ZICO 지코 - Tough Cookie (Ft. Don Mills)

Намджуна разбудил чей-то приглушенный разговор, но слов было не разобрать — они доносились откуда-то издалека. Намджун открыл глаза и увидел, как тот, кому он старался дарить свою любовь, склонившись, переговаривался с его давним другом. Интересная складывалась ситуация: в какой-то момент Хосок проснулся, но вместо того чтобы разбудить его, поднял Мин Юнги, который оставался к нему равнодушен. Хотя рэп-лайн всегда держался вместе, еще совсем недавно эти двое устроили словесную баталию, и это только доказывало, что они не настолько близки, как могли были быть. И тот факт, что Хосок внезапно доверился Юнги, просто вывел Намджуна из себя; склизкое чудище с зелеными глазами, что называлось ревностью, вытянуло свою уродливую морду.

«— Что такого знает Юнги-хен, чего не знаю я? — задумался Намджун, не сводя с парочки взгляд. — Чего не хватает Хосоку, раз ему понадобилось пойти к кому-то другому? — он склонил голову, но даже в таком положении продолжал наблюдать».

Намджун смотрел на Хосока и не мог остановиться. Никогда не мог: начиная с их первой встречи он ни разу не отвел от Хосока взгляд без необходимости, а когда шептал, что для него не существует никого больше, Хосок, улыбаясь, называл того безнадежным романтиком. Наверное, так и есть. Намджуну пришлось это признать. Он стал… таким. Раньше у него не было времени на отношения — все ограничивалось сексом. Но с Хосоком все иначе. Намджун хотел находиться рядом, общаться с ним, узнавать его вкусы.

Он хотел быть партнером Хосока во всех смыслах этого слова, но понятия не имел, как преодолеть пропасть — или стену — между ними. А потом случилось все это… Намджун хотел окликнуть Хосока, дать знать, что больше не спит. Быть может, тогда Хосок пришел бы к нему, предпочел побыть с ним, а не с Юнги. Намджун пошел у себя на поводу, и его это разозлило. Возможно, Юнги именно тот, кто сейчас нужен Хосоку; возможно, Юнги поможет ему как-то так, как не смог бы сам Намджун…

Это же не проблема, да?

Намджун приоткрыл глаза, которые, сам не осознавая, успел сомкнуть, и почувствовал, как внутри все застыло: к нему шел Хосок с нечитаемым выражением лица, а позади, с дальней кровати, хен взглянул на него с каким-то сочувствием.

— Почему ты не спишь, милый? — нежно спросил Хосок, сев на соседнюю кровать. Разговаривая с Юнги, он ощутил на себе взгляд Намджуна и волновался, что тот мог все неправильно понять.

В жизни Хосока уже был один ревнивый, мстительный партнер, искалечивший его на всю жизнь.

— Что-то случилось? — спросил Намджун, чувствуя непонятную тяжесть в груди. Он был уверен, что сделал что-то не так. Наверное, поэтому Хосок обратился за помощью к Юнги. Неужели Хосок собирался его бросить, посчитав полученный совет лучшим из возможных? — Все… нормально? — переспросил он, пытаясь не выдать истинные эмоции… пытаясь…

Хосок кивнул, мягко улыбнувшись, но в то же время лихорадочно прокручивая в голове все возможные варианты развития событий, в том числе насколько плохо мог закончиться этот разговор.

— Ага, — Хосок перевел взгляд на свои руки. — Просто… ты должен кое-что знать... Только… не… Пообещай, что не будешь злиться. Выслушай меня до конца.

Собравшись духом, Намджун принял сидячее положение. Что бы то ни было, нужно готовиться к худшему. Хосок так сильно нервничал, только когда они признавались друг другу в чувствах, очевидно опоздав с этим на несколько лет.

— Юнги-хен как-то задел тебя? — непонимающе спросил он.

— Нет, — прошептал Хосок. — Просто… До нашего знакомства я встречался еще кое с кем… это… — Хосок не понимал, почему никак не удавалось подавить нервозность. Он был с Зико задолго до того, как открыл сердце Намджуну, так почему сейчас его так трясло? Связано ли это с тем, что однажды демон Намджуна вырвался на свободу в присутствии Чихо?

Хосок хорошо помнил то мероприятие. Намджун, одетый в белый стильный костюм, всеми силами старался не ударить лицом в грязь — достойно представить участников и группу. Чихо же напоминал гангстера, коим он себя и считал: на нем красовались Тимберленды, на покупку которых Хосок потратил весь свой месячный бюджет; сексуально уложенные волосы стягивала бандана — та самая, которой Хосок его связал; а запястья украшали всякие безделушки — бижутерия, оттуда-отсюда подаренная Хосоком, и все это без ведома Намджун-и. То выступление было сущим кошмаром. Стоило их группе сойти со сцены, как у него случился нервный срыв.

