— Чанёль, ты совсем обнаглел!

— Су, пару дней. Пожалуйста.

— Ты устроил у меня перевалочный пункт!

— Кёнсу. — Голос альфы внезапно изменился, став совершенно иным — беспрекословным, — и внутренний зверь Бэкхёна невольно напрягся, заставив омегу замереть. Но когда в ответ ничего не услышал, выдохнул и перевернулся на другой бок, удобнее устроившись на подушке. Сон был странным.

Из окна сильнее потянуло ночным воздухом, заполняя маленькую комнату Бэкхёна запахами сада, и омега невольно вдохнул его полной грудью, стаскивая с себя одеяло и позволяя приятной прохладе пройтись по своему горячему сонному телу. Поздним вечером опять прошёл сильный дождь, но уже сейчас сквозь сон Бэкхён слышал стрекотание ночной живности, которая с удовольствием оживилась под светом двух лун. Этот же свет заглядывал к Бэкхёну в комнату поздней ночью, прокладывая тусклую с желтизной полоску до самой входной двери и играя на стенах причудливыми рисунками от веток высоких деревьев. Омега знал, что если заставит себя хоть на мгновение отогнать чуткий сон и открыть глаза, то уткнётся взглядом в едва подрагивающую от сквозняка полотняную ставню, которую он оставил приоткрытой.

— Бэкхён… — Тихий голос альфы прошуршал в тишине, стелясь рядом на подушку, о которую Бэкхён сонно потёрся носом. — Бэкхён, — опять тихо позвали, а после руку омеги, что лежала на подушке возле лица, тронули и провели по ней до самого плеча, слегка щекоча осторожными прикосновениями. — Просыпайся, Высочество.

Омега нахмурился, проведя ладонью по коже руки, где только что касались чужие пальцы, и вздохнул. Затаил дыхание и вдохнул глубже, вычленив в воздухе нотки крепкого запаха, и перевернулся на спину. Пахло природным запахом альфы, пахло силой. Пахло… Чанёлем?

Бэкхён резко открыл глаза, поначалу решив, что ему показалось и что обоняние всего лишь слишком реально решило подыграть его сну, но сразу же разглядел в темноте комнаты силуэт мужчины. Всхлипнув от неожиданности, он подскочил на кровати, впившись пальцами в простынь по бокам.

— Чанёль? — прошептал он, не веря собственным глазам, которые запросто могут соврать ночью.

— Проснулся? — улыбнулся альфа.

— Чанёль? — громче повторил Бэкхён.

— А ты кого-то ещё ожидал увидеть в своей комнате ночью?

— Боже… — Бэкхён резко подался вперёд, потянувшись к альфе, но в последний момент одёрнул себя, замерев совсем близко. — Я думал… — Он замолчал, прикрыв рот ладонью.

— Что я тебя обманул и бросил?

Пальцы Бэкхёна съехали с его губ, и омега несмело кивнул, рвано втянув в себя воздух и вновь убеждаясь, что рядом именно Чанёль, а не плод его воображения из-за ярого желания увидеть этого человека.

— Да.

— Ну, — альфа понизил голос, — в принципе, имеешь на это право. Но я вернулся.

Бэкхён сжал на груди рубашку, чувствуя, как бешено под рёбрами колотится сердце, и медленно растянулся в улыбке.

— Я ждал.

Чанёль на мгновение отвернулся, но опять посмотрел на Бэкхёна, пытаясь рассмотреть лицо омеги — в этот момент лунный свет отразился в глазах того, и мужчина на секунду потерял нить разговора, быстро сообразив, что тишина между ними становится неловкой.

— Наверное, до утра лучше не тянуть. — Бэкхён подобрался на кровати, ловя в каждой нотке голоса альфы хотя бы намёк на то, что он имеет в виду. — Тебе нужно пойти со мной. — Чанёль некоторое время сидел всё так же близко, но всё же отодвинулся и встал с кровати. — Одевайся, я подожду тебя в коридоре.

Мужчина покинул комнату, и Бэкхён ещё некоторое время пялился на дверь, за которой он исчез. Какой-то своей упрямой частью он до сих пор не верил, что Чанёль прилетел обратно.

«Но вот же он, — настойчиво повторила другая часть. — Ты только что разговаривал с ним. А ещё в комнате по-прежнему пахнет им».

