BTS JUNGKOOK (정국) — All of my life

Матан просидел до поздней ночи, ожидая, когда один из его контактов в даркнете выйдет на связь. Он уже хотел было бросить эту затею, как на почту пришло сообщение с неотслеживаемого IP адреса, содержащее снимки и информацию, которые он совершенно не ожидал увидеть.

Следующие несколько часов он не отрывался от монитора, безуспешно пытаясь собрать полученные данные в единую цепочку, но в итоге пришел к тому, что если ему нужны подробности — придется узнавать их от источников напрямую.

Медленно поднявшись из-за стола, Матан тяжело вздохнул, заблокировал компьютер и направился в камеру BTS, предварительно подготовив тележку с утренними принадлежностями, чтобы его визит не вызвал подозрений. Однако не успел он переступить порог, как заметил что-то неладное.

Джин, Юнги и Чонгук проснулись из-за шума, и последний, даже заметно шатаясь, попытка за попыткой, упорно пытался подняться на ноги. Матан мысленно отдал ему должное: Чонгук долгое время был прикован к кровати, завернутый в несколько слоев собранных отовсюду одеял, и то выпадал из реальности, то возвращался в нее снова. Матан понимал, что глупо осуждать его за желание встряхнуть обросшее паутиной сознание. Наоборот, это хороший знак… Чонгуку нужно быть настороже, ведь именно с ним Матану предстоит главный разговор.

Тэхен так и остался лежать на здоровом боку. Матан окинул его взглядом, но Чонгук махнул рукой, призывая не трогать. Тэхен уснул глубоким сном, в котором давно нуждался. Чонгук прошел к центру комнаты, поближе к Матану, чтобы своим голосом случайно не разбудить Тэхена.

Стоило им всем собраться, как Матан ощутил витающее в воздухе напряжение. Ему показалось, что в самом начале, когда он только открыл дверь, Хосок и Намджун находились рядом, а затем вдруг резко отстранились… Рука Хосока соскользнула не то с щеки, не то… с шеи? Матан не понял. Хосок выглядел удивленным, а на лице Намджуна была ухмылка, которую Матан никогда прежде не видел. Он догадывался, что между этими двумя что-то произошло, но у него не было времени разбираться в вопросе.

— Матан, — неуверенно спросил Джин, — что случилось?..

Матан перевел на него взгляд: растрепанные волосы, заспанный взгляд… Джин выглядел обворожительно. Матан чувствовал, что любовался бы им весь день напролет.

От его внимания Джин криво улыбнулся.

У Матана перехватило дыхание.

— В-все в порядке. — Он надеялся, что сумел скрыть внутреннее волнение, и через силу заставил себя установить зрительный контакт с Чонгуком — Просто зашел проверить, как Чонгук.

Матан кивнул, и Чонгук ответил ему тем же.

Глубоко вздохнув, Намджун посмотрел на Хосока и грустно улыбнулся, заметив удивление на его лице. Хосок прочистил горло, повернулся к нему спиной, бросил короткий взгляд через плечо, после чего сел на свою кровать, оказавшись с ним лицом к лицу. Рассеянный, Матан уловил их действия боковым зрением и чуть не упустил момент, когда Джин и Юнги вернулись в свои кровати, а Чонгук оказался в дальнем углу комнаты, готовый к осмотру. Все не так просто, да? Было во взаимодействии Хосока и Намджуна что-то такое, отчего у Матана волосы встали дыбом, но это «что-то» все еще оставалось за пределами его понимания.

Тэхен зашевелился во сне и, нахмурившись, что-то пробормотал. Матан заметил и это. Однако он собирался поговорить с Чонгуком с глазу на глаз, а значит, пока ему было не до того, что произошло между Хосоком и Намджуном.

— Ходишь уверенно, — сказал он, сжав плечо Чонгука. — Как ты себя чувствуешь?

Чонгук оглянулся на Тэхена — тот все еще спал — и только потом ответил:

— Чувствую? Не… не хорошо, но надо… двигатьсяЧонгук старается отвечать на английском.

Матан вздохнул. Будет тяжело.

Он увидел твердую решимость во взгляде Чонгука. Увидел и то, что все это время упускал из виду: стоило Чонгуку посмотреть на Тэхена, как в его глазах, подобно пламени, загоралась любовь. Матан знал наверняка — весь предстоящий разговор, вторжение в личную жизнь человека, который лишился всего, дадутся очень и очень тяжело.

— Чонгук, я пришел не просто чтобы проведать тебя, — он наблюдал за Чонгуком, пытаясь определить, сколько из сказанного тот понял.

