Роуг тяжело вздохнул и хмуро взглянул на звёздное небо, сидя на окне в отведённой ему комнате. Их с Люси разделили и она спала в комнате этажом выше, в комнате рядом со спальней короля. Ему всё ещё было трудно уверовать, что происходящее - не сказка. Все эти странные существа на мозаиках оказались реальными. А Рогатый Король не был каким-то глупым вымыслом или мифом, созданным для того, чтоб запугивать детей и уберечь их от походов в лес. Впрочем, чему вообще могут они удивляться, покуда живут в магическом мире? Но вот парню была непонятна эта опрометчивость и он не мог полностью осознать причину такого решения спутницы. Она почти не сомневалась, когда отдавала себя на милость Рогатого Бога.

- Ох, Люси, во что ты влезла и почему это меня хоть сколько-нибудь волнует? - прошептал он в пустоту, слегка болтая ногой.

В это же время у себя в комнате на мягкой кровати расселась в позе лотоса сама девушка, поселившаяся нынче в мыслях Чени. Она откинула назад волосы и поправила сползшую с плеча ночную рубашку из тонкого белого хлопка. На коленях у девушки лежала та самая книга, открытая на странице с легендой о королевском цвете, о том растении, за которым и приходил по заданию сюда Роуг.

- И тогда владыка окропил светом звёзд те цветы, что выросли на могиле Гинтаре, и сделал из них эликсир, коим опаивал детей своих, чтоб те всегда были рядом с ним. Ибо он никогда не хотел более знать горя потери, - тихо прочла девушка вслух последнее предложение и рухнула на кровать, прижимая к груди книгу.

Всё происходящее казалось ей настолько невероятным, фантастичным, но в то же время исполненным особой романтики, что она не удержалась и блаженно вздохнула, расплываясь в безмятежной и влюблённой улыбке. Она избрала судьбу дочери Рогатого Короля, но ничуть не жалела об этом. Прежний мир казался ей таким знакомым и простым. Слишком простым. И оставался он далеко позади неё. Впереди ждали бескрайние просторы Запада, которые никогда бы ей не исходить за отведённый изначально человеческий век.

В дверь раздался стук, заставивший девушку повернуть голову и спокойно произнести: "Войдите". В комнату к ней вошли две рыжеволосые бестии, чьею волею она и оказалась тут.

- Видишь, Мирсэ? Я же говорила, что не спит она! - хохотнула та, что стояла впереди.

Вторая гостья оказалась чуть более робкой и слегка пряталась за спиной первой, так сильно похожей на неё девушки. Она выглянула и ласково улыбнулась Люси, так и продолжавшей лежать на кровати и не пытавшейся скрыть накатившую на неё негу.

- Здравствуй, сестрица. Я Мирсэ, а это Триса. Мы феи с поля, через которое ты шла к лесам, - тихонько защебетала Мирсэ, присаживаясь на кровать подле заклинательницы. - Ты уж прости, что так вот всё вышло и мы привели тебя сюда нашими чарами. Но уж больно ты хорошенькой была, да и отец теперь будет ещё более счастлив, чем прежде...

Обычно куда более болтливой в таких ситуациях была именно Триса, но она сейчас лишь сидела позади Люси и перебирала тонкими пальцами нежные светлые волосы будущей сестрицы, слушая весёлое щебетание Мирсэ.

Внезапно взгляд Трисы зацепился за книгу, лежащую на груди Люси и она ловко подцепила ту пальцами и взяла в руки так быстро, что Хартфилия даже среагировать не успела. Фея начала вертеть книгу в руках и рассматривать ту так и эдак.

- Что это такое? Баллады? - наконец спросила Триса, пробегая глазами по строкам.

Люси приподнялась на локтях и мягко потянула обратно книгу:

- Не только. Тут и легенды есть тоже. Много сказаний из дальних уголков мира.

На этих словах обе рыжеволосые девицы оживились и поудобнее устроились на кровати Люси, начиная умолять ту снова спеть для них какую-то балладу. Люси долго противилась, отговариваясь тем, что поздно, но Мирсэ пресекла эти отговорки парой слов о том, что дети Короля не спят. Сейчас они не шумят ради гостей, которым сон всё ещё надобен.