Бэкхён втянул воздух и, спохватившись, быстро свесил ноги с кровати. Соскочил с неё и схватил первую попавшуюся одежду, натягивая на себя, а после нащупал ботинки, уверенным движением обуваясь. Минут через пять он уже выглянул в коридор, в тусклом свете вновь с интересом оглядывая альфу с ног до головы и получая в ответ абсолютно такой же взгляд.

— Идём, — шёпотом позвал Чанёль, не желая разбудить ещё кого-нибудь в соседних комнатах, и Бэкхён двинулся за ним, через два шага поравнявшись.

— Когда вы вернулись?

— Три часа назад. — Бэкхён заткнул в себе недовольное, хотя больше обидное «и не сообщили». Сжал губы, но уже в следующий момент поднял на Чанёля удивлённый взгляд, когда тот, словно прочитав его мысли, сам всё объяснил: — Нужно было кое-что перевезти с корабля и сделать это при минимальном внимании со стороны. Внимания нам, — альфа как-то странно — не то презрительно, не то раздражённо — фыркнул, — хватило сполна и на Клинкоре. — Бэкхён непонимающе нахмурился. — Боюсь, что в ближайшее время мы туда вряд ли вернёмся.

— Что случилось? — тревожно спросил омега, пытаясь успеть за размашистыми шагами Чанёля. — Вы нашли Лу Ханя? Он смог вам помочь?

Чанёль внезапно схватил Бэкхёна за руку и потянул в боковой коридор, проходя мимо небольшой кухни для обслуживающего персонала, а потом и вовсе вывел из основного крыла в хозяйское, плотно прикрывая за ними дверь.

— Зачем мы здесь? — Бэкхён остановился и огляделся, прекрасно зная, что Кёнсу не любит, чтобы кто-то из персонала без веской на то причины появлялся в его личной части дома. Омега сам там появлялся только для уроков с Мёнсу и, как только те заканчивались, сразу же уходил, не желая создавать дискомфорт. Правда, они с Мёнсу иной раз позволяли себе вольности в плане поболтать за чашкой фруктового чая, но делали это исключительно в отсутствие До. А теперь Чанёль привёл его сюда, ещё и посреди ночи.

— Бэкхён. — Чанёль тронул его плечи и замолчал, повернувшись на тихие голоса, что звучали из глубины комнат. Омега сам невольно повернул голову, прислушиваясь к тем. — Бэкхён, — повторил Чанёль, пристально посмотрев ему в глаза, — мы нашли Лу Ханя. И Ким Вансо тоже нашли. Но произошло кое-что ещё.

— Что? — едва слышно спросил Бэкхён, боясь не то быть услышанным Кёнсу, не то самому услышать ответ на свой вопрос. Настрой альфы пугал, как и его решение разбудить Бэкхёна посреди ночи и привести сюда.

— Сейчас приедет врач. Встреть его, и постарайтесь кроме охраны больше никому на глаза не попадаться. — Бэкхён вздрогнул, когда в поле видимости появился Кёнсу, разговаривавший с Сехуном. — Врач от Чонина, так что будет молчать, но его молчание стоит недешёво.

— Не проблема. — Сехун зевнул, за что тотчас получил пусть и небольшим кулачком, но болезненный удар по груди. — Я за врачом. — Альфа скривился и потёр ушибленное место, обошёл Чанёля с Бэкхёном, кинув на ходу омеге «рад видеть», и вышел за дверь.

В помещении повисла гнетущая тишина. Кёнсу мрачно окинул Бэкхёна взглядом, и в том, к удивлению, не было ни осуждения, ни неприязни. Омега подошёл к одному из кресел и залез в него с ногами, утомлённо вздохнув и сонно прикрыв глаза.

— Чего стоите? — его тихий, с толикой усталости голос разрезал тишину.

Чанёль вновь молча ухватил Бэкхёна за руку и повёл через гостиную к спальным комнатам. Они тихо прошли мимо комнаты Мёнсу и мимо личной обители До, дверь в которую в коем-то веке была беспечно приоткрыта, а внутри горел слабый ночник, едва касаясь светом стен. Альфа остановился у самой последней — дальней — комнаты и повернулся к Бэкхёну.

— Прости, я всю дорогу обратно думал, как тебя подготовить, но… — он неосознанно перебрал пальцы Бэкхёна в своей руке, сжимая их чуть сильнее, — к такому вряд ли можно быть готовым. Тебе нужно принять это как-то, что уже случилось, и идти дальше.