BTS были айдолами чуть больше двух лет. Им все еще не хватало уверенности — ни в себе, ни в том, как себя вести. Вспомнив их выступление, Хосок поморщился, но если задуматься… Тогда они были напуганными мальчишками, которые играли во взрослых. Их фальшивые образы легко было раскусить. Особенно когда им пришлось соперничать с BlockB — группой-ветераном, дебютировавшей на два года раньше. Стоило Зико выйти на сцену… Хосок уже и забыл, насколько тот красив. Пылок, уверен в себе. И лишь много лет спустя он понял, как сильно ошибался. Зико — это самовлюбленная, грубая пародия человека. Двуличная и бездушная.

Дэнс батл выглядел как полное посмешище. В отличие от BlockB, которые выступали практически без хореографии, Хосок и Чимин тренировались целую неделю, двигаясь синхронно, показывая трудные в исполнении переходы. Однако зрители продолжали поддерживать своих королей. И лишь когда Чимин разорвал на себе майку, толпа неохотно зашумела, словно болеть за новичков считалось чем-то зазорным.

Рэп баттл, по правде говоря, прошел не лучше. Намджун старался держаться стойко, в то время как Чихо вообще на заморачивался. Мысленно он считал себя королем сцены, на которую посягнул Намджун. И если Чихо… Зико… разрешили выступить со своим хитом, пусть и неоднозначным, то Намджуну выпал шанс исполнить простенький бисайд из микстейпа. Их совместное выступление получилось очень неоднозначным: учитывая его содержание, лексику и прочие моменты.

На протяжении всего выступления Зико держался чуть впереди Намджуна — всего лишь пыль в глаза, ведь за напыщенным поведением скрывалась… неуверенность в себе. Даже когда BlockB выходили на сцену после BTS, Зико вырвался вперед, обогнув Хосока и остальных участников, в то время как его собственная группа еще только поднималась.

Стоило выступлению закончиться, как он ринулся за кулисы: пробравшись сквозь участников других групп, Зико схватил Хосока за плечо и, наклонившись к уху, напомнил тому гнусные подробности из прошлого. Удовлетворенный реакцией на свои слова, он переключился на Тэхена: подцепил его подбородок и игриво подмигнул.

Смех Тэхена был… странным. Слишком громким, резким… неестественно долгим. Если за прошедшие годы Намджун научился игнорировать хищный взгляд Зико, то смех Тэхена сразу привлек его внимание. Тэхен никогда не смеялся так за пределами общежития, ставшего им домом. В отличие от своего сценического образа, Тэхен был застенчивым, робким и даже пугливым. И потому слыша, как этот глубокий голос пронизывали истеричные нотки, Намджун понял, что Тэхену не по себе. То был призыв о помощи, и Намджун не собирался стоять в стороне.

До вмешательства Намджуна Тэхен пытался отстраниться от Зико, но тот не давал прохода. Со стороны могло показаться, будто Зико просто перекинул руку через шею Тэхена, обнимая сбоку, но на деле сдавливал его плечи. Намджун взбесился. В голове что-то щелкнуло — и вот он уже стоял рядом с Тэхеном, испепеляя Зико взглядом.

— Какие-то проблемы? — угрожающе спросил он, намеренно избегая уважительные суффиксы, когда стоял вопрос о защите семьи.

Самодовольное выражение лица Зико только сильнее вывело Намджуна из себя.

— Да не, все пучком, — отмахнулся Зико, сместив руку к щеке Тэхена. Намджун сразу почувствовал, как Тэхен весь подобрался.

— Отвали от него, — прошипел Намджун, сцепившись с Зико жестким взглядом. — Ты его напрягаешь.

Зико стиснул зубы, издав смешок.

— Пусть благодарит, что после такого жалкого выступления я вообще вспомнил о его существовании. Мы выглядели как клоуны на одной сцене с вами.

Стоило Зико отпустить Тэхена, как Намджун сразу задвинул того себе за спину.

— Клоуны? Ну да, вы и были клоунами, но только не из-за Бантан.

— Поясни, — Зико подошел ближе, несмотря на более низкий рост, оказавшись лицом к лицу с Намджуном.

— Дело в тебе, — прорычал Намджун. — Потому что это ты не воспринимал все всерьез. Потому что ты посчитал все клоунадой.

Зико рассмеялся.

— Кажется, ты забыл свое место, Намджун-ши, — угрожающе ухмыльнулся он. — Я для тебя старший. И всего одним словом я могу разорвать тебя на куски. Что же тогда станет с твоими драгоценными Бантан?

— Это угроза, Чихо-ши? — огрызнулся Намджун. В тот момент он не замечал ни что голос Зико сочился ядом, ни что ситуация достигла критической отметки, в отличие от Тэхена, который взглядом подозвал остальных участников. Не успел Намджун опомниться, как братья обступили их со всех сторон, пытаясь скрыть стычку от чужих глаз… пытаясь разнять этих двух, пока все не стало еще хуже.