Чонгук кивнул, сказав «окей», и Матан продолжил:

— Не знаю, как спросить, но…

Матан обвел комнату взглядом. Все остальные уже улеглись — кто на спине, кто на боку, — пытаясь чуть дольше пробыть во власти сна. Все, кроме Джина, — Матан не сомневался. Джин не заснет до тех пор, пока не убедится, что с Чонгуком все в порядке. Будет подслушивать, так что придется быть потише. Однако учитывая тему разговора и языковый барьер между ним и Чонгуком…

— Скажи, — сказал Чонгук, вырывая его из размышлений. — Я постараться… понять.

Матан сделал глубокий вздох.

— Мне кое-что прислали… и, ну, там… — Матан запнулся, решив, что лучше просто показать.

Взяв телефон, Чонгук помрачнел.

Некоторые фотографии были безобидными. Чонгук подумывал над тем, чтобы просто признаться, что когда-то был влюблен в Тэхена: на первых фото они еще мальчишки, которые не понимали своих чувств. Быть может, получится приукрасить все историей о неразделенной любви…

Дальше шли только фото Тэхена: повседневного и порой даже не знавшего про съемку. Чонгук подумал, что идея с признанием вполне могла сработать: фото такого плана обычно берегут те, кто скучает. Однако он не был глупым, наивным ребенком. А Матан — тем более. Если он собирается попросить Матана о помощи — нужно говорить начистоту.

Внезапно Чонгук осознал, что тогда придется рассказать о том, что они с Тэхеном какое-то время были парой. Уж слишком эти фотографии… становились личными.

«Не одолжишь мне поцелуй? Обещаю вернуть, — Тэхен».

Стоит ли попытаться подкупить Матана и тех, кто откопал эти фотки, чтобы не допустить огласки? Взгляд Чонгука скользнул по Тэхену, который все еще спал на своей кровати. Сложно представить, сколько бессонных ночей возлюбленный присматривал и заботился о нем, пока он был не в себе. Его милый Тэхен-и. Чонгук знал, что если ориентация Тэхена раскроется подобным образом, для его семьи это станет позором. А сам Тэхен, узнав, что оказался проблемой, что опозорил и причинил моральную боль своим близким, будет ранен до глубины души. Чонгук отдаст все на свете, чтобы этого не случилось.

Чонгук стиснул зубы.

— Я заплачу, если… если ты никому не показывать. Тэхен… н-не должен…

— Нет, Чонгук, — сказал Матан, чувствуя себя оскорбленным этим предложением, но в то же время прекрасно понимая, чем оно продиктовано. Он проникся еще большим уважением к стоящему перед ним парню. Даже в ослабленном состоянии Чонгук думал только о том, как защитить дорогих себе людей. — Я бы никогда не поступил так с вами. Но… это… это далеко не все…

Матан перелистнул на следующее фото.

На нем были Чонгук и Чимин. Чонгук помнил, что в тот день он перекрасился в клубничный блонд, пытаясь повторить одно из окрашиваний Тэхена — одна половина головы розовая, а вторая — светлая, — но в итоге у него получился просто розовый блонд. Когда он вышел из ванной, Чимин сразу заметил его встревоженное выражение лица — если не полную панику — и затолкал обратно, взяв все в свои руки. Он не давал следить за процессом, и лишь когда волосы были подкрашены, подстрижены и насухо высушены, он разрешил взглянуть на результат.

Если брать фотки, где он только с Чимином… ну, вызывающими их не назвать, но очевидно, что между ними что-то было. Это заметно, например, по тому, как Чимин всегда наклонял к нему голову, как его собственные глаза светились гордостью и как они везде стояли очень близко друг к другу…

— Я и Чимин-и… — резко заговорил Чонгук, словно силой выдернув себя из воспоминаний. — Мы любим… фотографироваться.

Кивнув, Матан пролистал дальше.

Чонгук не ожидал увидеть свое любимое фото. Он застал возлюбленных врасплох на заправке, где они остановились, чтобы набрать перекусов, сходить в туалет и просто размять ноги. Поездка из одного конца США в другой их сильно утомляла. В автобусе стояла жара, а сиденья были сшиты из популярного в семидесятые поролона, отчего они взмокли от пота задолго до приезда, и это раздражало. Тогда Чонгук подошел к ним с телефоном наготове, зная, что попроси он прямо, оба ответили бы отказом. Однако ему нравилось видеть Чимина и Тэхена в кепках: и одному, и второму безумно шел красный. Чонгуку удалось запечатлеть момент, когда они, недовольные, обернулись на его зов. Сразу после фото их черты лица заметно смягчились; тепло улыбаясь, они слегка отступили друг от друга, освобождая место, приглашая его в свой круг. Добродушная улыбка Тэхена и озорной взгляд Чимина — восхитительный момент, которым Чонгук не смог насладиться в полной мере. Он был слишком удивлен, поражен тем, что так смотрели именно на него. Но ничего страшного. В конечном итоге он добился желаемого и даже больше. Вернувшись к этому фото спустя время, Чонгук почувствовал, как тепло разливается в груди. Он бы никогда не признался вслух, но между Тэхеном и Чимином легла его тень, и именно там ей и место.