— Чанёль, я не понимаю. Что произошло? Почему… — Альфа распахнул перед ним дверь и осторожно подтолкнул внутрь.

Бэкхён неловко сделал пару шагов, рассматривая небольшую комнату, но взгляд почти сразу натолкнулся на большую кровать, что была освещена лишь настенным светильником. На кровати кто-то спал, и, почувствовав неладное, омега нахмурился, пытаясь рассмотреть растрёпанные каштановые волосы человека, разметавшиеся по подушке, и его осунувшееся лицо. В какой-то момент внутри что-то болезненно кольнуло и сжалось, предвещая нехорошее, а уже через секунду глаза Бэкхёна расширились. Издав придушенный всхлип, омега зажал себе рот ладонью и шагнул ближе. А потом ещё и ещё, вконец сорвавшись с места и подбежав к другу.

— Хань… — вырвалось хриплое.

Взгляд Бэкхёна судорожно бегал по бледной коже Лу и тёмным пятнам под глазами. Нерешительно коснувшись лица омеги, Бэкхён вновь с дрожью в голосе позвал:

— Хань…

Но Лу продолжал лежать без единого намёка на какую-либо реакцию. Даже его природный запах чувствовался затерянным отголоском. Резко обернувшись к Чанёлю, Бэкхён шумно вобрал в себя воздух, и альфа чётко разглядел в его глазах неверие и ужас.

— Чанёль… — несчастно скрипнул голос Бэкхёна.

— Он жив, — тут же сориентировался Чанёль, быстро подходя ближе. — Жив, не переживай. Только не совсем здоров. Кёнсу послал за доктором, чтобы тот дал реальную оценку. Его пичкали психотропными препаратами.

Бэкхён провёл рукой по своему лицу и волосам и сел рядом с Ханем, беря его холодную руку в свою и переплетая их пальцы. Глаза заслезились, а дыхание сбилось из-за болезненной сдавленности за грудиной.

— Рассказывай, — негромко попросил Бэкхён и почувствовал, как позади него прогнулась кровать.

Чанёль помедлил, но всё же начал:

— Когда мы прилетели на Клинкор, то очень долго не могли выйти на него. Лу не было ни в одном из возможных мест, на которые ты нам указал. Поначалу мы решили, что он улетел с Клинкора, но даже спустя время никто из его окружения не мог дать внятного ответа на вопрос о том, куда он мог улететь.

— Вы поэтому так долго молчали? — дрожащим от слёз голосом спросил Бэкхён.

— И поэтому тоже.

Чанёль очень осторожно положил руки на плечи Бэкхёна, едва сжав их в подбадривающем жесте.

— Но как.?

— Мы решили перескочить ступень и связаться напрямую с Ким Вансо. Других вариантов у нас больше не было.

— Зря, он бы не стал с вами разговаривать.

— А он и не стал, — подтвердил Чанёль. — Но мы пришли к консенсусу. Это он попросил нас вытащить Лу взамен на нужную для тебя информацию.

— Вытащить? — удивился Бэкхён. — Откуда?

— Из частной психиатрической клиники.

— Но Хань не псих! — возмутился омега.

— Кому-то потребовалось сделать из него такового.

Бэкхён рвано вздохнул, закрыв глаза, и Чанёль будто почувствовал, как его слова тяжёлым камнем осели на душу омеги. Он осторожно подался вперёд, прижимаясь к спине Бэкхёна и обнимая его поперёк груди, и тот невольно прижался затылком к его плечу.

— Сволочи, — сквозь зубы прошептал Бэкхён. — Зачем же они так с ним?

— Ты ведь знаешь, что ответ на твой вопрос лежит на самой поверхности, — напомнил Чанёль, и омегу слабо передёрнуло.

— Спасибо, — едва различил Чанёль, — что привёз его сюда. Я… — омега сглотнул, — не думал, что мой отец пойдёт на подобное. — В глазах опять защипало, и слёзы скопились в уголках глаз, скатившись по щекам, поэтому Бэкхён не почувствовал, как тело альфы под ним напряглось. — Давно он в таком состоянии?

— Похоже, с самого твоего отлёта с Клинкора.

Бэкхён больно прикусил губу.

— Спасибо ещё раз.

— Не мне, Киму. Он настоял на том, чтобы Лу увезли подальше от Империи.

