Он исполнил свое обещание и дождался, когда сошли снега. Вместе с нежными подснежниками и первыми песнями лесных птиц Роуг вновь задумался о том, что пора бы отправиться в путь. Ведь чем быстрее он справится с делами на Востоке, тем быстрее вернется обратно. Олвен прекрасно видела это и не смела дольше задерживать его в землях Рогатого Короля. Она лишь упросила его напоследок остаться на пир в его честь как почетного королевского гостя. Неизвестно как, но ей удалось убедить Роуга. Потому сегодня вечером он еще раз появится на празднике.

До оного оставалось еще немного времени, потому княжна решила сходить к королевскому мастеру, которому не так давно заказала сделать нечто, что их гость унесет с собой в мир людей. Мастер вручил царевне шкатулку с его работой и ожидал реакции. Девушка приоткрыла ту и удовлетворенно кивнула, одарив фавна едва заметной улыбкой, а после удалилась в свои покои, чтоб привести себя в порядок к грядущему вечеру.

Она искренне надеялась, что к этому времени ото сна пробудятся Триса и Мирсэ, а потом придут к ней. Но отец сказал, что его дочери на нивах всегда лежат под снегами чуть дольше прочих, потому нет в этом ничего удивительного. От этого Олвен еще больше расстроилась, но другие ее сестры и братья поспешили развеселить девушку, чтоб та не истосковалась совсем.

Сегодняшний пир должен был быть большим и шумным. Они не просто провожали в путь гостя их короля. Они встречали весну, которая пришла в земли Кернунна. Пробуждались его дети, так от чего же не отпраздновать? Роуг как раз застал все эти приготовления, пока бродил по дворцу. В тронном зале расставляли столы, мужчины выносили бочки с хмельными напитками, женщины приводили в порядок дикие розы по всему дворцу и накрывали на столы, а музыканты проверяли свои инструменты. Сказать честно, он словно очутился в какой-то старинной книжке. Его даже нарядили соответствующим образом. Не то что бы в подобного рода одежде было неудобно, но видеть себя в такого покроя черной рубахе и в такого же цвета тунике было непривычно. Хотя смотрелось довольно недурно, что уже несколько раз подмечали пробегающие мимо феи и мавки. Он даже уже как-то привык к этому и перестал смущаться. В конце концов, подобное поведение было в их природе. Даже в Олвен порой что-то такое проскальзывало.

Последнюю он пытался разыскать, но ему сказали, что сейчас он не сможет ее видеть, поскольку их леди готовится к празднику, а это дело трудоёмкое.

Роуг смирился с этим и просто пошел гулять дальше по дворцу, смиренно дожидаясь вечера и обдумывая свои дальнейшие планы.

А время неумолимо клонилось к закату дня. И чем ниже садилось все еще холодное весеннее солнце, тем ближе был час прощания с драконом. Но Олвен старалась не думать об этом. Она по мере возможного старалась помочь двум златовласым феям подготовить ее к празднику. Девушки убеждали ее, что госпоже не следует таким заниматься, что им в радость самим помочь ей. Но княжна лишь красноречиво повела бровью и все вопросы отпали тут же. Но когда ей принесли платье и головной убор, то она зарделась и в ступоре посмотрела на одеяния в руках девиц.

- Вам не нравится, миледи? - робко спросила она из них.

Олвен опомнилась и в смятении спросила:

- Почему все выглядит так, словно я иду под венец? Все ведь белое...

На это феи лишь звонко захохотали и поспешили успокоить княжну тем, что пусть платье и белое, но оно вовсе не подвенечное. Разве стали бы дети леса украшать свадебное платье чернеными розами и тесьмой? Но откуда об этом было знать той, которая стала царевной лишь прошедшей осенью? Впрочем, Олвен решила об этом не задумываться. Она дала добро на то, чтоб девушки облачали ее в принесенный наряд. Очень скоро перед большим зеркалом, которое принесли в ее покои для большего удобства, она могла видеть свое отражение в полный рост. Увиденное там ей очень понравилось. Белоснежное платье село, как влитое, облекая ее тонкий стан. Линия плеч была приспущена, потому то смотрелось слегка необычно по сравнению со всеми предыдущими виданными ею одеждами здесь.

- Позвольте теперь расчесать ваши волосы, - буквально пропела другая фея, сжимая в тонких бледных пальцах золоченный деревянный гребень.

