Из всех рассказов мастера Корра Чанелю больше всего нравились рассказы про Тёмную Сторону Силы и самых выдающихся её носителей. Конечно, мастер Корр рассказывал подобное исключительно для расширения кругозора юного падавана — ведь Пак вырос на Нар-Шаддаа. Условия этой планеты совсем не способствовали развитию хоть какой-то эрудиции, а Чанель был на диво любопытным и впитывал новые знания, как губка. От истории про Дарта Сиона, владыку боли, черпавшего Силу из собственных ран и переломов, падаван пришел в восторг — что немного смущало и мастера Корра, и даже Кая, лучшего друга Чанеля.

Что, собственно, странно — мастера Корра, джедая-консула, обычно ничего не смущало. Ни отправления на планеты-мусорки в компании своего падавана (тогда еще только Кая), ни правило «один мастер — один падаван», ни осуждение Совета. Он просто увидел в маленьком Чанёле Силу — и не мог оставить его в той нищете и грязи. «Совет не всегда непогрешим, мой мальчик», «Если они не могут обучать тебя, этим займусь я, иначе не ты будешь управлять Силой, а Сила будет управлять тобой».

Совет смирился, Кай изначально не был против, и теперь…

— Даже не делай такое лицо. Я чувствую, что тебе больно.

Кай сжимает зубы крепче, до боли, и зажмуривается. Он давно не кричит и не взывает к разуму своего — когда-то — друга.

Он считал бы подлостью такой способ черпать Силу, если бы в избрании другого Пути было бы что-то _не_ подлое.

Они изначально были слишком разными — наверное, дело в этом. Кая отправили в Академию Джедаев родители, ужасно гордясь своим ребенком. Талантливый, спокойный, воспитанный — у него было всё для того, чтобы его любили, и он, естественно, принимал это как данность — не забывая быть благодарным, впрочем. Чанель же был из самых низов — сын танцовщицы в дешевом хаттском борделе даже приблизительно не знал, кто его отец. Матери же было на него плевать — она разве что злилась на него из-за вынужденного перерыва в работе, ведь во время беременности она могла разве что уборщицей работать, а платили за это куда меньше. Нелюбимый, нежеланный — Чанель просто был предоставлен самому себе до тех пор, пока его не забрал мастер Корр.

— Ты же понимаешь, что когда-нибудь убьешь меня.

— И соединюсь с Темной Стороной. Ты так и не понял, как много значишь для меня?

Возможно, если бы Кай ответил на его чувства тогда, всё обернулось бы иначе. Если бы не посмеялся над встрепанным младшим, не потрепал чужие волосы в снисходительном жесте… Впрочем, никто не предполагал, что всё будет так. Никто не предполагал, что улыбчивый, немного нелюдимый парнишка повернется к Тьме.

Чанель и сам этого не хотел. Он просто хотел, чтобы его слушали. Он сам хотел указывать людям, что делать и что чувствовать — и получал от этого удовольствие. Когда по его воле стражники сцепляются друг с другом, он чувствует удовлетворение. Он совершенствуется, накапливает силу и наконец делает то, чего давно хочет — приказывает Каю его полюбить.

— Ты же знаешь, что ты мне нужен. Почему ты такой упрямый?

Чанель добился своего. Теперь Кай всегда рядом с ним — ведь Чанель теперь сильнее. Ведь он черпает Силу из боли. Из боли Кая. Из его изломанных конечностей, вывернутых суставов, его ран и самых крохотных ссадин. А теперь, когда Кай на волоске от смерти, ситх ведет ладонью по чужой переломанной ноге и усмехается.

— Таким ты нравишься мне больше. Интересно, если я прикажу тебе излечиться, это сработает?

Кай слабо усмехается обескровленными губами и хрипит, не обращая внимания на клекот крови в горле:

— Ты еще не понял, что мой разум не мог тебе покориться?

Глаза Чанеля немного расширяются. Он не понимает.

— Но ты… Ведь ты…

Чанель привык думать, что его нельзя полюбить. Что Кай рядом только потому, что он внушил ему чувства, что это всё искусственное, и… И если он действительно не внушал этого…

Кай слабо, хрипло кашляет в последний раз и затихает.

Чанель чувствует, как его тело наполняется Силой, но совсем не чувствует удовлетворения.

Чанель почему-то кричит.