— Нужно будет обязательно передать ему, что Хань в безопасности. — Бэкхён положил руку Лу на кровать и погладил её. — У вас есть такая возможность? — Омега повернул голову, заглядывая Чанёлю в глаза. — Я запла…

— Бэкхён, — прервал его мужчина, слишком долго и слишком пристально смотря на него. — Ким Вансо мёртв. Его отравили.

Омега на некоторое время словно забыл, как дышать, выискивая дополнительное подтверждение словам альфы в его глазах, а после резко посмотрел на Лу, втянул воздух и задрожал.

— О боже, нет… Хань…

— Тише-тише. — Почувствовав, что Бэкхён на грани, Чанёль обнял его и прижал к себе. — Тише…

— Хань, — проскулил омега, утыкаясь лбом мужчине в грудь, — он же… — Но не договорил, схватившись за гольф Чанёля и смяв его пальцами. Тело Бэкхёна сотрясалось от почти беззвучного плача, и альфа чувствовал, насколько тот сейчас переполнен горем и отчаянием. Но ещё ему нужно было сообщить о смерти отца и подозрении в убийстве, которое дамокловым мечом нависает над его папой. И что-то Чанёлю подсказывало, что его брат доведёт это дело до конца.

— Чанёль, — тихо позвал Бэкхён, — скажи мне, неужели мой отец с мужем настолько жаждут абсолютной власти, что готовы идти на крайние меры? — Чанёль, не задумываясь над тем, что делает, зарылся пальцами ему в волосы, перебирая их и сильнее прижимая голову Бэкхёна к своей груди. — Кто бы мог подумать, что мы с папой встанем им костью в горле только потому, что имеем собственное мнение. Потому что не безвольные марионетки.

— Ты правильно сказал — потому что не безвольные марионетки. Как часто у вас бывали разногласия?

— Не знаю, — пожал плечами Бэкхён. — Пару раз точно. Папа единственная последняя инстанция — он может наложить вето на любой вопрос. У меня ещё нет таких полномочий.

«Похоже, что теперь есть, если твой папа под следствием»

Чанёль замер от собственных пришедших в голову мыслей.

«Тот «Бэкхён» теперь и правда имеет практически всю власть, пока Сенат расследует убийство императора-альфы, и первый подозреваемый — это император-омега. Но… лже-Бэкхён находится под полным контролем Джихо, а значит, будет поощрять всё, что тому заблагорассудится, так же как и ставить свою подпись под нужными для Джихо документами.»

Альфа плотно сжал губы.

«Если бы он сам наконец добрался до безоговорочной власти, то… то чтобы он сделал первым делом?»

«То, что не удавалось сделать, пока власть принадлежала другим.»

— Бэкхён. — Придерживая за затылок, Чанёль отстранил от себя голову омеги, заглянув тому во влажные глаза. — Твой папа накладывал вето на решения твоего отца? Меня интересует тот период, когда вы с Джихо уже вступили в брак.

Бэкхён несколько раз моргнул мокрыми ресницами и уверенно кивнул.

— А Джихо хоть раз был солидарен с твоим папой?

Бэкхён задумался, отводя взгляд в сторону, и медленно отрицательно повертел головой, но после опять посмотрел на Чанёля. Мужчина видел, что омега мыслями где-то рядом с правильным ответом, только для понимания полной картины происходящего ему не хватало одной маленькой, но самой важной вещи — знания того, что его отца — Императора-альфы Клинкора — больше нет в живых.

И Чанёлю следует сказать об этом, но…

— Перед смертью Вансо кое-что передал для тебя. — Альфа вытащил из кармана штанов карту памяти, протянув её на ладони Бэкхёну. Омега опустил взгляд, некоторое время смотрел на неё и уже после несмело сгрёб пальцами, разглядывая. — Надеюсь, Ким сдержал своё слово и её содержимое поможет тебе сдвинуться с мёртвой точки. Только на ней стоит защитный код.

— Какой?

— Вот здесь вся сложность. Когда Ким отдавал её, он… — Чанёль осёкся, подбирая более щадящие слова. — Бэкхён, я могу сейчас ошибаться, но иной подсказки нет, а Ким в тот момент пытался сказать что-то о свадьбе.

— Свадьбе? — потерянно переспросил Бэкхён, нахмурившись. — Какой свадьбе?

Альфа виновато пожал плечами.

— На самом деле это может быть всё что угодно, но отталкиваться, наверное, всё же стоит от неё, учитывая, что зацепок больше нет.