Когда Зико замахнулся, в Намджуне взыграли инстинкты, и он успел увернуться: перехватив кулак, он выкручивал руку Зико до тех пор, пока у того не подкосились ноги. Но стоило Зико попытаться встать, как мощный удар в челюсть окончательно уложил его на лопатки.

Участников BTS шокировало не только поведение их лидера, но и то, что все это в принципе происходило за кулисами главной музыкальной премии. Они надеялись, что смогли хорошо загородить собой обзор. Ведь если нет… ведь если кто-то увидел, что сделал Намджун…

— Джун-а! — пораженно прошептал Джин, пытаясь привлечь его внимание.

Казалось, на мгновение это подействовало: Намджун моргнул, словно возвращаясь в реальность, словно осознавая, где находится и что переступи он сейчас черту — последствий не избежать… как вдруг Зико застал его врасплох, ударив по виску.

А дальше начался полнейший хаос: Намджун набросился на Зико, не сдерживаясь в выражениях, отчего Джину с Чонгуком пришлось оттаскивать его силой; они и сами получили пару-тройку ударов, пока пытались положить драке конец.

В итоге вмешалась охрана, растащив Зико и Намджуна по разным углам. BTS сразу же отвезли в здание BigHit, где их отчитали за бестактность, неподобающие действия и варварское поведение, которое продемонстрировал лидер.

Сразу после этого Намджун скрылся из виду, решив, что лучше побыть наедине с собой, чем оставаться с братьями, которые отчаянно хотели докопаться до сути. Их не волновало, что из-за Намджуна у Зико теперь разукрашено лицо — дело в другом. Тэхен, наоборот, обрадовался, что ублюдок получил по заслугам. В действиях Зико ощущалось давление: Тэхен уже испытывал подобное от других представителей медиаиндустрии — как мужчин, так и женщин. Он далеко не ребенок и понимал, чего они хотели. Но когда ты новоиспеченный айдол, который только-только пытается сделать себя имя, сказать «нет» кому-то из сонбэ равносильно самоубийству. Тэхен не хотел говорить «да», он еще ни разу не принимал чьих-то ухаживаний, но Зико вечно так на него смотрел… Сомнений не оставалось: рано или поздно его заставят принять решение.

Больше всего их беспокоил Намджун. Он никогда не выходил из себя до такой степени. Он всегда отличался выдержкой, даже в общежитии. У всех были свои триггеры: Джин начинал ругаться каждый раз, когда в холодильнике заканчивалась еда, на что Юнги, уставая слушать галдеж, говорил им всем заткнуться и скрывался в своей студии. Чимин славился тем, что закатывал глаза за чужими спинами, и даже Хосок начинал рвать на себе волосы, если долгожданный, продуманный до мелочей момент спокойствия внезапно нарушал шум, который могли воспроизвести только живущие под одной крышей парни. Но Намджун всегда сохранял трезвый ум. Просил всех успокоиться, а не угрожал расправой, если они сейчас же не закроют рты. Стирал свои вещи по ночам, поскольку в остальное время машинка свободной не бывала. Он поддерживал мир — помогал достичь этого мира между теми участниками, которые по каким-то причинам начинали враждовать. И чтобы он вот так сорвался на публике и ударил человека… такого никто вообще не ожидал.

На следующий день Намджуна повезли к специалисту, и обратно он вернулся со списком лекарств. Позже он рассказал братьям, что у него проблемы с контролем гнева и ему предстоит научиться выплескивать его в правильное русло, хотя настоящий разговор с врачом не имел ничего общего с этой выдуманной историей. Намджун заверил их, что нет повода для беспокойства, что лекарства помогут и он в состоянии сам решить вопрос. Он также извинился за то, что опозорил имя Бантан. Когда с обменом любезностями и прочей болтовней было покончено, а братья разбрелись кто куда, Намджун заперся в одной из комнат для вокала — подальше от чужих глаз.

Он думал, что все в прошлом. Думал, что когда-то давно смог похоронить демона внутри себя, но вот тот снова объявился, готовый рвать и метать. Намджун был уверен, что этому демону не место в его жизни. Ему нужно сосредоточиться на карьере, занять место под солнцем… Наконец заполучив свой шанс, он не мог допустить, чтобы прошлое настигло и взяло над ним верх. Только не здесь и не сейчас. Все это понимал и Зико. Понимал, но все равно спровоцировал. Намджун ни капли не сомневался, что покончил с Зико раз и навсегда. Одно дело, приударить за кем-то, прощупывая почву, но совсем другое — сорваться с тормозов, угрожая. Намджун сжал пальцы в кулаки, нехотя признавая, что соскучился по столь знакомому ощущению: когда ногти впиваются в ладони.

