BTS Suga (AGUST D) - Interlude ; Dream, Reality

— Пожалуйста, Матан-а, не…

— Я ничего не могу поделать, Чонгук. Фото уже слили. Мой источник нашел их в даркнете.

Чонгук нахмурился, поджав губу; удивление, горечь, досада — все это разом отразилось на его лице. Что подумают родители? Они ведь так и не успел рассказать, что они нашли друг в друге. А друзья, коллеги, фанаты — что насчет них? Чонгук не мог совладать с эмоциями, которые с чудовищной скоростью сменяли друг друга.

— Я сделаю все, что в моих силах, чтобы решить вопрос, обещаю, — продолжил Матан. — Они пока не просочились в открытый доступ, и если Свен продолжит следовать своим планам, этого никогда и не случится. Фотографии… как минимум те, которые я показал, извлекли из ваших устройств. Они, в свою очередь, относятся к числу личных вещей, которые выкупили ваши друзья, поэтому, можно сказать, сейчас они в надежном месте. Никто не захочет связываться с настолько «пикантным» материалом — власти посадят их на крючок быстрее, чем они успеют даже пискнуть.

Чонгук смотрел на него со смесью эмоций, к которым добавилась еще и растерянность.

— Имею в виду, — Матан попытался снова, — полиция их очень быстро поймает.

Теперь, когда стало понятнее, Чонгук кивнул.

Матан прикоснулся к его руке, мысленно проклиная тот факт, что Чонгук весь ссутулился: его запас сил иссякал с каждой минутой разговора.

— Но не буду врать, Чонгук. Это не единственные фото такого плана. Какие-то нашли у Чимина, какие-то — у Тэхена. И никто до сих пор… не претендовал на личные вещи Чимина.

Чонгук ощутил вспышку жгучего гнева. Возможно, она отразилась на его лице — этого он не знал.

— Я попытаюсь подтолкнуть Свена к покупке. Сильно сомневаюсь, что он откажет. Скажем так, если он допустит, чтобы фотки Чимина попали в общий доступ… это будет не в его характере.

Чонгук смотрел куда-то сквозь него, вспоминая, как ради чужой прихоти Чимин сидел весь наряженный, словно кукла. Ему стало дурно. Если тот человек согласится выкупить вещи, то потом сможет использовать их, чтобы манипулировать Чимином… Таким образом он усилит свою власть, что Чонгуку совершенно не по душе.

Увидев беспокойство на его лице, Матан с сожалением сказал:

— Не идеальный вариант, знаю. Но так хотя бы их не выставят на всеобщее обозрение. Ты… понимаешь, о чем я? — Матану казалось, будто он говорил бессвязно, чересчур тараторил, и все потому, что ему было жаль — безумно жаль — Чонгука, которому приходилось утаивать, что он, очевидно, испытывал романтические чувства к обоим парням. Матану отчасти знакомо, каково это — скрывать свои чувства, и ему это абсолютно не нравилось.

— П-понимаю, — ответил Чонгук. — Но только как? — Чонгук замолчал, оставшись стоять с открытым ртом и удивленным взглядом. Он не знал ни что говорить, ни о чем спрашивать, ни что дальше делать. Он просто хотел, чтобы все это уже поскорее закончилось.

— Если честно, понятия не имею, — ответил Матан, решив, что ложь здесь не поможет. Однако дела обстояли скверно. Никогда не предугадаешь, а не вздумается ли какому-то придурку из Сибири резко выложить фотки в открытый доступ, наплевав на возможные последствия. И кто знает, что ждет парней по возвращению домой, если фото все-таки опубликуют… Если парни вообще вернутся…

— Ради тебя я приложу все силы, чтобы разобраться с этим, Чонгук. Ради… всех вас. — Матан хотел сказать кое-что еще, но не стал. Неизвестно, как отреагирует Чонгук на упоминание о своих возлюбленных; на то, что Матан в курсе его личной жизни. — А пока не высовывайтесь. Не привлекайте к себе внимание. Просто… держите себя в руках.

— Друзья. Мы быть… друзья, — сказал Чонгук пропитанным грустью голосом.

Ему ведь только совсем недавно удалось снова завоевать доверие, сблизиться с Тэхеном. Добиться, чтобы брат — на самом деле лучший друг — вернулся к нему. Но теперь у него забрали Чимина, его самую большую любовь, и неизвестно, вернут ли когда-либо вообще.