— Свадьба, — тихо повторил Бэкхён, крутя карту между пальцами. — Моя с Джихо? — размышляя скорее сам с собой, нежели с Чанёлем. — Нет, это было бы слишком просто. Вансо не стал бы ставить настолько простой пароль.

Чанёль едва удержался, чтобы не сказать «я знаю, поэтому думай лучше, Высочество», но произнёс:

— Зачастую мы не замечаем то, что лежит на самой поверхности.

— Вансо другой, — слабо улыбнулся Бэкхён, вспоминая мужчину и всё ещё не веря, что тот умер. «Его отравили». Так тяжело говорить о нём, используя «был». — Он всегда относился к жизни слишком серьёзно. И не стал бы использовать подобный ход. Здесь что-то другое. Но что именно?

— А то, о чём могли знать только вы вдвоём? — подсказал Чанёль. — Не знаю… Например, может, вы присутствовали на чьей-то свадьбе и что-то произошло, что коснулось только вас. Шутка, проблема, песня…. уффф. Что не было достоянием Клинкорской общественности, с учётом того, что вокруг тебя постоянно кто-то крутится.

Карта в руке Бэкхёна замерла, а сам он очень медленно повернулся на кровати и посмотрел на Ханя. Губы омеги задрожали, предвещая новые слёзы, но Бэкхён упрямо прикусил их.

— Свадьба? — спросил он у лежащего без движения друга, но в этот момент дверь в комнату открылась, являя взору Сехуна и ещё одного мужчину с металлическим чемоданом.

— Это доктор Джа, — представил его Сехун, опуская ещё один чемодан, но вдвое больше, на пол. — Он…

— Спасибо, молодой человек, — перебил доктор и обошёл альфу. — Я пока ещё сам в состоянии представиться. Для начала, — он подошёл к кровати и поставил свой чемодан в ногах у Ханя, оглядывая омегу, — всем присутствующим доброго времени суток. — Бэкхён удивлённо глянул на него, а потом перевёл вопросительный взгляд на Чанёля. — Я доктор Джа, а это, — он указал на Лу, — я так понимаю, и есть мой пациент. — Мужчина подошёл ближе, заглядывая Ханю в лицо. Убрал со лба волосы, коснулся лба. Взялся за подбородок и медленно повернул лицо влево, а после вправо. — Давно он в таком состоянии?

— На препаратах — да, без них — несколько дней.

— Какие препараты?

— Не знаем. Что-то нейролептическое.

— Понятно: дело ясное, что дело тёмное. Ладно. Выходим все и оставляем меня одного, я позову, когда буду иметь хотя бы примерную картину его состояния.

— А я могу…

— Нет, — категорично опередил доктор Бэкхёна. — До встречи через… когда я закончу.

— Идём. — Чанёль поднялся, протянув Бэкхёну руку. Омега доверительно взялся за неё и позволил вывести себя из комнаты, постоянно оборачиваясь через плечо и подозрительно косясь на странного доктора.

Сехун вышел в коридор последний и прикрыл дверь.

— Кёнсу сказал, что этот Джа поставил на ноги Чонина после покушения на того три года назад. Давай посмотрим правде в глаза, тогда все были уверены, что Чонин не выживет.

Чанёль согласно кивнул и обратился к Бэкхёну:

— Если хочешь, возвращайся к себе. Я сообщу тебе, когда будут новости.

— Я останусь здесь. Единственное, что попрошу у вас, — он поднял выше руку с картой, — мне нужен считыватель.

— Сейчас принесу. — Сехун быстро, но тихо ушёл, проходя мимо комнаты Мёнсу практически на цыпочках. Если они умудрятся разбудить ребёнка, Кёнсу с них всех шкуру дважды сдерёт.

Внимательно прислушавшись к звукам в комнате, Бэкхён различил в тихом шорохе шаги, стук металлических приборов и ещё какой-то механический гул. Прислонившись спиной к стене возле двери, он смерил Чанёля задумчивым взглядом. А после отвернулся, невидяще смотря в никуда.

— Не могу понять, — отрешённо пробормотал Бэкхён. — Почему? Он ведь… — И уткнулся лицом в ладони.

— Бэкхён? — Чанёль прищурился, видя внутренние метания омеги.

— Скажи мне, — Бэкхён нервно провёл руками по волосам и пожевал губы, — как там сейчас на Клинкоре?

Чанёль помедлил, ступая по краю.

— Так же, как и до твоего побега.

— А мой папа?

— А что твой папа?

— Что-то не так, но я не могу понять, что именно. Почему папа допустил, чтобы с Ханем произошло подобное?