«Как же давно ты не выпускал меня поиграть. Я уж решил, что больше никогда не увижу дневной свет. Как твое ничего?»

«Тебе нельзя здесь быть. Уходи».

«И пропустить все веселье? Не заливай… сам же знаешь, что будешь скучать».

Намджун замолчал, тяжело дыша. Он словно оказался лицом к лицу с тем, кто истязал его долгое время — с тем, кто не имел облика, но чье присутствие ощущалось всегда и везде.

«Ты все-таки надрал Чихо зад».

В голове Намджуна раздался смех, а после засмеялся и он сам, нарушая тишину.

«Ага, есть такое».

«Так здорово было начистить ему морду… почти как в старые добрые времена».

Намджун улыбнулся.

«Спорим, он ту куколку больше и пальцем не тронет… А вот ты бы мог…»

«Тэхена? Не, не мой типаж, — остерег его Намджун».

«Не-а… Сейчас речь о другой куколке… Ты же знаешь, кого я имею в виду».

«Держись от него подальше. Ты не можешь…»

«Да-да, помню. Ты первый».

Облизнув губы, Намджун уже не мог с точностью сказать, сделал ли это сам или… так пожелал он.

Он ходил на консультации, как прилежный мальчик, ни разу не выдав демона, который сопровождал его долгие годы. Намджун пытался подавить его, торговался, угрожал, молил и в конце концов сумел снова посадить на цель, став тем самым надежным лидером, каким и хотели его видеть Бантан. Но порой, когда вокруг ни души и царила полная тишина, Намджун слышал его шепот откуда-то из глубины своего сознания. И даже когда наступила белая полоса, демон заставлял его улыбаться.

***

— И это? — спросил Намджун, выпрямившись.

Хосок вздрогнул.

— Юнги-хен его знал? — Намджун снова попробовал подступить.

— Да, — тихо ответил Хосок, все еще не решаясь посмотреть ему в глаза.

Намджун глубоко вдохнул, пытаясь успокоиться. В голове покалывало, что происходило все чаще и чаще после похищения. Его раздражало, что Хосок так ни разу и не подошел к нему, предпочитая обсуждать свои проблемы со старшими братьям, и это обидно: казалось, будто Хосок недостаточно доверял ему, чтобы открыть душу, хотя они вроде как были парой. Такое происходило не впервые, и Намджун приложил немало сил, чтобы подавить раздражение и не наговорить лишнего.

В его случае все было иначе. Он советовался с Хосоком по любому поводу: как стать хорошим лидером, улучшить свою читку, почувствовать себя целостной личностью, когда внутри, казалось, все трещало по швам. Любовь к Хосоку, наоборот, изменила жизнь Намджуна к лучшему. Хосок держал его демона в узде. Однако демон уже начал пробивать себе путь, желая снова выйти поиграть. Девятнадцатый знал, что шанс не за горами: еще немного — и Намджун больше никому не сможет доверять, и тогда он, Девятнадцатый, наконец разорвет оковы, чтобы все предатели и лжецы получили по заслугам.

— Кто это? — хрипло спросил Намджун.

— Чихо. — Про себя Хосок приготовился к худшему.

— Чи…хо? Зико?.. — удивленно переспросил Намджун.

— Угу, — тихо подтвердил Хосок, посмотрев на него.

— Когда? — Намджуна захлестнуло странное чувство, которое он предпочел бы не замечать.

— До нашего знакомства, — Хосок торопился, чувствуя, что просто обязан рассказать все как можно быстрее… снизить напряжение, которое волнами исходило от Намджуна. — А может, и после, но… до того, как ты узнал, кто я такой. Во времена андеграунда, когда…

— …ты ошивался с Юнги-хеном?

— Нет… то есть… я… — пробормотал Хосок, не зная, с чего начать, но после слегка тряхнул головой, собравшись с мыслями. — Тогда же я познакомился с Юнги, но все время был с Чихо. Я-я проводил время с ним…

Хосок вел себя как-то странно, и это привлекло внимание не только Намджуна, но и Девятнадцатого.

— И? — Голос Намджуна стал более грудным из-за Девятнадцатого: любопытный демон подкрался незаметно, интересуясь, имели ли место болезненные воспоминания.

— Он… — Хосок надеялся, что не замешкал перед ответом, но все еще затруднялся подобрать слова. Ему не хотелось ни огорчать, ни злить Намджуна, а это напрямую зависело от того, как он преподнесет свой рассказ. — Я и он… мы совершенно не подходили друг другу.

Намджун выжидающе молчал. Тяжело вздохнув, Хосок продолжил:

— Он раскрыл ту сторону меня… о которой я даже не подозревал.

— Например? — уточнил Намджун, в то время как демон ощетинился.