Что ни говори, а здешним девушкам очень нравились волосы Олвен. Та и не против была, когда с ними возились и так трепетно за ними ухаживали. Хоть кого-то волнуют ее косы. Потому царевна послушно присела на предложенную ей банкетку и позволила девицам насладиться процессом. Те ловко и осторожно расчесывали волосы Олвен, искусно оставляя между прядями крупные белые цветы, чьи лепестки были словно покрыты легкой золотистой пыльцой.

- Что это за цветы такие? - спросила Олвен, разглядывая один из цветков, который феи еще не вплели в волосы, держа тот на ладони.

- Это и есть цвет короля, за которым ходил ваш дракон сюда в первый раз. Зимой он растет только здесь, во дворцовом саду. Зато к исходу весны и на протяжении всего лета его можно найти даже в дальних уголках лесов, - ласково ответила та девица, что держала в руках золотой венец украшенный жемчугами.

Когда одна из фей закончила возиться с волосами, то вторая аккуратно возложила венец на голову княжны и подвела ту к зеркалу. Что ж, теперь она правда выглядела, как княжна.

- Спасибо вам большое, дамы. А теперь позвольте собраться с духом, - улыбнулась обеим девушкам Олвен.

Те дружно засмеялись и вихрем вылетели из покоев царевны, закрывая за собой двери. Улыбка медленно сползла с лица Олвен, и девушка подошла к окну. На каменном подоконнике стояла деревянная шкатулка. Девушка открыла ту и взглянула на то, что создала сама, своими же чарами, для дракона. Внутри лежали два кулона на тонких серебряных цепочках. Сами кулоны являли собой цельный камень, по виду напоминавший опал, но на деле им не являвшимся. По цвету они были сходны с темным синевато-лиловым волчьим аконитом, имея однако вкрапления алого цвета.

Олвен взяла из шкатулки один из кулонов и зажала в ладони. Девушка прижала зажатый в кулачке кулон к сердцу и тяжело вздохнула. Они не прощаются с драконом. Все это ненадолго. Он ведь пообещал вернуться к ней. А такие, как он, сдерживают свои обеты. Княжна собралась с духом и покинула свои покои. Идя по коридорам, за ней следовал шлейф тонкого и еле уловимого аромата цвета короля. Весь дворец теперь больше походил на вымерший. Зато по мере приближения к тронному залу становилось более шумно. И тогда можно было понять, что едва ли не все во дворце просто собрались там, где скоро начнется праздник. На время замерев перед входом, стоя в тени коридора, она окинула взглядом присутствующих в помещении. На своем троне уже восседал ее отец, наблюдая за суетой в этой большой толпе, повсюду метались девицы, слуги. Чашники уже наливали хмельные напитки в чаши и раздавали их всем желающим, не скупясь ни на что. Но она искала взглядом определенного человека. И вот она заприметила его, стоящего у дальней стены подле окна. Роуг выглядел расслабленно, словно он наконец принял важное решение и теперь он может идти дальше по выбранному пути. Ох, но ладно еще рубаха и туника с вышивкой из золотой нити, но кто-то умудрился его даже в плащ облачить. Хотя, не особо понятно было, для чего он на пиру.

Олвен тихо вздохнула и вышла в зал. Все тут же начали наперебой приветствовать ее и нахваливать ее внешний вид. Она лишь легко улыбалась всем и каждому, кивая в знак благодарности и продолжая шагать к трону отца. Она заняла свое место, по правую руку от лесного владыки. Один из чашников поднес ей хрустальную чашу наполненную красным вином с плавающими в нем для украшения цветками пентаса, которые практически сливались по цвету с напитком. Король громко объявил о том, что сегодняшний пир не только в честь пришедшей и такой долгожданной весны, но и в честь дракона, их гостя, который этим вечером их покинет и вернется на родину.

Стоило речи короля прозвучать, как кто-то из девиц сразу же начал упрашивать княжну спеть для ее народа, чтоб праздник пошел веселее. Одна из тех златовласок, что помогали ей собираться, даже принесла ее лютню из ее покоев ради такой возможности. Олвен ничего не оставалось, кроме как сдаться и исполнить желание братьев и сестер. Кернунн же решил не отставать от всеобщей игры и уступил любимой дочери свой трон. Та несколько неуверенно присела на него и закинула ногу на ногу, чтоб поудобнее перехватить инструмент. И вот по залу, в котором воцарилась гробовая тишина, полилась нежная и мягкая мелодия, извлекаемая из-под струн лютни царевной. И вслед за музыкой зазвучал голос лесной княжны, запевающей старую любовную балладу. Никто не посмел нарушать эту атмосферу громкими возгласами. Все без исключения были очарованы подобным исполнением.

