяйское крыло. В основном доме веселье только начинало разворачиваться: голоса были слышны из главного зала и коридора, а потому Бэкхён предусмотрительно свернул в боковой коридор для обслуживающего персонала, негромко поприветствовав одного из охранников.

— Несколько гостей вышли в сад, — предупредил его мужчина. — Будь аккуратнее.

— Спасибо, — улыбнулся Бэкхён и протянул охраннику руку, предлагая взять с той угощение. Осмотревшись по сторонам, альфа украдкой стащил несколько ягод и закинул в рот, благодарно кивнув. — Спокойного дежурства, — пожелал Бэкхён и выскользнул на улицу, почти сразу исчезая в его темноте и отдаляясь от освещённых фонарями дорожек.

Кёнсу ясно дал понять, что в пределах Дома Бэкхёну не добраться до нужной информации, мотивируя это тем, что клиенты приезжают сюда отдохнуть, да и некогда им в этих стенах интересоваться ещё чем-то помимо хорошего отдыха. А просить других работников было опасно. Во-первых, любой из них, мониторя новости, сразу натолкнётся на личность Бэкхёна, а во-вторых, что он попросит искать в далекой Клинкории, если сам не знает?

Омега пытался воспользоваться планшетом Мёнсу в надежде, что хотя бы туда всемогущий До не добрался, но возможности планшета оказались ограниченными рамками детских интересов: похоже, До подобным образом контролировал жизнь сына, когда не мог находиться рядом. После этого Бэкхён решил проследить за грузовыми карами, которые доставляли в Дом продукты. Но те, как назло, проверялись охраной не хуже пенитенциарных перевозчиков, а всё потому, что посетителями заведения были слишком высокопоставленные лица.

Сегодня же Бэкхён планировал не наслаждаться тишиной и свежим ночным воздухом, а проверить наличие камер слежения на заборе, который ограждал и защищал специфический мир Дома развлечений от повседневного мира, что царил на улицах огромного города. Бэкхёну хватило бы пары часов, чтобы узнать то, что ему нужно, и вернуться обратно. Осталось только преодолеть высокую преграду. Если это, конечно, возможно сделать, оставаясь незамеченным.

Не хотелось, чтобы Кёнсу усомнился в том, что Бэкхён ценит его гостеприимство, пусть и достаточно оригинальное.

@@@

Сехун вернулся в рубку управления и опустился в кресло, смотря перед собой. Впереди, за бортом, сплошной пеленой проносился космос, звёзды и планеты визуально сливались друг с другом, а в относительной тишине корабля был слышен лишь гул варп-двигателей, работающих на полную мощь.

С самого начала их полёта — как только они с Чанёлем сломя голову покинули Клинкор и прошли таможенный контроль — на борту Феникса будто повисло странное и не поддающееся описанию напряжение. Чанёль постоянно пропадал в собственных мыслях и бездумно вертел в руках карту памяти либо просто пялился на неё, а Сехун как-то незаметно перетянул на себя обязанность следить за состоянием омеги, что лежал в дальней каюте.

Спустя сутки состояние Лу абсолютно не изменилось: его пульс по-прежнему плохо прощупывался и давление было намного ниже нормы. Радовало то, что и ухудшений не наблюдалось. Стабильно плохое состояние — пусть хреновая, но тоже стабильность. К тому же Сехун вроде как уже даже привык смотреть на омегу и не спотыкаться взглядом о синяки под глазами и бледные губы. А прохлада рук и ног, которые он сегодня осторожно обтирал влажной мочалкой, не была чем-то странным даже несмотря на оптимальную температуру в каюте. Но омегу хотелось укутать в ком одеял и нормально покормить, а не колоть питательные вещества в вены, что витиеватыми линиями проглядывались через тонкую кожу.

Лу был похож на иссохший цветок, который никто не брался спасти, изначально будучи уверенным, что ничего не выйдет. Лет пять назад папа Сехуна случайно нашёл такой, выброшенный кем-то, кто не захотел возиться, но папа выходил его, и сейчас этот цветок благодарно вымахал в рост, давая дополнительные отростки и несколько раз в год радуя глаз нежно-розовыми соцветиями.

Сехун устало прикрыл глаза, но почти сразу услышал голос Чанёля.

— Всё в порядке?

— Да. Если это можно так назвать. — О заставил себя разлепить глаза и посмотреть на капитана, но взгляд упёрся в экран гаджета, на котором информационная строка извещала о том, что нужно ввести пароль.

— Ким не назвал его?

— Нет. То есть… не совсем… Чёрт, я даже не уверен, что сказанное вообще касается карты. Он мог пытаться сказать что-то ещё или уже не понимал, что говорил. — Сехун вопросительно изогнул бровь. — Он сказал «свадьба».

— Чья? — нахмурился О, но Чанёль лишь безнадёжно развёл руками. — А если…

— Я пробовал, — опередил его мысли Чанёль. — Вводил дату свадьбы Джихо и Бэкхёна. Не она. И дату свадьбы родителей Бэкхёна тоже вводил — нет. Чьи и сколько ещё свадеб нужно перебрать, прежде чем сработает защита и информация удалится с носителя?

— Однако он перестраховался. И как теперь Бён узнает, что на карте?

— Без понятия. Но, в конце концов, Ким его подданный и его доверенное лицо… вернее… был им. Возможно, у них там между собой какие-то свои императорские тайны.

Сехун некоторое время помолчал, а после тихо обратился к Чанёлю:

— Как ты жил в этой дворцовой грязи?

— Просто жил. Когда тебя окунают в чан с дерьмом по самую макушку, со временем ты уже перестаёшь резко реагировать на запах, а ещё через время привыкаешь к нему, как к чему-то естественному.