— Научил проявлять агрессию, — Хосок теребил рукав. — И… каково это… чувствовать себя, когда… к тебе испытывают интерес.

— Он тобой пользовался? — На этот раз вопрос задал никто иной, как сам Девятнадцатый, который, вспомнив неуравновешенную упрямую натуру Чихо, вытеснил Намджуна на второй план.

После небольшой паузы Хосок покачал головой. Он понимал, что вопрос слишком сложный, и если сейчас рассказать больше, чем стоит…

— Малыш, — промурлыкал Девятнадцатый; Намджун смотрел на Хосока, пытаясь выудить правду.

— Я не горжусь своим прошлым, — сказал Хосок, слегка покраснев. — Он показывал… П-показывал, как полностью потерять над собой власть… и вернуть ее снова.

— Что ты имеешь в виду? — спросил Намджун, склонив голову вбок: действие более свойственное Девятнадцатому, чем самому Намджуну, который на тот момент пытался вернуться, заполучить контроль над своим телом.

— Ему н-нравилось… экспериментировать. Со всяким, — Слова давались Хосоку через силу, но итоге он выпалил как на духу.

— С чем конкретно? — уточнил Намджун.

— Ну… С игрушками. Нарядами. Наручниками… цепями, — признался Хосок.

Намджун отпихнул Девятнадцатого, чтобы поддержать любимого человека.

— Хосок, ты не должен…

— Мне это нравилось, Джун, — перебил его Хосок, краснея от стыда. — Оно как-то само получилось. И… я понятия не имею, что с этим делать… Просто… просто я не хочу ранить твои чувства, любимый.

Это «ранить» зацепило Девятнадцатого.

— Ты никогда не сделаешь мне больно, малыш, — ответил демон, с легкостью вернув контроль над телом, чтобы утолить свое любопытство. Он практически заигрывал от лица Намджуна. — Я тебе доверяю. Ты и сам это знаешь.

Хосок вопросительно посмотрел на Намджуна, наклонив голову вбок, как вдруг стойко ощутил присутствие чего-то, а точнее кого-то, кого не видел уже долгое время.

Девятнадцатый.

Этого не может быть. Просто не может.

Хосок почувствовал, как дышать стало тяжелее, а грудь заходила ходуном. Он убеждал себя, что нужно успокоиться и что ему просто это привиделось. Однако как бы отчаянно он ни пытался обмануть самого себя, разум взял вверх. Разум, который пообещал всегда оставаться начеку, защищать сердце от боли, несмотря ни на что.

Взгляд Намджуна стал мутным, а глаза слегка смотрели в разные стороны. Именно так все когда-то началось. Именно так оно всегда начиналось. Достаточно лишь внимательнее присмотреться.

***

В тот день, много лет назад, Хосок внимательно наблюдал за Намджуном и, словно божьим заповедям, внимал каждому его слову. Впрочем, некоторые вещи оставались неизменны: лицо Хосока все так же светилось обожанием. Они ужинали в дальнем углу популярного ресторана в Сеуле. Вокруг оживленно — все громко разговаривали и смеялись. Никто из посетителей не догадывался, что в шаге от них сидела группа, которую они слышали на радио, пока шли в то заведение или возвращались домой с учебы или работы. Тогда BTS еще ничего из себя не представляли и были известны только в узких кругах. Хотя в дальнейшем Хосоку будет не хватать этого чувства анонимности, в тот день они все сидели как на иголках: с одной стороны, взбудораженные тем, что их никто не узнавал, а с другой, тем же и расстроенные.

Намджун рассказывал, каким видел их будущее. Он вдохновился недавним сном, но Чонгук, наоборот, занервничал. Хосоку казалось, что младший вот-вот растрогается на глазах у всех от того, с какой нежностью в голосе Намджун объяснял ему, что страх и нервозность не призваны отпугнуть, а только подчеркивают важность их пути. Хосока восхищало то, как Намджун умело подбирал слова, чтобы успокоить Чонгука, а после подбодрить остальных. Как раскрывал им детали представшего недавно видения о мире, в котором они могли бы вдохновлять людей становиться лучше и замечать свет внутри себя. Хосок был очарован его манерой речи; самоироничной улыбкой, что появилась на лице, когда речь зашла о более глубоком и личном. Тем, каким человеком Намджун просто был. Благодаря этому Хосок мог разглядеть его суть.

За короткий миг человек перед ними перестал быть Намджуном — их пылким ласковым лидером. Едва заметное движение глаз — и кто-то перехватил контроль над его телом. Теперь говорящий звучал немного грубее, агрессивнее. Быть может, ненасытнее. Мгновение ока — и Намджун больше не предлагал, а командовал. Раздавал указания, кто и что должен сделать, чтобы BTS поднялись до того уровня, которого он от них ожидал. Больше никаких обсуждений — только четкий план действий, чтобы занять предназначенное им место.

