Сегодня самый малозагруженный день за последние несколько недель, и именно поэтому он расслабился и на пару минут позволил сознанию отключиться. Именно так Асано объясняет причину того, что не помнит, как закрывал глаза и сейчас пытается оценить количество измятых бумаг, случайно оказавшихся под его головой. Подобное ему не свойственно, однако противоречить фактам и оправдываться перед собой смысла нет, так что он решает оставить случившееся на другой раз, когда у него будет время задуматься над не связанными с обязанностями мыслями. Однако мир не желает следовать его планам, и по комнате студсовета разносится неприятно-громкий звук «песни», источником которой служит мобильник. Назвать музыкой то ужасное дребезжание и визги, выбранные Акабане как мелодию звонка, у Асано язык не поворачивается.

За пару болезненных для ушей секунд, которые он тратит на рассматривание безымянного, но знакомого номера, к ужасной головной боли присоединяется и чувство стыда. Пользуясь как отговоркой занятостью школьными делами, он вот уже как три недели не видится с возлюбленным. Даже смску отправить не удосуживается. Нежелание отвлекаться — Акабане удовлетворился бы этим. Как и всегда. Однако именно поэтому Асано ничего и не пишет — не хочет лгать. В их отношениях, несмотря на всевозможные ухищрения и использование многообразия смысла фраз, нет неправды. Настоящая причина — трудность видеться. В классе отстающих от Акабане никто ничего не ждет. А от Асано каждая их встреча требует неимоверно огромное количество подставной информации для алиби, потому как всем есть дело до того, что делает в свободное время небезызвестный президент студсовета. Впрочем, это основание — истинный самообман, глупее, примитивнее и нелогичнее поверхностного.

Как бы то ни было, а не ответить на прямое желание поговорить Асано не может. Не без опаски посмотрев на закрытую дверь, он прижимает к уху кусок плоского пластика и, словно те недели не проходили, спрашивает:

— Ты что-то хотел?

— Почему ты не позвонил мне вчера? — прямо к сути, нетерпеливо, без насмешек — серьезно, что ему весьма противоречит, но Асано предпочитает не замечать.

— Не нашлось свободной минуты.

— Ясно.

Разговор на этом неожиданно заканчивается, и школьник не без удивления пару секунд моргает, рассматривая многозначительную только лишь для него заставку: снимок закатного неба, большинство которого закрывает оградительная сетка, местами на первый взгляд покрытая ржавчиной. Кадр запечатлевает финал драки двух конкурентов — кровь на металле. Воспоминание об этом несколько тормозит осознание странности произошедшего, и Асано даже думает о том, чтобы перезвонить, прежде чем одергивает себя с мыслью «не в школе».

 Но ни по возвращению домой, оставшись один в своей комнате, ни даже на следующее утро, когда у него выкроено время на подобное, он этого не делает — шестое чувство явственно предупреждает, что еще один разговор по телефону ничем хорошим не кончится. Не может такого быть, чтобы Акабане не разозлился на игнорирование. Другой вариант происходящего напрашивается сам собой — месть уже готова. Так стоит ли желать примирения, когда «наказание» уже неизбежно?

 Тем не менее, Асано по прибытию в школу встречают заурядные приветствия школьников, обувь без кнопок внутри и шкафчик с парой розовых писем. Ничего необычного и, судя, по поведению окружающих, хулигана на территории главного корпуса никто не встретил, по крайней мере, ни с чем странным в руках, а то поползли бы слухи. Впрочем, пока это повода для спокойствия не дает, и отличник осторожно преодолевает знакомый путь по коридорам, незаметно ища скрытые от глаз ловушки. Последний рывок — пара метров до собственного стола с запертым ящиком.

Замок закрыт, щелка не кажется потревоженной, что уже ничего не значит — как бы Акабане не изощрялся в сокрытии взлома, другого варианта не остается. И действительно, внутри ящика, на папке с важными школьными документами, словно ему там место, лежит белый конверт без подписи. Не тратя время на напрасные попытки предсказать послание, что всегда безрезультатно — не первый раз так, Асано вскрывает конверт и, переворачивая его, дает выпасть содержимому на подготовленный заранее пакет для мусора. Пожалуй, именно этот «подарок», из всех, что когда-либо преподносил ему хулиган, оставляет его поистине безмолвным, а голову абсолютно лишенной мыслей.

Первым с шуршанием вываливается выкрашенное красным нечто телесного цвета в прозрачном пакетике, следом глазам предстает знакомый студенческий с именем его друга и, наконец, завершает «парад» клочок бумаги со знакомыми каракулями: «Теперь у тебя чуть больше свободного времени». Реакция организма запаздывает, и поэтому Асано вовремя успевает усилием воли усмирить взбунтовавшийся желудок после шокирующего осознания: ему подарили ухо.