- Но как же вы отдыхаете тогда? - удивлённо спросила Люси, убирая назад светлые волосы и рассматривая двух ночных гостий.

- Феи спят только, когда скучно. А отдых бессмертным созданиям ни к чему, - звонко засмеялась Триса. - Давай же, спой нам, сестрица!

Кернунн до позднего вечера сидел в тронном зале и размышлял о том, какой должен сделать свою дочь. И давать ли ей другое имя? Он ведь мог наречь её именем первой, но не знал, не вызовет ли это обиду у Люси. Устав от подобных раздумий, он поднялся с трона и покинул зал с розами, направляясь в свою опочивальню, что находилась рядом со спальней Люси.

Ночь во дворце была непривычно тихой. Обычно его дети устраивали игры, пиры да пели песни. Не скупились на развлечения. Что ещё делать тем, у кого вечность впереди? А нынче слышно было только шелест начавших покрываться золотом деревьев. Сентябрь только разгорался и воздух до сих пор был тёплым, но приобретшим некую хрустальную свежесть, наполняющую каждого до краёв. И в тихую гармонию ночных звуков незаметно вплёлся нежный женский голос:

- Ибо она была его тайное сокровище

Она была его позор и блаженство

И цепь, и башня в замке это ничто

По сравнению с поцелуем женщины...

Король замер на месте, вслушиваясь в пение, в котором узнал голос Люси. Вновь поражаясь красоте её голоса, он бесшумно ступал по мраморным плитам, коими был выложен пол коридора. Мужчина подошел к приоткрытой двери, ведущей в спальню Люси и прислушался к словам баллады. Песня окончилась так же незаметно, как и началась. Послышались восхищённые вздохи, принадлежащие Трисе и Мирсэ. Последняя восторженно захлопала в ладошки и спросила:

- Какая чудесная баллада! Расскажи, о ком она была?

Люси прикрыла книгу и отложила ту на столик возле кровати:

- В ней один менестрель, живший несколько веков назад, воспел любовь своего короля, которую тот питал к собственной служанке.

Девушки дальше щебетали о своём, даже не зная, что их властелин в это время стоял за дверью и ласково улыбался. И ощущая, что внутри его души вновь начинает загораться огонь жизни, который до этого лишь тлел, а сам Король походил на застывший в веках камень, он нетерпеливо кусал губы в ожидании нужного дня. Дня, когда он положит к ногам дочери земли Запада и своё сердце.

Драконий слух не подводит своего хозяина никогда. Не подвёл и сейчас. Роуг всё сидел на окне и смотрел на тихий лес. Когда он услышал пение, то сразу понял, кому принадлежит этот голос. Он едва заметно усмехнулся и стал покачивать ногой в такт, вслушиваясь в каждое слово, исходящее из уст девушки.

- Чародейка ты... - вздохнул он, прикрывая глаза и погружаясь полностью в свои мысли.

Как бы он не пытался отговариваться и отрицать это, но были какие-то неведомые причины для того, чтоб он не хотел так просто бросать Хартфилию в лесном чертоге. Но и сам оставаться он здесь не хотел. Не сейчас...

Всё было так сложно и непонятно. Как сказал бы сейчас Стинг: "Без ста граммов не разберёшься". Роуг усмехнулся, вспомнив своего друга и подумал, а что делал бы Эвклиф, окажись он на его месте? Возможно, страдал бы в одиночестве над своими рогами. Чени незаметно для себя тихо пропел последние строки песни:

- Ибо руки золотые

Всегда холодны

Но женские руки всегда теплы.

И тогда он подумал, что же будет делать в тот день, когда Люси станет бессмертной, а его расколдуют. Она будет любимой дочерью Короля, отправится осматривать Запад. А для него закончится очередное приключение. Это приключение он, наверное, назовёт самым ярким в его жизни, ведь никакие сражения и бойни не сравнятся с парой дней в неведомых доселе местах. Особенно после того как он услышал голос "чародейки". Впрочем, после момента "Х" он станет называть её только ладой короля. Уже сейчас, увидев так мало, он понимал, что этот Рогатый Бог будет дорожить ею и любить её больше других детищ леса.