Чондэ морщится и сворачивается в клубочек на кровати, когда слышит шаги.

Кенсу его, по большей части, не обижает. По крайней мере, Ким пытается себя в этом убедить. Да, Кенсу накачал его снотворным, привёз к себе домой и держит в подвале, привязанным к кровати. Но он ласков с ним, добр и старается не делать больно. По крайней мере, старается — ведь иногда Чондэ сам его выводит. Значит, Чондэ сам виноват. А Кенсу хороший — часто меняет ему постельное бельё, принёс теплое одеяло и мягкую подушку, и кормит каждый день. Даже старенький телевизор принёс и разрешает смотреть его периодически — правда, только с ним самим, но он же просто заботится, правда? И не разрешает ему одеваться тоже потому, что заботится?

Иногда, правда, Кенсу приходит ближе к вечеру, валит его на кровать и, придерживая за горло, натягивает на свой член. Но это справедливая плата за его заботу, не так ли?

А еще Кенсу любит подарки — не только получать, но и дарить. Иногда странные и специфические. А иногда — очень даже ничего.

Тот же ошейник, что украшает шею Чондэ — очень красивый. Плюс ко всему удобный для самого Кенсу: он просто пальцами под него пробирается и держать его — Чондэ — сразу становится легче. Хорошие подарки очень важны — так показывает практика. И Чондэ очень ждёт нового подарка — ведь сегодня его день рождения. Так сказал Кенсу, и принёс ему очень вкусных пирожных, и обещал подарок вечером. И Чондэ ждёт. Правда, ему немного страшно — ведь за подарки всегда приходится платить.

Поэтому Чондэ слушает тишину подвала до тех пор, пока наверху не начинает что-то происходить. Звуки шагов глухие, а еще Чондэ слышит, как Кенсу что-то говорит. И тут начинается игра, когда ему нужно замереть и ждать — каждый раз так нужно. Потому что он хороший мальчик и хочет платить малую цену.

Большая — слишком травмирует каждый раз. А в день рождения и с подарком от Кенсу травмы совсем ни к чему.

— Чондэ-я, просыпайся, — Ким слышит улыбку в самом голосе Кенсу и привстает на кровати. И видит, как он заходит в комнату, придерживая за плечи смутно знакомого юношу. Юноша обнажен, слегка возбужден, нетвердо стоит на ногах, а на шее его красуется небольшой красный бант.

— Познакомься с Лэем, — негромко говорит Кенсу, — сегодня он — твой подарок. Не волнуйся, Лэй хороший мальчик. Сейчас он немного не в себе, а завтра ничего не вспомнит. Удобно, правда?

Чондэ послушно кивает и двигается, позволяя Кенсу усадить Лэя на кровать. Дает Кенсу поцеловать себя, тихо постанывает и податливо раскрывается, когда тот хочет его _потрогать_. Спустя какое-то время Кенсу подзывает Лэя, и тот льнет к Чондэ, целует его в шею и гладит, трогает и пощипывает. Чондэ стесняется, прячет глаза, но чувствует, что от ласк в четыре руки заводится не хуже, чем раньше. Ему стыдно, ведь это неправильно — но он слушается Кенсу и не перечит. Не перечит он даже когда тот ставит Лэя на четвереньки прямо перед ним, щедро льёт смазку между его ягодиц, проверяет готовность Лэя пальцами, а потом сам смазывает член Чондэ и заставляет толкнуться вперед.

Ким тихонько стонет, когда его бедра впечатывают в ягодицы Лэя и заставляют замереть, пока Кенсу заботливо смазывает его и проникает в растянутую частыми играми рабочую дырочку.

— Он с нами до утра, Чондэ-я, — мурлычет Кенсу ему на ухо, не забывая жесткими движениями бедер вбивать Чондэ в Лэя. — И ты у меня кончать замучаешься. Тебе понравится.

Чондэ судорожно кивает и делает всё, что говорит ему Кенсу. Потому что Кенсу прав. Ему понравится. Потому что если не понравится — он будет наказан.