Этот властный тон привел Хосока в ужас. Ему совершенно не хотелось столкнуться с подобным вновь — только не после Чихо. В прошлом Чихо неоднократно диктовал ему свои требования и постоянно унижал за то, что он изначально был недостаточно хорош. Хосока до сих пор преследовали омерзительные замечания от бывшего, который до такой степени задавил его морально, что теперь Хосок нервничал от любой просьбы, высказанной напрямую. Если он облажается и сейчас, станут ли его наказывать так же, как и раньше?

После этого остаток ужина прошел в неуютной, нервной обстановке. Участники быстро покончили с едой, даже не почувствовав ее вкус, после чего разбрелись кто куда. Намджун все еще находился в возбужденном состоянии, потому Хосок решил отвезти его в студию BigHit, чтобы успокоить.

— Намджун-а, — ласково обратился он. — Все нормально?

Уставившись на свои руки, Намджун пытался восстановить дыхание: внутри него разразилась настоящая борьба из-за того, что он сорвался перед остальными. Всего на короткое время, но демону удалось прорваться наружу. Сколько Хосок с его острой наблюдательностью успел заметить? Увидел ли он, что за поведением Намджуна скрывалось нечто большее: например, что амбиции бежали впереди него, влияя на манеру речи, чтобы со стороны выглядеть фанатиком своего дела, который жаждет добиться успеха и стать кем-то в этой жизни. Насколько все было плохо? Если даже это заметил каждый, то, возможно, они просто поймут, насколько Намджуну небезразлично будущее группы. Или Хосок разглядел что-то еще? Заметил ли он обращенный на себя хищный взгляд и тьму, что скрывалась за ним?

Сколько он увидел?

Сколько он знает?

— Зависит от того, что ты имеешь в виду, — огрызнулся Намджун, своей реакцией вогнав Хосока в тупик. Он ненавидел, когда Хосок смотрел на него так: со смесью растерянности, удивления и чего-то третьего, что он не мог определить. Зато Девятнадцатый… любил этот взгляд.

Хосок собирался что-то сказать, но потерял дар речи. Намджун был сам не свой. Он никогда не общался с ним в настолько резкой форме и, даже не повышая голос, довел до нервного состояния. Хотя Хосок и не ожидал от себя такой реакции, он попробовал подступить снова, помочь тому, о ком думал днями и ночами, вновь обрести себя и стать мягче.

— Что ж… — после небольшой заминки он решил, что пора отбросить нежности и поговорить с Намджуном начистоту. — Сегодня ты высказал много интересного о том, чего нам недостает, чтобы группа стала такой, какой ее хочешь видеть ты.

— Правда, что ли? — Глаза Намджуна были цвета угля.

— Ты толком никому не дал высказаться. Когда Тэхен захотел что-то предложить, ты просто начал говорить поверх него.

Усмехнувшись, Намджун покачал головой.

— Мне кажется, ты даже не заметил Юнги, — продолжил Хосок. — Джин-хену буквально пришлось вмешаться, чтобы ты успокоился, но даже тогда ты посмотрел на него так, будто готов был убить за то, что тебя посмели перебить.

— Но не убил же, — огрызнулся Намджун.

— Ты… что? — переспросил Хосок, надеясь, что ослышался. Он хотел погладить Намджуна по волосам, запустить в них пальцы и сказать, как сильно восхищается им… как сильно любит. Но это… это не…

— Я его не убил, — Намджун хладнокровно подвел черту.

— А хотел? — Хосок уже не понимал, чего добивался: то ли перевести все в шутку, то ли развеять свои страхи.

Этот вопрос поставил Намджуна в тупик, и он снова пришел в себя. Конечно же нет, он не хотел убивать брата. Или причинять даже малейшую боль. Однако его темная сторона… жаждала крови. Чем ближе у жертвы отношения с Намджуном, тем слаще ее вкус — так считал Девятнадцатый.

— Нет, — немного резко ответил Намджун, но пауза была такой длинной, что Хосок ни на каплю не успокоился.

— Намджун, что происходит? — серьезным тоном спросил Хосок, непроизвольно подавшись вперед.

— Ничего! — прошипел тот.

Хосока не должны волновать его проблемы. Никого не должны, если на то пошло. Он сам во всем разберется.

— Ты… поругался с Джин-хеном? — растерялся Хосок.

— Нет.

Джин всего-навсего раздражал Девятнадцатого. Он вобрал в себе все качества, которые ненавидела озлобленная сторона Намджуна. Понимающий. Добрый. Теплый.

Бескорыстный.

И Девятнадцатого это злило.

— Блядь! — вдруг вскрикнул Намджун, подскочив так резко, что едва не снес клавиатуру со стола.

Хосок быстро убрал ее подальше с глаз, но Намджун прошагал к углу комнаты и, стоя спиной, прикрыл лицо руками.