Учитывая все это… учитывая, что ему жизненно необходимо иметь кого-то рядом (а еще потому, что он все еще сильно влюблен в Тэхена; ему нравится обнимать, смеяться и просто быть с ним рядом), Чонгук сомневался, что сможет его избегать. Чувствовал, что вряд ли выдержит без возможности обнять, ощутить запах и прикоснуться к его коже. На данный момент Тэхен был его единственной опорой.

Чонгук закашлял, и этот грудной хриплый кашель с мокротой заставил Матана нахмуриться. Звучит плохо. Слишком плохо.

— Я н-не… н-не з-знаю, что д-д… — заикаясь, признался Чонгук; уголки его глаз заблестели от слез. Он не мог без Тэхена, не мог без Чимина, ему были безумно нужны оба, он просто не мог… не мог… только не когда сознание затуманено из-за температуры.

— Нет-нет, я… понимаю. — Сердце Матана разрывалось от жалости к этому юноше, который в силу обстоятельств незаслуженно оказался на грани смерти из-за болезни, да еще и с такой печалью на душе.

Чонгук попытался, но все же не смог приглушить всхлип рукой, взглядом выискивая спящего Тэхена, словно тот был для него буем в открытом море.

— Гук-и? — позвал его Джин с другого конца комнаты. — Все нормально?

— Угу, — ответил Чонгук, случайно шмыгнув громче, чем хотелось бы. — Я в порядке.

Тэхен перевернулся на другой бок, слегка потянув руку в поисках Чонгука. Даже во сне он старался защитить своего младшего брата.

Матан не ожидал, что в этом аду что-то еще способно так сильно тронуть его сердце.

— Иди к нему. Проследи, чтобы он спал. И, возможно, тебе тоже стоит отдохнуть.

Чонгук кивнул и устало побрел обратно; на его плечи свалилось тяжелое бремя, и теперь он уже не двигался так бодро. Чонгук посмотрел на кровать, где мирно лежал тот, кого он по-прежнему обожал всем сердцем; во сне черты Тэхена смягчились, и он выглядел как в то время, когда они вместе отдыхали… без конкретных планов, без каких-либо забот.

Чонгук понимал, что не расскажет Тэхену ни о фото, которые показал Матан, ни о даркнете или чем-то еще. Если они выберутся отсюда (внутренне, когда он старался быть честным с самим собой, то больше склонялся к варианту «если», чем «когда»), они вместе столкнутся с последствиями… всемером. Но а пока…

— Матан-а, — Чонгук обратился к нему через плечо — тихо, но уверенно, — спасибо, — сказал он на превосходном английском.

Матан кивнул; на его губах появился намек на улыбку. Он вытащит этих ребят отсюда, даже если это окажется последним, что он сделает в жизни.

***

У Матана не было ни единой идеи, что говорить тому, кого он вообще-то собирался подкупить. Он прокручивал в голове тысячи сценариев развития событий, размышляя над тем, чьей анонимностью можно пожертвовать, а чью сохранить, и как лучше всего сформулировать свое предложение. Обычно, стоило ему открыть рот, как все становилось только хуже; умение красиво говорить — явно не про него. Матан из тех, кто давил своим присутствием. И его, мягко говоря, напрягало, что теперь придется действовать иначе.

Матан быстро покинул камеру, которую делили BTS, не позволив себе поговорить с Сокджином в той мере, в которой так отчаянно хотелось. В голове и так полный бардак, но если он проведет больше времени с Сокджином, услышит его голос и увидит этот сонный взгляд, то окончательно расклеится, а работа не ждет.

Твердо постучав в дверь и дождавшись, когда Свен откроет, Матан впал в ступор от увиденного: Чимин свернулся калачиком в кресле, словно провинившийся ребенок. Он смотрел телевизор, держа в руках… плюшевого медведя? Его субтильный вид заставил Матана втянуть воздух сквозь зубы и задаться вопросом: как он вообще выдерживает такое отношение к себе? Но было и то, чего Матан не знал и никогда не узнает: игрушка в руках Чимина — это точная копия плюшевого медведя, которого Чонгук неожиданно подарил ему, когда он слег с простудой. Сидя в кресле в самом пекле ада, Чимин представлял, будто это тот самый плюшевый медведь, купленный Чонгуком; что они дома — в родных, безопасных стенах общежития вместе с остальными братьями — как раньше, до того как начался весь этот кошмар.

— Эм… — начал было говорить Матан, не в состоянии оторвать взгляд от того, как изменился Чимин. — Ты, кхм… — тряхнув головой, он собрался с мыслями, сосредоточив все внимание на Свене. — Кто-то раздобыл, эм… компрометирующие фотки… твоего танцора и… собирается поиметь с этого неплохие деньги… но если ты выкупишь их…

— Я изучил деятельность компании, про которую ты рассказывал, и должен признать, мне по душе их методы управления людьми, — Свен шагнул назад, позволяя Матану зайти.

