Исин особо и не говорит с Чанёлем — только систематически утаскивает его то в подсобку, то в туалет, то в отдельную комнату на очередной студенческой вписке. Просто смотрит на него своими глазками, улыбается и тянет за собой — и Чанёль не может не пойти. Потому что знает, что его прижмут к закрывшейся двери и будут целовать и трогать — и при этом смотреть. Смотреть с восхищением и желанием.

Как и в этот раз.

— Наконец-то, — неразборчиво шепчет Исин, после нескольких минут жадных поцелуев стягивая с Чанёля джинсы. Облизывает губы, глядя на тяжёлый массивный член с бархатистой крупной головкой.

— Ты хо…

— Тшшш, — обрывает Чанёля Исин, рывком опускаясь на колени и с удовольствием слизывая с головки капельку смазки. Чанёль прерывисто втягивает в себя воздух — и тут же шумно выдыхает, когда Исин ведёт языком от основания члена до головки, а потом и вовсе с видимым удовольствием берёт член в рот.

— Чёрт! — рычит Чанёль и еле сдерживается от того, чтобы не начать вбиваться в чужой рот. Он у Исина отменный — тёплый, влажный, умелый, созданный, чёрт возьми, для минета. И то, что сейчас Исин не сглатывает слюну и смазку, а только размазывает ее по стволу, позволяя ниточкам слюны оседать на упруго-твердой мошонке, только раззадоривает. Ведь это значит, что на этом они не закончат.

Так и есть. Штаны с себя Исин снимает сам, разворачивается и отставляет задницу — тоже. Чанёлю не нужно ни растягивать его (Исин занимается этим сам), ни надевать презерватив (Исин любит, когда Чанёль кончает внутрь). Ему нужно только трахать — сильно, быстро, глубоко — и зажимать Исину рот, ведь иначе все будут знать, что скромного китайского студента по обмену нещадно дерут за стенкой.

Исин стонет и сжимается на члене, когда Чанёль кончает — и сам скулит тихонько, наверняка быстро и отрывисто водя ладонью по своему члену.

— Боже… Боже… — хрипит Исин, сжимая крепко свой член и стараясь не запачкать старый диван, над которым Чанёль его и нагнул.

— Я тебе так нравлюсь? — довольно ухмыляется Чанёль, поправляя джинсы и почти любуясь чужой покрасневшей от шлепков бедрами задницей. Задница, что и сказать, шикарная — упругие половинки, вызывающе алеющие, между ними к мошонке стекает толкая ниточка его, Чанёля, семени…

— А, нет, — как ни в чем не бывало выдыхает Исин. — Мне нравится твой член.