Его плечи были опущены, а пальцы нервно зачесывали волосы. Намджун выглядел… сломленным.

— Джун-а?

Хосок медленно подошел к нему, не понимая, как действовать дальше. Намджун был словно другим человеком — агрессивным и острым на язык. Дело не в том, что он матерился или срывался, а в картине в целом — особенно как в приступе гнева исказились его черты лица и голос. Хосоку казалось, что он смотрит на Намджуна из какой-то параллельной вселенной, где тот выступал в роли бескомпромиссного, непреклонного тирана.

Но черт побери, как же он любил Намджуна…

— Хосок-а, б-больно.

— Где конкретно? — встревожился Хосок.

Хосоку хотелось подойти ближе, притянуть его в свои объятия и пообещать, что все будет хорошо, но искренне не мог, потому что понятия не имел, что происходит. С Ким Намджуном творилось что-то неладное. Что-то медленно разрывало его изнутри, рвалось на свободу, и Хосок даже близко не представлял, как этому помешать. Как бы он ни хотел помочь, как бы сильно ни болела душа при виде такого Намджуна, Хосок чувствовал себя не менее потерянным, чем он.

— Это все монстр, — прохрипел Намджун, развернувшись к нему лицом. — Он живет в моей голове.

Мигом преодолев расстояние, Хосок успел подхватить Намджуна до того, как тот рухнул на колени. Зрелище, наверное, то еще: два брата обнимались в темной углу студии, пытаясь побороть внутренних демонов. Демону Хосока хотелось подарить Намджуну всю свою любовь, согреть словами и успокоить поцелуем. А демон Намджуна жаждал прорваться сквозь плоть владельца и зажить собственной жизнью, уничтожая абсолютно все на своем пути.

Намджун вымотался. Хосок понял это по тому, как постепенно ослабла его хватка, а сдавленные стоны перешли в бормотание и всхлипы. Он ворковал с Намджуном, говоря обо всем на свете, лишь бы привести его в чувства, успокоить мысли и, если понадобится, помочь заснуть. И у него получилось. Намджун прильнул к его теплу, прижавшись к руке, и позволил сну овладеть своим истерзанным сознанием.

— Остановись… Девятнадцатый… не трогай… прошу… не надо, — прошептал Намджун в подол его рубашки; даже во сне он продолжал умолять.

***

Теперь же Намджун — любящий и заботливый, каким всегда и был, — нежно поглаживал Хосока по ноге. И тому нравилось, даже слишком нравилось. Намджун никогда не был настолько ласков и заботлив по отношению к другим. Казалось, будто он попросту для этого не создан. И все же вот Намджун выводил узоры на его ноге, и… Хосок всерьез задумался над тем, а не привиделся ли ему Девятнадцатый.

— Не волнуйся. — Взгляд Намджуна был полон любви, тепла и кое-чего еще…

— Намджун-а, — прошептал Хосок, реагируя на него, несмотря на обстоятельства. Ему было приятно — приятно, что Намджун будто видел в нем… самого прекрасного человека на свете. Его рука продолжала невесомо скользить по ноге, и Хосок даже не сразу понял, что она продвигалась все выше, выше и выше.

Не давая себе отчета, Хосок начал изгибаться под ним — тело отреагировало само по себе. И тогда он скрепя сердце решил сказать все как есть.

— Ты не знаешь, какой я… М-мы…мы же никогда…

— А почему бы и нет? — предложил Намджун, той же рукой погладив Хосока по щеке.

Хосок отвел взгляд, чувствуя себя неловко.

— Милый… так почему бы и нет? — повторил Намджун, не сводя глаз с его рта.

— Просто… я не…

— Ты не хочешь? — спросил Намджун, завороженно наблюдая за каждым движением его губ. — Ты… меня не хочешь?

Хосок приблизился к его лицу, желая все прояснить.

— Вовсе нет, дело в другом. Просто… Джун-и… ты не представляешь, каким я могу быть.

— Не представляю, — согласился Намджун, чмокнув его в губы. Он боялся, что любимый человек, встревоженный после разговоров о прошлом, отстранится, не ответит взаимностью, однако Девятнадцатый был уверен в обратном. — Но хочу узнать.

И с этими словами он поцеловал Хосока — поцеловал до того, как тот успел бы возразить. Он дразнил язык Хосока своим, и ощущение горячего рта сводило с ума даже в этом проклятом месте. Ему всегда будет мало.

Застигнутый врасплох дерзким поведением, Хосок беззвучно выдохнул в поцелуй. Его не волновало, что Намджун и близко не похож на обычного себя. Если он хочет вести, Хосок не станет возражать. И тогда, возможно, ему даже не придется раскрывать свои секреты.