Затем он достал наушники, подключил к телевизору и передал Чимину, чтобы тот их надел.

— Благодаря моим источникам в Южной Корее, мне уже известно, что личные вещи Bangtan Sonyeondan находятся во владении SME и некоторые из них имеют довольно постыдное содержание. Но с чего бы это должно меня волновать, если они мертвы для всего мира? — закурив сигару, спросил он.

Матан выглядел ошарашенным.

— Потому что фотки сольют в открытый доступ и любой ублюдок сможет подрочить на то, как твой питомец трахает своего парня. Вот почему тебе стоит волноваться. Он перестанет быть только твоим. Он станет доступен всем.

Глядя на его лицо, Свен рассмеялся.

— Ты не хуже других знаешь, что я не люблю делиться, Матан. И спасибо за беспокойство. Мои люди уже связались с генеральным директором SME по поводу выкупа личных вещей оставшихся участников. Ким Намджуна, Чон Хосока и моего сокровища, Пак Чимина.

Свен сел и открыл ноутбук.

— Изначально тот человек не особо горел желанием продавать настолько прибыльный материал сомнительному лицу, но мы смогли его убедить.

Свен развернул ноутбук: на экране группа людей в капюшонах стояла вокруг двух связанных кореянок — женщины и девочки-подростка.

— Удивительно, что тот, кто готов сколотить состояние на продаже чужой невинности, не захотел видеть, как эту самую невинность отнимают у его семьи.

Матан лишь бегло взглянул на заложников. Он пришел сюда не для того, чтобы наслаждаться записью или жалеть женщину и ребенка: проявление сочувствия покажется странным и поставит BTS под удар. Поэтому он просто кивнул, нацепив одобрительную ухмылку на лицо, как принято реагировать на подобное в здешних кругах, но на самом деле испытывал совершенно другие чувства. Его сердце смягчилось… после встречи с Джином. Но роль он свою отыграл — роль великого и ужасного Матана Фоли.

И это сработало.

— Так что, — продолжил Свен, — тебе не о чем беспокоиться, Матан. Обо всем уже позаботились. И поскольку я довольно великодушен эти дни, не компрометирующие вещи вернут их семьям. Все остальное доставят мне.

— И… — Матан понимал, что все слишком хорошо, чтобы быть правдой, — что ты планируешь с ними делать?

— Мне уже сообщили, что Чон Хосок и Ким Намджун состоят в отношениях, если ты об этом. Позволь-ка напомнить: тебя не должно волновать, что я собираюсь делать со своими вещами. Но можешь ознакомиться с ними, когда привезут. Если захочешь, можешь даже оставить себе сувенирчик на память, — рассмеялся Свен, взглянув на Чимина.

Проследив за его взглядом, Матан увидел, что Чимин уснул прямо так, в наушниках, прижимая к себе белого плюшевого медведя. Это казалось настолько неправильным и пугающим, что не укладывалось в голове.

Что, черт побери, Свен сделал с Чимином?

Ярость бурлила в крови; в тот момент Матан хотел только одного — отправить этого долбаного садиста в бездну небытия, где он останется раз и навсегда.

— Ладно, еще посмотрим, что привезут, — Свен стянул одеяло с кровати и укрыл им Чимина. — Это все, о чем ты хотел со мной поговорить? — спросил он.

Матан проклинал себя за то, что ляпнул не подумав.

— Ты уже его трахал?

В тот же момент Свен застыл; его лицо превратилось в безжизненную, ледяную маску. Когда он заговорил, его голос был холоднее самой суровой зимы в России.

— Любопытство сгубило кошку, мистер Фоли. Или как минимум оторвало ей язык. Советую передать тем, кто спрашивает, что их больше не должна заботить жизнь Чимина, если, конечно, им не терпится узнать, что происходит с теми, кто сует нос в мои дела.

Матан понял, что оплошал, и попытался пойти на попятную. Своей импульсивностью он только что привлек ненужное внимание Свена к тем, кого пытался защитить, и повесил на их спины мишени.

— Мне просто стало интересно, — начал было он, пытаясь вновь переключить внимание на себя. — Учитывая, что твоя сучка очень симпатичная и все такое… не представляю, как ты сдерживаешься.

По лицу Свена расползлась улыбка.