- Обещай мне,

Когда увидишь

Белую розу, ты вспомнишь обо мне.

Я так люблю тебя, что никогда не отпущу.

Я буду твоим призраком розы...

Я буду твоим призраком розы... - прозвучали очередные слова, на которых она быстро краем глаза взглянула на Роуга, чтоб увидеть его реакцию.

Олвен с удовольствием отметила, что он так же восхищенно смотрит на нее. Она стала вкладывать все свои эмоции и силу в голос, завершая балладу. Когда же она в прежней тишине отдала одной из девиц свою лютню, чтоб ту вернули в покои, и вновь взяла в руки свою хрустальную чашу, то все словно отмерли и вновь начали нахваливать талант их царевны. И в их глазах она не видела ни капли лицемерия, фальши. Ничего из этого. Олвен поняла, она там, где и должна быть. Это все ее семья, которая будет любить ее и оберегать. Хвост Феи тоже были семьей, но сердце говорило, что дом теперь здесь. Раз и навсегда. Вот бы и дракон тоже ощутил это однажды...

Загремела музыка, полились невероятные мелодии, прокатываясь эхом по залу. Послышался звон чаш, смех детей леса, словно это не они только что стояли молча, словно статуи, и слушали песню Олвен. Последняя незаметно проскользнула между пирующими, придерживая одной рукой подол белоснежного платья, а второй продолжая держать чашу с вином. Она добралась до Роуга, который стоял на том же месте, что и все это время.

- Ты и правда чародейка. Околдовала своими песнями стольких своих братьев и сестер, - усмехнулся он, глядя на нее.

Княжна на это лишь легко улыбнулась и протянула ему хрустальную чашу, предлагая испить вина из одной посуды. Подобное можно было воспринимать и как косвенный поцелуй, но пили они с разных концов чаши. Знак доверия. Это дороже любого косвенного поцелуя, более волнующе и более ценно. Роуг и Олвен одновременно развернулись к окну и взглянули на усеянное яркими звездами небо. Недолго Чени осталось гостить здесь. Олвен словно услышала его мысли и легко дернула пальцами за край рукава рубахи, желая привлечь внимание. Роуг заинтересованно повел бровью и посмотрел на девушку. Та протянула ему руку и разжала ту. На ладони девушки в золотом свечении появился тот самый кулон, который она взяла из шкатулки.

- Что это, Олвен? - чуть нахмурился он, выпрямляясь и смотря на ладонь девушки.

- Это мой дар тебе, дракон. Оберег. Я зачаровала в него засушенные цветки клевера, который унесла с собой с нивы во время нашей там встречи, и кое-чего еще. Сказать точно не могу. Ну, пока что точно. но потом однажды открою тебе этот секрет. Только не снимай его никогда. Сделай это для меня, - сказала она тихо и зажала кулон в ладонях драконоборца.

Тот удивленно посмотрела сначала на ее ладони, держащие его, а потом и в яркие золотые глаза царевны. Он тихо вздохнул и мягко улыбнулся ей:

- Раз миледи так желает, то я исполню это желание.

И шутливо поклонился ей. Обоим страшно было, он это буквально чуял. Потому пытался обратить все в шутку, за что удостоился легкого тычка под ребра и тихого смеха, которого не слышал вот уже второй день.

- Не бойся, чародейка. Я вернусь, как и обещал. А ты жди, - произнес Роуг, обращаясь в тень и ускользая из тронного зала.

Олвен молча постояла, а затем одним махом допила вино из чаши, оставленной на окне. Девушка ощутила как румянец прилил к щекам, а на губах появилась мягкая, но слегка горьковатая улыбка.

- Конечно я буду ждать тебя, дракон...

Больше в тот вечер его никто не видел. Это значило только одно. Он ушел. А Олвен не пожелала допоздна засиживаться на этом пиру в честь того, кого во дворце уже и нет. Она вернулась в свои покои и без сомнений надела на свою тонкую белую шею второй кулон. Клевер свяжет их.