Матан грустно улыбнулся и открыл следующее фото.

Черные костюмы и темные волосы: эти образы возлюбленных нравились ему больше всего. Уголки губ слегка растянулись в улыбке, но Чонгук мигом стер ее с лица, надеясь, что Матан не заметил. На той фан-встрече Тэхен и Чимин понятия не имели, что он снимал их не переставая, а он это делал, причем весь день напролет. Чимину то и дело хотелось обниматься, и Тэхен был выбран постоянной мишенью. Чонгуку нравилось видеть их такими; видеть, как они проявляли свою любовь, прикрываясь фан-сервисом. Показывать свои чувства на виду у всех было самым настоящим коварством, но каким же увлекательным. И каждый раз у них получалось выходить сухими из воды. Чимин и Тэхен же соулмейты, а Чонгук их макнэ, так? Никого не удивляло, если Чимин вдруг лез обниматься к лучшему другу или Чонгук позволял Тэхену — он же хен, как-никак, — играться со своими волосами. Их троих воодушевляла возможность вот так касаться друг друга на глазах у всего мира. Они словно могли быть самими собой — беззаботными влюбленными. В тот день Чонгук сделал кучу снимков, про себя улыбаясь, что никто не знал о его проделке.

— Друзья, — попытался Чонгук. — Глупые… видишь?

На этот раз Чонгук перелистнул сам, чтобы подкрепить свои слова. И в его глазах следующее фото Чимина и Тэхена как раз было глупым: за секунду до того, как они на пару снесли его с ног — неудачная попытка запрыгнуть на спину. Все выглядело так невинно… и ни намека на то, что спустя десять секунд они втроем растворились друг в друге, сплетаясь языками и кусая губы. А через пять — наполнили комнату сладкими звуками близости…

— Заботимся друг о друге… мы заботимся…

Еще одно фото.

И еще.

С каждым последующим Чонгуку становилось все более волнительно. Он так давно их не просматривал — было слишком больно. До похищения он не мог даже взглянуть на Тэхена без ощущения, будто сердце вот-вот вырвется из груди.

— Они… м-мои лучшие д-друзья, Матан-а. Тэхен и Чимин… лучшие… Мы вместе. В-всегда вместе… видишь? — Чонгук показал на экран, подчеркивая свои слова их фотографиями с дебюта, путешествий и просто из общежития.

Матана печалил тот факт, что он буквально вынуждал Чонгука говорить. Казалось, он и так узнал достаточно, и потому больше не хотел ничего об этом слышать — не хотел, чтобы все подтвердилось. Он надеялся просто оставить личную жизнь ребят в покое, но…

Листая одиночные фото Чимина, Чонгук нашел среди них и то, которое сделал лично: тогда они только вернулись с тайного свидания, пока Тэхен еще был на занятии по вокалу. У Чимина настолько соблазнительные губы, что Чонгук даже удивился: как у него хватило выдержки не прильнуть к ним на глазах у всех, прямо посреди ресторана?

На другом фото — Чимин перед отъездом на мероприятие в родной Пусан. Чонгук не мог отвести от него глаз: в черном Чимин выглядел просто потрясающе.

— Есть еще, Чонгук. Только… — Матан показал следующие фото, но из уважения отвел взгляд.

Чонгук понятия не имел, сколько времени простоял с открытым ртом. Он помнил каждую деталь той ночи: каждую эмоцию и то, как ощущалась их кожа под подушечками пальцев. Той ночью они были невероятны… нет, они всегда невероятны… но тогда особенно. Чонгук надеялся, что эти фото никогда не найдут: были и другие, но раз Матан их не показал, то, возможно, детали той ночи все-таки не станут достоянием общественности. Но вот он увидел себя вместе с Чимином и Тэхеном, завернутых в простыни и с улыбками на опухших от поцелуев губах. C Чимином и Тэхеном, чьи глаза сияли от счастья, а волосы были взъерошены после секса. Чонгук помнил, как они пришли к запечатленному на фото моменту, чем занимались в номере лондонского отеля, и невольно вновь перенесся туда, чувствуя и слыша, будто наяву.