— Верно подмечено, старый друг. И таких в группе много. Некоторые до сих пор выглядят не менее очаровательно, чем когда ты их сюда привез. Не хочешь кого-нибудь испробовать? Тот с мышцами, на которого ты положил глаз, теперь и сопротивляться особо не будет. Чонгук, да?

Голос Свена был шелковым, елейным, словно он намеренно обволакивал слова так, чтобы они легче воспринимались. От этого Матана тянуло блевать, но ему нужно было как можно дольше разыгрывать этот фарс, чтобы убраться отсюда и при этом спасти ребят.

— Мне нет дела до того смазливого мальчишки, — усмехнулся Матан. — Если будешь усердно молиться, может, он даже скоро сдохнет. Вся та фигня, которую ты отправил, ему никак не помогает. Еще немного — и я начну думать, что ты намеренно хочешь его прикончить. Лучше надейся, чтобы твоя новая игрушка не узнала, что ты специально убил ее брата. Она не спустит тебе этого с рук.

— Это угроза, мистер Фоли? — Свен посмотрел на спящего Чимина, снисходительно хмыкнув; его взгляд будто даже немного смягчился. — Я позабочусь о том, чтобы доктора доставили на базу. Пусть осмотрит их в твою смену, — неохотно сказал он. — Такой вариант тебя устроит?

— Ладно, — ответил Матан, в тайне довольный таким исходом своего маленького спектакля. — Мне пора нянчить детишек.

Матану не терпелось поделиться хорошими новостями с остальными участниками BTS: он миновал коридор и вошел в камеру, где они его ждали.

— Завтра приедет доктор, чтобы осмотреть Чонгука, — с явным удовольствием сказал он. — Также Свен выкупил личные вещи Чимина, Хосока и Намджуна…

Матан поймал взгляд Чонгука, чей нос едва выглядывал из-под кипы одеял: Тэхен укрыл его сразу после того, как проснулся и заметил, что Чонгук дрожит и потеет одновременно. Матан сдержанно кивнул. Изможденный певец с молчаливой благодарностью кивнул в ответ.

— Он отправит вашим семьям те вещи, которые вас никак не компрометируют, но продолжит шантажировать всем остальным… Мне нужно кое-кому позвонить… Я все еще работаю над этим.

Матан понимал, что новость о вещах пусть и небольшая, но хорошая, и надеялся, что она их как-то подбодрит. Но этому не бывать: только не в пучине ада, которую он собственноручно помог создать для ничего не подозревающих ребят.

— Еще я видел Чимина, — продолжил он. Возможно, что-то изменится, если они узнают, что Чимин в порядке. — Он спал, — быстро проговорил Матан, надеясь, что они не начнут расспрашивать о брате.

Никто и не стал: все участники понимали, что, будь что рассказать, Матан уже бы это сделал.

— Но тот человек… Свен… он присвоил себе все остальное? Зачем ему это? — спросил Намджун.

Вздохнув, Матан перевел на него взгляд.

— Власть и контроль? Средство для шантажа? Пока вы следуете указаниям Свена, ваши семьи никогда не узнают о том, что вы хотите сохранить в секрете.

Вдруг неподалеку раздался слабый, хриплый голос.

— Почему… Чимин… спать? — спросил Чонгук. — Ему… больно? — последнее слово растворилось в приступе резкого кашля.

Коротко выругавшись, Матан пересек комнату, медленно усадил Чонгука и постучал по спине, пытаясь помочь ему отхаркнуть мокроту.

— С Чимином все хорошо, — мягко сказал он. — Он просто устал. Сейчас тебе нужно беспокоиться о себе. Завтра я приведу доктора. Сможешь продержаться?

Чонгук вяло кивнул, снова находясь на грани обморока. От всего этого у Матана появилось жгучее желание кого-нибудь ударить. Ему становилось больно от осознания того, что Чонгук не выживет, если срочно не дать ему лекарства. Но что хуже: он понимал, что братья никогда его не бросят.

Он должен что-то сделать.

— Не сводите с него глаз, пока я принимаю необходимые меры, поняли? — спросил он, смотря на ребят.

Они просто кивнули.

Стоило Матану уйти, как каждый участник занялся тем же, чем и до его прихода. Тэхен сидел рядом с Чонгуком, которого трясло от температуры и неведомых кошмаров; Хосок с болью смотрел на Намджуна, а взгляд Намджуна, в свою очередь, был полон печали. Юнги что-то бормотал в своем углу, не желая сближаться с братьями, но и не отдаляясь от них слишком сильно; Джин не сводил глаз с двери, задаваясь вопросом: смогут ли они переступить ее порог живыми?