Когда Намджун уложил руки на его бока и, сжав, резко потянул на себя, Хосок испустил невольный вздох прямо в его приоткрытый рот и оседлал, как тот и хотел. Хосок знал, что ему нравится пожестче; нравится, когда его швыряют, как когда-то это делал Чихо. Он испытывал непередаваемое наслаждение, находясь в чьей-то власти, ощущая на себе такое проявление любви.

— Джун-а, — прошептал он, когда Намджун начал играться с резинкой его штанов. Жар между ними нарастал: ведомый Девятнадцатым, Намджун и не думал останавливаться. — Мы не можем…

— Шш, — успокоил его Намджун. — Мы тихо. Пожалуйста, — он вскинул бедра, и твердое возбуждение только подтверждало, насколько Хосок сводил его с ума. — Возможно, мы уже никогда…

Стоило Хосоку кивнуть в ответ, как Намджуну скользнул рукой ему в штаны, обхватив член, и начал мягко надрачивать. Хосок уткнулся лбом в его плечо, оставляя невесомый поцелуй на рубашке, и вздохнул от наслаждения: Намджун завладел им, доводя до блаженства.

— Джу-у-у-у-н, — простонал Хосок, зарывшись носом в шею любимого человека. — Пожалуйста…

Хосок кайфовал от ощущения крепких пальцев на своем члене. Движения Намджуна были более мягкими, чем он привык, более аккуратными, но не монотонными: Намджун гладил головку, надавливая на щель уретры кончиком большого пальца, затем медленно вел кулаком вниз, размазывая предэякулят по всей длине и подводя Хосока к черте.

— Ммм, как же приятно, — Хосок закатил глаза от удовольствия.

Намджун поверить не мог, что Хосок настолько отзывчивый: он активно двигал бедрами навстречу, приближая наступление, возможно, последнего оргазма в своей жизни. Как же он был восхитителен в эти секунды: его тело извивалось, словно волны в океане, на лице читалось блаженство, глаза прикрыты, а нижняя губа зажата между зубами. Неужели Хосок всегда издавал такие ангельские звуки? Он так старался сдерживаться, но то и дело тихонько хныкал и постанывал. А его член… выглядел потрясающе. Будь у них больше времени и личного пространства, Намджун бы поглотил его целиком, вобрал в рот до самого основания, сосал и вылизывал до тех пор, пока Хосок не потерял над собой контроль.

Издав тихий смешок, Намджун откинулся на стену за кроватью.

— Тебе нравится, малыш? — низким, грудным голосом произнес он. — Нравится, когда я трогаю тебя здесь?

Поспешно кивнув, Хосок прикусил губу, пытаясь сдержать рвущийся наружу стон удовольствия. Ощущая приближающийся оргазм, Намджун стал сильнее тереться о его задницу, доводя себя до пика.

— Малыш, — с придыханием произнес Хосок, зарывшись пальцами в его загривок и слегка потянув, отчего Намджун судорожно вздохнул.

— Люблю тебя, — прошептал Намджун, на мгновение попытавшись обуздать себя: свободной рукой он до синяков сжал бедро Хосока, не позволяя отстраниться. В голове эхом отдавался шелест простыней, которыми они прикрывались.

— Я тебя тоже люблю, — выпалил Хосок, прильнув к его губам сначала в робком, а после в жарком поцелуе; их языки переплетались в новом порыве страсти.

Хосок почувствовал, как низ живота стянуло в узел, а движения Намджуна стали более хаотичными. Не успел Хосок опомниться, как член дернулся, и весь мир разлетелся на куски: он кончил в кулак Намджуна, пачкая и его руку, и свои штаны.

Намджун оставил на его шее укус — так, что выступили капли крови, — и сам излился.

Всхлипнув от боли, Хосок отстранился и потянул руку к больному месту, только тогда осознав, что Намджун проткнул кожу насквозь.

— Джун-а? — вглядываясь в черты человека перед собой, он ощущал смесь ужаса и негодования. — З-зачем ты это сделал?

Намджун смотрел на Хосока, наклоняя голову то в одну, то в другую сторону, пока сам он — пока они — изучали его реакцию.

— Тебе больно? — наигранно спросил он.

— Ты укусил меня! — прошипел Хосок, возмущенный хладнокровным поступком. Он всеми силами пытался проглотить страх и боль: все это резко напомнило ему о жизни с Чихо. Он верил, что Намджун другой, чувствовал это душой, но тот оказался таким же чудовищем, от которого когда-то сбежал.

— Прости, — как ни в чем ни бывало ответил Девятнадцатый от лица Намджуна.

«Все дело в этом месте, — осознал Хосок. — Оно убивает Намджуна… убивает нас всех».

— Джун-а. — Глаза Хосока защипало от слез. — Ты… ты же не такой. Почему ты так себя ведешь?

— Намджун пока не может выйти поиграть, — произнес Намджун своим, но в то же время совершенно чужим голосом. — Он утопает в отчаянии.