— Ну… мало ли.

Бэкхён решительно повертел головой:

— Не мало ли, Чанёль.

— Бэкхён…

— Я бы понял, если бы он пальцем не пошевелил, когда Хань действительно совершил преступление и обязан был нести за это ответственность по всем государственным законам, но… — Бэкхён сложил ладони вместе и прикоснулся к губам, размышляя. — Да, я знаю, что это двойные стандарты и что он действительно виновен в моём побеге, но… Чёрт, не делать же из него психически больного. К тому же о его причастности знают лишь единицы, так в чём же была загвоздка оградить Ханя от клиники? Мой отец настойчивый, но вряд ли папа не смог бы дать ему отпор. Да и доказательств нет — фактически Ханя не в чем обвинить, если только они не приписали ему какое-нибудь другое преступление. Но опять же, это тюрьма, а не… — Бэкхён понуро опустил голову, закрывая глаза. — Не верю, что папа был в курсе и ничего не сделал. Даже не попытался помочь Вансо. — Омега обнял себя, сминая пальцами тонкую ткань рукавов, и прерывисто вобрал в себя воздух, также неспокойно выдохнув.

— Слушай. — Чанёль сделал шаг ближе, но Бэкхён внезапно резко поднял голову, не мигая смотря на него. Оба перестали дышать: Чанёль видел настороженный взгляд и понимал, что вот она — та черта, которую они сейчас переступят, а Бэкхён ступал вперёд словно слепой котёнок.

— Чанёль, — омега опустил руки и сжал их в кулаки, — начнём сначала. Я сейчас ещё раз спрошу у тебя о ситуации на Клинкоре, и очень хочу услышать правду.

— Бэкхён…

— Что там произошло? Почему мой папа бездействовал?

Чанёль неосознанно провёл ладонью по сухим губам, отводя взгляд. Вот и всё. Нет смысла врать ещё дольше.

— Потому что у него не было возможности действовать, — на придыхании прошептал он.

— Причина? — губы Бэкхёна задрожали. Омега чувствовал, что с каждым словом будто ступал в трясину — обратно пути уже не будет.

— Он под арестом на время проведения государственно расследования.

Брови омеги изумлённо взметнулись вверх, а рот приоткрылся.

— Какого расследования? — несмело спросил он, уже боясь того, что услышит.

— Его обвиняют в убийстве твоего отца.

— Что? — Бэкхён не сразу уловил смысл слов. — Но…

«… убийстве твоего отца.»

Слова гулким эхом отразились от стен и обрушились на него бетонной стеной.

— Нет…

Когда смысл дошёл до него, ноги омеги подкосились, и он рухнул на пол.

— Бэкхён. — Чанёль кинулся к нему, падая рядом на колени. — Бэк… — Омега молча сидел с закрытыми глазами, но по его лицу тонкими дорожками текли слёзы. — Иди ко мне, — не выдержал альфа и притянул его к себе, чувствуя, как к нему доверительно прижались. Слова утешения мало что значили сейчас, а вот крепкие объятия наоборот — не давали морально рассыпаться. И Чанёль готов был держать Бэкхёна в своих руках, пока тот вновь не встанет на ноги.

— Хочу исчезнуть, — всхлипнул Бэкхён.

— Нельзя. Ты обязан быть стойким. Ради своего папы, который ещё жив, и ради Ханя, которому будет нужна поддержка, когда он очнётся.

— Все люди вокруг меня… — Бэкхён не договорил, потому что Чанёль грубо зажал ему рот и строго заглянул в глаза:

— Не твоя вина. Это жизнь, и она часто бывает несправедлива и жестока. Научись воспринимать это как должное. — Омега что есть силы зажмурился и разревелся, подавшись к нему ближе, и Чанёль зарылся пальцами ему в волосы, медленно перебирая их.

Фактически они с Бэкхёном чужие. Но кто даст ответ, где проходит та черта между близким и чужим? Джихо Чанёлю брат, но никогда не был ему по-настоящему родным, зато Сехун для него больше, чем брат, пусть и не кровный. Бэкхён Чанёлю шурин по брату, который ему в душе и не брат совсем, а потому омега вроде должен быть для него никем, но… В данный момент у Бэкхёна кроме него больше никого не было, и не его вина, что Джихо получает то, что хочет, идя к своим целям по трупам.

Последнее Бэкхёну тоже ещё предстоит осознать.